Из воспоминаний Андрея Тропилло
В первые годы я к русскому року относился слишком серьёзно. Потому что я считал, что рок-музыка - это как раз тот механизм, который может сломить социализм. К любой организации я подходил очень внимательно. Когда пришло время шестого рок-фестиваля 88 года, я решил увековечить не только аудио-формат, но и выпустить фильмы. В то время я был почётным членом рок-клуба и входил в оргкомитет. Совет рок-клуба согласился проводить фестиваль на площадке, предложенной городом бесплатно - в ДК им. Крупской. Зал там на четыреста мест, душный, совсем негодный для проведения большого рок-фестиваля. Я поехал в Госкино, написал сценарии и запустил шесть фильмов об уходящей натуре. Договорился с Дмитрием Рождественским, чтобы силами «Русского Видео» произвести съёмку.
Госкино оплатило аренду Зимнего стадиона и рекрутировало поляков, которые привезли аппарат. Фирма «Мелодия» разместила госзаказ, под который выделила вагон-студию MCI для того, чтобы некоторые группы записать с последующим выпуском грампластинок. Госкино выделило мне пятьдесят тысяч рублей для оплаты аппарата и других расходов. Горком партии всячески пытался это мероприятие запретить - кому нужны сборища волосатых прямо в центре города? Сообщество музыкантов во главе с Михаилом Борзыкиным пошли ходом к Смольному, но так и не дошли. Поступила команда сверху разрешить фестиваль. Деваться им было некуда: бумага из Госкино, аренда Зимнего стадиона оплачена - это уже не рок-фестиваль, а съёмки уходящей натуры силами Госкино. Запутали мы правительство окончательно, и они использовали последний аргумент на всякий, что называется, случай - пожарная безопасность. Зимний стадион был выстелен резиной, на неё и сослались. Но я пошёл в главную пожарную управу, проставил коньяк, накрыл стол, и, главный пожарник, бухавший с нами, предложил решение вопроса:
- Мы поставим бочки с водой, будем поливать покрытие, и оно гореть не будет. Ты заплатишь ребятам.
Так и договорились, но совет Рок-клуба никак не мог принять факт, что я в одиночку организовал этот фестиваль, а они не делали ничего. Наприглашали гавёных групп типа Чайфа, Калинова Моста, вставляли палки в колёса. Я оставлю ящик водки и ящик пепси колы для музыкантов в судейской, прихожу забирать - весь оргкомитет пьяные спят. Я ругаюсь, что это для музыкантов - они мне: «А что, мы разве не люди?» Многие группы по чьему-то идиотскому навету отказывались от видеосъёмки. Тот же Калинов Мост - просто больные. Это же феерический идиотизм: карабкаясь по лестнице судьбы попасть в культурную столицу с концертом и вдруг запретить себя снимать! Ночью полякам наблевали в пульт - потом двумя бутылками водки мы его отчищали. Ну, разве не свиньи кромешные наш народ? Не понравилось Осипову, что аппарат мы взяли у поляков, а не через него, а мне-то что? Кому захотело заплатить Госкино, тому и заплатило, я-то здесь причём? Фестиваль прошёл на-ура, и так всё было успешно, что никак оргкомитет фестиваля не смог с этим смириться! Спустя несколько дней меня за самоуправство и волюнтаризм исключили из оргкомитета, а заодно и из почётных членов Рок-клуба.
о окончании фестиваля какое-то время автобус MCI ещё дописывал группы. Кто-то на концерте слажал - в вагоне можно переиграть или перепеть. Фонограммы ждали в Москве, где на студии «Видеофильм» в Усадьбе графини фон Мекк, тщетно влюблённой в Чайковского, шел монтаж шести моих фильмов про рок и один про Полину Осетинскую. Мы с Галей Самсоновой-Роговицкой поехали туда сводить музыку и монтировать видео. Митя Рождественский зарегистрировал арендное предприятие «Русское Видео», взяв оборудование в аренду у Госкино, и обрёл большой успех - переводил Санта-Барбару и всё остальное. Затем у него появился 11 канал, потом пришёл Гусинский и его перекупил, потом пришёл Путин, и у Мити появился в Ломоносове порт. Посадили его, когда пришли две баржи кадиллаков, и все они благополучно исчезли.
Но, перед тем, как сесть, Митя пригласил меня выступить продюсером его музыкального проекта. Он был режиссёр и музыкант, решил что-то записать и пригласил меня в гости. Он жил на углу Литейного и Салтыкова-Щедрина, ныне Кирочной. Удивительно, кстати, что первое переименование улиц Собчаком началось именно с этой улицы. Мне очень нравится Салтыков-Щедрин - один из величайших наших русских писателей. Более сатиристического и злого писателя я не читал - очень его уважаю. Ещё Гоголя - его предали забвению, переименовав улицу Гоголя обратно в Морскую.
В общем, захожу я в последнюю от угла парадную, поднимаюсь по лестнице, а там между этажами на подоконнике кто-то лежит. Ну, лежит и лежит. Спустя несколько дней снова к нему пришёл. Митя показал мне свой меч рыцаря Мальтийского ордена, и тут в комнату заходит человек. Я узнал в нём того, кто лежал на окне под Митиной квартирой. Чтобы достучаться до Мити ему пришлось дежурить на лестнице в ожидании, пока Рождественский выйдет. Он протянул мне руку и назвал своё имя - Константин Эрнст. Митя сказал, что этот человек будет у нас заниматься тем и тем, и что действительно, несколько дней ему пришлось ночевать в подъезде дожидаясь, когда его Дмитрий Рождественский его примет.
источник