Маньчжуры и Манзы
Маньчжуры
Считается, что с воцарением маньчжур на китайском престоле (1644 AD) “Великая стена” (Ван-ли-чанг-чинг, то есть “стена в 10 000 ли”, которая реально в 5 000 ли) потеряла свое значение; её перестали поддерживать, a местами уже её материалами пользовались для возведения казённых и частных зданий.
Говорят, что в 1644 AD маньчжуры в числе 40 000 человек “перешли Великую стену” и, под предлогом помощи Китаю в усмирении мятежа, овладели Пекином и возвели свою династию на китайский престол.
Опытом кавалерийских набегов в Китай выяснилось, что хотя вся горная полоса, прикрывающая Чжилийскую провинцию с севера и запада, вполне проходима для войск, но полного успеха здесь достигнуть нельзя, пока прибрежный участок (Ляози), через который пролегает удобнейшая дорога, не будет принадлежать маньчжурам, иначе китайские войска, в ней сосредоточенные, не перестанут угрожать тылу маньчжурской армии.
Маньчжуры посылали в течение нескольких лет сильные конные отряды, которые проникали в глубь Китая через проходы в горной полосе: Губейкоу, Душикоу, Нанькоу (Цзюйюн-гуань), Гуйхоу-чэн и другие.
Сильные отряды доходили даже до Цзинаньфу и Янь-чжоу-фу.
В борьбе с династией Мин маньчжуры, предводимые Тайцзуном, вместе с коорциньскими монголами, ещё вышли в 1629 AD к Изи-чжоу, около Пекина. Но говорят, что Чжун-вань успел ввести в город сильный отряд, что и заставило маньчжуров отказаться от овладения Пекином.
Естественной западной границей Маньчжурии, страны на крайнем северо -востоке Китая, следует признать хребет Большой Хинган:
Таким образом, границы большой Маньчжурии, проходили условными линиями от Шанхай-Гуаня через Бодунэ - Хуланчэн - Цицикар - озеро Далай-Нор.
В этих пределах Маньчжурия занимала 680 000 вёрст², то есть, например, была несколько больше Австро-Венгрии в её лучшие времена. Население Маньчжурии составляло вероятно около 1000 000 человек (манчжуры, дагуры, чипчиры, солоны).
Живой (разговорный) манджурский язык сохранялся ещё сто лет назад во всей северной Манджурии, а также и за пределами её, например в восточном Туркестане, где были манджурские гарнизоны.
Недалеко от старой китайской крепости Шаньхай-гуань у Ляодунского залива, ещё в начале прошлого столетия начинался земляной вал с остатками посаженной несколько сот лет тому назад ивовой изгороди, идущий в северо-восточном направлении до самого Гирина и предназначавшийся некогда для ограждения Южной Маньчжурии от набегов северных орд (как монгольского, так и тюркского происхождения) с запада.
Собственно “маньчжуры”, ставшие в 1644 AD господствующим сословием в Китае, составляли вместе с сибо и солонами (племена “чжурчжэньского” происхождения, то есть тунгусской группы или, как говорят, “урало -алтайская” народность) военно -административное сословие.
Удобнейшими путями для набегов северных орд во всех отношениях были восточные, проходящие вдоль Большого Хингана (мяса и подножного корма в юго-восточной Монголии было много; недостаток воды возмещался легкостью её добывания в виду близости подпочвенных вод).
А вот караванные пути от Урги на Калган (Гуньчжуйский, Дарханский и Аргалинский) и путь богомольцев в Тибет из Урги на Алашань пересекали пустыню Гоби (300-500 вёрст), где номадам приходилось встречаться с недостатком и в подножном корме.
С большими усилиями и потерями (вместе с коорциньскими монголами), были взяты защищавшие Ляози крепости: Бицзягань, Ташань, Синь-шань, Сяо-лин-хэ, Суншань и, наконец, был взят сильный укреплёный пункт Цзинь-чжоу; оставалось овладеть крепостью Шанхай-гуанем.
Китайская империя, раздираемая внутренними смутами, находилась на краю гибели.
Восстания вспыхивали в различных местностях. Один из мятежных вождей, Ли-цзы-чэн, собрав значительный отряд, овладел главными городами в бассейне Желтой реки, после чего двинулся на Пекин, который взял в 1643 AD без особых усилий.
Минский император удавился на собственном поясе, и Ли-цзы-чэн стал правителем Небесной империи.
Но северо-восточная часть Чжилийской провинции, где были сосредоточены преданные Минам войска, под начальством опытного и энергичного полководца Ву-сань-гуя, оставалась не завоеванной.
Ли-цзы-чэн с одной стороны и Тайцзун - с другой, посылали Ву-сань-гую самые лестные предложения.
Последний предпочёл союз с маньчжурами с единственною целью, чтобы низвергнуть Ли-цзы-чэна и восстановить законный порядок в Китае.
Он предоставил маньчжурской армии (40 000 человек) проход через Шанхай-гаунь, который тотчас и был занят последними.
Союзники разбили Ли-цзы-чэна, выступившего к ним навстречу, при Юн-пин-фу (1644 AD).
Маньчжуры, вступив в северную столицу, то есть Пекин (Цзин-чен), немедленно приступили к подчинению себе всего Китая, a сам Абахай (Тайцзун), маньчжурский князь и полководец, занял китайский престол, положивши начало дай-цинской династии, правящей в Китае вплоть до прошлого столетия.
Собственно Китай (цивилизационное ядро в бассейнах Хуанхэ и Янцзы) сто лет назад был довольно однообразен по этнографическим элементам, представляя собой смешение различных монголо-татарских народностей.
Племенной состав Маньчжурии был разнообразен.
Китайцы, составляющие главную массу населения, не являлись аборигенами Маньчжурии; последними считались маньчжуры, однако, они настолько смешались с китайцами, что их трудно различить; затем дауры, олоты, буряты (монгольского происхождения), бибары, орочены, манегры, гольды, солоны и корейцы; в полосе отчуждения железной дороги жили русские и японцы.
Несмотря на эту видимую разноплемённость, китайская культура значительно нивелировала различные племена, и, в общем, в политическом отношении население Маньчжурии являлось однородным, объединённым к тому же общей неприязнью к европейцам и японцам и общностью религии, с тремя господствующими учениями: даосизмом (переселение душ), буддизмом (материальный мир) и конфуцианством (бессмертие души).
Китайские мусульмане носили название дунган; наконец, незначительно распространено было христианство.
Господствующий язык - китайский (мандаринское наречие, гуаньхуа), с которым можно было обойтись всюду.
Пограничные укреплённые линии существовали в виде непрерывных земляных валов или даже каменных стен уже в l'Epoque ancien и устраивались с целью преградить неприятелю пути вторжения в страну.
Говорят, что Китайскую стену (Ван-ли-чанг-чин). начали возводить по повелению первого императора объединённого Китая Цинь-ши-гуанг-ти, работы по постройке, содержанию и усилению стены продолжались до Seicento.
С воцарением маньчжур на китайском престоле (1644 AD) Великая стена потеряла свое значение; её перестали поддерживать, a местами уже её материалами пользовались для возведения казённых и частных зданий.
Дай-цинское государство начало превентивные операции на границах:
Китайская стена существует и в наши дни и лишь в некоторых местах разрушена.
В зиму 1861 AD маньчжуры пытались отнять от нас Владивосток.
В 1860 AD в Золотой Рог с транспорта “Маньчжур” была высажена 3-я рота Восточно-Сибирского линейного батальона под командой капитана Черкавского.
Рота построила на северном берегу Золотого Рога казарму, провиантские магазины и некоторые другие здания.
С этого времени Владивосток стал называться постом.
Дело дошло до вооружённого столкновения, маньчжуры были отбиты и более не беспокоили.
Соседи же обратили внимание на новый пост, и в 1861 AD в Золотом Роге появилась английская эскадра адмирала Гона.
В следующем году из России прибыли первые пушки, взвод горной артиллерии; началась постройка укреплений, механического завода для ремонта судов etc.
Владивосток был объявлен порто франко, в нём учреждено "управление начальника южных гаваней Тихого океана".
В ряду всех азиатских областей, прилегающих к границам России, Маньчжурия имела исключительно важное значение в политическом, военном и экономических отношениях; кроме того, событиями 1900 AD и 1904-1905 AD она стала памятна и в военно-историческом отношении.
С политической точки зрения Маньчжурия важна была тем, что в ней сосредоточивались интересы России и Японии, разграничивших Маньчжурию на сферы своего политического влияния:
В экономическом отношении Маньчжурия была важна для обеих держав железно-дорожными концессиями; наконец, в военном отношении как Россия, так и Япония имели в своих сферах передовые позиции друг против друга, отдаляя тем самым от своих границ первые боевые столкновения.
Наконец, Маньчжурия важна была и для самого Китая, как державного обладателя области, в которую проникли с теми или иными целями иностранные державы.
В часности же Маньчжурия, глубоко вдаваясь между правыми притоками Амура (Аргунью и Уссури) в пределы России, разобщала прямую и кратчайшую связь Забайкальской области (нашей ближайшей базы на Дальнем Востоке) с крайним востоком - Уссурийской областью.
Связь эта (пока не была открыта Амурская железная дорога) выполнялась только нашей Китайской Востосточной железной дорогой, проходящей по Северной Маньчжурии.
Без этой связи Россия не могла прочно владеть Уссурийской областью и выходом в Великий океан - крепостью Владивостоком; отсюда являлась необходимость, с целью обеспечить надежность эксплуатации железной дороги, если не владеть Северной Маньчжурией, то, по крайней мере, быть полными хозяевами в известных её районах.
Таким образом, железная дорога прежде всего обусловливала для нас военное значение Маньчжурии.
Кроме того, выдвинувшись в Северную Маньчжурию примерно на 1000 вёрст, мы обеспечивали нашу територию от непосредственного вторжения и тем облегчали оборону границ, сократив её с 3 250 вёрст (по Аргуни, Амуру и Уссури) до 1 350 вёрст по линии Китайской Восточной железной дороги, между станциями Маньчжурия и Пограничная (Гродеково).
Находясь в Северной Маньчжурии, мы запирали пути, ведущие к нашей границе:
по Сунгари - паровой водный, через перевал Хинганских гор на Айгун и пути в Забайкалье и Уссурийский край
в то же время, при наличии железной дороги, идущей от Харбина на юг, мы имели возможность с началом войны перенести операции в Южную Маньчжурию, богатую продовольственными средствами, что, в свою очередь, облегчало снабжение и ускоряло подвоз войск. Манзовская война: восстание китайцев (манз) в Южно-Уссурийском крае в 1868 AD
Co времени присоединения к русским владениям по Пекинскому договору 1860 AD Уссурийского края (ныне Приморский) до 1866 AD русское владычество в нём было лишь номинальным:
Вследствие этого, значительное (свыше 40 000) китайское оседлое и полуоседлое население Южно-Уссурийского края, свободно переходившее границу, жило, управляясь своими старшинами и ближайшими заграничными маньчжурскими властями, которые, поддерживали убеждение среди манз лишь о временном занятии края русскими и о предстоящем скором их изгнании.
С зимы 1866 AD нами был предпринят ряд мер с целью укрепиться в крае и облегчить его колонизацию.
Это и привело к восстанию манз.
Меры эти:
К концу 1867 AD наши постовые укрепления окрепли, и манзы увидели себя в необходимости подчиниться воспрещению расхищать золотоносных месторождения и истреблять дубовые леса.
Манзы озлобились, и с конца 1867 AD начался ряд вызывающих против русских действий в разных местах края и, главным образом, на реке Сучане, куда и была отправлена карательная экспедиция начальника Новгородского поста, подполковника Дьяченко.
Сучанские манзы были внешне усмирены, но брожение по всему краю не прекратилось.
Ближайшим поводом открытого столкновения явилось запрещение в 1867 AD разрабатывать только что открытые золотоносные россыпи на о. Аскольде.
Сила и размещение наших войск к открытию военных действий были:
Весной 1868 AD большая часть личного состава находилась на дорожных работах в тайге.
С открытием навигации паровая шхуна “Алеут” отправилась на остров Аскольд с целью предупредить там скопление золотопромышленников.
Высадившийся 19 апреля десант с “Алеута”, под начальством командира шхуны капитан-лейтенанта Этолина, подвергся неожиданному нападению манз (1 500 человек) и, понеся потери (13 человек), с трудом вернулся на шхуну.
В последующие дни “Алеут” и его гребные суда блокировали о-в Аскольд и уничтожали по берегу манзовские лодки.
В то же время Дьяченко, извещенный о событиях, послал из п. Новгородского на парусном барке “Нахимов” на о-в Аскольд 100 человек 1-го линейного батальона майора Пфингстена, a сам, верно оценив события на о-ве Аскольде, как начало общего восстания, отправился в п. Раздольный и д. Никольскую (Никольск-Уссурийск), с целью организовать оборону этой деревни, y коей появление манзовских скопищ было вероятно, так как вблизи шла главная дорога за границу, служившая обычным путём манзовских шаек.
Отдав приказания о сосредоточении с работ небольших отрядов в Раздольный (всего до 200 человек) и о выдвижении их к Никольской, Дьяченко отбыл во Владивосток с целью двинуться на о-в Аскольд.
Враждебные действия на о-ве Аскольде немедленно отозвались на материке, и в ночь на 26 апреля жившие по р. Цимухэ манзы собрались, напали на п. Стрелок, сожгли его и перебили часть команды, другая часть которой успела скрыться.
В то же время “Алеут” по недостатку угля ушел во Владивосток, взяв и гребные суда, которым, после взятия п. Стрелок, грозила опасность и с берега и с материка, так как еще много манзовских лодок оставалось неуничтоженными. Этолин надеялся, что свежая погода и туманы задержат манз на острове.
Задержанный во Владивостоке “Алеут” вернулся на о-в Аскольд лишь 1 мая, по прибытии Дьяченко во Владивосток, но манзы уже покинули остров. В тот же день пришёл на о-в Аскольд отряд Пфингстена, задержанный в море безветрием.
Дьяченко с судами вернулся во Владивосток, послал отсюда отряд штабс-капитана Буяковича в 60 человек с 2 орудиями на Цимухэ, дал ряд дополнительных распоряжений о сосредоточении сил к Никольской и уехал в Посьет, где пробыл до 12 мая в переговорах с властями г. Хунчуна, которые требовали выдачи взятых “Алеутом” на о-ве Аскольде манз, в чём им было отказано.
Телеграмма Дьяченко о происшедших событиях вследствие порчи линии пришла в Николаевск, где был штаб области, лишь 5 мая.
Военным губернатором области, контр-адмиралом Фуругельмом, были даны следующие распоряжения:
К 20 мая сводный стрелковый батальон на пароходах прибыл из Николаевска в ст. Буссе. Между тем ушедшие с о-ва Аскольда манзы сожгли русскую деревню Шкотову и вырезали часть населения; отряд Буяковича опоздал.
От Шкотовой манзы разделились на 2 колонны: одна пошла к Никольской, другая осталась в горах, желая пробраться по р. Лефу к оз. Ханка и за границу.
Разведочный отряд последней колонны был разбит отрядом унтер-офицера Раскотова, высланным Дьяченкой к Раздольному одновременно с высылкой Буяковича.
Дьяченко 17 мая прибыл из Посьета в Раздольное и узнал тут, что указанные им меры по обороне Никольской по вине местного начальства не были выполнены, назначенные для обороны войска оставались в Раздольном, и Никольская, где было всего 28 человек, была сожжена 15 мая первой колонной манз силой в несколько сот человек.
Уничтожив Никольскую, манзы безнаказанно ушли за границу.
Тихменев по пути из Николаевска, подобно Дьяченке, дважды по телеграфу приказывал прочно занять Никольскую. 15 мая Дьяченке приказано выделить из 1-го батальона 150 человек, мобилизовать незапряженный взвод артиллерии и идти на Цимухэ или куда признает нужным для выполнения плана совместного с войсками, шедшими с севера, оттеснения манз к Стрелку и истребления их; для усиления этих войск 17 мая приказано было сформировать и сосредоточить в Буссе роту в 150 уссурийских казаков.
21 мая из Буссе Тихменев вошел в непосредственное сношения с бывшим в Раздольном Дьяченкой переговорами по телеграфу, впервые подробно узнал о событиях и отдал следующие приказания во исполнение того же первоначально намеченного плана оттеснения оставшихся еще манз со всех сторон, но теперь уже к Никольской, и истребления их:
Между тем, Дьяченко, получив приказание итти в Лоренцову, уехал на пост Речной для встречи отряда, доставленного сюда на “Алеуте” из п. Новгородского, где отряд был весьма быстро сформирован Пфингстеном. 25 мая отряд вышел из Речного по назначению. Отъезжая на Речной, Дьяченко отдал в Раздольном приказание произвести разведку, куда ушли манзы, сжегшие Никольскую, и занять селение и пост Суйфунская.
Это, однако, не было исполнено, и вторая колонна манз, бывшая в сопках и, как оказалось потом, наблюдавшая за нами через шпионов, напала на беззащитное селение и сожгла его.
20 мая утром манзы в числе нескольких сот от Суйфунской через Никольскую двигались к ст. Дубинской, направляясь к границе.
В то же утрю сюда по пути к Никольской подходил отряд Маркова и y Дубинской произошел бой.
Манзы заняли позицию; перестрелка длилась с утра до 5 часов вечера и закончилась атакой на манз с фронта и фланга, после чего манзы бежали.
Преследования, однако, не было, и манзы большией частью ушли за границу.
Таким образом, план окружения и истребления манз не удался, главным образом, вследствие недостаточной разведки по полному отсутствию кавалерии.
Дальнейшие действия войск заключались в очищении края от остатков манзовских шаек и приведении в полную покорность враждебного населения.
С этой целью сформировано несколько отрядов, которые в течение июня и обошли указанные им районы.
Последствиями подавления восстания были:
Расширение нашей державы на восток не ограничивалось только военно-политической экспансией, это был еще и сложный процесс превращения Сибири и Дальнего Востока в Россию.
Несмотря на то, что русское население частично зависело от китайского продовольствия, речной торговли и неквалифицированной рабочей силы, китайцы постоянно находились под угрозой изгнания.
Наше правительство издало ряд законов, шаг за шагом ограничивавших деятельность китайцев и возможность их оседания на Дальнем Востоке России:
Важнейшую роль в освоение земель Дальнего Востока должны были сыграть не столько военные и чиновники, сколько мирные крестьяне-переселенцы. Это была сознательная политическая установка.
Председатель Комитета министров Н. Х. Бунге в своем политическом завещании в 1895 AD указывал на русскую колонизацию как на способ, по примеру США и Германии, стереть племенные различия:
“Ослабление расовых особенностей окраин может быть достигнуто только привлечением в окраину коренного русского населения, но и это средство может быть надёжным только в том случае, если это привлеченное коренное население не усвоит себе языка, обычаев окраин, место того, чтобы туда принести своё”
В русской колонизационной политике господствовало понятие, что только та земля может считаться истинно русской, где прошёл плуг русского пахаря.
Граница России проходила по луке казачьего седла.
Но прочность вхождения той или иной территории в состав России определялась всегда в соответствии с успехами русской колонизации, и, прежде всего, крестьянской.
Крестьянская колонизация сознательно воспринималось как необходимое дополнение военной экспансии.
Наше правительство стремились:
“параллельно с военной службой, организовать переселенческую службу. Вслед за военным занятием страны, должно идти занятие культурно-этнографическое.
Русская соха и борона должны обязательно следовать за русскими знаменами и точно также как горы Кавказа и пески Средней Азии не остановили русского солдата, они не должны останавливать русского переселенца”.
Правительство ставило рядом в решении этой исторической миссии России - меч и плуг.
Но в этом была заложена и своего рода геополитическая сверхзадача.
П. П. Семенов-Тян-Шанский писал об изменении в результате русской колонизации этнографической границы между Европой и Азией путем ее смещения все дальше на восток.
На рубеже веков министр финансов С. Ю. Витте также указывал на изменение геополитического пространства империи, отмечая значение “великой колонизаторской способности русского народа”.
Именно русский крестьянин-переселенец, был призван изменить цивилизационные границы империи:
“Для русских людей пограничный столб, отделяющий их, как европейскую расу, от народов Азии, давно уже перенесён за Байкал - в степи Монголии. Со временем место его будет на конечном пункте Китайской Восточной железной дороги”.
Это позволило бы прекратить “такое уродливое и неестественное явление, как эмиграция в Бразилию и другие южно-американские страны”.
С колонизацией Сибири Витте связывал не только экономические, но и политические задачи.
Русское население Сибири и Дальнего Востока должно было стать оплотом в “неминуемой борьбе с жёлтой расой”.
Именно это население должно было дать силы и средства для защиты интересов России
В противном случае, предупреждал он, “вновь придётся посылать войска из Европейской России, опять на оскудевший центр ляжет необходимость принять на себя всю тяжесть борьбы за окраины”.
“Необходимо помнить, - писал военный министр А.Н. Куропаткин в 1900 AD, - что в 2000 году население России достигнет почти 400 миллионов.
Надо уже теперь начать подготовлять свободные земли в Сибири, по крайней мере, для четвертой части этой цифры”.
В начале прошлого века (особенно после русско-японской войны) первоочередной политической задачей дальневосточной политики стал политический лозунг: “Дальний Восток должен быть русским и только для русских”.
Считается, что с воцарением маньчжур на китайском престоле (1644 AD) “Великая стена” (Ван-ли-чанг-чинг, то есть “стена в 10 000 ли”, которая реально в 5 000 ли) потеряла свое значение; её перестали поддерживать, a местами уже её материалами пользовались для возведения казённых и частных зданий.
Говорят, что в 1644 AD маньчжуры в числе 40 000 человек “перешли Великую стену” и, под предлогом помощи Китаю в усмирении мятежа, овладели Пекином и возвели свою династию на китайский престол.
Опытом кавалерийских набегов в Китай выяснилось, что хотя вся горная полоса, прикрывающая Чжилийскую провинцию с севера и запада, вполне проходима для войск, но полного успеха здесь достигнуть нельзя, пока прибрежный участок (Ляози), через который пролегает удобнейшая дорога, не будет принадлежать маньчжурам, иначе китайские войска, в ней сосредоточенные, не перестанут угрожать тылу маньчжурской армии.
Маньчжуры посылали в течение нескольких лет сильные конные отряды, которые проникали в глубь Китая через проходы в горной полосе: Губейкоу, Душикоу, Нанькоу (Цзюйюн-гуань), Гуйхоу-чэн и другие.
Сильные отряды доходили даже до Цзинаньфу и Янь-чжоу-фу.
В борьбе с династией Мин маньчжуры, предводимые Тайцзуном, вместе с коорциньскими монголами, ещё вышли в 1629 AD к Изи-чжоу, около Пекина. Но говорят, что Чжун-вань успел ввести в город сильный отряд, что и заставило маньчжуров отказаться от овладения Пекином.
Естественной западной границей Маньчжурии, страны на крайнем северо -востоке Китая, следует признать хребет Большой Хинган:
- однако, область, лежащая к западу от Большого Хингана (бассейн оз. Далай-Нор, северо-западная часть так называемой "Травяной земли"), причислялся всегда к Маньчжурии
- с другой стороны, бассейн верхнего течения р. Шара-Мурень, лежащий к востоку от Большого Хингана, издавна входил в состав внутренней (южной) Монголии (Халха, северная Монголия находилась в вассальной зависимости от Китая)
Таким образом, границы большой Маньчжурии, проходили условными линиями от Шанхай-Гуаня через Бодунэ - Хуланчэн - Цицикар - озеро Далай-Нор.
В этих пределах Маньчжурия занимала 680 000 вёрст², то есть, например, была несколько больше Австро-Венгрии в её лучшие времена. Население Маньчжурии составляло вероятно около 1000 000 человек (манчжуры, дагуры, чипчиры, солоны).
Живой (разговорный) манджурский язык сохранялся ещё сто лет назад во всей северной Манджурии, а также и за пределами её, например в восточном Туркестане, где были манджурские гарнизоны.
Недалеко от старой китайской крепости Шаньхай-гуань у Ляодунского залива, ещё в начале прошлого столетия начинался земляной вал с остатками посаженной несколько сот лет тому назад ивовой изгороди, идущий в северо-восточном направлении до самого Гирина и предназначавшийся некогда для ограждения Южной Маньчжурии от набегов северных орд (как монгольского, так и тюркского происхождения) с запада.
Собственно “маньчжуры”, ставшие в 1644 AD господствующим сословием в Китае, составляли вместе с сибо и солонами (племена “чжурчжэньского” происхождения, то есть тунгусской группы или, как говорят, “урало -алтайская” народность) военно -административное сословие.
Удобнейшими путями для набегов северных орд во всех отношениях были восточные, проходящие вдоль Большого Хингана (мяса и подножного корма в юго-восточной Монголии было много; недостаток воды возмещался легкостью её добывания в виду близости подпочвенных вод).
А вот караванные пути от Урги на Калган (Гуньчжуйский, Дарханский и Аргалинский) и путь богомольцев в Тибет из Урги на Алашань пересекали пустыню Гоби (300-500 вёрст), где номадам приходилось встречаться с недостатком и в подножном корме.
С большими усилиями и потерями (вместе с коорциньскими монголами), были взяты защищавшие Ляози крепости: Бицзягань, Ташань, Синь-шань, Сяо-лин-хэ, Суншань и, наконец, был взят сильный укреплёный пункт Цзинь-чжоу; оставалось овладеть крепостью Шанхай-гуанем.
Китайская империя, раздираемая внутренними смутами, находилась на краю гибели.
Восстания вспыхивали в различных местностях. Один из мятежных вождей, Ли-цзы-чэн, собрав значительный отряд, овладел главными городами в бассейне Желтой реки, после чего двинулся на Пекин, который взял в 1643 AD без особых усилий.
Минский император удавился на собственном поясе, и Ли-цзы-чэн стал правителем Небесной империи.
Но северо-восточная часть Чжилийской провинции, где были сосредоточены преданные Минам войска, под начальством опытного и энергичного полководца Ву-сань-гуя, оставалась не завоеванной.
Ли-цзы-чэн с одной стороны и Тайцзун - с другой, посылали Ву-сань-гую самые лестные предложения.
Последний предпочёл союз с маньчжурами с единственною целью, чтобы низвергнуть Ли-цзы-чэна и восстановить законный порядок в Китае.
Он предоставил маньчжурской армии (40 000 человек) проход через Шанхай-гаунь, который тотчас и был занят последними.
Союзники разбили Ли-цзы-чэна, выступившего к ним навстречу, при Юн-пин-фу (1644 AD).
Маньчжуры, вступив в северную столицу, то есть Пекин (Цзин-чен), немедленно приступили к подчинению себе всего Китая, a сам Абахай (Тайцзун), маньчжурский князь и полководец, занял китайский престол, положивши начало дай-цинской династии, правящей в Китае вплоть до прошлого столетия.
Собственно Китай (цивилизационное ядро в бассейнах Хуанхэ и Янцзы) сто лет назад был довольно однообразен по этнографическим элементам, представляя собой смешение различных монголо-татарских народностей.
Племенной состав Маньчжурии был разнообразен.
Китайцы, составляющие главную массу населения, не являлись аборигенами Маньчжурии; последними считались маньчжуры, однако, они настолько смешались с китайцами, что их трудно различить; затем дауры, олоты, буряты (монгольского происхождения), бибары, орочены, манегры, гольды, солоны и корейцы; в полосе отчуждения железной дороги жили русские и японцы.
Несмотря на эту видимую разноплемённость, китайская культура значительно нивелировала различные племена, и, в общем, в политическом отношении население Маньчжурии являлось однородным, объединённым к тому же общей неприязнью к европейцам и японцам и общностью религии, с тремя господствующими учениями: даосизмом (переселение душ), буддизмом (материальный мир) и конфуцианством (бессмертие души).
Китайские мусульмане носили название дунган; наконец, незначительно распространено было христианство.
Господствующий язык - китайский (мандаринское наречие, гуаньхуа), с которым можно было обойтись всюду.
Пограничные укреплённые линии существовали в виде непрерывных земляных валов или даже каменных стен уже в l'Epoque ancien и устраивались с целью преградить неприятелю пути вторжения в страну.
Говорят, что Китайскую стену (Ван-ли-чанг-чин). начали возводить по повелению первого императора объединённого Китая Цинь-ши-гуанг-ти, работы по постройке, содержанию и усилению стены продолжались до Seicento.
С воцарением маньчжур на китайском престоле (1644 AD) Великая стена потеряла свое значение; её перестали поддерживать, a местами уже её материалами пользовались для возведения казённых и частных зданий.
Дай-цинское государство начало превентивные операции на границах:
- Русские, не имея достаточных сил в Сибири (на р. Амуре), уступая обстоятельствам, заключили в 1689 AD Нерчинский договор, по которому г. Албазин, равно как и р. Амур, или, точнее, средняя её часть (до р. Уссури), переходили в руки китайцев, и граница была проведена по течению рек Шилки и Аргуни ( Покорение Приамурья)
- В конце Seicento император Сюань-ю вывел многочисленную китайскую армию против чжунгарского хана Галдана и покорил его ханство.
- В половине Settecento при императоре Хун-ли сильная китайско-маньчжурская армия совершила через крепость Цзя-юй-гуань поход в Туркестан и завоевала область Или
- В 1826 AD, после похода в том же направлении за Великую стену армии Чана, были усмирены коканцы и туркестанцы, стремившиеся свергнуть иго маньчжуров
Китайская стена существует и в наши дни и лишь в некоторых местах разрушена.
В зиму 1861 AD маньчжуры пытались отнять от нас Владивосток.
В 1860 AD в Золотой Рог с транспорта “Маньчжур” была высажена 3-я рота Восточно-Сибирского линейного батальона под командой капитана Черкавского.
Рота построила на северном берегу Золотого Рога казарму, провиантские магазины и некоторые другие здания.
С этого времени Владивосток стал называться постом.
Дело дошло до вооружённого столкновения, маньчжуры были отбиты и более не беспокоили.
Соседи же обратили внимание на новый пост, и в 1861 AD в Золотом Роге появилась английская эскадра адмирала Гона.
В следующем году из России прибыли первые пушки, взвод горной артиллерии; началась постройка укреплений, механического завода для ремонта судов etc.
Владивосток был объявлен порто франко, в нём учреждено "управление начальника южных гаваней Тихого океана".
В ряду всех азиатских областей, прилегающих к границам России, Маньчжурия имела исключительно важное значение в политическом, военном и экономических отношениях; кроме того, событиями 1900 AD и 1904-1905 AD она стала памятна и в военно-историческом отношении.
С политической точки зрения Маньчжурия важна была тем, что в ней сосредоточивались интересы России и Японии, разграничивших Маньчжурию на сферы своего политического влияния:
- Россия в Северной Маньчжурии
- Япония - в Южной Маньчжурии
В экономическом отношении Маньчжурия была важна для обеих держав железно-дорожными концессиями; наконец, в военном отношении как Россия, так и Япония имели в своих сферах передовые позиции друг против друга, отдаляя тем самым от своих границ первые боевые столкновения.
Наконец, Маньчжурия важна была и для самого Китая, как державного обладателя области, в которую проникли с теми или иными целями иностранные державы.
В часности же Маньчжурия, глубоко вдаваясь между правыми притоками Амура (Аргунью и Уссури) в пределы России, разобщала прямую и кратчайшую связь Забайкальской области (нашей ближайшей базы на Дальнем Востоке) с крайним востоком - Уссурийской областью.
Связь эта (пока не была открыта Амурская железная дорога) выполнялась только нашей Китайской Востосточной железной дорогой, проходящей по Северной Маньчжурии.
Без этой связи Россия не могла прочно владеть Уссурийской областью и выходом в Великий океан - крепостью Владивостоком; отсюда являлась необходимость, с целью обеспечить надежность эксплуатации железной дороги, если не владеть Северной Маньчжурией, то, по крайней мере, быть полными хозяевами в известных её районах.
Таким образом, железная дорога прежде всего обусловливала для нас военное значение Маньчжурии.
Кроме того, выдвинувшись в Северную Маньчжурию примерно на 1000 вёрст, мы обеспечивали нашу територию от непосредственного вторжения и тем облегчали оборону границ, сократив её с 3 250 вёрст (по Аргуни, Амуру и Уссури) до 1 350 вёрст по линии Китайской Восточной железной дороги, между станциями Маньчжурия и Пограничная (Гродеково).
Находясь в Северной Маньчжурии, мы запирали пути, ведущие к нашей границе:
по Сунгари - паровой водный, через перевал Хинганских гор на Айгун и пути в Забайкалье и Уссурийский край
в то же время, при наличии железной дороги, идущей от Харбина на юг, мы имели возможность с началом войны перенести операции в Южную Маньчжурию, богатую продовольственными средствами, что, в свою очередь, облегчало снабжение и ускоряло подвоз войск. Манзовская война: восстание китайцев (манз) в Южно-Уссурийском крае в 1868 AD
Co времени присоединения к русским владениям по Пекинскому договору 1860 AD Уссурийского края (ныне Приморский) до 1866 AD русское владычество в нём было лишь номинальным:
- поселенное в 1860 AD по Уссури немногочисленное казачье население в первые годы бедствовало, равно как и немногие крестьяньянские поселения, образовавшиеся в Южно-Уссурийском крае
- военные посты, которыми были заняты главные внутренние и приморские пункты края, разделенные огромными бездорожными пространствами, не представляли собой внушительной силы
- находившиеся в Приморской области к началу шестедесятых годов 5 линейных батальонов были, за полным отсутствием рабочей силы в крае, исключительно рабочими командами без всякого воинского обучения
Вследствие этого, значительное (свыше 40 000) китайское оседлое и полуоседлое население Южно-Уссурийского края, свободно переходившее границу, жило, управляясь своими старшинами и ближайшими заграничными маньчжурскими властями, которые, поддерживали убеждение среди манз лишь о временном занятии края русскими и о предстоящем скором их изгнании.
С зимы 1866 AD нами был предпринят ряд мер с целью укрепиться в крае и облегчить его колонизацию.
Это и привело к восстанию манз.
Меры эти:
- линейным батальонам был придан некоторый вид воинской силы
- Приморская область была разделена на 3 постовых округа с управлениями и командами (Новгородский, Александровский или Де-Кастринский и Ольгинский)
- на округа возложено управление всем населением русским и туземным
- начато устройство почти отсутствовавших сообщений Южно-Уссурийского края с Амуром и окончена постройка телеграфа от Николаевска до поста Новгородского (Посьет)
- устроена на главных путях охрана границы, возложенная на 2 линейных батальона с горным артиллерийским дивизионом
К концу 1867 AD наши постовые укрепления окрепли, и манзы увидели себя в необходимости подчиниться воспрещению расхищать золотоносных месторождения и истреблять дубовые леса.
Манзы озлобились, и с конца 1867 AD начался ряд вызывающих против русских действий в разных местах края и, главным образом, на реке Сучане, куда и была отправлена карательная экспедиция начальника Новгородского поста, подполковника Дьяченко.
Сучанские манзы были внешне усмирены, но брожение по всему краю не прекратилось.
Ближайшим поводом открытого столкновения явилось запрещение в 1867 AD разрабатывать только что открытые золотоносные россыпи на о. Аскольде.
Сила и размещение наших войск к открытию военных действий были:
- в Новгородском посту - команда 350 человек с отрядами по 25 человек во Владивостоке, Находке, на Дауби-хэ и в бухте Стрелок
- 3-й линейный батальон - 2 роты в Камне Рыболов (на озере Ханка), 1 рота в Находке, 1-в Раздольном
- 1-й линейный батальон с двумя взводами горной артиллерии, из которых запряжен был один, - в Новокиевском, с караулами на путях из Кореи и Хунчуна
- 5-й линейный батальон - в Хабаровске
- 4 и 6-й - в Николаевске
Весной 1868 AD большая часть личного состава находилась на дорожных работах в тайге.
С открытием навигации паровая шхуна “Алеут” отправилась на остров Аскольд с целью предупредить там скопление золотопромышленников.
Высадившийся 19 апреля десант с “Алеута”, под начальством командира шхуны капитан-лейтенанта Этолина, подвергся неожиданному нападению манз (1 500 человек) и, понеся потери (13 человек), с трудом вернулся на шхуну.
В последующие дни “Алеут” и его гребные суда блокировали о-в Аскольд и уничтожали по берегу манзовские лодки.
В то же время Дьяченко, извещенный о событиях, послал из п. Новгородского на парусном барке “Нахимов” на о-в Аскольд 100 человек 1-го линейного батальона майора Пфингстена, a сам, верно оценив события на о-ве Аскольде, как начало общего восстания, отправился в п. Раздольный и д. Никольскую (Никольск-Уссурийск), с целью организовать оборону этой деревни, y коей появление манзовских скопищ было вероятно, так как вблизи шла главная дорога за границу, служившая обычным путём манзовских шаек.
Отдав приказания о сосредоточении с работ небольших отрядов в Раздольный (всего до 200 человек) и о выдвижении их к Никольской, Дьяченко отбыл во Владивосток с целью двинуться на о-в Аскольд.
Враждебные действия на о-ве Аскольде немедленно отозвались на материке, и в ночь на 26 апреля жившие по р. Цимухэ манзы собрались, напали на п. Стрелок, сожгли его и перебили часть команды, другая часть которой успела скрыться.
В то же время “Алеут” по недостатку угля ушел во Владивосток, взяв и гребные суда, которым, после взятия п. Стрелок, грозила опасность и с берега и с материка, так как еще много манзовских лодок оставалось неуничтоженными. Этолин надеялся, что свежая погода и туманы задержат манз на острове.
Задержанный во Владивостоке “Алеут” вернулся на о-в Аскольд лишь 1 мая, по прибытии Дьяченко во Владивосток, но манзы уже покинули остров. В тот же день пришёл на о-в Аскольд отряд Пфингстена, задержанный в море безветрием.
Дьяченко с судами вернулся во Владивосток, послал отсюда отряд штабс-капитана Буяковича в 60 человек с 2 орудиями на Цимухэ, дал ряд дополнительных распоряжений о сосредоточении сил к Никольской и уехал в Посьет, где пробыл до 12 мая в переговорах с властями г. Хунчуна, которые требовали выдачи взятых “Алеутом” на о-ве Аскольде манз, в чём им было отказано.
Телеграмма Дьяченко о происшедших событиях вследствие порчи линии пришла в Николаевск, где был штаб области, лишь 5 мая.
Военным губернатором области, контр-адмиралом Фуругельмом, были даны следующие распоряжения:
- Все войска Южно-Уссурийского края для действий против манз были подчинены начальнику штаба области полковнику Тихменеву
- приказано сформировать сводный стрелковый батальон из стрелков 4, 5 и 6-го батальонов и учебной стрелковой школы, учреждённой незадолго перед тем в Хабаровске
- в ст. Буссе на Уссури открыт продовольственный магазин
- в распоряжение Тихменева дано 3 парохода для Амура и 3 малых телеграфных парохода для перевозок по верхнему Уссури
К 20 мая сводный стрелковый батальон на пароходах прибыл из Николаевска в ст. Буссе. Между тем ушедшие с о-ва Аскольда манзы сожгли русскую деревню Шкотову и вырезали часть населения; отряд Буяковича опоздал.
От Шкотовой манзы разделились на 2 колонны: одна пошла к Никольской, другая осталась в горах, желая пробраться по р. Лефу к оз. Ханка и за границу.
Разведочный отряд последней колонны был разбит отрядом унтер-офицера Раскотова, высланным Дьяченкой к Раздольному одновременно с высылкой Буяковича.
Дьяченко 17 мая прибыл из Посьета в Раздольное и узнал тут, что указанные им меры по обороне Никольской по вине местного начальства не были выполнены, назначенные для обороны войска оставались в Раздольном, и Никольская, где было всего 28 человек, была сожжена 15 мая первой колонной манз силой в несколько сот человек.
Уничтожив Никольскую, манзы безнаказанно ушли за границу.
Тихменев по пути из Николаевска, подобно Дьяченке, дважды по телеграфу приказывал прочно занять Никольскую. 15 мая Дьяченке приказано выделить из 1-го батальона 150 человек, мобилизовать незапряженный взвод артиллерии и идти на Цимухэ или куда признает нужным для выполнения плана совместного с войсками, шедшими с севера, оттеснения манз к Стрелку и истребления их; для усиления этих войск 17 мая приказано было сформировать и сосредоточить в Буссе роту в 150 уссурийских казаков.
21 мая из Буссе Тихменев вошел в непосредственное сношения с бывшим в Раздольном Дьяченкой переговорами по телеграфу, впервые подробно узнал о событиях и отдал следующие приказания во исполнение того же первоначально намеченного плана оттеснения оставшихся еще манз со всех сторон, но теперь уже к Никольской, и истребления их:
- комиссару Уссурийского казачьего батальона подполковнику Маркову с казаками и взводом 3-го батальона (всего до 200 человек) - идти к Никольской от Камня Рыболов
- капитану Флоренскому с 2 ротами сводного стрелкового батальона - от Дауби-хэ и Лефу и присоединить на Дауби-хэ роту того же б-на
- Дьяченке с отрядом 1-го батальона и 2 opудиями - занять Лоренцову, действуя сообразно сведениям о неприятеле
Между тем, Дьяченко, получив приказание итти в Лоренцову, уехал на пост Речной для встречи отряда, доставленного сюда на “Алеуте” из п. Новгородского, где отряд был весьма быстро сформирован Пфингстеном. 25 мая отряд вышел из Речного по назначению. Отъезжая на Речной, Дьяченко отдал в Раздольном приказание произвести разведку, куда ушли манзы, сжегшие Никольскую, и занять селение и пост Суйфунская.
Это, однако, не было исполнено, и вторая колонна манз, бывшая в сопках и, как оказалось потом, наблюдавшая за нами через шпионов, напала на беззащитное селение и сожгла его.
20 мая утром манзы в числе нескольких сот от Суйфунской через Никольскую двигались к ст. Дубинской, направляясь к границе.
В то же утрю сюда по пути к Никольской подходил отряд Маркова и y Дубинской произошел бой.
Манзы заняли позицию; перестрелка длилась с утра до 5 часов вечера и закончилась атакой на манз с фронта и фланга, после чего манзы бежали.
Преследования, однако, не было, и манзы большией частью ушли за границу.
Таким образом, план окружения и истребления манз не удался, главным образом, вследствие недостаточной разведки по полному отсутствию кавалерии.
Дальнейшие действия войск заключались в очищении края от остатков манзовских шаек и приведении в полную покорность враждебного населения.
С этой целью сформировано несколько отрядов, которые в течение июня и обошли указанные им районы.
Последствиями подавления восстания были:
- приведение в покорность китайского населения и ослабление заграничных на него влияний
- упрочение нашего положения в крае
- общее усиление нашего политического значения на Дальнем Востоке, так как проявленная нами сила внушительно повлияла на местное и центральное китайское правительство
- выяснение недостатков устройства войск в крае
- выяснение необходимости колонизации края
Расширение нашей державы на восток не ограничивалось только военно-политической экспансией, это был еще и сложный процесс превращения Сибири и Дальнего Востока в Россию.
Несмотря на то, что русское население частично зависело от китайского продовольствия, речной торговли и неквалифицированной рабочей силы, китайцы постоянно находились под угрозой изгнания.
Наше правительство издало ряд законов, шаг за шагом ограничивавших деятельность китайцев и возможность их оседания на Дальнем Востоке России:
- 1886 AD они были лишены права селиться в приграничных местностях
- 1892 AD приобретать земли в Амурской и Приморской областях
- 1907 AD и даже был запрещён наём их на казённые работы
Важнейшую роль в освоение земель Дальнего Востока должны были сыграть не столько военные и чиновники, сколько мирные крестьяне-переселенцы. Это была сознательная политическая установка.
Председатель Комитета министров Н. Х. Бунге в своем политическом завещании в 1895 AD указывал на русскую колонизацию как на способ, по примеру США и Германии, стереть племенные различия:
“Ослабление расовых особенностей окраин может быть достигнуто только привлечением в окраину коренного русского населения, но и это средство может быть надёжным только в том случае, если это привлеченное коренное население не усвоит себе языка, обычаев окраин, место того, чтобы туда принести своё”
В русской колонизационной политике господствовало понятие, что только та земля может считаться истинно русской, где прошёл плуг русского пахаря.
Граница России проходила по луке казачьего седла.
Но прочность вхождения той или иной территории в состав России определялась всегда в соответствии с успехами русской колонизации, и, прежде всего, крестьянской.
Крестьянская колонизация сознательно воспринималось как необходимое дополнение военной экспансии.
Наше правительство стремились:
“параллельно с военной службой, организовать переселенческую службу. Вслед за военным занятием страны, должно идти занятие культурно-этнографическое.
Русская соха и борона должны обязательно следовать за русскими знаменами и точно также как горы Кавказа и пески Средней Азии не остановили русского солдата, они не должны останавливать русского переселенца”.
Правительство ставило рядом в решении этой исторической миссии России - меч и плуг.
Но в этом была заложена и своего рода геополитическая сверхзадача.
П. П. Семенов-Тян-Шанский писал об изменении в результате русской колонизации этнографической границы между Европой и Азией путем ее смещения все дальше на восток.
На рубеже веков министр финансов С. Ю. Витте также указывал на изменение геополитического пространства империи, отмечая значение “великой колонизаторской способности русского народа”.
Именно русский крестьянин-переселенец, был призван изменить цивилизационные границы империи:
“Для русских людей пограничный столб, отделяющий их, как европейскую расу, от народов Азии, давно уже перенесён за Байкал - в степи Монголии. Со временем место его будет на конечном пункте Китайской Восточной железной дороги”.
Это позволило бы прекратить “такое уродливое и неестественное явление, как эмиграция в Бразилию и другие южно-американские страны”.
С колонизацией Сибири Витте связывал не только экономические, но и политические задачи.
Русское население Сибири и Дальнего Востока должно было стать оплотом в “неминуемой борьбе с жёлтой расой”.
Именно это население должно было дать силы и средства для защиты интересов России
В противном случае, предупреждал он, “вновь придётся посылать войска из Европейской России, опять на оскудевший центр ляжет необходимость принять на себя всю тяжесть борьбы за окраины”.
“Необходимо помнить, - писал военный министр А.Н. Куропаткин в 1900 AD, - что в 2000 году население России достигнет почти 400 миллионов.
Надо уже теперь начать подготовлять свободные земли в Сибири, по крайней мере, для четвертой части этой цифры”.
В начале прошлого века (особенно после русско-японской войны) первоочередной политической задачей дальневосточной политики стал политический лозунг: “Дальний Восток должен быть русским и только для русских”.
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -10
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -9
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -8
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -7
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -6
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -5
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -4
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая - 3
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -2
- Обзор войн, ведённых европейцами против Китая -1