Несколько фотографий из семейного архива
Так уж получилось, что о своем деде я мало что знаю. Он умер, когда мне было шесть и именно его рассказы, от которых у меня остались отрывочные воспоминания стали одной из причин выбора в последствии факультета. Но как потом выяснилось, мать тоже мало, что могла рассказать о ранних годах его жизни. В силу обстоятельств, о которых чуть ниже дед в описании прошлого был скуп на слова, а материальные свидетельства (документы, какие-то медали и большое количество фотографий) были уничтожены где-то в середине 30-х, когда дед боялся что могут придти и за ним. После его смерти и без того небольшое число фотографий разошлось по родственникам и теперь для меня окончательно недоступны. У себя же после всех переездов я смог обнаружить только несколько личных вещей деда, пару-тройку документов и капельку фотографий
Вот фотография членов семьи деда. К сожалению, она не подписана и не датирована, поэтому кто именно на ней изображен я, увы, уже никогда не узнаю. Можно предположить лишь, что здесь изображена лишь часть семьи, судя по воспоминаниям мамы, дед говорил, что он родился в большой семье, где один из его братьев стал священником или монахом. Эта часть воспоминаний весьма смутная и насколько можно судить подобное решение вызвало в семье деда некий конфликт, поскольку до самой смерти дед больше всего на свете не любил попов и коммунистов.
Семья деда
Дед родился в Уфе, и там осталась его семья.
Вот свидетельство о крещении. Документу больше 120 лет, он переходил из одних рук в другие и, судя по состоянию, весьма небрежно хранился.
Свидетельство о крещении от 1889 года
По достижению призывного возраста его забрали в армию и вот его фотографии предвоенных лет. Я не военный историк и не знаю, почему человека из Уфы отправили служить в комплектующуюся из местных жителей сибирскую часть, но подписи на оборотной стороне не оставляют места для сравнения.
1911.12 апреля. 12-й военный городок. 5-й сибирский саперный батальон
1912
1912. 5-й сибирский саперный батальон
Когда началась война, деда с остальными отправили с войсками на фронт и, судя по тем рассказам, что я запомнил, он участвовал в боях в Галиции. В 1917, как и многие другие, он оказывается в Петрограде и видит живого Ленина, выступавшего где-то перед большой толпой. Судя по всему, выступление ему не очень понравилось, и он отправился к себе в Уфу. Там его и застала гражданская война, подхватила, и как я понял уже много позже, занесла в колчаковскую армию. Добровольно или по мобилизации не знаю, но в ее рядах он попал в Иркутск, который, судя по всему, ему понравился. Когда чехи сдали Верховного Правителя, дед, как и многие другие, ушел на Дальний Восток, а затем в Китай. Ушел не как беженец, а в составе какого-то воинского формирования. Помню его рассказы о монгольских дацанах в которых им приходилось квартироваться. Затем как я и сказал был Китай.
Через какое-то время он вернулся в Россию, но не в родной город, а в Иркутск и спустя несколько лет и женился на бабушке. Остальная его жизнь протекала по принципу "тише воды, ниже травы", в Уфе он больше никогда не был и до пенсии работал шофером в одном из местных автохозяйств (с кратким эпизодом службы в каком-то пожарном обществе, если верить сохранившемуся удостоверению).
Дед. 1954
Дед по линии отца был балтийским моряком и ярым большевиком. Насколько можно верить отцу (а ему можно доверять весьма избирательно: в 1941 году, когда дед ушел на фронт и не вернулся, отцу было десять лет) он был на Балтфлоте комиссаром. Если бы два деда встретились в Гражданскую, то поубивали друг друга, судя по всему с большим энтузиазмом. Впрочем, это весьма обычная история.
Что характерно, столь бурными биографиями отмечены лишь представители русской половины моей родни. Еврейская половина родни во все эти пертурбации особенно не вникала и, не зная о "решающей роли еврейства в русской революции" продолжала работать парикмахерами и торговцами. Впрочем, о них я знаю еще меньше чем о дедах по мужской линии (осталось лишь несколько документов и пара фотографий), так что возможно и там были отважные хоббиты, обладавшие хуцпой для отважного похода в мир, поедающий себя в пароксизмах безумия.
Как-нибудь продолжу рассказ...
