Критика антикитайской пропаганды. Часть II
Критика антикитайской пропаганды. Часть I
Критика антикитайской пропаганды. Часть III
«Все 90-е и 2000-е я пытался разобраться, что же происходит с Китаем. Меня беспокоил старый вопрос, как и почему революционеры превращаются в диктаторов и угнетателей. Вот в каком контексте необходимо изучать современную историю Китая, период правления Мао, культурную революцию. Рабочие говорили мне, приятель, да ты, похоже, коммунист. Ты хочешь воспользоваться нами, получить власть, а потом мы будем работать на тебя. Я не знал, что ответить им. Потому что именно это произошло в СССР, в Китае. Не ответив на вопрос, как предупредить превращение революционеров в эксплуататоров, мы не сможем привлечь рабочих на свою сторону». Фрэд Энгст
Профессор Энгст изображает проблему перерождения компартии так, будто высокие оклады и особые права сами по себе ведут к измене. Дескать, возможности крупных партийных чиновников завышать своё материальное положение автоматически подводит их к отрыву от масс.
Главный недостаток этой схемы: отсутствие демократии → привилегии чиновников → бюрократизм → буржуазное перерождение, в рамках которой заплутал «марксист» Энгст, заключается в том, что партаппаратчику для того чтобы реализовать преимущества своего положения, превратить их в отношения эксплуатации человека человеком необходимы реальные отношения частной собственности. Пекинский профессор не понимает, что источник власти - собственность, а не привилегии чиновников. В СССР чиновник не мог открыто владеть средствами производства, соответственно не мог и эксплуатировать наёмных работников.
Социализм с китайскими особенностями как и советская НЭП - есть сознательное допущение в общественные отношения противоречий между трудом и капиталом. Как и в СССР в Китае частный сектор управляется партией через плановую экономику и государственный контроль, на известных условиях допуская в страну иностранный капитал. Допуская ради совершенствования производительных сил и улучшения положения рабочих и крестьян. Конечно, это не говорит о том, что частные собственники не будут пытаться путём усиления своего влияния внутри КПК добиваться преимуществ в классовой борьбе.
В связи с объявлением «холодной войны» Китаю, введением ковидных ограничений, начавшейся СВО очевидно, что далеко не все в КНР готовы безусловно исполнять волю партии и безоговорочно подчиняться власти рабочего класса. Что неудивительно, так как допущение иностранного капитала в китайскую экономику (несмотря на осторожность руководителей КПК) не могло не вызвать негативных последствий. Но анализируя подобные риски, не стоит впадать иллюзию, будто экономика равна политики. Как теория не может не иметь первенства перед практикой, так и политика - концентрированное выражение экономики не может не иметь первенства над экономикой. Что не означает отсутствие диалектической связи в виде обратного воздействия экономики на политику, которая видна в переплетении китайской и американской экономик.
Поставки китайских товаров на американский рынок, вложение Китая в долговые обязательства США, показывают, что КНР до сих пор расплачивается прибавочным продуктом своего работающего класса за технологии и мирное сосуществование с западом. Шаги КПК по укреплению контроля за бизнесом доказывают, что китайская экономика управляется не только из Пекина, но и из ряда штаб-квартир ТНК, в том числе объявивших санкции России. Отсюда понятно, почему КПК одновременно стремится вписать китайский бизнес в стратегические цели развития страны, но сделать это так, чтобы доморощенные предприниматели не блокировались с западными коллегами и не создавали реальную оппозицию компартии. Именно отсюда произрастает усиление борьбы с коррупцией, местничеством, нарушениями программы и устава КПК и т.д., демонстрирующие, что сплочение коммерсантов вокруг задач партии, т.е. близость к власти не освобождает их от ответственности перед государством.
При этом основной проблемой для частного сектора КНР является сложность получения кредитов. А поскольку коммерческие банки Поднебесной подчинены государственным, то можно найти немало историй как китайские предприниматели, не вписавшиеся в партийный курс, теряют бизнес, а порой бегут за границу, изрыгая хулу в адрес КПК. Разве можно в такой ситуации утверждать, что в КНР империализм?
Будь Китай империалистическим хищником, его банковская сфера принадлежала бы финансовому капиталу. Например, американская Федеральная Резервная Система, устанавливающая ключевую процентную ставку в стране, юридически принадлежит государству, но фактически через конструкцию двенадцати региональных банков, ею владеют коммерческие банки - частный капитал.
Почему банковская система КНР принципиально иная?
Потому, что в ней Центральный банк не просто устанавливает ключевую процентную ставку, по которой «частные» банки получают средства и формируют собственные кредитные и депозитные ставки для населения, бизнеса и т.д., а следует указаниям Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). Именно на сессиях ВСНП утверждается пятилетний план (корректируемый по итогам каждого года), где указано какие предпринимательские инициативы полезно стимулировать, учитывая положение дел в мировой и китайской экономике, а какие - нет.
В этом отношении КПК не отходит от ленинской линии НЭП, предусматривающей, что банки, ключевые отрасли промышленности и ведущие предприятия должны принадлежать государству и поэтому новая экономическая политика не может считаться возвратом к капитализму. Например, Джек Ма, перенимая американский опыт интернет-бизнеса, основал в середине 90-х компанию по созданию сайтов, одновременно трудясь в этой сфере на правительство. Возглавив в 1998 г. Китайский международный центр электронной торговли, Ма вскоре основал Alibaba Group. Получив банковский кредит, воспользовавшись правительственными льготами, иностранными инвестициями он развернул крупнейшую онлайн-платформу мировой торговли. Иначе говоря, Ма «поднялся» не за счёт залоговых аукционов по приватизации госпредприятий или многовекового колониального «бизнеса» европейцев и американцев, а за счёт собственных усилий и помощи государства. Несмотря на яркую цитату: «Не смешивайте бизнес и политику. Капитал - бочка с порохом, а политика - зажженная спичка. Если вы попытаетесь совместить одно с другим, последствия будут довольно предсказуемыми», в 2020 г. Джек Ма взялся критиковать* китайскую банковскую систему. Тогда же нэпману мгновенно ограничили возможности ведения бизнеса, отменив размещение акций его компании Ant Group на бирже и начав антимонопольное расследование против Alibaba Group. Причём данное расследование закончилось не только крупнейшим штрафом в истории Китая для Ма, но и ужесточением контроля со стороны КПК над всеми IT-компаниями КНР.
Другими словами, точечное стимулирование китайской экономики через банковскую систему, контролируемую КПК, пока позволяет государству бороться с проявлениями рыночной стихии: излишними мощностями, неэффективными производствами и т.д., в т.ч. регулируя деятельность отдельных «частных» банков и предприятий.
Из всего этого следует, что если первая фаза коммунизма есть переходный этап от капитализма к коммунизму, то она до определённого момента будет с необходимостью сохранять в себе отрицательные черты старого общества. Тем более учитывая, что капитализм в разных странах имеет свои особенности, то и социализм этого не избегнет. Поэтому администрирование экономики есть проявление политического контроля КПК за деятельностью предпринимателей, а координация и сопряжение частных и общественных интересов представляют собой непосредственное проявление диаматического подхода к управлению обществом переходного периода.
Не стоит только забывать, что установка КПК на создание благоприятных условий для деловой активности, позволяющая всем гражданам проявлять свои организаторские таланты и лидерские качества обязана соответствовать интересам работающего класса, поскольку на первой фазе коммунизма партия будет вынуждена считаться не только с интересами**, но и с заблуждениями и отрицательными привычками людей.
Вернёмся к тезису Энгста, о том, что КПК эксплуатирует рабочий (работающий) класс Китая. Из вышеизложенного понятно, что если КПК контролирует частную собственность в стране исходя из принципов новой экономической политики, то это означает, что львиную долю прибавочного продукта получает государство. Т.е. тот же рабочий (работающий) класс, чей уровень потребления растёт. Доказательств, что жизнь людей в Китае динамично улучшается - масса, не заметить их может только тот, кто не желает их замечать. Следовательно, произведённый прибавочный продукт идёт не в карман предпринимателям, а всему обществу в лице государства. Получается, что капиталистическая эксплуатация в Китае, о чём любят рассуждать леваки типа Энгста, является эксплуатацией лишь по форме. Содержательно т.н. эксплуатация - работа за миску риса в день - либеральный миф, только в силу того, что не может одновременно происходить эксплуатация миллиарда людей и значительный рост их благосостояния.
Теперь что касается представлений Энгста о том, что при Мао де такого не было. Если бы пекинский профессор взял на себя труд разобраться в вопросе, то он бы знал, что Мао Цзэдун наблюдая слабость национальной буржуазии Китая, обеспечил сохранение этого класса и союза с ним сразу после победы революции. В условиях экономической отсталости КНР другого пути просто не было.
На VII съезде КПК в 1945 г. Мао Цзэдун объявил о политике регулирования отношений между трудом и капиталом. С одной стороны государство обеспечивает охрану социальных завоеваний для всех трудящихся, с другой - гарантирует предпринимателям получение прибыли от рациональной эксплуатации в тех пределах, которые очертит КПК исходя из стратегических планов развития страны. Т.е. именно с тех пор совместные усилия труда и капитала имели целью развитие промышленного производства КНР, искоренение бедности и привлечение представителей активной, патриотичной национальной буржуазии к решению стратегических задач развития страны. Исключительно на условиях диктатуры рабочего (работающего) класса в лице КПК!
Политика Мао отвечала требованию победившей революции продолжать борьбу за национальное освобождение Китая. Правомерность такого подхода была признана сталинским СССР. В принципе, эту же политику, только иными средствами продолжил Дэн Сяопин. Отсюда все попытки Энгста и Ко представить дело так, что сегодняшняя КПК эксплуатирует массы и нацелена на заботу лишь о текущих и частных интересах, не выдерживает аргументированной критики.
Что касается Сёмина, то он как человек не считающий Сталина классиком марксизма, не помещающий его на обложку своего ютуб-канала вместе с Марксом, Энгельсом и Лениным, очевидно отрицает сталинский опыт построения первой фазы коммунизма в СССР, поэтому не в состоянии осмыслить соответствующий китайский опыт. В противном случае Константин Викторович был бы в курсе, что коммунисты-миллионеры имелись и в сталинском СССР.
Те, кто реально трудился, в т.ч. «пахал» головой как Иосиф Виссарионович, были материально обеспечены по принципу первой фазы коммунизма: от каждого по способности - каждому по труду. Этот принцип социальной справедливости означал, что ни у кого не может быть никаких преимуществ, кроме завоёванных личным трудом на благо общества. Когда качество и количество присваиваемых материальных благ соответствует качеству и количеству труда - у молодых людей появляются веские основания «делать жизнь с товарища Дзержинского» - быть инициативными, целеустремлёнными, дисциплинированными и трудолюбивыми творцами нового общества. И чем больше таких созидателей, чья комфортная, насыщенная, разносторонняя жизнь возведена в пример другим, тем активнее у большинства людей станут пробуждаться стремления лучше трудиться, чтобы лучше жить.
Такое устройство советского общества не только позволило ликвидировать нужду, наполняя общественные фонды потребления и обеспечивая планомерное снижение цен, но и воспитывать честных и не ленивых граждан понимающих, что их высокая производительность труда и осознанно растущее потребление, выходящее за пределы среднего уровня - тех социальных норм соответствующих низкоквалифицированному, заурядному труду, будет обеспечиваться всеми силами, в т.ч. и артелями, и кооперативами и колхозными рынками.
В условиях поступательного движения к научно-организованному обществу гарантированные социальные нормы потребления будут неуклонно повышаться за счёт увеличения производительности труда и снижения цен, соответственно, будет умаляться рыночный сегмент экономики.
Иначе говоря, плановая экономика не обязательно должна быть такой дубовой как в послесталинском СССР, когда снижение цен было свёрнуто, а производительность труда на фоне угасающего стахановского движения, перестала отвечать требованиям расширенного воспроизводства общества. Когда уравнительный подход хрущёвцев обернулся вопиющей несправедливостью, дав старт торможению строительства коммунизма в СССР.
По вопросу перерождения партии, практика показала, что от революционного движения первыми отпадают не только невежды в марксизме, но все те, кто освобождает себя от «химеры» совести:
«Совесть, если, конечно, иметь в виду диаматически наполненный процесс непрерывного самоконтроля, позволяет самой личности судить о том, насколько он дорос до роли авангарда рабочего класса, более точно, чем об этом может судить любой внешний судья. Именно компетентная совесть каждого коммуниста в большей степени, чем бланк партийного билета, гарантирует неперерождение партии, обеспечивает компетентное участие коммуниста в пропагандистской и организаторской работе.
Если совесть, т.е. диаматически наполненный самоконтроль, не господствует в каждом коммунисте, то сумма бессовестных членов партии ничего не сможет предпринять против любого другого такого же бессовестного члена. Именно так и начала формироваться во времена Хрущева круговая порука некомпетентности и, следовательно, бессовестности в кадровом составе КПСС, достигшая при Андропове и под его покровительством всепроникающего всевластия». (В.А. Подгузов «Научный централизм как противоядие от оппортунистического перерождения партий с коммунистическими названиями»).
Поэтому когда «Прорыв» утверждает, что китайские дельцы зарабатывают столько, сколько им позволяет государственная власть рабочего класса в лице КПК, то это означает, что если китайские коммунисты вопросах строительства научно-организованного общества окажутся нерадивыми каменщиками - примутся класть на совесть, то КНР не избежит печального опыта контрреволюции в СССР, предопределённой поражением марксистов в теоретической форме классовой борьбы внутри КПСС.
Д. Назаренко
* Ма призвал к реформе финансовой системы Китая, пожурил госбанк за подавление инноваций заявив, что у него «менталитет ломбарда», который всё ещё полагается на «залоги и обеспечение».
** «ИНТЕРЕС есть наиболее примитивная, первобытная, невежественная форма МОТИВАЦИИ человеческой деятельности». В.А. Подгузов
Продолжение следует...
Критика антикитайской пропаганды. Часть III
«Все 90-е и 2000-е я пытался разобраться, что же происходит с Китаем. Меня беспокоил старый вопрос, как и почему революционеры превращаются в диктаторов и угнетателей. Вот в каком контексте необходимо изучать современную историю Китая, период правления Мао, культурную революцию. Рабочие говорили мне, приятель, да ты, похоже, коммунист. Ты хочешь воспользоваться нами, получить власть, а потом мы будем работать на тебя. Я не знал, что ответить им. Потому что именно это произошло в СССР, в Китае. Не ответив на вопрос, как предупредить превращение революционеров в эксплуататоров, мы не сможем привлечь рабочих на свою сторону». Фрэд Энгст
Профессор Энгст изображает проблему перерождения компартии так, будто высокие оклады и особые права сами по себе ведут к измене. Дескать, возможности крупных партийных чиновников завышать своё материальное положение автоматически подводит их к отрыву от масс.
Главный недостаток этой схемы: отсутствие демократии → привилегии чиновников → бюрократизм → буржуазное перерождение, в рамках которой заплутал «марксист» Энгст, заключается в том, что партаппаратчику для того чтобы реализовать преимущества своего положения, превратить их в отношения эксплуатации человека человеком необходимы реальные отношения частной собственности. Пекинский профессор не понимает, что источник власти - собственность, а не привилегии чиновников. В СССР чиновник не мог открыто владеть средствами производства, соответственно не мог и эксплуатировать наёмных работников.
Социализм с китайскими особенностями как и советская НЭП - есть сознательное допущение в общественные отношения противоречий между трудом и капиталом. Как и в СССР в Китае частный сектор управляется партией через плановую экономику и государственный контроль, на известных условиях допуская в страну иностранный капитал. Допуская ради совершенствования производительных сил и улучшения положения рабочих и крестьян. Конечно, это не говорит о том, что частные собственники не будут пытаться путём усиления своего влияния внутри КПК добиваться преимуществ в классовой борьбе.
В связи с объявлением «холодной войны» Китаю, введением ковидных ограничений, начавшейся СВО очевидно, что далеко не все в КНР готовы безусловно исполнять волю партии и безоговорочно подчиняться власти рабочего класса. Что неудивительно, так как допущение иностранного капитала в китайскую экономику (несмотря на осторожность руководителей КПК) не могло не вызвать негативных последствий. Но анализируя подобные риски, не стоит впадать иллюзию, будто экономика равна политики. Как теория не может не иметь первенства перед практикой, так и политика - концентрированное выражение экономики не может не иметь первенства над экономикой. Что не означает отсутствие диалектической связи в виде обратного воздействия экономики на политику, которая видна в переплетении китайской и американской экономик.
Поставки китайских товаров на американский рынок, вложение Китая в долговые обязательства США, показывают, что КНР до сих пор расплачивается прибавочным продуктом своего работающего класса за технологии и мирное сосуществование с западом. Шаги КПК по укреплению контроля за бизнесом доказывают, что китайская экономика управляется не только из Пекина, но и из ряда штаб-квартир ТНК, в том числе объявивших санкции России. Отсюда понятно, почему КПК одновременно стремится вписать китайский бизнес в стратегические цели развития страны, но сделать это так, чтобы доморощенные предприниматели не блокировались с западными коллегами и не создавали реальную оппозицию компартии. Именно отсюда произрастает усиление борьбы с коррупцией, местничеством, нарушениями программы и устава КПК и т.д., демонстрирующие, что сплочение коммерсантов вокруг задач партии, т.е. близость к власти не освобождает их от ответственности перед государством.
При этом основной проблемой для частного сектора КНР является сложность получения кредитов. А поскольку коммерческие банки Поднебесной подчинены государственным, то можно найти немало историй как китайские предприниматели, не вписавшиеся в партийный курс, теряют бизнес, а порой бегут за границу, изрыгая хулу в адрес КПК. Разве можно в такой ситуации утверждать, что в КНР империализм?
Будь Китай империалистическим хищником, его банковская сфера принадлежала бы финансовому капиталу. Например, американская Федеральная Резервная Система, устанавливающая ключевую процентную ставку в стране, юридически принадлежит государству, но фактически через конструкцию двенадцати региональных банков, ею владеют коммерческие банки - частный капитал.
Почему банковская система КНР принципиально иная?
Потому, что в ней Центральный банк не просто устанавливает ключевую процентную ставку, по которой «частные» банки получают средства и формируют собственные кредитные и депозитные ставки для населения, бизнеса и т.д., а следует указаниям Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). Именно на сессиях ВСНП утверждается пятилетний план (корректируемый по итогам каждого года), где указано какие предпринимательские инициативы полезно стимулировать, учитывая положение дел в мировой и китайской экономике, а какие - нет.
В этом отношении КПК не отходит от ленинской линии НЭП, предусматривающей, что банки, ключевые отрасли промышленности и ведущие предприятия должны принадлежать государству и поэтому новая экономическая политика не может считаться возвратом к капитализму. Например, Джек Ма, перенимая американский опыт интернет-бизнеса, основал в середине 90-х компанию по созданию сайтов, одновременно трудясь в этой сфере на правительство. Возглавив в 1998 г. Китайский международный центр электронной торговли, Ма вскоре основал Alibaba Group. Получив банковский кредит, воспользовавшись правительственными льготами, иностранными инвестициями он развернул крупнейшую онлайн-платформу мировой торговли. Иначе говоря, Ма «поднялся» не за счёт залоговых аукционов по приватизации госпредприятий или многовекового колониального «бизнеса» европейцев и американцев, а за счёт собственных усилий и помощи государства. Несмотря на яркую цитату: «Не смешивайте бизнес и политику. Капитал - бочка с порохом, а политика - зажженная спичка. Если вы попытаетесь совместить одно с другим, последствия будут довольно предсказуемыми», в 2020 г. Джек Ма взялся критиковать* китайскую банковскую систему. Тогда же нэпману мгновенно ограничили возможности ведения бизнеса, отменив размещение акций его компании Ant Group на бирже и начав антимонопольное расследование против Alibaba Group. Причём данное расследование закончилось не только крупнейшим штрафом в истории Китая для Ма, но и ужесточением контроля со стороны КПК над всеми IT-компаниями КНР.
Другими словами, точечное стимулирование китайской экономики через банковскую систему, контролируемую КПК, пока позволяет государству бороться с проявлениями рыночной стихии: излишними мощностями, неэффективными производствами и т.д., в т.ч. регулируя деятельность отдельных «частных» банков и предприятий.
Из всего этого следует, что если первая фаза коммунизма есть переходный этап от капитализма к коммунизму, то она до определённого момента будет с необходимостью сохранять в себе отрицательные черты старого общества. Тем более учитывая, что капитализм в разных странах имеет свои особенности, то и социализм этого не избегнет. Поэтому администрирование экономики есть проявление политического контроля КПК за деятельностью предпринимателей, а координация и сопряжение частных и общественных интересов представляют собой непосредственное проявление диаматического подхода к управлению обществом переходного периода.
Не стоит только забывать, что установка КПК на создание благоприятных условий для деловой активности, позволяющая всем гражданам проявлять свои организаторские таланты и лидерские качества обязана соответствовать интересам работающего класса, поскольку на первой фазе коммунизма партия будет вынуждена считаться не только с интересами**, но и с заблуждениями и отрицательными привычками людей.
Вернёмся к тезису Энгста, о том, что КПК эксплуатирует рабочий (работающий) класс Китая. Из вышеизложенного понятно, что если КПК контролирует частную собственность в стране исходя из принципов новой экономической политики, то это означает, что львиную долю прибавочного продукта получает государство. Т.е. тот же рабочий (работающий) класс, чей уровень потребления растёт. Доказательств, что жизнь людей в Китае динамично улучшается - масса, не заметить их может только тот, кто не желает их замечать. Следовательно, произведённый прибавочный продукт идёт не в карман предпринимателям, а всему обществу в лице государства. Получается, что капиталистическая эксплуатация в Китае, о чём любят рассуждать леваки типа Энгста, является эксплуатацией лишь по форме. Содержательно т.н. эксплуатация - работа за миску риса в день - либеральный миф, только в силу того, что не может одновременно происходить эксплуатация миллиарда людей и значительный рост их благосостояния.
Теперь что касается представлений Энгста о том, что при Мао де такого не было. Если бы пекинский профессор взял на себя труд разобраться в вопросе, то он бы знал, что Мао Цзэдун наблюдая слабость национальной буржуазии Китая, обеспечил сохранение этого класса и союза с ним сразу после победы революции. В условиях экономической отсталости КНР другого пути просто не было.
На VII съезде КПК в 1945 г. Мао Цзэдун объявил о политике регулирования отношений между трудом и капиталом. С одной стороны государство обеспечивает охрану социальных завоеваний для всех трудящихся, с другой - гарантирует предпринимателям получение прибыли от рациональной эксплуатации в тех пределах, которые очертит КПК исходя из стратегических планов развития страны. Т.е. именно с тех пор совместные усилия труда и капитала имели целью развитие промышленного производства КНР, искоренение бедности и привлечение представителей активной, патриотичной национальной буржуазии к решению стратегических задач развития страны. Исключительно на условиях диктатуры рабочего (работающего) класса в лице КПК!
Политика Мао отвечала требованию победившей революции продолжать борьбу за национальное освобождение Китая. Правомерность такого подхода была признана сталинским СССР. В принципе, эту же политику, только иными средствами продолжил Дэн Сяопин. Отсюда все попытки Энгста и Ко представить дело так, что сегодняшняя КПК эксплуатирует массы и нацелена на заботу лишь о текущих и частных интересах, не выдерживает аргументированной критики.
Что касается Сёмина, то он как человек не считающий Сталина классиком марксизма, не помещающий его на обложку своего ютуб-канала вместе с Марксом, Энгельсом и Лениным, очевидно отрицает сталинский опыт построения первой фазы коммунизма в СССР, поэтому не в состоянии осмыслить соответствующий китайский опыт. В противном случае Константин Викторович был бы в курсе, что коммунисты-миллионеры имелись и в сталинском СССР.
Те, кто реально трудился, в т.ч. «пахал» головой как Иосиф Виссарионович, были материально обеспечены по принципу первой фазы коммунизма: от каждого по способности - каждому по труду. Этот принцип социальной справедливости означал, что ни у кого не может быть никаких преимуществ, кроме завоёванных личным трудом на благо общества. Когда качество и количество присваиваемых материальных благ соответствует качеству и количеству труда - у молодых людей появляются веские основания «делать жизнь с товарища Дзержинского» - быть инициативными, целеустремлёнными, дисциплинированными и трудолюбивыми творцами нового общества. И чем больше таких созидателей, чья комфортная, насыщенная, разносторонняя жизнь возведена в пример другим, тем активнее у большинства людей станут пробуждаться стремления лучше трудиться, чтобы лучше жить.
Такое устройство советского общества не только позволило ликвидировать нужду, наполняя общественные фонды потребления и обеспечивая планомерное снижение цен, но и воспитывать честных и не ленивых граждан понимающих, что их высокая производительность труда и осознанно растущее потребление, выходящее за пределы среднего уровня - тех социальных норм соответствующих низкоквалифицированному, заурядному труду, будет обеспечиваться всеми силами, в т.ч. и артелями, и кооперативами и колхозными рынками.
В условиях поступательного движения к научно-организованному обществу гарантированные социальные нормы потребления будут неуклонно повышаться за счёт увеличения производительности труда и снижения цен, соответственно, будет умаляться рыночный сегмент экономики.
Иначе говоря, плановая экономика не обязательно должна быть такой дубовой как в послесталинском СССР, когда снижение цен было свёрнуто, а производительность труда на фоне угасающего стахановского движения, перестала отвечать требованиям расширенного воспроизводства общества. Когда уравнительный подход хрущёвцев обернулся вопиющей несправедливостью, дав старт торможению строительства коммунизма в СССР.
По вопросу перерождения партии, практика показала, что от революционного движения первыми отпадают не только невежды в марксизме, но все те, кто освобождает себя от «химеры» совести:
«Совесть, если, конечно, иметь в виду диаматически наполненный процесс непрерывного самоконтроля, позволяет самой личности судить о том, насколько он дорос до роли авангарда рабочего класса, более точно, чем об этом может судить любой внешний судья. Именно компетентная совесть каждого коммуниста в большей степени, чем бланк партийного билета, гарантирует неперерождение партии, обеспечивает компетентное участие коммуниста в пропагандистской и организаторской работе.
Если совесть, т.е. диаматически наполненный самоконтроль, не господствует в каждом коммунисте, то сумма бессовестных членов партии ничего не сможет предпринять против любого другого такого же бессовестного члена. Именно так и начала формироваться во времена Хрущева круговая порука некомпетентности и, следовательно, бессовестности в кадровом составе КПСС, достигшая при Андропове и под его покровительством всепроникающего всевластия». (В.А. Подгузов «Научный централизм как противоядие от оппортунистического перерождения партий с коммунистическими названиями»).
Поэтому когда «Прорыв» утверждает, что китайские дельцы зарабатывают столько, сколько им позволяет государственная власть рабочего класса в лице КПК, то это означает, что если китайские коммунисты вопросах строительства научно-организованного общества окажутся нерадивыми каменщиками - примутся класть на совесть, то КНР не избежит печального опыта контрреволюции в СССР, предопределённой поражением марксистов в теоретической форме классовой борьбы внутри КПСС.
Д. Назаренко
* Ма призвал к реформе финансовой системы Китая, пожурил госбанк за подавление инноваций заявив, что у него «менталитет ломбарда», который всё ещё полагается на «залоги и обеспечение».
** «ИНТЕРЕС есть наиболее примитивная, первобытная, невежественная форма МОТИВАЦИИ человеческой деятельности». В.А. Подгузов
Продолжение следует...