Лавочное. Всем верят и всех боятся
Галина Николаевна - дама интеллигентная. Она продает театральные билеты в маленькой будочке при входе в Перекресток. Альбом с фотографиями, где она в обнимку со знаменитостями, лежит всегда рядом. Самая большая любовь - Тихонов. Сокрушается, что он болеет сейчас.
Года два тому назад очень впечатлилась, когда я безошибочно всех персонажей на фотографиях назвала.
- Ой! Да вы всех знаете!
Разведав, что пишу, попросила журналы с публикациями моими, и потом живо обсудила от корки, до корки.
Каждый раз, завидя меня при входе в магазин, приветственно машет ручкой, и приглашает подойти поближе. Подхожу, беседую, новости узнаю.
Но боится какое-то неведомое начальство. Тут как-то складываю тяжелые пакеты с покупками в ячейку камеры хранения, чтобы Коля потом за ними зашел, и слышу:
- Елена Николаевна! Зачем вы ящик занимаете. Хулиганите?
- Почему это?
- А мало же ячеек. Людям не хватает.
- А мы кто, Галина Николаевна, не люди?
Задумалась, улыбается растеряно, скорее, по привычке.
* * *
Встречает нас Маша - почтальонша:
- Вы не водите собаку мимо заборов детских садиков - заведующая ругаться будет. Как выскочит, и штраф выпишет, даже без разговоров.
- А что бродячие собаки стадами здесь ходят - ничего, никто их не штрафует?
Задумалась, улыбается растеряно, по привычке.
* * *
Рано утром по квартирам ходила молоденькая девушка с папкой подмышкой, громко объявляла, что в 11 часов собрание пенсионеров и ветеранов на детской площадке. Звонко провозглашала: « Вас ждет много приятных известий! Приходите обязательно!»
Занимаю позицию у своего окна - детская площадка в поле дальнего зрения. Не услышу, так хоть увижу.
И тут началось - прямо кадры из «Комиссара», прости, Господи, как сгоняли людей в гетто. Ковыляя, с палками, с ходунками, потянулся принаряженный народ к детской площадке. Я даже не представляла себе, сколько дряхлых стариков и старушек проживает здесь. Да они и сами, наверное, не подозревали - слепые, хромые, убогие.
У нас под окнами - перевалочный пункт. Отдыхают, ползут дальше. Перелезают через ограду детской площадки, помогая друг другу, чтобы спрямить дорогу. Самые мудрые, хитрые и недоверчивые остались сидеть у нас на лавочке.
А там собрание начинается, аплодисменты какие-то слышны. Вижу солидного мужчину в белой рубашке с галстуком, картинно размахивающего руками. Жаль - нет у меня бинокля!
Минут через 10 возвращается оттуда «молодая» Валентина. Плюется неистово:
- Лечить! Лечить нас опять надумали!
Следом ковыляет маленькая сухонькая Елизавета Андревна, отмахиваясь палкой:
- Ой, б…! Я о……ваю! Опять народ дурачат! Что за прибор такой за 11 тысяч? Говорят от всех болезней! И ведь берут же!
Прибежала из конторы решительная домоуправша, кто-то догадался позвонить ей:
- Девушки! Это же аферисты, вы зачем их домой пускаете?
- А мы думали, нам прибавку к пенсии дадут, или квартиры новые!
- Да, мы бы вас оповестили заранее, не через чужих людей!
- Вон Маслова купила. Идет, идет! Всех лечить теперь будешь?
- Сама буду!
- А дочка-то дома? Ты ей позвонила, что средство такое дорогое покупаешь?
- Ни к чему мне, у меня свои деньги были, - заявляет гордо.
Все задумались…
* * *
Но самый большой страх - когда Рублевку перекрывают - ждут проезда Самого. Я много раз видела эти пробки, сама в них стояла, но непосредственный проезд-пробег моментальный увидела только сейчас. Регулировщики по рации громко предупреждали друг друга о продвижении, наверное, километров за 15, т. е., от самой Москвы. Все машины, автобусы, мотоциклы согнали на обочины. А само шоссе - узкое, его так и не расширяют. А зачем? Начальство тесноты этой не ощущает, прошмыгивает стремительно.
Какой-то автобус никак не хотел пристраиваться на обочине, регулировщик с каким-то страшным матом, усиленным матюгальником, быстро прогнал его дальше, чтобы глаза не видели.
Народ пеший тоже куда-то по кустам попрятался. Затихло все, даже птички.
Мы с Гаврюшей гуляли как раз в непосредственной близости, и могли бы стать участниками события - помахать флажками или полаять приветственно. Но, вот незадача - у Гаврюши попка ( пардон!) была не в надлежащем состоянии - он на крапиву неудачно присел, нам домой нужно было - мыться. А тут - монарший проезд. Мы за сосну толстую встали, и оттуда прошмыг этот пронаблюдали. Всего-то полминуты!
И тут же Рублевка вся заурчала моторами, загудела, двинулась радостно!
И мы с Гаврюшей тоже радостно домой пошли - мыться!..
Без всякого страха…