История "Цесаревича" от рождения до смерти. Часть 3. От Порт-Артура до Циндао
История "Цесаревича" от рождения до смерти. Часть 1. Тяжелые роды
История "Цесаревича" от рождения до смерти. Часть 2. Порт-Артур
23 и 24 мая "Ретвизан" и "Цесаревич" сняли свои кессоны и, наконец, обрели полную свободу передвижения. Пополнив частью снятое вооружение, корабли смогли приступить к полноценной боевой подготовке. Еще 11 мая на них, согласно циркуляру штаба сохранив прежний зеленовато-оливковый цвет корпуса, все остальные видимые части, включая мачты, дымовые трубы и башни, окрасили по-новому - в светло-коричневый, или как говорили на эскадре "в песочио-бурый" цвет. Он должен был маскировать корабли на фоне скал квантунского берега. Сохранив в башнях свои пушки, "Цесаревич оказался в более выгодном положении - на нем не хватало только 4 75-мм орудий. Из других кораблей особенно обездоленной оказалась "Победа". На ней, кроме 4 254-мм пушек в башнях, оставалось только 8 (вместо 11) 152-мм и 15 (вместо 20) 75-мм. Не позаботился В.К. Витгефт и о главном вооружении крейсеров: "Диана" и "Паллада", имели лишь по шесть (вместо штатных 8) 152-мм орудий. На "Аскольде" - было лишь по 10 (из прежних 12) калибром 152 мм и 75 мм.
Даже 75-мм пушки адмирал считал нужными против осадной артиллерии японцев.А сухопутное командование, стремясь предотвратить тесное обложение крепости, торопило эскадру.с уходом. Его по условиям приливной обстановки командующий назначил на 10 июня. Но японцы, хорошо осведомленные о событиях в крепости, не замедлили накануне разбросать по рейду новую порцию мин. Силы охраны рейда и на этот раз, как это случилось перед гибелью С.О. Макарова, сумели "наступить на грабли", не признав противника в шнырявших по рейду миноносцах. Выйдя утром на рейд, корабли вдруг оказались в окружении видимых с бортов мин. Тральных сил, несмотря на их некоторое пополнение, по-прежнему не хватало. Но японцы их роль понимали, и миноносцы пытались атаковать шедшие с тралами корабли."Новик" и "Диана" противника отогнали. В течение часа - с 15 до 16 час.- движение задерживали неполадки рулевого устройства на "Цесаревиче" - он то замедлял ход, то выходил из строя для исправлений. В 16 час. 40 мин., пройдя за тралами 8 миль, флот отпустил тралящий караван, как по аналогии, видимо, с землечерпательным караваном называли отряд импровизированных тральщиков. Увеличив скорость до 10 уз, проложили курс на зюйд-ост 20°. Около 18 час. находясь в 20 милях от Порт-Артура, заметили идущий наперерез японский флот: 4 броненосца и два крейсера "Ниссин" и "Касуга". За ним в разных сторонах горизонта виднелись отряды крейсеров и миноносцев. Но все они не могли составить прямой угрозы русским броненосцам. Всем им пришлось бы расступиться перед нашим флотом, если бы он сумел преодолеть сопротивление японских главных сил. А шансы к тому, казалось, беспроигрышные: шесть русских броненосцев против четырех японских. Флот, впервые после гибели С.О. Макарова вышедший в море для решительного сражения, не сомневался в успехе.
Броненосный крейсер "Касуга"
Броненосный крейсер "Нисснн"
Обстановка перед выходом обострилась начавшимся с 25 июля обстрелом гавани японской осадной артиллерией. Установленная на западных склонах Волчих гор осадная 120-мм (пока что) батарея выпустила в тот день до 100 снарядов. Один снаряд пришелся в броневой пояс "Цесаревича", другой - в адмиральскую рубку, где находилась телефонная станция. Здесь принимали сообщения с кораблей и наблюдательных постов, фиксировали в особом журнале все сведения о движении кораблей противника на подходах к рейду. Взрывом был убит телефонист, легкие ранения получил (в руку) флаг-офицер.На возобновившейся с утра 26 июля обстрел отвечали "Ретвизан", "Победа" и "Пересвет". Нуждавшемуся в практике "Цесаревичу" (важно было проверить результаты ремонта) и на этот раз стрелять не позволили. Еще серьезнее 27 июля зацепили "Ретвизан". В него попало 7 120-мм снарядов, одним из которых (вместе с готовыми для установки двумя 152-мм орудиями) была потоплена подведенная к борту баржа. Убило машиниста готовившегося к погрузке портового крана. Выход в море за тралами тралящего каравана начался в 5 час. утра. Он удался в два раза быстрее, чем 10 июня. Крейсер "Баян", который из-за подрыва 14 июля на мине в походе участвовать не мог. Вероятнее был бы и успех быстрого и неожиданного прорыва эскадры в море. В 10 час. 30 мин. флот отпустил тральщики. Державшиеся поодаль "Нисснн" и "Касуга" тронуть их не посмели. Тем временем, держась вне дальности стрельбы, появились отряды японских крейсеров и миноносцев. Скорость флота, составляющую при проводке за тралами 3-5 уз, увеличили до 8. Такую постепенность объясняли опасениями за прочность переборок в отсеках "Ретвизана", вышедшего на прорыв с боевым повреждением. С появлением японских главных сил скорость увеличили до 13 уз. Окружая русскую эскадру со всех сторон, японцы оставляли свободным путь возвращения в Порт-Артур. Они и на этот раз рассчитывали, что русские вернутся обратно в гавань, где с ними без больших хлопот смогут покончить осадные батареи. Но русские отступать не собирались. Первый бой, продолжавшийся с 12 час. до 14 час. 20 мин., "Цесаревич" начал с расстояния 75 каб., отвечая на направленную по нему пристрелку японской эскадры. За недолетным (около 400 м) второй выстрел лег к японцам ближе. Направление было точное. Впервые в открытом бою японцы демонстрировали свое искусство стрелять на дальние расстояния. Как отмечал командовавший носовой 305-мм башней младший артиллерийский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев, "стрельба японцев было очень быстрая и меткая". Сказывались "большая практика при стрельбе с больших расстояний" и наличие оптических прицелов.
"Фудзи"
В продолжение более чем двухчасового боя "Цесаревич" получил лишь несколько пробоин в надводной части (большинство снарядов ложилось недолетами), не вызывавших серьезных повреждений. К исходу первой фазы боя расстояние на контр-галсах уменьшалось до 36 каб. На этих более привычных для русских дистанций удалось добиться нескольких попаданий по противнику. С расстояния в 45 каб японцы ввели в действие и 152-мм пушки. Но наша эскадра не обнаружила высокой меткости. Отсутствие практики в стрельбе на большие расстояния и недоработка методов определения поправки на скорость противника приводили к тому, что многие выстрелы не имели нужного упреждения. Они ложились либо перед носом, либо за кормой японских кораблей. Этим, как было видно в бою, грешили многие корабли русской эскадры.
Эскадренный броненосец "Микаса", июль1904 года
За первую фазу боя "Цесаревич" получил и одну подводную пробоину. Снаряд, ударив в броню правого борта в районе 30-32 шпангоутов, видимо, рикошетом скользнул вниз и разорвался против передней кочегарки. В несколько минут крен достиг 3-4°. Подоспевший к месту повреждения трюмный механик П.А. Федоров спускным краном установил, что затоплены два нижних коридора 25-31 и 31-37 шпангоутов, а также два верхних 23-28 и 28-33 шпангоутов. Крен он устранил, сообщив нижние коридоры с противолежащими другого борта, а для уравновешивания верхних заполнил водой нижние коридоры в машинном отделении. Плавучесть корабля от этого уменьшилась на 153 т. В самом начале боя попадания двух 305-мм снарядов противника произвел огромные разрушения в борту под левой кормовой 152-мм башней. Было смято ограждение вокруг башни в виде низкого фальшборта (французское архитектурное излишество), отчего башню едва не заклинило. Но сама башня не пострадала. Надводную пробоину (1,52 м выше ватерпинии) по правому борту вызвало попадание еще одного 305-мм снаряда. Взрывом сорвало якорь, перебило топ фок-мачты со всем его такелажем. Незначительно была задета кормовая дымовая труба.
Броненосный крейсер «Якумо»
Попадание другого 305-мм снаряда в крышу кормовой 305-мм башни под основание прицельного колпака сильно вдавило крышу, сорвало несколько заклепок и гаек. Был убит гальванер, ранен комендор. Одновременно осколками снаряда изрешетило элеватор подачи 47-мм патронов на заднем верхнем мостике. Патроны пришлось подавать в два этапа сначала внутри мачты до марса, а оттуда на концах спускать вниз. Правда, башня пострадала от изъянов собственной техники. Смачивая палубу перед боем от возгорания при взрывах, палубная команда попала струей в амбразуру башни. Этого оказалось достаточно для того, чтобы перегорел предохранитель сети вертикальной наводки. На время устранения повреждения пришлось перейти на ручной привод. Был момент, когда и правым заряд-ником можно было пользоваться лишь вручную. Под конец первого боя отказала и гальваническая цепь стрельбы: в контакты рамы замка попало сало смазки снарядов. Стрелять пришлось, действуя трубками.
В то же время на нижнем мостике были ранены обслуживающие дальномер Барра и Струда матросы Савенко и Тихонов. На грот-марсе убило марсового и ранило корректировавших стрельбу комендоров Василенко и матроса Иванова. Происходившие в кормовой 305-мм башне неполадки вертикальной наводки задерживали стрельбу. Нередко снаряды и заряды одного орудия переходилось передавать к другому. Командовавший башней мичман А.Н. Сполатбог вел огонь, корректируя выстрел одного орудия выстрелом другого. Ему помогал, запрашивая расстояние по телефону и распоряжаясь заряжанием, флагманский минный офицер лейтенант Н.Н. Шрейбер (1873-1931, Лондон). Во втором бою ему пришлось заменить мичмана, который должен был оставить башню, чтобы (имея подготовку штурмана) перейти в боевую рубку и заменить убитого старшего штурмана.
Повреждение башни на "Цесаревиче"
Последствия французского архитектурного излишества - угрозу заклинивания помятым взрывом фальшборта почувствовала и команда 152-мм башни № 6 (кормовая правая). С повреждением справились под руководством командовавшего кормовыми башнями мичмана М.В. Казимирова. Снаряд, попавший в ту же башню между орудиями и чуть ниже их амбразур, разорвался, не причинив большого урона и повредив лишь дверцы. Без последствий обошлось и при попадании внутрь башни нескольких осколков, из которых один застрял в рукаве артиллерийского квартирмейстера Бусыгина. Было и еще немало мелких повреждений, вызванных неприспособленностью механизмов и приводов к интенсивной боевой стрельбе. Их удавалось устранить ценой прекращения огня на период от 15 до 30 минут. Наибольшее воздействие огня неприятеля испытала носовая башня 305-мм орудий, которой командовал младший артиллерийский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев. Словно предупреждая о серьезности завязывающегося боя, с первыми японскими выстрелами башню осыпало множеством осколков, частью попавших в открытую верхнюю горловину. Но прямых попаданий в башню долго не было. В самом начале боя лейтенанту Азарьеву удалось попасть в "Якумо", были попадания в "Микасу" и "Асахи".
Эскадренный броненосец "Асахи"
Догоняя сильно отставшую (до 1,2 и даже 2 миль) "Полтаву", японцы, похоже, готовились сделать ее первым объектом отрабатывавшегося уже тогда метода массирования огня. Они уже начали сближение на дистанцию своего уничтожающего общего залпа (видимо, около 30 каб). Но "Полтава" с расстояния 32 каб успела сделать свой залп, оказавшийся.упреждающим. Оба снаряда ее носовой 152-мм башни (командир мичман А.А. Пчельников), точно угодили в каземат головного японского броненосца (им был или "Микаса", или, как многие были убеждены еще по бою 10 июня, "Асахи"). И японцы непроизвольно, забыв о еще не достигнутой дистанции подготовленного залпа, разрядили его по "Полтаве" с 32 каб. Он лег эффектным недолетом и, по-видимому, дезорганизовав всю стрельбу. Бешенная стрельба, открытая потерявшими самообладание японцами, не принесла кораблю существенных повреждений. Так героическая "Полтава" задержала сближение японцев с главными силами русского флота. Тем временем на эскадре проверкой по линии установили, что существенных повреждений корабли за первую фазу боя не получили.
Эскадренный броненосец "Полтава" в районе Порт-Артура
Боясь, что русские, в самом деле, сумеют до темноты прорваться в море, японцы развили предельно частую стрельбу, пытаясь сосредоточить весь огонь по "Цесаревичу". Этот первый ставший уже ощутимым опыт массирования огня, не считаясь с огромным расходом снарядов, японцы предприняли на исходе первого часа боя, когда убедились на примере "Полтавы", что традиционная перестрелка, хотя и с преимущественным огнем по головному, не наносит русским заметных повреждений.
Стрельба началось вслед за подъемом на "Микасе" полотна сигнального флага какой-то особенной, невообразимо большой величины. Из-за уменьшения расстояния стрельба не была особенно меткой, но фонтаны воды вставали вокруг "Цесаревича" почти сплошной стеной. Весь штаб, стоявший по примеру командующего, на открытом нижнем мостике обдавало потоками воды. Очень скоро все промокли до нитки. Начали учащаться и попадания 305-мм снарядов. От большего числа попаданий множились повреждения небронированных частей корпуса, но броня нигде пробита не была. Исправными оставались все башни. С повреждениями вызванными ненадежностью техники (отказы электрических и механических систем приводов подачи и заряжания, поломки кронштейнов и роульсов у зарядных столов и т. п.) успевали справляться по ходу боя. Башни все чаще приходилось переводить на ручной режим. Убийственный огонь японской "психической" атаки, открытый во второй фазе боя, обратился в непрерывный грохот осыпавших башни осколков. Как писал лейтенант Н.Н. Азарьев о своей башне, в ее амбразуры "все чаще летела масса осколков с водой и едким черным дымом" Попадания двух 305-мм снарядов и нескольких калибром 152 мм башню повредить не сумели, но из-за поломки кронштейна направляющего роульса у правого зарядного стола пришлось вести подачу только левым столом. Скорость стрельбы заметно упала. Стрельба (и это тоже общее наблюдение всех участников боя) крайне затруднялась практической неразличимостью попаданий своих и чужих снарядов. Их разрывы давали такой же малозаметный белый след, как и выстрелы японских орудий.
Кормовая 305-мм башня уверенно действовало под командованием энергично распоряжавшегося мичмана А.Н. Сполатбога. Он проявил себя истинным командиром и прирожденным артиллеристом. Попаданий в башню долго не было, но один матрос, пытаясь отдышаться, высунул голову, открыв дверь и тут же был убит осколком очередного разорвавшегося вблизи снаряда. Из-за перегорание реостата вертикального наведения левого орудия пришлось действовать им вручную, а сгоревший проводник манипулятора горизонтальной наводки заставил и всю башню поворачивать вручную.
Примерно в 17 час. 55 мин. "Цесаревич" был поражен взрывами тремя последовательно, почти в одно время попавших 305-мм фугасных снарядов. Один дочиста снес радиорубку, находившуюся позади боевой, другой "вынес" из основания фок-мачты чуть ли не девять десятых ее поперечного сечения, третий угодил точно в смотровой просвет боевой рубки. Словно по заказу для описания во всех будущих хрестоматиях 305-мм снаряд (предполагали, что он был рикошетом) вошел точно в смотровой 305-мм просвет боевой рубки, слег-ка"отжав" вверх мешавшую ему кромку грибовидной крыши. Будучи на излете, он успел разорваться вне рубки, густо окрасив желтым цветом (осадок мелинита) ее наружную стену и окружающие конструкции мостика, Обломившаяся почти целиком головная часть, идя наклонно, отразилась внутрь рубки от ее крыши и снова, чуть отжав ее, вошла в просвет рубки с противоположной стороны. После боя ее нашли в коечных сетках и демонстрировали в качестве осколка, убившего адмирала.
В действительности его тело было разорвано и снесено за борт (уцелела одна нога) первым и вторым наружными взрывами, снесшими радиорубку (околр нее он и стоял) и вырвавшими брешь в мачте. Вместе с обезглавленными взрывом флагманским штурманом лейтенантом Н.Н. Азарьевым и младшим флаг-офицером мичманом Эллисом убило горниста и двух сигнальщиков. Ранены были контр-адмирал Н.А. Матусевич (он до ночи не приходил в сознание), старший флаг-офицер лейте-
нант М.А. Кедров и младший флаг-офицер мичман В.В. Кувшинников. Сбило с ног стоявшего впереди боевой рубки командира броненосца капитана 1 ранга Н.М. Иванова.
Командир перешел в боевую рубку, где у приборов управления, переговорных труб и указателей стояли рулевой, гальванеры, старший артиллерист, старший минный и старший штурманский офицеры. Здесь к нему подошел старший флаг-офицер лейтенант Б.Н. Кнорринг с сообщением о гибели командующего и тяжелом ранении начальника штаба. Чтобы не вносить дезорганизацию в управлении эскадрой, командир решил не делать оповещения о гибели адмирала и дождаться, когда в командование может вступить начальник штаба. Как говорилось в донесении командира, он хотел предотвратить тот "сущий хаос", который произошел на эскадре в момент гибели С.О. Макарова.
Повреждение трубы на корабле после боя 28 июля
Судьбу "Цесаревича" решала теперь развернувшаяся у рулевых приводов отчаянная борьба за восстановление управляемости корабля. Посланный вниз рулевой Лавров приступил к исправлению погнувшегося соединительного штока привода, мичмана Дарагана отправили на ют наладить управление с помощью румпель-талей. Этот способ, заводя тали на кормовой шпиль, на броненосце не раз испытывали на учениях. Штурвала с приводом к рулю в кормовом отделении почему-то предусмотрено не было. Пришедший в боевую рубку старший офицер капитан 2 ранга Шумов (весь бой он провел, как это положено для старшего офицера на постах, где требовались немедленные распоряжения, помощь или устранение заминки) пытался тем временем наладить управление машинами. А "Цесаревич" тем временем, не считаясь с героическим усилием экипажа, упорно отказывался ему повиноваться. При каждой попытке переложить руль, он круто бросался в сторону, отклоняясь каждый раз на борт до 8 румбов, то есть до 90°. "Броненосец шел, описывая все время дуги то вправо, то влево", - подтверждал это наблюдение и старший флаг-офицер лейтенант М.А. Кедров. Объяснялось это свойственной броненосцу рыскливостью, которая особенно усилилась из-за дифферента на нос.
В пути от возвращавшихся в Порт-Артур кораблей отделился "Цесаревич" - его офицеры решили выполнить повеление императора и повернули во Владивосток. О действиях же остальных кораблей в заключении следственной комиссии по делу о бое 28 июля говорится с подобающим обстоятельствам жесткостью. "Плохо организованная эскадра распалась и не могла уже больше собраться".Отстав от эскадры, "Цесаревич" уже совсем сбился с курса на Порт-Артур. Атаки миноносцев отбивали, поворачиваясь к ним кормой . Почти постоянно меняя курс на все румбы, ориентировку и вовсе потеряли. Повреждения корабля внешне были впечатляющие, но на боеспособность существенно не повлияли. Ночь позволила с некоторыми из них справиться, и потому после совета с офицерами оставшийся за командира старший офицер Д.П. Шумов решил прорываться во Владивосток. У Порт-Артура отставший и не знавший пути корабль могли перехватить японцы. Уходя же на юг, можно было рассчитывать затеряться в море и проскользнуть ночью через Цусимский пролив.
Расход угля из-за пробоины в.трубе, был, конечно, выше нормы, но при экономической скорости, как подтверждал старший механик, до Владивостока его должно было хватить. Возвращение в Порт-Артур признавали бесперспективным. Там корабль могла ожидать лишь бесславная гибель под огнем японских осадных батарей. Курсом на юг правили по Полярной звезде, держа ее за кормой. Уже в наступившей темноте близко прошел "Аскольд", чуть позднее - "Диана". Но крейсера, считая себя действующими самостоятельно, присоединяться к своему флагманскому кораблю не пожелали, а с "Цесаревича" дать им сигнал не успели, возможно, что их в темноте приняли за противника или просто не заметили.
Эскадренный броненосец Цесаревич входит в Циндао, 29 июля 1904 года
Утро 29 июля обнадеживало. Погода стояла ясная, туман исчез, горизонт был чист. Можно было мобилизовать все силы и приступить к устранению наиболее существенных повреждений. Но единодушно принятое офицерами решение прорываться во Владивосток встретило возражение пришедшего в себя командира. Переживший шок и серьезную контузию, раненый в голову и руку командир поздно вечером (около 23 час.), несмотря на протесты врачей, потребовал отнести его в боевую рубку. Здесь он провел время отражения минных атак, а наутро, оценив, как ему казалось, картину серьезных повреждений корабля, признал ее, как выразился перед следственной комиссией "ужасной". К тому времени пришел в себя и контрадмирал Матусевич. Оба они и порешили, что прежде чем прорываться во Владивосток, необходимо для ремонта и пополнения запасов угля зайти в германский порт Киао-Чао (Циндао).
29 июля 1904 года "Цесаревич" прибыл в Циндао.
Эскадренный броненосец Цесаревич входит в Циндао, 29 июля 1904 года
История "Цесаревича" от рождения до смерти. Часть 2. Порт-Артур
23 и 24 мая "Ретвизан" и "Цесаревич" сняли свои кессоны и, наконец, обрели полную свободу передвижения. Пополнив частью снятое вооружение, корабли смогли приступить к полноценной боевой подготовке. Еще 11 мая на них, согласно циркуляру штаба сохранив прежний зеленовато-оливковый цвет корпуса, все остальные видимые части, включая мачты, дымовые трубы и башни, окрасили по-новому - в светло-коричневый, или как говорили на эскадре "в песочио-бурый" цвет. Он должен был маскировать корабли на фоне скал квантунского берега. Сохранив в башнях свои пушки, "Цесаревич оказался в более выгодном положении - на нем не хватало только 4 75-мм орудий. Из других кораблей особенно обездоленной оказалась "Победа". На ней, кроме 4 254-мм пушек в башнях, оставалось только 8 (вместо 11) 152-мм и 15 (вместо 20) 75-мм. Не позаботился В.К. Витгефт и о главном вооружении крейсеров: "Диана" и "Паллада", имели лишь по шесть (вместо штатных 8) 152-мм орудий. На "Аскольде" - было лишь по 10 (из прежних 12) калибром 152 мм и 75 мм.
Даже 75-мм пушки адмирал считал нужными против осадной артиллерии японцев.А сухопутное командование, стремясь предотвратить тесное обложение крепости, торопило эскадру.с уходом. Его по условиям приливной обстановки командующий назначил на 10 июня. Но японцы, хорошо осведомленные о событиях в крепости, не замедлили накануне разбросать по рейду новую порцию мин. Силы охраны рейда и на этот раз, как это случилось перед гибелью С.О. Макарова, сумели "наступить на грабли", не признав противника в шнырявших по рейду миноносцах. Выйдя утром на рейд, корабли вдруг оказались в окружении видимых с бортов мин. Тральных сил, несмотря на их некоторое пополнение, по-прежнему не хватало. Но японцы их роль понимали, и миноносцы пытались атаковать шедшие с тралами корабли."Новик" и "Диана" противника отогнали. В течение часа - с 15 до 16 час.- движение задерживали неполадки рулевого устройства на "Цесаревиче" - он то замедлял ход, то выходил из строя для исправлений. В 16 час. 40 мин., пройдя за тралами 8 миль, флот отпустил тралящий караван, как по аналогии, видимо, с землечерпательным караваном называли отряд импровизированных тральщиков. Увеличив скорость до 10 уз, проложили курс на зюйд-ост 20°. Около 18 час. находясь в 20 милях от Порт-Артура, заметили идущий наперерез японский флот: 4 броненосца и два крейсера "Ниссин" и "Касуга". За ним в разных сторонах горизонта виднелись отряды крейсеров и миноносцев. Но все они не могли составить прямой угрозы русским броненосцам. Всем им пришлось бы расступиться перед нашим флотом, если бы он сумел преодолеть сопротивление японских главных сил. А шансы к тому, казалось, беспроигрышные: шесть русских броненосцев против четырех японских. Флот, впервые после гибели С.О. Макарова вышедший в море для решительного сражения, не сомневался в успехе.
Броненосный крейсер "Касуга"
Броненосный крейсер "Нисснн"
Обстановка перед выходом обострилась начавшимся с 25 июля обстрелом гавани японской осадной артиллерией. Установленная на западных склонах Волчих гор осадная 120-мм (пока что) батарея выпустила в тот день до 100 снарядов. Один снаряд пришелся в броневой пояс "Цесаревича", другой - в адмиральскую рубку, где находилась телефонная станция. Здесь принимали сообщения с кораблей и наблюдательных постов, фиксировали в особом журнале все сведения о движении кораблей противника на подходах к рейду. Взрывом был убит телефонист, легкие ранения получил (в руку) флаг-офицер.На возобновившейся с утра 26 июля обстрел отвечали "Ретвизан", "Победа" и "Пересвет". Нуждавшемуся в практике "Цесаревичу" (важно было проверить результаты ремонта) и на этот раз стрелять не позволили. Еще серьезнее 27 июля зацепили "Ретвизан". В него попало 7 120-мм снарядов, одним из которых (вместе с готовыми для установки двумя 152-мм орудиями) была потоплена подведенная к борту баржа. Убило машиниста готовившегося к погрузке портового крана. Выход в море за тралами тралящего каравана начался в 5 час. утра. Он удался в два раза быстрее, чем 10 июня. Крейсер "Баян", который из-за подрыва 14 июля на мине в походе участвовать не мог. Вероятнее был бы и успех быстрого и неожиданного прорыва эскадры в море. В 10 час. 30 мин. флот отпустил тральщики. Державшиеся поодаль "Нисснн" и "Касуга" тронуть их не посмели. Тем временем, держась вне дальности стрельбы, появились отряды японских крейсеров и миноносцев. Скорость флота, составляющую при проводке за тралами 3-5 уз, увеличили до 8. Такую постепенность объясняли опасениями за прочность переборок в отсеках "Ретвизана", вышедшего на прорыв с боевым повреждением. С появлением японских главных сил скорость увеличили до 13 уз. Окружая русскую эскадру со всех сторон, японцы оставляли свободным путь возвращения в Порт-Артур. Они и на этот раз рассчитывали, что русские вернутся обратно в гавань, где с ними без больших хлопот смогут покончить осадные батареи. Но русские отступать не собирались. Первый бой, продолжавшийся с 12 час. до 14 час. 20 мин., "Цесаревич" начал с расстояния 75 каб., отвечая на направленную по нему пристрелку японской эскадры. За недолетным (около 400 м) второй выстрел лег к японцам ближе. Направление было точное. Впервые в открытом бою японцы демонстрировали свое искусство стрелять на дальние расстояния. Как отмечал командовавший носовой 305-мм башней младший артиллерийский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев, "стрельба японцев было очень быстрая и меткая". Сказывались "большая практика при стрельбе с больших расстояний" и наличие оптических прицелов.
"Фудзи"
В продолжение более чем двухчасового боя "Цесаревич" получил лишь несколько пробоин в надводной части (большинство снарядов ложилось недолетами), не вызывавших серьезных повреждений. К исходу первой фазы боя расстояние на контр-галсах уменьшалось до 36 каб. На этих более привычных для русских дистанций удалось добиться нескольких попаданий по противнику. С расстояния в 45 каб японцы ввели в действие и 152-мм пушки. Но наша эскадра не обнаружила высокой меткости. Отсутствие практики в стрельбе на большие расстояния и недоработка методов определения поправки на скорость противника приводили к тому, что многие выстрелы не имели нужного упреждения. Они ложились либо перед носом, либо за кормой японских кораблей. Этим, как было видно в бою, грешили многие корабли русской эскадры.
Эскадренный броненосец "Микаса", июль1904 года
За первую фазу боя "Цесаревич" получил и одну подводную пробоину. Снаряд, ударив в броню правого борта в районе 30-32 шпангоутов, видимо, рикошетом скользнул вниз и разорвался против передней кочегарки. В несколько минут крен достиг 3-4°. Подоспевший к месту повреждения трюмный механик П.А. Федоров спускным краном установил, что затоплены два нижних коридора 25-31 и 31-37 шпангоутов, а также два верхних 23-28 и 28-33 шпангоутов. Крен он устранил, сообщив нижние коридоры с противолежащими другого борта, а для уравновешивания верхних заполнил водой нижние коридоры в машинном отделении. Плавучесть корабля от этого уменьшилась на 153 т. В самом начале боя попадания двух 305-мм снарядов противника произвел огромные разрушения в борту под левой кормовой 152-мм башней. Было смято ограждение вокруг башни в виде низкого фальшборта (французское архитектурное излишество), отчего башню едва не заклинило. Но сама башня не пострадала. Надводную пробоину (1,52 м выше ватерпинии) по правому борту вызвало попадание еще одного 305-мм снаряда. Взрывом сорвало якорь, перебило топ фок-мачты со всем его такелажем. Незначительно была задета кормовая дымовая труба.
Броненосный крейсер «Якумо»
Попадание другого 305-мм снаряда в крышу кормовой 305-мм башни под основание прицельного колпака сильно вдавило крышу, сорвало несколько заклепок и гаек. Был убит гальванер, ранен комендор. Одновременно осколками снаряда изрешетило элеватор подачи 47-мм патронов на заднем верхнем мостике. Патроны пришлось подавать в два этапа сначала внутри мачты до марса, а оттуда на концах спускать вниз. Правда, башня пострадала от изъянов собственной техники. Смачивая палубу перед боем от возгорания при взрывах, палубная команда попала струей в амбразуру башни. Этого оказалось достаточно для того, чтобы перегорел предохранитель сети вертикальной наводки. На время устранения повреждения пришлось перейти на ручной привод. Был момент, когда и правым заряд-ником можно было пользоваться лишь вручную. Под конец первого боя отказала и гальваническая цепь стрельбы: в контакты рамы замка попало сало смазки снарядов. Стрелять пришлось, действуя трубками.
В то же время на нижнем мостике были ранены обслуживающие дальномер Барра и Струда матросы Савенко и Тихонов. На грот-марсе убило марсового и ранило корректировавших стрельбу комендоров Василенко и матроса Иванова. Происходившие в кормовой 305-мм башне неполадки вертикальной наводки задерживали стрельбу. Нередко снаряды и заряды одного орудия переходилось передавать к другому. Командовавший башней мичман А.Н. Сполатбог вел огонь, корректируя выстрел одного орудия выстрелом другого. Ему помогал, запрашивая расстояние по телефону и распоряжаясь заряжанием, флагманский минный офицер лейтенант Н.Н. Шрейбер (1873-1931, Лондон). Во втором бою ему пришлось заменить мичмана, который должен был оставить башню, чтобы (имея подготовку штурмана) перейти в боевую рубку и заменить убитого старшего штурмана.
Повреждение башни на "Цесаревиче"
Последствия французского архитектурного излишества - угрозу заклинивания помятым взрывом фальшборта почувствовала и команда 152-мм башни № 6 (кормовая правая). С повреждением справились под руководством командовавшего кормовыми башнями мичмана М.В. Казимирова. Снаряд, попавший в ту же башню между орудиями и чуть ниже их амбразур, разорвался, не причинив большого урона и повредив лишь дверцы. Без последствий обошлось и при попадании внутрь башни нескольких осколков, из которых один застрял в рукаве артиллерийского квартирмейстера Бусыгина. Было и еще немало мелких повреждений, вызванных неприспособленностью механизмов и приводов к интенсивной боевой стрельбе. Их удавалось устранить ценой прекращения огня на период от 15 до 30 минут. Наибольшее воздействие огня неприятеля испытала носовая башня 305-мм орудий, которой командовал младший артиллерийский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев. Словно предупреждая о серьезности завязывающегося боя, с первыми японскими выстрелами башню осыпало множеством осколков, частью попавших в открытую верхнюю горловину. Но прямых попаданий в башню долго не было. В самом начале боя лейтенанту Азарьеву удалось попасть в "Якумо", были попадания в "Микасу" и "Асахи".
Эскадренный броненосец "Асахи"
Догоняя сильно отставшую (до 1,2 и даже 2 миль) "Полтаву", японцы, похоже, готовились сделать ее первым объектом отрабатывавшегося уже тогда метода массирования огня. Они уже начали сближение на дистанцию своего уничтожающего общего залпа (видимо, около 30 каб). Но "Полтава" с расстояния 32 каб успела сделать свой залп, оказавшийся.упреждающим. Оба снаряда ее носовой 152-мм башни (командир мичман А.А. Пчельников), точно угодили в каземат головного японского броненосца (им был или "Микаса", или, как многие были убеждены еще по бою 10 июня, "Асахи"). И японцы непроизвольно, забыв о еще не достигнутой дистанции подготовленного залпа, разрядили его по "Полтаве" с 32 каб. Он лег эффектным недолетом и, по-видимому, дезорганизовав всю стрельбу. Бешенная стрельба, открытая потерявшими самообладание японцами, не принесла кораблю существенных повреждений. Так героическая "Полтава" задержала сближение японцев с главными силами русского флота. Тем временем на эскадре проверкой по линии установили, что существенных повреждений корабли за первую фазу боя не получили.
Эскадренный броненосец "Полтава" в районе Порт-Артура
Боясь, что русские, в самом деле, сумеют до темноты прорваться в море, японцы развили предельно частую стрельбу, пытаясь сосредоточить весь огонь по "Цесаревичу". Этот первый ставший уже ощутимым опыт массирования огня, не считаясь с огромным расходом снарядов, японцы предприняли на исходе первого часа боя, когда убедились на примере "Полтавы", что традиционная перестрелка, хотя и с преимущественным огнем по головному, не наносит русским заметных повреждений.
Стрельба началось вслед за подъемом на "Микасе" полотна сигнального флага какой-то особенной, невообразимо большой величины. Из-за уменьшения расстояния стрельба не была особенно меткой, но фонтаны воды вставали вокруг "Цесаревича" почти сплошной стеной. Весь штаб, стоявший по примеру командующего, на открытом нижнем мостике обдавало потоками воды. Очень скоро все промокли до нитки. Начали учащаться и попадания 305-мм снарядов. От большего числа попаданий множились повреждения небронированных частей корпуса, но броня нигде пробита не была. Исправными оставались все башни. С повреждениями вызванными ненадежностью техники (отказы электрических и механических систем приводов подачи и заряжания, поломки кронштейнов и роульсов у зарядных столов и т. п.) успевали справляться по ходу боя. Башни все чаще приходилось переводить на ручной режим. Убийственный огонь японской "психической" атаки, открытый во второй фазе боя, обратился в непрерывный грохот осыпавших башни осколков. Как писал лейтенант Н.Н. Азарьев о своей башне, в ее амбразуры "все чаще летела масса осколков с водой и едким черным дымом" Попадания двух 305-мм снарядов и нескольких калибром 152 мм башню повредить не сумели, но из-за поломки кронштейна направляющего роульса у правого зарядного стола пришлось вести подачу только левым столом. Скорость стрельбы заметно упала. Стрельба (и это тоже общее наблюдение всех участников боя) крайне затруднялась практической неразличимостью попаданий своих и чужих снарядов. Их разрывы давали такой же малозаметный белый след, как и выстрелы японских орудий.
Кормовая 305-мм башня уверенно действовало под командованием энергично распоряжавшегося мичмана А.Н. Сполатбога. Он проявил себя истинным командиром и прирожденным артиллеристом. Попаданий в башню долго не было, но один матрос, пытаясь отдышаться, высунул голову, открыв дверь и тут же был убит осколком очередного разорвавшегося вблизи снаряда. Из-за перегорание реостата вертикального наведения левого орудия пришлось действовать им вручную, а сгоревший проводник манипулятора горизонтальной наводки заставил и всю башню поворачивать вручную.
Примерно в 17 час. 55 мин. "Цесаревич" был поражен взрывами тремя последовательно, почти в одно время попавших 305-мм фугасных снарядов. Один дочиста снес радиорубку, находившуюся позади боевой, другой "вынес" из основания фок-мачты чуть ли не девять десятых ее поперечного сечения, третий угодил точно в смотровой просвет боевой рубки. Словно по заказу для описания во всех будущих хрестоматиях 305-мм снаряд (предполагали, что он был рикошетом) вошел точно в смотровой 305-мм просвет боевой рубки, слег-ка"отжав" вверх мешавшую ему кромку грибовидной крыши. Будучи на излете, он успел разорваться вне рубки, густо окрасив желтым цветом (осадок мелинита) ее наружную стену и окружающие конструкции мостика, Обломившаяся почти целиком головная часть, идя наклонно, отразилась внутрь рубки от ее крыши и снова, чуть отжав ее, вошла в просвет рубки с противоположной стороны. После боя ее нашли в коечных сетках и демонстрировали в качестве осколка, убившего адмирала.
В действительности его тело было разорвано и снесено за борт (уцелела одна нога) первым и вторым наружными взрывами, снесшими радиорубку (околр нее он и стоял) и вырвавшими брешь в мачте. Вместе с обезглавленными взрывом флагманским штурманом лейтенантом Н.Н. Азарьевым и младшим флаг-офицером мичманом Эллисом убило горниста и двух сигнальщиков. Ранены были контр-адмирал Н.А. Матусевич (он до ночи не приходил в сознание), старший флаг-офицер лейте-
нант М.А. Кедров и младший флаг-офицер мичман В.В. Кувшинников. Сбило с ног стоявшего впереди боевой рубки командира броненосца капитана 1 ранга Н.М. Иванова.
Командир перешел в боевую рубку, где у приборов управления, переговорных труб и указателей стояли рулевой, гальванеры, старший артиллерист, старший минный и старший штурманский офицеры. Здесь к нему подошел старший флаг-офицер лейтенант Б.Н. Кнорринг с сообщением о гибели командующего и тяжелом ранении начальника штаба. Чтобы не вносить дезорганизацию в управлении эскадрой, командир решил не делать оповещения о гибели адмирала и дождаться, когда в командование может вступить начальник штаба. Как говорилось в донесении командира, он хотел предотвратить тот "сущий хаос", который произошел на эскадре в момент гибели С.О. Макарова.
Повреждение трубы на корабле после боя 28 июля
Судьбу "Цесаревича" решала теперь развернувшаяся у рулевых приводов отчаянная борьба за восстановление управляемости корабля. Посланный вниз рулевой Лавров приступил к исправлению погнувшегося соединительного штока привода, мичмана Дарагана отправили на ют наладить управление с помощью румпель-талей. Этот способ, заводя тали на кормовой шпиль, на броненосце не раз испытывали на учениях. Штурвала с приводом к рулю в кормовом отделении почему-то предусмотрено не было. Пришедший в боевую рубку старший офицер капитан 2 ранга Шумов (весь бой он провел, как это положено для старшего офицера на постах, где требовались немедленные распоряжения, помощь или устранение заминки) пытался тем временем наладить управление машинами. А "Цесаревич" тем временем, не считаясь с героическим усилием экипажа, упорно отказывался ему повиноваться. При каждой попытке переложить руль, он круто бросался в сторону, отклоняясь каждый раз на борт до 8 румбов, то есть до 90°. "Броненосец шел, описывая все время дуги то вправо, то влево", - подтверждал это наблюдение и старший флаг-офицер лейтенант М.А. Кедров. Объяснялось это свойственной броненосцу рыскливостью, которая особенно усилилась из-за дифферента на нос.
В пути от возвращавшихся в Порт-Артур кораблей отделился "Цесаревич" - его офицеры решили выполнить повеление императора и повернули во Владивосток. О действиях же остальных кораблей в заключении следственной комиссии по делу о бое 28 июля говорится с подобающим обстоятельствам жесткостью. "Плохо организованная эскадра распалась и не могла уже больше собраться".Отстав от эскадры, "Цесаревич" уже совсем сбился с курса на Порт-Артур. Атаки миноносцев отбивали, поворачиваясь к ним кормой . Почти постоянно меняя курс на все румбы, ориентировку и вовсе потеряли. Повреждения корабля внешне были впечатляющие, но на боеспособность существенно не повлияли. Ночь позволила с некоторыми из них справиться, и потому после совета с офицерами оставшийся за командира старший офицер Д.П. Шумов решил прорываться во Владивосток. У Порт-Артура отставший и не знавший пути корабль могли перехватить японцы. Уходя же на юг, можно было рассчитывать затеряться в море и проскользнуть ночью через Цусимский пролив.
Расход угля из-за пробоины в.трубе, был, конечно, выше нормы, но при экономической скорости, как подтверждал старший механик, до Владивостока его должно было хватить. Возвращение в Порт-Артур признавали бесперспективным. Там корабль могла ожидать лишь бесславная гибель под огнем японских осадных батарей. Курсом на юг правили по Полярной звезде, держа ее за кормой. Уже в наступившей темноте близко прошел "Аскольд", чуть позднее - "Диана". Но крейсера, считая себя действующими самостоятельно, присоединяться к своему флагманскому кораблю не пожелали, а с "Цесаревича" дать им сигнал не успели, возможно, что их в темноте приняли за противника или просто не заметили.
Эскадренный броненосец Цесаревич входит в Циндао, 29 июля 1904 года
Утро 29 июля обнадеживало. Погода стояла ясная, туман исчез, горизонт был чист. Можно было мобилизовать все силы и приступить к устранению наиболее существенных повреждений. Но единодушно принятое офицерами решение прорываться во Владивосток встретило возражение пришедшего в себя командира. Переживший шок и серьезную контузию, раненый в голову и руку командир поздно вечером (около 23 час.), несмотря на протесты врачей, потребовал отнести его в боевую рубку. Здесь он провел время отражения минных атак, а наутро, оценив, как ему казалось, картину серьезных повреждений корабля, признал ее, как выразился перед следственной комиссией "ужасной". К тому времени пришел в себя и контрадмирал Матусевич. Оба они и порешили, что прежде чем прорываться во Владивосток, необходимо для ремонта и пополнения запасов угля зайти в германский порт Киао-Чао (Циндао).
29 июля 1904 года "Цесаревич" прибыл в Циндао.
Эскадренный броненосец Цесаревич входит в Циндао, 29 июля 1904 года