Открытое письмо
Предупреждение. Текст длинный, около 12 Кбайт. Если нет времени - лучше и не начинать читать.
Попытка развёрнутого ответа на вопрос "Подпишу ли я Меморандум?"
На мой взгляд, этот меморандум оказался каким-то странным документом "два в одном". Получилось, будто есть по меньшей мере два совсем разных меморандума: первый, который люди подписывали, и второй, который потом прочитали.
Буквы в них те же самые и идут в том же порядке - а вот смыслы точек соприкосновения почти что и не имеют =(
С первым я, пожалуй, согласен. Можно лишь уточнять некоторые детали. (Формулировать ли его в виде бумажки с подписями, это, на мой взгляд, вопрос педагогической тактики. Мне трудно сейчас судить, требовала ли этого ситуация).
А что касается второго... Если когда-нибудь вдруг выяснится (хотя сейчас это трудно предположить), что именно это -- действительно адекватное выражение позиции педагогического коллектива -- уволюсь тут же, только вот школьников своих доучу.
Который из меморандумов в этом тексте вычитал я - см. в самом конце.
I. Сначала о "первом меморандуме" и о том, зачем его подписывали
Да, есть в современной жизни такая проблема -- разобраться с тем, что такое хорошо и что такое плохо в применении к сети. И школьникам порой трудно понять, "как слово наше отзовётся", да и для учителей этот мир крайне не привычен.
В бурном обсуждении Меморандума многие советовали учителям -- туда просто не надо соваться. Мол, не дело учителей вмешиваться в то, что происходит вне школы. А вот представьте хрестоматийный сюжет из "старого доброго" досетевого прошлого: кампания одноклассников подлавливает кого-то после уроков и всячески над ним издевается. Пусть вне школы. Понятно, что, наверное, в 99 случаях из ста эту ситуация как-то сами школьники разрешают, а учителя про неё даже и знать не будут. Но ЕСЛИ уж дошло до того, что отчаявшаяся жертва обратилась за помощью к учителю? Что, он должен ответить, мол, "не уполномочен вмешиваться во внешкольную жизнь"?
А история, послужившая поводом для меморандума (по крайней мере, в том виде, как она была представлена большинству подписавших) больше похожа именно на этот сюжет, чем на ситуацию "учитель нашёл в личном дневнике мат в свой адрес и смертельно обиделся".
Побеседовав с некоторыми из подписавших, вижу, что они, в общем-то, хотели сказать простую и тривиальную вещь.
Не надо писать гадостей. Ведь Вы обычно не позволяете злости и раздражению выплеснуться во всеуслышание в стенах школы, стараетесь сдерживать себя. (Кстати только ли из страха наказания? Может быть, иногда, ещё и из опасения обидеть человека?)
Так и в Интернете тоже надо себя сдерживать!
В общем, тут Митя Рыжов хорошо написал.
Может быть, для некоторых менее очевидный пункт -- различение приватного и публичного. Вплоть до интерпретаций типа: По-моему здесь сформулирована ясная программа "двойного стандарта" поведения, объясняющая ученику, что такое быть? и что такое "казаться"? и как надо поступать, чтобы в глазах окружающих сформировать приемлемый облик? (Цитата отсюда)
Скорее, имелось в виду всё же другое.
Во-первых, понятно же, что ругать человека в личном письме и делать то же самое публично -- действия принципиально разные. Публичные оскорбления вообще больнее.
А некоторые, возможно, не понимают "что интернет - среда с огромной слышимостью (как если бы любое тихо сказанное на Ленивке слово было бы слышно в Алтуфьеве)" (А.Суханов, см. здесь)
Во-вторых, если учителю случайно попалась гадость в личной тетрадке ученика, он может сделать вид, что её не видел, и просто проигнорировать. А вот если то же самое школьник написал на классной доске или в том месте Интернета, которое заведомо читает учитель, проигнорировать порой не получится. Хотя бы потому, что это может быть расценено как молчаливое одобрение.
То, что меморандум не имеет никакой юридической силы, уже сто раз сказано, в т.ч. его авторами. (Почему он при этом написан таким юридическим языком - вопрос не ко мне. Для меня это тоже некоторая загадка).
Что еще интересно, некоторые подписывающие говорили мне, что не знали, что он будет публиковаться в Интернете. Какое использование документа предполагалось ими, мне трудно судить. Может, на стенку повесить, может классу, в котором проблемы, показать...
Кстати, известно, что первоначально планировалось, что меморандум должен касаться лишь гуманитарных классов, но позже было решено распространить его на все старшие.
Итак, это было о том, что хотели сказать. Ещё раз подчеркну, что это впечатление я составил на основе бесед с некоторыми из подписавших меморандум. Утверждать же что-либо определенное про всех я, конечно, не могу. Но все же мне кажется, что большинство присоединившихся к меморандуму имели в виду именно это. II. Как этот текст может быть прочитан, то есть меморандум-2
А теперь забудем, кто авторы, и попробуем прочитать текст, как он сам по себе читается. Или даже, хуже того - прочитать его предвзято. Имеем право? Хотя бы для эксперимента? Или меморандум рассчитан лишь на тех, кто априори безмерно уважает авторов и будет все сомнения трактовать в пользу их крайней разумности и порядочности? Едва ли. Ни направленность документа, ни тон никак не позволяют это предположить. А если ещё учесть негативизм, порой свойственный подростковому возрасту ...
Итак, читаем.
Во-первых, сам канцелярско-юридический язык и обороты типа "6. Начиная обучение в старших классах, учащийся ТЕМ САМЫМ принимает вышеизложенные правила" явно говорят о том, что это официальный документ, как бы дополнение к школьным правилам.
С другой стороны, я сразу обратил внимание, что и само название "Меморандум", и набор подписей этому противоречат. Но как можно рассчитывать, что это поймёт и школьник?
Пункт 6, кстати, вызывает ещё один законный вопрос - если учащийся принимает правила, начиная обучение, то, значит, они могут быть введены лишь с нового учебного года. Первым это отметил, по-видимому, А.Шень здесь
Далее: "7. Нарушение вышеизложенных правил полагается несовместимым с обучением в школе. Учителя школы не видят возможности пребывания в школе человека, не выполняющего вышеизложенных правил"
Цитируем одного из подписавших меморандум - А.Суханова: а). Справедливая критика этого пункта - он изложен крайне неудачно и должен быть полностью переписан, и это будет сделано. б). Чрезвычайное легковерие. Ошибочное, но, увы (горе нам, горе) естественное понимание этого пункта как "все нарушители указанных правил будут исключаться" - противоречит Уставу школы, Закону об образовании, Конституции РФ... То, что его изложили так, что такой смысл в нем появился - это наша вина
Теперь перейдём к списку запрещенного. (Пункт 5). Юридически грамотный человек увидит там, в основном, вещи, запрещенные и российским законодательством (про одно важное исключение - диффамацию - ниже). Известно однако, что в юридической практике подвести под соответствующие статьи конкретные действия такого рода довольно сложно. Скажем, если человек украл что-то материальное, то состав преступления налицо. А если обозвать приятеля дураком? Это уже оскорбление или ещё нет?
Мне на это резонно возражают -- подобные трудности не отменяют нужности соответствующих законов. Согласен. Но закон работает в определённом контексте (комментарии, процедуры предъявления обвинений, и т.д. и т.п.) который ограничивает произвол его применения. Те же термины (клевета, оскорбления и др.) вне этого контекста - могут толковаться очень по-разному. Смысл перечисления их всех здесь не очень ясен. Ведь не пользуемся мы такими формулировками для определения границ допустимого в стенах школы, в поездках и т.п.
И вообще, форма пункта 5 вызывает большие сомнения. Действительно ли это написано для того, чтобы объяснить школьнику границы допустимого? (Это, возможно, имело бы смысл). Или это написано для того, чтобы иметь малопонятную бумажку, в которую можно тыкать носом "провинившихся"? Скорее второе, поскольку текст, содержащий слово "диффамация", непонятное изначально даже большинству учителей (проверено!), едва ли может быть рассчитан на понимание школьником.
Теперь вот про саму диффамацию. Это вообще тяжелый случай. В российском законодательстве это понятие было лишь до революции. Означает оно, коротко говоря, распространение в печати порочащих сведений, причём "преступный момент заключается в самом оглашении в печати порочащих сведений, независимо от их правильности" (См. http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-3162.htm)
Означает ли это, например, что просто сообщение о том, что школа или какой-то её преподаватель плохо учит, может быть признано диффамацией? Например, если оно прозвучало в ответ на вопрос, стоит ли поступать в такой-то класс нашей школы?
Вот в этой дискуссия А.Петроковский приводил в качестве примера "публичное сообщение, что родители данного ученика - алкоголики" и уверял, что "Понятие "диффамации" было включено в список "прегрешений" как попытка защиты личной жизни (прежде всего учеников) от несанкционированного вмешательства".
Но из текста самого меморандума это, увы, совершенно не прочитывается. Не следовало ли бы это исправить?
Пока что это может быть прочитано как запрет выдачи любой негативной информации о школе.
Еще пару слов о тоне и языке меморандума. Подробнее об этом написал С.В.Волков, да и многие школьники отмечали эту, мягко говоря странность: "Наши учителя с нами так не говорят". В частных беседах приходилось слышать ответ примерно в том роде, что в данном случае "они сами" такой тон заслужили. Мог бы согласиться, если бы меморандум был обращён персонально к "ним", а не ко всем школьникам. Остальные-то чем провинились?
Даже первые два пункта (о соблюдении приватности), которые почти (или совсем?) не критиковались и были специально отмечены А.Сухановым (см. Что НОВОГО в Меморандуме? сформулированы не идеально.
Например: К приватной жизни НЕ относятся случаи коллективных поездок, походов и экспедиций, пребывание в которых рассматривается как часть общественной жизни
Следует ли понимать это так, что тихий разговор двух друзей с глазу на глаз в палатке тоже считается публичным?
(Отмечу в скобках, что не думаю, что можно достичь успеха на пути уточнения формально-юридических формулировок. На мой взгляд, правильнее было бы отказаться от квази-юридического стиля вообще). III. Как этот текст прочитал я
Получилось так, что я впервые увидел его уже опубликованным. Возможно, поэтому моё восприятие сильно отличалось от восприятия коллег, которым вместе с вручением текста излагали идею и цель меморандума.
Признаюсь, что, пожалуй, единственное обстоятельство, которое мешало мне понять его почти как "меморандум-2" -- это то, что я слишком хорошо знаю многих подписавших, чтобы поверить, что они именно это могли иметь в виду.
Замысел "меморандума-1" мне открылся лишь в ходе личных бесед с некоторыми из них.
-- Игорь И. Григорьев, преподаватель программирования.
Update: этот текст в виде открытого письма был (и еще будет) выдан многим учителям, которые не читают ЖЖ. Поэтому я добавил соотвествующий заголовок.
Попытка развёрнутого ответа на вопрос "Подпишу ли я Меморандум?"
На мой взгляд, этот меморандум оказался каким-то странным документом "два в одном". Получилось, будто есть по меньшей мере два совсем разных меморандума: первый, который люди подписывали, и второй, который потом прочитали.
Буквы в них те же самые и идут в том же порядке - а вот смыслы точек соприкосновения почти что и не имеют =(
С первым я, пожалуй, согласен. Можно лишь уточнять некоторые детали. (Формулировать ли его в виде бумажки с подписями, это, на мой взгляд, вопрос педагогической тактики. Мне трудно сейчас судить, требовала ли этого ситуация).
А что касается второго... Если когда-нибудь вдруг выяснится (хотя сейчас это трудно предположить), что именно это -- действительно адекватное выражение позиции педагогического коллектива -- уволюсь тут же, только вот школьников своих доучу.
Который из меморандумов в этом тексте вычитал я - см. в самом конце.
I. Сначала о "первом меморандуме" и о том, зачем его подписывали
Да, есть в современной жизни такая проблема -- разобраться с тем, что такое хорошо и что такое плохо в применении к сети. И школьникам порой трудно понять, "как слово наше отзовётся", да и для учителей этот мир крайне не привычен.
В бурном обсуждении Меморандума многие советовали учителям -- туда просто не надо соваться. Мол, не дело учителей вмешиваться в то, что происходит вне школы. А вот представьте хрестоматийный сюжет из "старого доброго" досетевого прошлого: кампания одноклассников подлавливает кого-то после уроков и всячески над ним издевается. Пусть вне школы. Понятно, что, наверное, в 99 случаях из ста эту ситуация как-то сами школьники разрешают, а учителя про неё даже и знать не будут. Но ЕСЛИ уж дошло до того, что отчаявшаяся жертва обратилась за помощью к учителю? Что, он должен ответить, мол, "не уполномочен вмешиваться во внешкольную жизнь"?
А история, послужившая поводом для меморандума (по крайней мере, в том виде, как она была представлена большинству подписавших) больше похожа именно на этот сюжет, чем на ситуацию "учитель нашёл в личном дневнике мат в свой адрес и смертельно обиделся".
Побеседовав с некоторыми из подписавших, вижу, что они, в общем-то, хотели сказать простую и тривиальную вещь.
Не надо писать гадостей. Ведь Вы обычно не позволяете злости и раздражению выплеснуться во всеуслышание в стенах школы, стараетесь сдерживать себя. (Кстати только ли из страха наказания? Может быть, иногда, ещё и из опасения обидеть человека?)
Так и в Интернете тоже надо себя сдерживать!
В общем, тут Митя Рыжов хорошо написал.
Может быть, для некоторых менее очевидный пункт -- различение приватного и публичного. Вплоть до интерпретаций типа: По-моему здесь сформулирована ясная программа "двойного стандарта" поведения, объясняющая ученику, что такое быть? и что такое "казаться"? и как надо поступать, чтобы в глазах окружающих сформировать приемлемый облик? (Цитата отсюда)
Скорее, имелось в виду всё же другое.
Во-первых, понятно же, что ругать человека в личном письме и делать то же самое публично -- действия принципиально разные. Публичные оскорбления вообще больнее.
А некоторые, возможно, не понимают "что интернет - среда с огромной слышимостью (как если бы любое тихо сказанное на Ленивке слово было бы слышно в Алтуфьеве)" (А.Суханов, см. здесь)
Во-вторых, если учителю случайно попалась гадость в личной тетрадке ученика, он может сделать вид, что её не видел, и просто проигнорировать. А вот если то же самое школьник написал на классной доске или в том месте Интернета, которое заведомо читает учитель, проигнорировать порой не получится. Хотя бы потому, что это может быть расценено как молчаливое одобрение.
То, что меморандум не имеет никакой юридической силы, уже сто раз сказано, в т.ч. его авторами. (Почему он при этом написан таким юридическим языком - вопрос не ко мне. Для меня это тоже некоторая загадка).
Что еще интересно, некоторые подписывающие говорили мне, что не знали, что он будет публиковаться в Интернете. Какое использование документа предполагалось ими, мне трудно судить. Может, на стенку повесить, может классу, в котором проблемы, показать...
Кстати, известно, что первоначально планировалось, что меморандум должен касаться лишь гуманитарных классов, но позже было решено распространить его на все старшие.
Итак, это было о том, что хотели сказать. Ещё раз подчеркну, что это впечатление я составил на основе бесед с некоторыми из подписавших меморандум. Утверждать же что-либо определенное про всех я, конечно, не могу. Но все же мне кажется, что большинство присоединившихся к меморандуму имели в виду именно это. II. Как этот текст может быть прочитан, то есть меморандум-2
А теперь забудем, кто авторы, и попробуем прочитать текст, как он сам по себе читается. Или даже, хуже того - прочитать его предвзято. Имеем право? Хотя бы для эксперимента? Или меморандум рассчитан лишь на тех, кто априори безмерно уважает авторов и будет все сомнения трактовать в пользу их крайней разумности и порядочности? Едва ли. Ни направленность документа, ни тон никак не позволяют это предположить. А если ещё учесть негативизм, порой свойственный подростковому возрасту ...
Итак, читаем.
Во-первых, сам канцелярско-юридический язык и обороты типа "6. Начиная обучение в старших классах, учащийся ТЕМ САМЫМ принимает вышеизложенные правила" явно говорят о том, что это официальный документ, как бы дополнение к школьным правилам.
С другой стороны, я сразу обратил внимание, что и само название "Меморандум", и набор подписей этому противоречат. Но как можно рассчитывать, что это поймёт и школьник?
Пункт 6, кстати, вызывает ещё один законный вопрос - если учащийся принимает правила, начиная обучение, то, значит, они могут быть введены лишь с нового учебного года. Первым это отметил, по-видимому, А.Шень здесь
Далее: "7. Нарушение вышеизложенных правил полагается несовместимым с обучением в школе. Учителя школы не видят возможности пребывания в школе человека, не выполняющего вышеизложенных правил"
Цитируем одного из подписавших меморандум - А.Суханова: а). Справедливая критика этого пункта - он изложен крайне неудачно и должен быть полностью переписан, и это будет сделано. б). Чрезвычайное легковерие. Ошибочное, но, увы (горе нам, горе) естественное понимание этого пункта как "все нарушители указанных правил будут исключаться" - противоречит Уставу школы, Закону об образовании, Конституции РФ... То, что его изложили так, что такой смысл в нем появился - это наша вина
Теперь перейдём к списку запрещенного. (Пункт 5). Юридически грамотный человек увидит там, в основном, вещи, запрещенные и российским законодательством (про одно важное исключение - диффамацию - ниже). Известно однако, что в юридической практике подвести под соответствующие статьи конкретные действия такого рода довольно сложно. Скажем, если человек украл что-то материальное, то состав преступления налицо. А если обозвать приятеля дураком? Это уже оскорбление или ещё нет?
Мне на это резонно возражают -- подобные трудности не отменяют нужности соответствующих законов. Согласен. Но закон работает в определённом контексте (комментарии, процедуры предъявления обвинений, и т.д. и т.п.) который ограничивает произвол его применения. Те же термины (клевета, оскорбления и др.) вне этого контекста - могут толковаться очень по-разному. Смысл перечисления их всех здесь не очень ясен. Ведь не пользуемся мы такими формулировками для определения границ допустимого в стенах школы, в поездках и т.п.
И вообще, форма пункта 5 вызывает большие сомнения. Действительно ли это написано для того, чтобы объяснить школьнику границы допустимого? (Это, возможно, имело бы смысл). Или это написано для того, чтобы иметь малопонятную бумажку, в которую можно тыкать носом "провинившихся"? Скорее второе, поскольку текст, содержащий слово "диффамация", непонятное изначально даже большинству учителей (проверено!), едва ли может быть рассчитан на понимание школьником.
Теперь вот про саму диффамацию. Это вообще тяжелый случай. В российском законодательстве это понятие было лишь до революции. Означает оно, коротко говоря, распространение в печати порочащих сведений, причём "преступный момент заключается в самом оглашении в печати порочащих сведений, независимо от их правильности" (См. http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le3/le3-3162.htm)
Означает ли это, например, что просто сообщение о том, что школа или какой-то её преподаватель плохо учит, может быть признано диффамацией? Например, если оно прозвучало в ответ на вопрос, стоит ли поступать в такой-то класс нашей школы?
Вот в этой дискуссия А.Петроковский приводил в качестве примера "публичное сообщение, что родители данного ученика - алкоголики" и уверял, что "Понятие "диффамации" было включено в список "прегрешений" как попытка защиты личной жизни (прежде всего учеников) от несанкционированного вмешательства".
Но из текста самого меморандума это, увы, совершенно не прочитывается. Не следовало ли бы это исправить?
Пока что это может быть прочитано как запрет выдачи любой негативной информации о школе.
Еще пару слов о тоне и языке меморандума. Подробнее об этом написал С.В.Волков, да и многие школьники отмечали эту, мягко говоря странность: "Наши учителя с нами так не говорят". В частных беседах приходилось слышать ответ примерно в том роде, что в данном случае "они сами" такой тон заслужили. Мог бы согласиться, если бы меморандум был обращён персонально к "ним", а не ко всем школьникам. Остальные-то чем провинились?
Даже первые два пункта (о соблюдении приватности), которые почти (или совсем?) не критиковались и были специально отмечены А.Сухановым (см. Что НОВОГО в Меморандуме? сформулированы не идеально.
Например: К приватной жизни НЕ относятся случаи коллективных поездок, походов и экспедиций, пребывание в которых рассматривается как часть общественной жизни
Следует ли понимать это так, что тихий разговор двух друзей с глазу на глаз в палатке тоже считается публичным?
(Отмечу в скобках, что не думаю, что можно достичь успеха на пути уточнения формально-юридических формулировок. На мой взгляд, правильнее было бы отказаться от квази-юридического стиля вообще). III. Как этот текст прочитал я
Получилось так, что я впервые увидел его уже опубликованным. Возможно, поэтому моё восприятие сильно отличалось от восприятия коллег, которым вместе с вручением текста излагали идею и цель меморандума.
Признаюсь, что, пожалуй, единственное обстоятельство, которое мешало мне понять его почти как "меморандум-2" -- это то, что я слишком хорошо знаю многих подписавших, чтобы поверить, что они именно это могли иметь в виду.
Замысел "меморандума-1" мне открылся лишь в ходе личных бесед с некоторыми из них.
-- Игорь И. Григорьев, преподаватель программирования.
Update: этот текст в виде открытого письма был (и еще будет) выдан многим учителям, которые не читают ЖЖ. Поэтому я добавил соотвествующий заголовок.