Maison d'Orange-Nassau -1
Chansons de Geste
Introduction
Графство Голландия принадлежало к числу самых отдалённых и наименее развитых территорий Империи.
Само название Holt- land (Болотная страна) говорило о том, что она состояла почти целиком из заболоченных пространств. Это была самая низинная из Низинных стран - Нидерландов (неясно определявшейся территории от Рейнской области до Пикардии)
Между островами, расположившимися кольцом со стороны моря, и самыми удалёнными частями её суши, по крайней мере, две трети территории Голландии находились ниже уровня моря.
По большей части она состояла из грязевых отмелей, соляных болот, берегов различных протоков и предательских отмелей. Путешествовали здесь обычно на лодке, а зимой, когда воды на отмелях сильно промерзали, устанавливалась надёжная дорога по льду.
Дельта Рейна была самой молодой и самой подвижной поверхностью в Европе, появившись после последнего ледникового периода, она оформилась под воздействием соединённых сил трёх текших на север рек: Шельды (Эскаута), Мааса (Мейса) и Рейна (Риджна), западных ветров, морских приливов и отливов. В результате она была, видимо, легко подвержена изменениям.
Нанесённый морем песок образовал здесь массивные дюны до 70 м высотой и 4-5 км шириной. За дюнами наносимые рекой отложения высились подвижными нагромождениями, и потоки пресной воды рвались и в непрестанной борьбе искали новые выходы в море.
Во времена Pax Romana здесь было несколько береговых укреплений на песочном барьере за большой вдававшейся в сушу лагуной Флео Лакус. Старый Рейн здесь выходил в море по каналу. который существует до сих пор в современном Лейдене, а Старый Маас, извиваясь, проложил себе отдельный выход в 20 милях к югу.
Потом большое наводнение направило главный поток Рейна в Маас, и появилось несколько связывающих каналов : Лек, Ваал и Новый Маас. пресноводная лагуна на севере обмелев, отчасти заилилась.
Затем когда в Ducento наступила более тёплая климатическая фаза, уровень моря постепенно повысился.
Барьер дюн несколько раз прорывался, устье Шельды разделилось на несколько каналов, подведя морские пути к самому Антверпену, и появилось множество островов.
Солёные воды устремились в северную лагуну и превратили её в широкий морской залив Зейдер -Зе, разделивший Фризию пополам.
При высоких приливах волны заливали протоки главных каналов, угрожая поселениям, расположившимся по их берегам.
Это и вызвало строительство дамб.
Возведение дамб было особым этапом в этой долгой истории .
Оно положило начало созданию системы водных путей внутрь страны, вглубь материка, функционирование которой контролировали смотрители шлюзов.
Поскольку морским судам нелегко было проходить через узкие шлюзы, вокруг дамб возникли причалы, где привезённый морем груз перегружался на маленькие речные баржи.
Схидам -Роттердам и Амстердам возникли в таких пунктах встречи морских путей с речными.
Однако для того, чтобы они начали выполнять свою исключительно важную роль, потребовалось ещё немало усилий, и всё в целом привело к решительной победе над главными соперниками.
Среди прочего, может быть, самым главным было насильственное сокрушение Антверпена после навязанного закрытия движения по Шелде в 1648 -1863 AD.
Река Шельда пересекает всю территорию Фландрии и Эно, но ее эстуарий расположен в Зеландии.
До l'Époque moderne antérieure поселения людей в дельте были трёх типов.
Но ни один и в малой степени не мог сравнится многочисленностью населения с большими текстильными городами соседней Фландрии (Брюгге, Гент etc.).
Религиозная и светская власть была здесь в руках епископа Утрехта (Фризия была “языческой”). Знать не имела никакой систематической иерархии и в её среде (как и на Британских островах) преобладал “французский” язык (Langue d'oil).
Различные варианты proto -средне-голландского языка, который развился из взаимодействия трёх германских наречий:
Были повсюду в Нижних землях.
Диалектных различий между Vlaams (фламандским) и hollandish (голландским) не отмечалось.
Фризский, который из германских наречий ближе всего стоял к “английскому” (среднее между англо-саксонским и древне-саксонским), был широко распространён на севере Голландии и островах.
До l'Époque moderne postérieure I “национальные” образования были совсем не различимы .
Миф модерна о неизменном единстве “нации” и её “исконной территории” тогда просто не имел смысла.
Самосознание людей обладало не в “национальном”, а только в том, что имелось в действительности.
Европейцы l'Époque moderne antérieure сознавали свою принадлежность родному городу, деревне, некоторой группе людей, общавшихся между собой на местном наречии, не прибегая к латинскому или французскому.
Они осознавали свою принадлежность к группе людей, у которых был общий господин; к некоторому общественному институту с его привилегиями; и больше всего - к общему христианскому миру.
Ведь за пределами этого, как сказал поэт, можно ждать лишь Смерти и Страшного Суда. Тогда наконец, всякий, узнаёт, к какой действительно социальной группе он принадлежит: к пассажирам на плоту Проклятых, к кающимся, плывущим в Чистилище, или, может быть, к славящим Бога в Раю.
Историки поддаются искушению читать историю задом наперёд. Когда в позапрошлом веке впервые создавались национальные истории, Нидерланды только что разделились на два королевства: Бельгию и Голландию; тогда стали придерживаться мнения, что голландцы и фламандцы существовали как отдельные общины от века.
Реально же понадобилось немало поворотов при бургундском и габсбургском правлении и много перемен в экономике и демографии, прежде чем Страна дамб определится в своём теперешнем виде и роли.
В 1548 AD все земли Pays-Bas (между Немецким морем и Арденнами, в бассейне рек Рейн, Маас и Шельда), включённые в так называемый Бургундский округ Империи:
Были объявлены единым нераздельным комплексом земель в составе 17 провинций.
Высший суверенитет над Pays-Bas принадлежал государям из Габсбургского дома, управлялись Pays-Bas наместником (генеральным штатгальтером), при котором имелся Государственный совет (главным образом из представителей местной аристократии).
Высшим сословно-представительным органом были Генеральные штаты.
Большинство центральных органов управления сосредоточивалось в Брюсселе.
В регентство Маргариты Пармской (1559 -1567 AD) начался мятеж конфедератов, недовольных планами церковной реформы (они требовали контроля дворян за церковными бенефициями).
Чтобы вникнуть в эту ситуацию, надо себе представить особый идеологический строй испанской монархии Cinquecento - монархии, пронизанной духом гуманистической культуры и подчиненной программе неоплатонической философии.
Королевская власть при Филиппе всерьез мыслила себя как сила неоплатонической любви, преобразующая мир, проявляющаяся как господство согласия между людьми.
Залог и выражение “истинной религии” - принадлежность к христианскому обществу, церковному приходу, городу, королевству.
Член общества и христианин - по большому счёту одно и то же.
Король - “глава” общественного “тела” со всей вытекающей для него отсюда мерой ответственности.
Религия играла роль главной несущей конструкции общества и даже наполовину не могла являться чьим-то “личным делом”.
Так устроенное общество никак не могло состоять из христиан и еретиков одновременно. Утрата конфессионального единства ставила его на грань распада.
Ведь 17 провинций Бургундского кольца империи, которые в 1551 AD были переданы под власть Испании, были настоящей мозаикой местных привилегий и социальных и культурных границ.
Сельская феодальная аристократия резко отличалась от богатой буржуазии и рыболовов прибрежных городов.
Франкоязычные и, в основном, католические валлоны Оно, Намюра и Льежа совершенно не были похожи на говорящее по прото- голландски и всё в большей степени склонное к кальвинизму население Голландии, Зеландии и Утрехта.
Главные языковые и религиозные границы проходили по центральным провинциям Фландрии и Брабанта.
Ну и самое главное, примерно 200 городов сосредоточили в своих руках 50% торговли Европы,- и четвёртое сословие (жирные пополаны) хотело по-своему “развиваться” (а как, это видно по дальнейшей деятельности Heeren 17), без угроз так называемой “свободе”, то есть молоху безудержной наживы и потребления снаружи и пандемонию грехов внутри ( кальвинистская теология позитивного осуждения, безвозмездной предопределённости к спасению)
Крах Антверпена в 1557 -1560 AD можно считать началом новой эры - l'Époque moderne antérieure .
Протестантский миф о герцоге Альбе складывался по горячим следам событий и был призван дискредитировать королевскую власть как “организатора зверств”. Но и это еще не предел “коварства”.
Оказывается, что, мол, и Варфоломеевская ночь была спланирована семью годами раньше, во время встречи Екатерины Медичи с герцогом Альбой, будущим “душителем” Нидерландской “революции”
“Революцией” кальвинистские радикалы величали антисистемный мятеж, вызванный стойким нежеланием мерзавцев платить alcabala -5% налог на торговые сделки.
Кальвинистские агитаторы, не моргнув глазом, утверждали, что религия для Альбы - “только повод”, а действительным намерением является “довести Нидерланды до состояния турецкой тирании”.
Оранжисты спешили застолбить за собой и свежую “национальную” точку зрения, третируя своих оппонентов как “ненастоящих” голландцев.
Четвёртое сословие (финансово -торговый капитал) упрямо видела в себе соль земли, косясь на королевскую власть через призму новомодной политической теории.
Усмирение обрастало отвратительными подробностями - предательством друзей или умерщвлёнными без суда. Уже говорили о десятки тысячах казнённых и умученных.
Мир рушился под игом государя, уже явившего свою “сатанинскую сущность”.
“Народу” принадлежало право произвести “необходимую и справедливую революцию”, отринув “короля-преступника” и его наместника.
Собственно конфессиональный и экономический конфликт был низведён до уровня прилагающейся подробности.
Кошмарный образ Альбы и “Кровавого совета” отныне был призван служить краеугольным камнем политической доктрины голландской религиозной диссиды и четвёртого сословия, ставящей целью обосновать разрыв с законной властью, открытую вооруженную борьбу и бесповоротное политическое отделение.
Художественная литература и синематограф (особо вспоминается характерный советское муви об Уленшпигеле) по сей день тиражируют миф об Альбе, который начал складываться в кальвинистских памфлетах, спешно отпечатанных в Женеве и Амстердаме по горячим следам.
С их страниц сошли знакомый нам Альба, король Филипп II, доходящее до невероятного “бесчинство” инквизиции и зверства католиков, безумная нелогичность поступков и страсти, захлестывающие всех.
Эта картина давно нуждается в уточнении.
Испания периода l'Époque changement представляла собой кульминацию духовного развития всей европейской цивилизации, самую утончённую форму симбиоза культуры, государственности и религии.
На исходе Cinquecento изысканная и возвышенная Испания, чьи глаза застилало наивное представление о правом устройстве христианского мира, столкнулась с доселе неведомой формой quasi -государственности - голландским и английским оплотом беспросветного бандитизма, находящегося под откровенным и циничным прикрытием “просвещённых правителей”.
Своеобразие английско-голландской quasi -государственности заключалось не только в полном беспределе и вероломстве, а в нечеловеческой жестокости, чьи правители с сатанинским безразличием проливали кровь сначала соотечественников, а затем и всех порабощенных ими наций.
После мятежа и междоусобия, произошло обособление Северных и Южных Нидерландов:
Южная часть Pays-Bas, стала носить название Испанские Нидерланды, а после их перехода в результате войны за Испанское наследство (1701-1714 AD) к Австрии - Австрийские Нидерланды.
В 1814-1815 AD решением Венского конгресса обе части бывших Нижних Земель были объединены в Нидерландское королевство, в котором южные, промышленно развитые, провинции оказались в роли придатка менее развитых и отсталых северных.
Кроме того, государственным языком нового Нидерландского королевства был объявлен “голландский” язык, тогда как подавляющая часть населения южных провинций говорила по-французски и по-фламандски.
“Революция” 1830 AD привела к обособлению южных провинций в особое королевство (признанное Нидерландами только 1839 AD), получившее название Бельгия (Belgique). Королём был избран Леопольд I Саксен-Кобург-Готский (1831-1865 AD)
Саксен -Кобург -Гота
Тюрингское герцогство Саксен -Кобург -Гота было учреждено в 1826 AD, когда герцогу Саксен -Кобург -Заальфельдскому пришлось в связи с разводом обменять Заальфельд на Готу.
В конце концов, восемь его крошечных анклавов вместе с Саксен -альтенбургом, Саксен -Мейнингеном и Саксен -Веймар-Эйзенахом были вынуждены присоединиться к Германской империи.
Герцог имел двух сыновей:
Его брат Леопольд (1790 -1865) был некогда женат на наследнице Ганноверского дома (королевская династия Великобритании).
Его сестра Луиза (также замужем за представителем Ганноверской династии) была матерью принцессы Виктории (1819 -1901), которая была зачата в Аморбахе во Франконии.
Перспективы семьи значительно улучшились в 1830 AD, когда, подобно своей покойной тётки, Виктория неожиданно стала возможной престолонаследницей Ганноверской династии, а Леопольд был избран королём Бельгии.
Дядя Лео был главным королевским сватом.
Альберт Саксен -Кобург -Готский приходился ему племянником, а Виктория Ганноверская племянницей.
В мае 1836 AD он устроил их брак. Обоим было по 17 лет.
Им предстояло стать “отцом и матерью Европы”.
Ганноверская династия, которая некогда носила также титул герцогов Люнебург -Целльских и Брауншвейг -Люнебургских, правила одновременно с 1714 AD в качестве курфюрстов, а потом королей Ганновера и королей Соединённого королевства.
Живя в Англии, они, однако, всегда брали себе только немецких невест, в то время как их наследственными землями от их имени управлял штатгальтер (наместник).
Когда в 1917 AD в результате одностороннего правового акта был создан дом Виндзоров, републиканец Герберт Уэлс назвал его представителей “чужими и неинтересными людьми”.
Их кузен -германский кайзер не был столь критичен. Как то он сказал, что отправляется в театр на представление “проказниц Саксен-Кобург-Готских” (намёк на знаменитую комедию Шекспира “Виндзорские проказницы”
Английская правящая династия из дома Саксен -Кобург -Гота спешно назвала себя Виндзорами в 1917 AD (после предательства и ареста их родственников Романовых)
За исключением шотландских родственников матери Елисаветы, ни один из Виндзоров не имел каких -либо английских предков.
Конечно умелые “специалисты” по генеологии установили, что они потомки баснословных Плантенгентов, Тюдоров и Стюартов, даже Карла Великого, Эгберта и короля Альфреда.
Зачем ельциноиды проводили исследование останков из группового захоронения на Старой Коптяковской дороге под Екатеринбургом, “идентификацию” и перезахоронение?
После смерти Королевы-Матери Елизаветы I (2002 AD) королева Великобритании Елизавета II Виндзорская по праву первой крови стала первой прямой наследницей всех активов семьи Романовых, хранящихся в зарубежных банках (оценочно более 30 миллиардов фунтов).
Столь значительная сумма должна была выплачена королевской семье по истечении трёх лет после получения справок о смерти семьи Романовых.
Поэтому интрига вокруг останков, найденных под Екатеринбургом, приобрела не только исторический, но и обострённые политический и меркантильный контексты (по крайней мере, для сторонников позитивности идентификации Романовых).
На лондонской конференции 1830 AD державами была признана независимость, и гарантирован нейтралитет Бельгии:
Название “королевство Нидерланды” закрепилось как официальное за Северными Нидерландами.
Старшая ветвь Оранского дома (Нассау-Дилленбург), с родоначальником Вильгельмом Молчаливым, занимала 1581-1702 AD должность штатгальтера в мятежных Соединённых провинциях и пресеклась Вильгельмом III, родовые владения которого перешли к Пруссии.
Младшая (Нассау-Дитц), занимала ту же должность 1747-1795 AD, в 1815 AD получила нидерландскую корону и прекратилась в мужской линии 1890 AD в лице короля Вильгельма III, оставившего дочь королеву Вильгельмину, в 1901 AD вышедшую замуж за герцога Генриха Мекленбург-Шверинского.
Принц Оранский- титул наследника престола в “королевстве Нидерланды”.
Histoire de la principauté d'Orange
Орания (Orange, Oranje, Oranien) был небольшим самостоятельным княжеством на левом берегу Роны к северу от Авиньона в живописной долине.
Защищённый с востока вершинами Монт Венту, это был район богатых виноградников, а несколько винодельческих деревень здесь, как Жигонда (Gigondas) и Шатонеф -Дю -Пап (Châteauneuf du Pape), даже прославились.
В крошечной столице княжества, в древнем Араузионе высилась громадная римская арка, возведённая Тиберием.
С Unocento Орания становится владением графов Прованса и, следовательно, Империи.
Но в 1393 AD наследница княжества Мари де Бо (Marie des Baux) была выдана замуж за Жана де Шалона (Jean de Chalon) из Бургундии
Именно их потомки стали затем правителями этого княжества, однако никогда там не жили.
В 1431 AD, когда графу Прованса срочно понадобился выкуп, он согласился продать вассальные обязательства Шалонов, так что те приобрели статус владетельных князей Оранских (Princes d'Orange)
Как независимый анклав внутри королевства Франции княжество привлекало итальянских купцов, а в середине Cinquecento оно стало быстро становиться бастионом протестантов.
Со временем Великий Король разгромит это гнездо гугенотов (1703 AD)
Принцы из Шалонского дома (Maison de Châlon) владели Оранжем до 1530, когда умер, не оставив наследников, имперский начальник Филиберт де Шалон (Philibert de Chalon), командовавший после смерти Карла Бурбона в 1527 AD войсками императора Карла V в Италии.
За службу императору он был щедро вознаграждён обширными владениями в Нидерландах (Брабанте).
Наследником Филиберта де Шалона стал племянник Рене Нассау-Шалонский, сын его сестры Клавдии (Clauda de Chalon-Arlay, получившая титул князей Оранских) и Генриха Бреды, графа Нассауского (d'Henri de Nassau).
В 1544 AD в самый разгар войны между Францией и Империей офицер императорской армии Рене фон Нассау был сражён при Сен-Дизье (Saint-Dizier) французской пулей.
Его смерть отозвалась последствиями не только на истории его родного Нассау, но и на истории Прованса, Нидерландов и Англии с Ирландией.
Маленькое имперское герцогство Нассау (Nassau) лежало на правом берегу Рейна (Rhénanie-Palatinat), в его среднем течении.
Расположенное между лесами Вестервальд и суровыми горами Таунус к северу от Висбадена, Нассау с его плодородными землями было страной лучших в Рейнланде виноградников, включая сорта Йоханесберг и Рудесгейм.
Отец Рене, Генрих фон Нассау, жил в Сегене, владея герцогством вместе с младшей ветвью семейства в Дилленбурге.
Согласно легенд, Дилленбург возник во второй половине Duecento y подножья замка, построенного графом Нассауским Генрихом Богатым в 1255 AD.
С 1290 AD этот замок служил резиденцией Дилленбургской линии герцогов Нассауских.
В 1533 AD в нем родился Вильгельм Оранский, в 1567 AD - сын его Мориц, оба -правители Соединённых мятежных провинций Pays-Bas и главные акторы так называемых “Нидерландских освободительных войн” (сами жирные пополаны не способны конечно были возглавить и организовать вооружённое противостояние).
Когда Рене не имевший наследников был убит, все его земли и титулы (право наследования) перешли к его 11 -летнему кузену Вильгельму Нассау-Дилленбургскому в дальнейшем штатгальтеру Вильгельму Молчаливому (Guillaume le Taciturne), или Вильгельму I Оранскому (Guillaume Ier d'Orange-Nassau), .
Получив наследство в Германии, Провансе и Брабанте, Вильгельм Нассау -Дилленбургский (1533-1584 AD) стал одним из самых богатых людей Европы.
Он даже предъявлял права на уже не существующее королевство Арля.
Лютеранин по рождению, он был воспитан как католик при императорском дворе в Брюсселе, где называл правительницу Маргариту матерью, затем он с роскошью обосновывается в Бреде к северу от Брабанта.
При императоре Карле V Вильгельм был назначен штатгальтером (наместником) Голландии, Зеландии и Утрехта. В качестве имперского владетельного князя он имел право содержать свою армию и флот (чем он позже и воспользуется)
В 1555 AD он поддерживает за руку больного Карла V во время церемонии отречения, а в 1559 AD выступает как полномочный представитель императора при подписании договора Шато -Камбре.
Затем он отправляется в Париж в качестве одного из трёх гарантов исполнения Договора.
По всему он был столпом католичества и Империи.
В Париже, однако, Вильгельм, публично занимает позицию “amant de la gloire - amant de la liberté” или как это трактуется историографами, “он услышал об испанских планах покорения Нидерландов; с этого времени всю жизнь он испытывал непреодолимое отвращение к испанским интригам”.
В истории он остался под именем Вильгельма Молчаливого.
Таким образом, династия Оранских-Нассау, основанная Вильгельмом, несмотря на свои “голландские” связи, не была “голландской” по происхождению.
Это был типичный династический сплав, возникший “случайно” и по “счастливой случайности” сохранившейся.
Из трёх сыновей Вильгельма только один продолжил род. Этот ребёнок был зачат четвёртой женой Вильгельма между двумя покушениями то ли испанских, то ли голландских агентов на его жизнь.
Однажды Молчаливый помиловал любовника изменившей ему второй жены, и тот стал отцом Питера Пауля Рубенса.
Правнук Вильгельма, также Вильгельм Оранский (William III of Orange, William Henry, Prince of Orange; Willem Hendrik, prins van Oranje =1650 -1702 AD), ставший королём Англии Вильгельмом III, “Королём Билли”, родился в Нидерландах через восемь дней, после того как его отец умер от оспы.
Вильгельм, возглавивший мятежные Соединённые провинции, является связующим звеном между историей Оранско-Нассауского дома (Maison d'Orange-Nassau или Oranje-Nassau), с одной стороны, и становлением Соединённых провинций и распространением христианства (в формате радикального протестантства) в Северной Европе - с другой.
Introduction
Графство Голландия принадлежало к числу самых отдалённых и наименее развитых территорий Империи.
Само название Holt- land (Болотная страна) говорило о том, что она состояла почти целиком из заболоченных пространств. Это была самая низинная из Низинных стран - Нидерландов (неясно определявшейся территории от Рейнской области до Пикардии)
Между островами, расположившимися кольцом со стороны моря, и самыми удалёнными частями её суши, по крайней мере, две трети территории Голландии находились ниже уровня моря.
По большей части она состояла из грязевых отмелей, соляных болот, берегов различных протоков и предательских отмелей. Путешествовали здесь обычно на лодке, а зимой, когда воды на отмелях сильно промерзали, устанавливалась надёжная дорога по льду.
Дельта Рейна была самой молодой и самой подвижной поверхностью в Европе, появившись после последнего ледникового периода, она оформилась под воздействием соединённых сил трёх текших на север рек: Шельды (Эскаута), Мааса (Мейса) и Рейна (Риджна), западных ветров, морских приливов и отливов. В результате она была, видимо, легко подвержена изменениям.
Нанесённый морем песок образовал здесь массивные дюны до 70 м высотой и 4-5 км шириной. За дюнами наносимые рекой отложения высились подвижными нагромождениями, и потоки пресной воды рвались и в непрестанной борьбе искали новые выходы в море.
Во времена Pax Romana здесь было несколько береговых укреплений на песочном барьере за большой вдававшейся в сушу лагуной Флео Лакус. Старый Рейн здесь выходил в море по каналу. который существует до сих пор в современном Лейдене, а Старый Маас, извиваясь, проложил себе отдельный выход в 20 милях к югу.
Потом большое наводнение направило главный поток Рейна в Маас, и появилось несколько связывающих каналов : Лек, Ваал и Новый Маас. пресноводная лагуна на севере обмелев, отчасти заилилась.
Затем когда в Ducento наступила более тёплая климатическая фаза, уровень моря постепенно повысился.
Барьер дюн несколько раз прорывался, устье Шельды разделилось на несколько каналов, подведя морские пути к самому Антверпену, и появилось множество островов.
Солёные воды устремились в северную лагуну и превратили её в широкий морской залив Зейдер -Зе, разделивший Фризию пополам.
При высоких приливах волны заливали протоки главных каналов, угрожая поселениям, расположившимся по их берегам.
Это и вызвало строительство дамб.
Возведение дамб было особым этапом в этой долгой истории .
Оно положило начало созданию системы водных путей внутрь страны, вглубь материка, функционирование которой контролировали смотрители шлюзов.
Поскольку морским судам нелегко было проходить через узкие шлюзы, вокруг дамб возникли причалы, где привезённый морем груз перегружался на маленькие речные баржи.
Схидам -Роттердам и Амстердам возникли в таких пунктах встречи морских путей с речными.
Однако для того, чтобы они начали выполнять свою исключительно важную роль, потребовалось ещё немало усилий, и всё в целом привело к решительной победе над главными соперниками.
Среди прочего, может быть, самым главным было насильственное сокрушение Антверпена после навязанного закрытия движения по Шелде в 1648 -1863 AD.
Река Шельда пересекает всю территорию Фландрии и Эно, но ее эстуарий расположен в Зеландии.
До l'Époque moderne antérieure поселения людей в дельте были трёх типов.
- По краю суши протянулась цепочка древних поселений: Арнем (Arenacum -“Песочный город” ), рядом Ниджмеген (Noviamagum - “Новый базар”) и Утрехт (Trajectum ad Rhenam - “Рейнский брод”) были полисами Roma.
- Антверпен (Aen de Werpen -“Якорная стоянка”) вырос вокруг церкви Св. Аманда (епископа Маастрихтского) на берегах Шельды. Несколько изолированных поселений находилось в дюнах, вроде аббатства Миддлбург на Вальхерен или охотничьего поместья, построенного у села Гравенхааге (“Графской изгороди”)
- С подветренной стороны в дюнах расположились рыбачьи деревни. Некоторые, как Дордрехт, Гаарлем, Дельфт и Алькмар выросли даже в города и получили хартии в Ducento. Дордрехт, где был построен замок для устрашения кораблей, промышлявших между Рейном и Северным морем, был единственным крупным портом. Он поддерживал связи с Англией и надеялся отобрать прибыльную английскую торговлю у более богатых фламандских портов на этом же побережье. Регулярных же связей с Балтийским или Белым морем не было вовсе. Города, несмотря на свои маленькие размеры, брали пример с близлежащей Рейнской области.
Но ни один и в малой степени не мог сравнится многочисленностью населения с большими текстильными городами соседней Фландрии (Брюгге, Гент etc.).
Религиозная и светская власть была здесь в руках епископа Утрехта (Фризия была “языческой”). Знать не имела никакой систематической иерархии и в её среде (как и на Британских островах) преобладал “французский” язык (Langue d'oil).
Различные варианты proto -средне-голландского языка, который развился из взаимодействия трёх германских наречий:
- саксонского (в восточных провинциях)
- фризского (на севере и западе)
- нижнефранкского (на юге, имевшего наибольшее значение в развитии языка)
Были повсюду в Нижних землях.
Диалектных различий между Vlaams (фламандским) и hollandish (голландским) не отмечалось.
Фризский, который из германских наречий ближе всего стоял к “английскому” (среднее между англо-саксонским и древне-саксонским), был широко распространён на севере Голландии и островах.
До l'Époque moderne postérieure I “национальные” образования были совсем не различимы .
Миф модерна о неизменном единстве “нации” и её “исконной территории” тогда просто не имел смысла.
Самосознание людей обладало не в “национальном”, а только в том, что имелось в действительности.
Европейцы l'Époque moderne antérieure сознавали свою принадлежность родному городу, деревне, некоторой группе людей, общавшихся между собой на местном наречии, не прибегая к латинскому или французскому.
Они осознавали свою принадлежность к группе людей, у которых был общий господин; к некоторому общественному институту с его привилегиями; и больше всего - к общему христианскому миру.
Ведь за пределами этого, как сказал поэт, можно ждать лишь Смерти и Страшного Суда. Тогда наконец, всякий, узнаёт, к какой действительно социальной группе он принадлежит: к пассажирам на плоту Проклятых, к кающимся, плывущим в Чистилище, или, может быть, к славящим Бога в Раю.
Историки поддаются искушению читать историю задом наперёд. Когда в позапрошлом веке впервые создавались национальные истории, Нидерланды только что разделились на два королевства: Бельгию и Голландию; тогда стали придерживаться мнения, что голландцы и фламандцы существовали как отдельные общины от века.
Реально же понадобилось немало поворотов при бургундском и габсбургском правлении и много перемен в экономике и демографии, прежде чем Страна дамб определится в своём теперешнем виде и роли.
В 1548 AD все земли Pays-Bas (между Немецким морем и Арденнами, в бассейне рек Рейн, Маас и Шельда), включённые в так называемый Бургундский округ Империи:
- герцогства Брабант, Лимбург, Люксембург, Гелдерн
- графства Фландрия, Артуа, Эно (Геннегау), Голландия
- епископство Утрехт
- сеньории Зеландия, Фрисландия, Гронинген, Дрент etc.
Были объявлены единым нераздельным комплексом земель в составе 17 провинций.
Высший суверенитет над Pays-Bas принадлежал государям из Габсбургского дома, управлялись Pays-Bas наместником (генеральным штатгальтером), при котором имелся Государственный совет (главным образом из представителей местной аристократии).
Высшим сословно-представительным органом были Генеральные штаты.
Большинство центральных органов управления сосредоточивалось в Брюсселе.
В регентство Маргариты Пармской (1559 -1567 AD) начался мятеж конфедератов, недовольных планами церковной реформы (они требовали контроля дворян за церковными бенефициями).
Чтобы вникнуть в эту ситуацию, надо себе представить особый идеологический строй испанской монархии Cinquecento - монархии, пронизанной духом гуманистической культуры и подчиненной программе неоплатонической философии.
Королевская власть при Филиппе всерьез мыслила себя как сила неоплатонической любви, преобразующая мир, проявляющаяся как господство согласия между людьми.
Залог и выражение “истинной религии” - принадлежность к христианскому обществу, церковному приходу, городу, королевству.
Член общества и христианин - по большому счёту одно и то же.
Король - “глава” общественного “тела” со всей вытекающей для него отсюда мерой ответственности.
Религия играла роль главной несущей конструкции общества и даже наполовину не могла являться чьим-то “личным делом”.
Так устроенное общество никак не могло состоять из христиан и еретиков одновременно. Утрата конфессионального единства ставила его на грань распада.
Ведь 17 провинций Бургундского кольца империи, которые в 1551 AD были переданы под власть Испании, были настоящей мозаикой местных привилегий и социальных и культурных границ.
Сельская феодальная аристократия резко отличалась от богатой буржуазии и рыболовов прибрежных городов.
Франкоязычные и, в основном, католические валлоны Оно, Намюра и Льежа совершенно не были похожи на говорящее по прото- голландски и всё в большей степени склонное к кальвинизму население Голландии, Зеландии и Утрехта.
Главные языковые и религиозные границы проходили по центральным провинциям Фландрии и Брабанта.
Ну и самое главное, примерно 200 городов сосредоточили в своих руках 50% торговли Европы,- и четвёртое сословие (жирные пополаны) хотело по-своему “развиваться” (а как, это видно по дальнейшей деятельности Heeren 17), без угроз так называемой “свободе”, то есть молоху безудержной наживы и потребления снаружи и пандемонию грехов внутри ( кальвинистская теология позитивного осуждения, безвозмездной предопределённости к спасению)
Крах Антверпена в 1557 -1560 AD можно считать началом новой эры - l'Époque moderne antérieure .
Протестантский миф о герцоге Альбе складывался по горячим следам событий и был призван дискредитировать королевскую власть как “организатора зверств”. Но и это еще не предел “коварства”.
Оказывается, что, мол, и Варфоломеевская ночь была спланирована семью годами раньше, во время встречи Екатерины Медичи с герцогом Альбой, будущим “душителем” Нидерландской “революции”
“Революцией” кальвинистские радикалы величали антисистемный мятеж, вызванный стойким нежеланием мерзавцев платить alcabala -5% налог на торговые сделки.
Кальвинистские агитаторы, не моргнув глазом, утверждали, что религия для Альбы - “только повод”, а действительным намерением является “довести Нидерланды до состояния турецкой тирании”.
Оранжисты спешили застолбить за собой и свежую “национальную” точку зрения, третируя своих оппонентов как “ненастоящих” голландцев.
Четвёртое сословие (финансово -торговый капитал) упрямо видела в себе соль земли, косясь на королевскую власть через призму новомодной политической теории.
Усмирение обрастало отвратительными подробностями - предательством друзей или умерщвлёнными без суда. Уже говорили о десятки тысячах казнённых и умученных.
Мир рушился под игом государя, уже явившего свою “сатанинскую сущность”.
“Народу” принадлежало право произвести “необходимую и справедливую революцию”, отринув “короля-преступника” и его наместника.
Собственно конфессиональный и экономический конфликт был низведён до уровня прилагающейся подробности.
Кошмарный образ Альбы и “Кровавого совета” отныне был призван служить краеугольным камнем политической доктрины голландской религиозной диссиды и четвёртого сословия, ставящей целью обосновать разрыв с законной властью, открытую вооруженную борьбу и бесповоротное политическое отделение.
Художественная литература и синематограф (особо вспоминается характерный советское муви об Уленшпигеле) по сей день тиражируют миф об Альбе, который начал складываться в кальвинистских памфлетах, спешно отпечатанных в Женеве и Амстердаме по горячим следам.
С их страниц сошли знакомый нам Альба, король Филипп II, доходящее до невероятного “бесчинство” инквизиции и зверства католиков, безумная нелогичность поступков и страсти, захлестывающие всех.
Эта картина давно нуждается в уточнении.
Испания периода l'Époque changement представляла собой кульминацию духовного развития всей европейской цивилизации, самую утончённую форму симбиоза культуры, государственности и религии.
На исходе Cinquecento изысканная и возвышенная Испания, чьи глаза застилало наивное представление о правом устройстве христианского мира, столкнулась с доселе неведомой формой quasi -государственности - голландским и английским оплотом беспросветного бандитизма, находящегося под откровенным и циничным прикрытием “просвещённых правителей”.
Своеобразие английско-голландской quasi -государственности заключалось не только в полном беспределе и вероломстве, а в нечеловеческой жестокости, чьи правители с сатанинским безразличием проливали кровь сначала соотечественников, а затем и всех порабощенных ими наций.
После мятежа и междоусобия, произошло обособление Северных и Южных Нидерландов:
- на Севере : ”Утрехтская уния” - мятежный союз семи провинций (Голландия, Зеландия, Гельдерн, Цутфен, Утрехт и области Обериссель и Гроннинген) Северных Нидерландов, под правлением Оранского дома (1581 AD)
- на Юге : “Арраская уния” -легитимное объединение валлонских и фламандских провинций, под габсбургским правлением
Южная часть Pays-Bas, стала носить название Испанские Нидерланды, а после их перехода в результате войны за Испанское наследство (1701-1714 AD) к Австрии - Австрийские Нидерланды.
В 1814-1815 AD решением Венского конгресса обе части бывших Нижних Земель были объединены в Нидерландское королевство, в котором южные, промышленно развитые, провинции оказались в роли придатка менее развитых и отсталых северных.
Кроме того, государственным языком нового Нидерландского королевства был объявлен “голландский” язык, тогда как подавляющая часть населения южных провинций говорила по-французски и по-фламандски.
“Революция” 1830 AD привела к обособлению южных провинций в особое королевство (признанное Нидерландами только 1839 AD), получившее название Бельгия (Belgique). Королём был избран Леопольд I Саксен-Кобург-Готский (1831-1865 AD)
Саксен -Кобург -Гота
Тюрингское герцогство Саксен -Кобург -Гота было учреждено в 1826 AD, когда герцогу Саксен -Кобург -Заальфельдскому пришлось в связи с разводом обменять Заальфельд на Готу.
В конце концов, восемь его крошечных анклавов вместе с Саксен -альтенбургом, Саксен -Мейнингеном и Саксен -Веймар-Эйзенахом были вынуждены присоединиться к Германской империи.
Герцог имел двух сыновей:
- Эрнста (1818 -1893 AD)
- Альберта (1819 -1861 AD)
Его брат Леопольд (1790 -1865) был некогда женат на наследнице Ганноверского дома (королевская династия Великобритании).
Его сестра Луиза (также замужем за представителем Ганноверской династии) была матерью принцессы Виктории (1819 -1901), которая была зачата в Аморбахе во Франконии.
Перспективы семьи значительно улучшились в 1830 AD, когда, подобно своей покойной тётки, Виктория неожиданно стала возможной престолонаследницей Ганноверской династии, а Леопольд был избран королём Бельгии.
Дядя Лео был главным королевским сватом.
Альберт Саксен -Кобург -Готский приходился ему племянником, а Виктория Ганноверская племянницей.
В мае 1836 AD он устроил их брак. Обоим было по 17 лет.
Им предстояло стать “отцом и матерью Европы”.
Ганноверская династия, которая некогда носила также титул герцогов Люнебург -Целльских и Брауншвейг -Люнебургских, правила одновременно с 1714 AD в качестве курфюрстов, а потом королей Ганновера и королей Соединённого королевства.
Живя в Англии, они, однако, всегда брали себе только немецких невест, в то время как их наследственными землями от их имени управлял штатгальтер (наместник).
Когда в 1917 AD в результате одностороннего правового акта был создан дом Виндзоров, републиканец Герберт Уэлс назвал его представителей “чужими и неинтересными людьми”.
Их кузен -германский кайзер не был столь критичен. Как то он сказал, что отправляется в театр на представление “проказниц Саксен-Кобург-Готских” (намёк на знаменитую комедию Шекспира “Виндзорские проказницы”
Английская правящая династия из дома Саксен -Кобург -Гота спешно назвала себя Виндзорами в 1917 AD (после предательства и ареста их родственников Романовых)
За исключением шотландских родственников матери Елисаветы, ни один из Виндзоров не имел каких -либо английских предков.
Конечно умелые “специалисты” по генеологии установили, что они потомки баснословных Плантенгентов, Тюдоров и Стюартов, даже Карла Великого, Эгберта и короля Альфреда.
Зачем ельциноиды проводили исследование останков из группового захоронения на Старой Коптяковской дороге под Екатеринбургом, “идентификацию” и перезахоронение?
После смерти Королевы-Матери Елизаветы I (2002 AD) королева Великобритании Елизавета II Виндзорская по праву первой крови стала первой прямой наследницей всех активов семьи Романовых, хранящихся в зарубежных банках (оценочно более 30 миллиардов фунтов).
Столь значительная сумма должна была выплачена королевской семье по истечении трёх лет после получения справок о смерти семьи Романовых.
Поэтому интрига вокруг останков, найденных под Екатеринбургом, приобрела не только исторический, но и обострённые политический и меркантильный контексты (по крайней мере, для сторонников позитивности идентификации Романовых).
На лондонской конференции 1830 AD державами была признана независимость, и гарантирован нейтралитет Бельгии:
- Liège
- Limburg
- Brabant
- Luxembourg
- Hainaut
- Anvers
- Namur
- Flandre (западная и восточная)
Название “королевство Нидерланды” закрепилось как официальное за Северными Нидерландами.
Старшая ветвь Оранского дома (Нассау-Дилленбург), с родоначальником Вильгельмом Молчаливым, занимала 1581-1702 AD должность штатгальтера в мятежных Соединённых провинциях и пресеклась Вильгельмом III, родовые владения которого перешли к Пруссии.
Младшая (Нассау-Дитц), занимала ту же должность 1747-1795 AD, в 1815 AD получила нидерландскую корону и прекратилась в мужской линии 1890 AD в лице короля Вильгельма III, оставившего дочь королеву Вильгельмину, в 1901 AD вышедшую замуж за герцога Генриха Мекленбург-Шверинского.
Принц Оранский- титул наследника престола в “королевстве Нидерланды”.
Histoire de la principauté d'Orange
Орания (Orange, Oranje, Oranien) был небольшим самостоятельным княжеством на левом берегу Роны к северу от Авиньона в живописной долине.
Защищённый с востока вершинами Монт Венту, это был район богатых виноградников, а несколько винодельческих деревень здесь, как Жигонда (Gigondas) и Шатонеф -Дю -Пап (Châteauneuf du Pape), даже прославились.
В крошечной столице княжества, в древнем Араузионе высилась громадная римская арка, возведённая Тиберием.
С Unocento Орания становится владением графов Прованса и, следовательно, Империи.
Но в 1393 AD наследница княжества Мари де Бо (Marie des Baux) была выдана замуж за Жана де Шалона (Jean de Chalon) из Бургундии
Именно их потомки стали затем правителями этого княжества, однако никогда там не жили.
В 1431 AD, когда графу Прованса срочно понадобился выкуп, он согласился продать вассальные обязательства Шалонов, так что те приобрели статус владетельных князей Оранских (Princes d'Orange)
Как независимый анклав внутри королевства Франции княжество привлекало итальянских купцов, а в середине Cinquecento оно стало быстро становиться бастионом протестантов.
Со временем Великий Король разгромит это гнездо гугенотов (1703 AD)
Принцы из Шалонского дома (Maison de Châlon) владели Оранжем до 1530, когда умер, не оставив наследников, имперский начальник Филиберт де Шалон (Philibert de Chalon), командовавший после смерти Карла Бурбона в 1527 AD войсками императора Карла V в Италии.
За службу императору он был щедро вознаграждён обширными владениями в Нидерландах (Брабанте).
Наследником Филиберта де Шалона стал племянник Рене Нассау-Шалонский, сын его сестры Клавдии (Clauda de Chalon-Arlay, получившая титул князей Оранских) и Генриха Бреды, графа Нассауского (d'Henri de Nassau).
В 1544 AD в самый разгар войны между Францией и Империей офицер императорской армии Рене фон Нассау был сражён при Сен-Дизье (Saint-Dizier) французской пулей.
Его смерть отозвалась последствиями не только на истории его родного Нассау, но и на истории Прованса, Нидерландов и Англии с Ирландией.
Маленькое имперское герцогство Нассау (Nassau) лежало на правом берегу Рейна (Rhénanie-Palatinat), в его среднем течении.
Расположенное между лесами Вестервальд и суровыми горами Таунус к северу от Висбадена, Нассау с его плодородными землями было страной лучших в Рейнланде виноградников, включая сорта Йоханесберг и Рудесгейм.
Отец Рене, Генрих фон Нассау, жил в Сегене, владея герцогством вместе с младшей ветвью семейства в Дилленбурге.
Согласно легенд, Дилленбург возник во второй половине Duecento y подножья замка, построенного графом Нассауским Генрихом Богатым в 1255 AD.
С 1290 AD этот замок служил резиденцией Дилленбургской линии герцогов Нассауских.
В 1533 AD в нем родился Вильгельм Оранский, в 1567 AD - сын его Мориц, оба -правители Соединённых мятежных провинций Pays-Bas и главные акторы так называемых “Нидерландских освободительных войн” (сами жирные пополаны не способны конечно были возглавить и организовать вооружённое противостояние).
Когда Рене не имевший наследников был убит, все его земли и титулы (право наследования) перешли к его 11 -летнему кузену Вильгельму Нассау-Дилленбургскому в дальнейшем штатгальтеру Вильгельму Молчаливому (Guillaume le Taciturne), или Вильгельму I Оранскому (Guillaume Ier d'Orange-Nassau), .
Получив наследство в Германии, Провансе и Брабанте, Вильгельм Нассау -Дилленбургский (1533-1584 AD) стал одним из самых богатых людей Европы.
Он даже предъявлял права на уже не существующее королевство Арля.
Лютеранин по рождению, он был воспитан как католик при императорском дворе в Брюсселе, где называл правительницу Маргариту матерью, затем он с роскошью обосновывается в Бреде к северу от Брабанта.
При императоре Карле V Вильгельм был назначен штатгальтером (наместником) Голландии, Зеландии и Утрехта. В качестве имперского владетельного князя он имел право содержать свою армию и флот (чем он позже и воспользуется)
В 1555 AD он поддерживает за руку больного Карла V во время церемонии отречения, а в 1559 AD выступает как полномочный представитель императора при подписании договора Шато -Камбре.
Затем он отправляется в Париж в качестве одного из трёх гарантов исполнения Договора.
По всему он был столпом католичества и Империи.
В Париже, однако, Вильгельм, публично занимает позицию “amant de la gloire - amant de la liberté” или как это трактуется историографами, “он услышал об испанских планах покорения Нидерландов; с этого времени всю жизнь он испытывал непреодолимое отвращение к испанским интригам”.
В истории он остался под именем Вильгельма Молчаливого.
Таким образом, династия Оранских-Нассау, основанная Вильгельмом, несмотря на свои “голландские” связи, не была “голландской” по происхождению.
Это был типичный династический сплав, возникший “случайно” и по “счастливой случайности” сохранившейся.
Из трёх сыновей Вильгельма только один продолжил род. Этот ребёнок был зачат четвёртой женой Вильгельма между двумя покушениями то ли испанских, то ли голландских агентов на его жизнь.
Однажды Молчаливый помиловал любовника изменившей ему второй жены, и тот стал отцом Питера Пауля Рубенса.
Правнук Вильгельма, также Вильгельм Оранский (William III of Orange, William Henry, Prince of Orange; Willem Hendrik, prins van Oranje =1650 -1702 AD), ставший королём Англии Вильгельмом III, “Королём Билли”, родился в Нидерландах через восемь дней, после того как его отец умер от оспы.
Вильгельм, возглавивший мятежные Соединённые провинции, является связующим звеном между историей Оранско-Нассауского дома (Maison d'Orange-Nassau или Oranje-Nassau), с одной стороны, и становлением Соединённых провинций и распространением христианства (в формате радикального протестантства) в Северной Европе - с другой.