Винные мемуары-3
Винные мемуары. Начало
Винные мемуары. Часть 2
В прошлом выпуске мы остановились на профессиональном празднике нашего факультета - "Геродоте". Плоды виноградной лозы вскормили эту чудесную вакхическую традицию и когда террорист Лигачев убил первую, спустя непродолжительное время тихо угасла и вторая. Наш курс успел застать ритуал еще полным сил и добавил в его жилы последние жизненные соки.
В течении двадцати лет, пока существовал "Геродот" все происходило примерно так: раз в год, в марте месяце профком факультета арендовал помещение огромного ДК завода им.Куйбышева в самом центре города. По проверенным каналам покупались восемь молочных бидонов "Варны", закуска и наступал вечер, напоминающий еврейский праздник "Пурим", в который правоверным нужно пить так, чтобы перестать различать окружающий их мир. Сперва, как полагается, происходил обряд инициации, состоявший из нехитрых, но радующих устроителей-старшекурсников развлечений в духе армейских дембельских игрищ. Как сейчас помню, меня вместе с еще десятью духами заставили бежать по тараканьи через огромную клубную сцену. Остальные этапы инициации были примерно на том же уровне. На выходе, каждого из участников ждала литровая банка "Варны", символизирующая новое рождение. Навряд ли вы будете удивлены, если я скажу вам, что спустя год, взяв дело в свои руки, мы добились гораздо большего, превратив приятное издевательство над молодняком в произведение искусства.
Первый "Геродот" запомнился чудовищным проблевом большинства первокурсников в оркестровую яму и финальной грандиозной дракой с гопотой возле Дома Офицеров, по результатам которой обе конфликтующие стороны оказались в одном Кировском РОВД. Когда пришла пора отделять агнецов от козлищ, выяснилось, что старосты групп не в состоянии вспомнить своих сокурсников и пришлось вызывать пьяненького препода, профессионально отобравшего своих и предотвратившего попытку двух быдлот закосить под наших. Главное, что мы поняли - в деле "Геродота" необходимо всегда быть на раздаче. Поэтому, мы заранее добились права участия в организации следующего "Геродота".
Не впадая в излишнюю скромность, скажу сразу - новый "Геродот" запомнился всем и особенно свежим первокурсникам. Набрав пятьдесят человек в помощники, мы разделили маршрут прохождения на несколько этапов. Первый, первобытно-общинный, был заполнен одетыми в шкуры дикарями, ловившими путников в сети и заставлявших выполнять мелкие, но неприятные задания. Особо строптивых заставляли залпом пить из рога кровь мамонта ("Кровавая Мэри" с непропорционально высоким содержанием водки"). Многих сильно тошнило. Избавившись от общительных пещерных людей, жертвы по темному коридору попадали в средневековые застенки инквизиции. Здесь их в зависимости от пола, палачи или подвешивали на дыбу или растягивали на специальном приспособлении. Впрочем, подобие испанского сапожка тоже радовало гостей. Надо отметить, что в этот зал обычно отправляли наиболее крепких в физическом плане парней, ибо попадавшая в застенки публика не всегда понимала необходимость ритуальных мероприятий, происходивших с ними и иногда пыталась даже активно противодействовать. Понятно, что особо несговорчивые оказывались на дыбе несколько дольше по времени и несколько выше, чем остальные. Помню, забавный случай. Повесили мы на дыбу одного паренька, который отчаянно визжал и отбивался, вплоть до попытки укусить персонал этих застенок. Висит он, значит, довольно уже долго, висит хорошо, касаясь пола только большими пальцами ног. Тут прибегает к нам один из наших, кто занимался сервировкой стола, с криком: "Мужики, быстрее. Мы увели "Посольскую". Все бросились наперегонки из комнаты, забыв про строптивого подопечного. Вернувшись минут через пятнадцать, обнаружили в пациенте явные положительные перемены - он уже не проклинал, а был искренне рад нас увидеть. На радостях, мы его развязали и дали выпить, но все равно он показался нам несколько странным. Времена были невинными, как я уже замечал раньше и увидеть живого гомосексуалиста было столь же необычно, как сарвилат в магазине. С этим пареньком связаны очень любопытные воспоминания, о которых я расскажу в следующих выпусках. Но я отвлекся. После мрачных застенок средневековья, жертвы попадали в шумный, яркий вертеп периода НЭПа. Заходивших парней пытались подцепить девочки, к первокурсницам приставали парни, организовывались показушные драки, которые часто перерастали в настоящие, особенно уже ближе к финалу, поскольку алкоголь требовал активных действий, как от участников, так и от организаторов.. В финале каждой сцены врывались чекисты и устраивали большой шухер. Вобщем, было весело.
Поскольку, мы изначально были при раздаче, первые жертвы среди наших появились, когда представление еще и не начиналось. Один одногруппник, довольно дурковатый студент по имени Вячеслав, излишне часто прикладывался ковшиком к одному из винных бидонов, после чего испытывая в теле необыкновенную легкость, решил перемахнуть в прыжке через оркестровую яму, но в полете передумал, за что и поплатился вывихом ноги.
Кстати, забыл отметить демократичность данного ежегодного мероприятия. За столами студенты сидели в перемежку с преподами и было запрещено обращаться к преподавателям и декану на "вы". Некоторые, самые сметливые, именно в этот вечерок закрывали с ними все свои накопившиеся проблемы. Многие преподаватели, особенно из полевых командиров (археологи, этнографы), умели и любили пить. Например, Аксенов( отличный препод и как многие алкаши, порядочный человек) на "Геродоте" всегда уходил последним, в полной отключке, но с прихваченной со стола бутылкой. Все знали: немного подышав свежим воздухом, он направится в нашу общагу, где выгнав вахтера, уляжется спать на столе. Другие были не столь крепки. Профессор Дулов, к примеру, запомнил этот "Геродот", наверное, навсегда. Был уже пик праздника. Мы с Женей К в продвинутом состоянии устроили на втором этаже гонки на креслах, довольно шумные, когда наше веселье притормозилось появлением профессора. Вампир, пролежавший в трактирном чулане триста лет, не смог бы аккумулировать на себя столько пыли, сколько раздобыл наш проф по пути из банкетного зала в наш. Устало плюхнувшись в соседнее кресло, он жалобно спросил: "Неужели я плохо преподаю?" Разумеется, мы заверили, что преподает он не хуже Ключевского, на что Дулов обиженно возразил: "А почему же тогда вы не были на моем семинаре во вторник?" Находясь в благодушном настроении я честно ответил: "Мы пошли пить пиво в нашу стекляшку". Проф сразу успокоился: "Наверное, вы правильно сделали. (помолчав) А сейчас у вас что-нибудь есть?" Мы сделали приглашающий жест. Выпив стаканчик, Дулов заинтересовался, чем мы собственно здесь занимаемся. "Ралли", - говорит Женя, - у нас здесь."Даккар-Париж". "А можно с вами?", - спрашивает проф. "Запросто", - отвечаем мы и вот уже три кресла стремительно несутся к противоположной стене. Главная хитрость - вовремя затормозить, ибо впереди выход на лестницу, но наш препод, разгоряченный гонкой, не справляется с управлением и на полной скорости летит вместе с креслом в лестничный пролет. Б-г хранит дураков и пьяных, поэтому Дулов остался невредим, если не считать разнообразных синяков, которые он должен был как-то объяснить своей жене.
Еще один препод, из молодых, но перспективный, напившись пьян, выразил желание довести нас до общаги на своем новеньком "Москвиче". Набилось в машину человек шесть. Ухнувший в оркестровую яму Вячеслав, сев на переднее сидение, смог на несколько минут заставить протрезветь водителя. Когда до общаги оставалось ехать всего лишь минут пять, Вяча внезапно трезвым голосом сказал "всю жизнь мечтал порулить пьяным", выхватил руль и крутанул на себя. Оказавшийся поблизости светофор спас нас от падения в придорожную канаву, а препод слабым голосом произнес, типа, что вот сейчас ему просто необходимо выпить. По приезду в общежитие, миновав спящего на столе Аксенова, он незамедлительно довел себя до полного абырвалга. Мы поняли, что человек готов в тот момент, когда тот, вспомнив свою студенческую юность, решил нам спеть песню про птичку, аккомпанируя себе под гитару. Правда, гитару повернул он струнами к себе и пару минут пошкрябав пальцами по деревяшке сказал: "Гитара совсем расстроена. Звук глухой". Спустя минут пять, он уже мирно дрых на полу.
Все было уже и сами собрались идти кемарить по домам, как вдруг в комнату вошли две малознакомые пятикурсницы и попросили забрать из их туалета то, что мы там оставили. Недоуменные, мы отправились в женский сортир и обнаружили там студента с потока "История КПСС", довольно гниловатого парня, спящего в голом виде на одном из засранных стульчаков. Наименее брезгливые отлепили его от стульчака и забросили в одну из комнат. Кто бы сомневался, но на следующий день, зайдя в аудиторию, он ничего не помня о вчерашнем, во всеуслышанье заявил: "Как вы вчера все нажрались, смотреть было противно"
Как отмечали археологи свой профессиональный праздник, как студенты проводили на турбазах зимние каникулы и о первых экспериментах с наркотикамаи в следующем выпуске.
Винные мемуары. Часть 2
В прошлом выпуске мы остановились на профессиональном празднике нашего факультета - "Геродоте". Плоды виноградной лозы вскормили эту чудесную вакхическую традицию и когда террорист Лигачев убил первую, спустя непродолжительное время тихо угасла и вторая. Наш курс успел застать ритуал еще полным сил и добавил в его жилы последние жизненные соки.
В течении двадцати лет, пока существовал "Геродот" все происходило примерно так: раз в год, в марте месяце профком факультета арендовал помещение огромного ДК завода им.Куйбышева в самом центре города. По проверенным каналам покупались восемь молочных бидонов "Варны", закуска и наступал вечер, напоминающий еврейский праздник "Пурим", в который правоверным нужно пить так, чтобы перестать различать окружающий их мир. Сперва, как полагается, происходил обряд инициации, состоявший из нехитрых, но радующих устроителей-старшекурсников развлечений в духе армейских дембельских игрищ. Как сейчас помню, меня вместе с еще десятью духами заставили бежать по тараканьи через огромную клубную сцену. Остальные этапы инициации были примерно на том же уровне. На выходе, каждого из участников ждала литровая банка "Варны", символизирующая новое рождение. Навряд ли вы будете удивлены, если я скажу вам, что спустя год, взяв дело в свои руки, мы добились гораздо большего, превратив приятное издевательство над молодняком в произведение искусства.
Первый "Геродот" запомнился чудовищным проблевом большинства первокурсников в оркестровую яму и финальной грандиозной дракой с гопотой возле Дома Офицеров, по результатам которой обе конфликтующие стороны оказались в одном Кировском РОВД. Когда пришла пора отделять агнецов от козлищ, выяснилось, что старосты групп не в состоянии вспомнить своих сокурсников и пришлось вызывать пьяненького препода, профессионально отобравшего своих и предотвратившего попытку двух быдлот закосить под наших. Главное, что мы поняли - в деле "Геродота" необходимо всегда быть на раздаче. Поэтому, мы заранее добились права участия в организации следующего "Геродота".
Не впадая в излишнюю скромность, скажу сразу - новый "Геродот" запомнился всем и особенно свежим первокурсникам. Набрав пятьдесят человек в помощники, мы разделили маршрут прохождения на несколько этапов. Первый, первобытно-общинный, был заполнен одетыми в шкуры дикарями, ловившими путников в сети и заставлявших выполнять мелкие, но неприятные задания. Особо строптивых заставляли залпом пить из рога кровь мамонта ("Кровавая Мэри" с непропорционально высоким содержанием водки"). Многих сильно тошнило. Избавившись от общительных пещерных людей, жертвы по темному коридору попадали в средневековые застенки инквизиции. Здесь их в зависимости от пола, палачи или подвешивали на дыбу или растягивали на специальном приспособлении. Впрочем, подобие испанского сапожка тоже радовало гостей. Надо отметить, что в этот зал обычно отправляли наиболее крепких в физическом плане парней, ибо попадавшая в застенки публика не всегда понимала необходимость ритуальных мероприятий, происходивших с ними и иногда пыталась даже активно противодействовать. Понятно, что особо несговорчивые оказывались на дыбе несколько дольше по времени и несколько выше, чем остальные. Помню, забавный случай. Повесили мы на дыбу одного паренька, который отчаянно визжал и отбивался, вплоть до попытки укусить персонал этих застенок. Висит он, значит, довольно уже долго, висит хорошо, касаясь пола только большими пальцами ног. Тут прибегает к нам один из наших, кто занимался сервировкой стола, с криком: "Мужики, быстрее. Мы увели "Посольскую". Все бросились наперегонки из комнаты, забыв про строптивого подопечного. Вернувшись минут через пятнадцать, обнаружили в пациенте явные положительные перемены - он уже не проклинал, а был искренне рад нас увидеть. На радостях, мы его развязали и дали выпить, но все равно он показался нам несколько странным. Времена были невинными, как я уже замечал раньше и увидеть живого гомосексуалиста было столь же необычно, как сарвилат в магазине. С этим пареньком связаны очень любопытные воспоминания, о которых я расскажу в следующих выпусках. Но я отвлекся. После мрачных застенок средневековья, жертвы попадали в шумный, яркий вертеп периода НЭПа. Заходивших парней пытались подцепить девочки, к первокурсницам приставали парни, организовывались показушные драки, которые часто перерастали в настоящие, особенно уже ближе к финалу, поскольку алкоголь требовал активных действий, как от участников, так и от организаторов.. В финале каждой сцены врывались чекисты и устраивали большой шухер. Вобщем, было весело.
Поскольку, мы изначально были при раздаче, первые жертвы среди наших появились, когда представление еще и не начиналось. Один одногруппник, довольно дурковатый студент по имени Вячеслав, излишне часто прикладывался ковшиком к одному из винных бидонов, после чего испытывая в теле необыкновенную легкость, решил перемахнуть в прыжке через оркестровую яму, но в полете передумал, за что и поплатился вывихом ноги.
Кстати, забыл отметить демократичность данного ежегодного мероприятия. За столами студенты сидели в перемежку с преподами и было запрещено обращаться к преподавателям и декану на "вы". Некоторые, самые сметливые, именно в этот вечерок закрывали с ними все свои накопившиеся проблемы. Многие преподаватели, особенно из полевых командиров (археологи, этнографы), умели и любили пить. Например, Аксенов( отличный препод и как многие алкаши, порядочный человек) на "Геродоте" всегда уходил последним, в полной отключке, но с прихваченной со стола бутылкой. Все знали: немного подышав свежим воздухом, он направится в нашу общагу, где выгнав вахтера, уляжется спать на столе. Другие были не столь крепки. Профессор Дулов, к примеру, запомнил этот "Геродот", наверное, навсегда. Был уже пик праздника. Мы с Женей К в продвинутом состоянии устроили на втором этаже гонки на креслах, довольно шумные, когда наше веселье притормозилось появлением профессора. Вампир, пролежавший в трактирном чулане триста лет, не смог бы аккумулировать на себя столько пыли, сколько раздобыл наш проф по пути из банкетного зала в наш. Устало плюхнувшись в соседнее кресло, он жалобно спросил: "Неужели я плохо преподаю?" Разумеется, мы заверили, что преподает он не хуже Ключевского, на что Дулов обиженно возразил: "А почему же тогда вы не были на моем семинаре во вторник?" Находясь в благодушном настроении я честно ответил: "Мы пошли пить пиво в нашу стекляшку". Проф сразу успокоился: "Наверное, вы правильно сделали. (помолчав) А сейчас у вас что-нибудь есть?" Мы сделали приглашающий жест. Выпив стаканчик, Дулов заинтересовался, чем мы собственно здесь занимаемся. "Ралли", - говорит Женя, - у нас здесь."Даккар-Париж". "А можно с вами?", - спрашивает проф. "Запросто", - отвечаем мы и вот уже три кресла стремительно несутся к противоположной стене. Главная хитрость - вовремя затормозить, ибо впереди выход на лестницу, но наш препод, разгоряченный гонкой, не справляется с управлением и на полной скорости летит вместе с креслом в лестничный пролет. Б-г хранит дураков и пьяных, поэтому Дулов остался невредим, если не считать разнообразных синяков, которые он должен был как-то объяснить своей жене.
Еще один препод, из молодых, но перспективный, напившись пьян, выразил желание довести нас до общаги на своем новеньком "Москвиче". Набилось в машину человек шесть. Ухнувший в оркестровую яму Вячеслав, сев на переднее сидение, смог на несколько минут заставить протрезветь водителя. Когда до общаги оставалось ехать всего лишь минут пять, Вяча внезапно трезвым голосом сказал "всю жизнь мечтал порулить пьяным", выхватил руль и крутанул на себя. Оказавшийся поблизости светофор спас нас от падения в придорожную канаву, а препод слабым голосом произнес, типа, что вот сейчас ему просто необходимо выпить. По приезду в общежитие, миновав спящего на столе Аксенова, он незамедлительно довел себя до полного абырвалга. Мы поняли, что человек готов в тот момент, когда тот, вспомнив свою студенческую юность, решил нам спеть песню про птичку, аккомпанируя себе под гитару. Правда, гитару повернул он струнами к себе и пару минут пошкрябав пальцами по деревяшке сказал: "Гитара совсем расстроена. Звук глухой". Спустя минут пять, он уже мирно дрых на полу.
Все было уже и сами собрались идти кемарить по домам, как вдруг в комнату вошли две малознакомые пятикурсницы и попросили забрать из их туалета то, что мы там оставили. Недоуменные, мы отправились в женский сортир и обнаружили там студента с потока "История КПСС", довольно гниловатого парня, спящего в голом виде на одном из засранных стульчаков. Наименее брезгливые отлепили его от стульчака и забросили в одну из комнат. Кто бы сомневался, но на следующий день, зайдя в аудиторию, он ничего не помня о вчерашнем, во всеуслышанье заявил: "Как вы вчера все нажрались, смотреть было противно"
Как отмечали археологи свой профессиональный праздник, как студенты проводили на турбазах зимние каникулы и о первых экспериментах с наркотикамаи в следующем выпуске.