XII. (2) СНОВА ЗАВЕДУЮЩИМ
Строительство канала под названием «Беломорстрой» кошмаром висело над заключенными сотнями тысяч сгоняемых в 1931-33-м годах в глухую тайгу на его трассу, гениально начертанную еще Петром Великим, самолично объездившим Карелию и выбравшим наиболее удачный ее вариант с использованием длинного Выгозера, расположенного на водоразделе между Белым морем и Онежским озером. Включение Выгозера в трассу канала значительно сократило объем скальных и земляных работ, так как само озеро, вместе с рядом мелких озерков и частично руслом реки Повенчанки в ее верхнем течении явились естественным руслом канала на протяжении 190 километров, а сток водяных ресурсов Выгозера обеспечивал шлюзование по обе стороны водораздела. По приказу Сталина канал был построен в течение 20-и месяцев и сдан точно в срок 20-го июня 1933 года. Отсутствие какой-либо механизации работ переложило всю тяжесть стройки на плечи заключенных. Кувалда и клин, лом и кирка сделали 2514 тысяч кубометров скальных работ. Лопата и тачка выполнили 21 миллион кубометров земляных работ. За каждый кубометр раздробленной скалы, за каждый кубометр вынутой земли заключенные платили потом, кровью, потерей трудоспособности, жизнью, строили на костях своих коллег по несчастью. По одиннадцать и более часов в сутки, круглосуточно в две смены где было освещение зимой, а летом повсеместно шли работы на трассе канала. Вследствие сжатых сроков стройки на работы заключенных гнали в любой мороз и они обмораживались днем на работе, ночью во сне в палатках. Лето не приносило облегчения из-за туч мошкары и комаров. Несмотря на хороший паек, заключенные гибли тысячами, заполняя безвестные могилы вдоль всей трассы, могилы становившиеся немым упреком безжалостной системе, поколению доведшему страну до такой жестокости. «Железная дорога» Некрасова была сущим пустяком с той коллективной могилой заключенных, которая представляла собой трасса канала. Вот почему заключенные даже ценою вывоза их с Соловков, с их ужасно жестоким режимом, ловчились не попадать на Беломорстрой.
Впечатляющим было сухой русло реки Повенчанки с нагромождением гигантских валунов ледникового периода. Ее спрямленное русло выше по течению было использовано для трассы канала, а низовье до впадения в озеро оказалось осушенным. Вплотную к берегу озера подходил первый шлюз, вход в который был обрамлен двумя обелисками. Я прошелся по берегу шлюза до следующей камеры и был поражен, как мне показалось, ветхостью сооружения, хотя со дня открытия канала прошло только два года. Стены камеры шлюза, сложенные из бревен изобиловали фонтанчиками воды, бойко лившейся в шлюз через пазы между бревнами. Деревянные стенки не могли сдержать напора почвенных вод, а ведь это было летом, в сухое время года. Что же делается осенью в период дождей, весной во время таяния снегов, сколько воды просачивается через стенки, нарушая скорость процесса шлюзования?! Ворота шлюзов сделанные исключительно из дерева с деревянными щитами для спуска воды, выдававшиеся пропагандой за мировое достижение в практике строительства шлюзов, были не в лучшем состоянии. Вода сочилась и через них довольно обильно, что вызывало сомнение в возможности поддержания разности уровней воды на лестнице шлюзов. Если сооружения канала выглядели так через два года после его постройки, то что же с каналом сделалось еще через шесть лет, когда в 1941 году он был захвачен финнами?
Вероятно к тому времени все сооружения канала окончательно вышли из строя и канал прекратил свое существование? И зря свалили на финнов будто бы они взорвали сооружения канала. Собственно и разрушать было нечего. После войны сооружения канала были восстановлены в железе и железобетоне и канал начал функционировать, но вряд ли он имеет и сейчас какое-либо мирное народнохозяйственное значение, так как стоит вдалеке и не в направлении грузопотоков. Не имел канал и никакого народнохозяйственного значения и до войны, от силы в сутки по нему в одном направлении проходил какой-нибудь маленький пароходик или буксир с баржей. И строился канал не для развития грузооборота, а в исключительно военных целях, притом только на один раз его использования, отчего и были даны немыслимо короткие сроки его стройки, исключающие качество постройки - будущее канала, его долговечность, не интересовала никого, лишь бы скорее его сделать.
Когда в начале 20-х годов окончательно стала бесперспективной идея мировой революции и большевицкой верхушке, волей-неволей, пришлось признать продолжавшее жить-поживать "капиталистическое окружение", действительность остро поставила вопрос о, так называемом, мирном сосуществовании. В коммунистическом сознании воспитанном на марксистской теории классовой борьбы, идея мирного сосуществования с остальным миром преломилась в ожидание неизбежности вооруженного конфликта с остальными государствами и потому вся политика развития советского государства была подчинена военной цели, созданию мощных красных вооруженных сил с целью обороны "социалистического отечества" от мифически-единого фронта, так называемых, капиталистических, империалистических государств, силы которых, на самом деле, были раздроблены национальными границами и правительства которых, в силу государственного устройства, зависимости от народных масс, не могли совершить никакой агрессии против советского государства, если бы даже и хотели.
Индустриализация страны, то есть создание колоссальной тяжелой промышленности, по сути дела, военной промышленности, преследовало именно цель вооружения страны, а не какую-либо другую. Наспех созданная теория возможности построения социализма только через строительство тяжелой промышленности была фиговым листком прикрытия в военной направленности политики большевиков. Поспешностью, с которой хотели создать вооруженные силы, объясняются те невиданные бешенные темпы индустриализации, введенные с 1928-го года, с первого Пятилетнего плана, когда единоличная диктатура Сталина была уже почти осуществлена. Успехи в создании военной промышленности позволили к середине тридцатых годов вооружить более новой техникой огромную по численности Красную армию и, оставленная на время идея мировой революции вновь ожила в помыслах Сталина, которому уже было можно мнить себя вождем народов населявших СССР. Сталин стал метить в вожди международного пролетариата, во всемирного диктатора и, для осуществления своей мечты, стал видеть в военном захвате территорий остальных государств средство установления своей личной диктатуры во всем мире. Не революцией, совершаемой в каждой стране своим пролетариатом, а вооруженной силой Красной армии пришедшей извне, присоединять новые советские государства к Союзу ССР. В предстоящей войне Красную армию и флот уже не готовили к оборонительным действиям, а нацеливали их на наступательные действия, готовили к захватническим войнам. Тактика оборонительной войны на границах государства, особенно ярко выразившаяся в усиленно пропагандированном ранее труде подполковника генерального штаба Русской армии, перешедшего на службу в Красную армию, Свечникова, была отвергнута. Свечников в 1925 году ратовал за создание вдоль всей границы сильно укрепленных узлов обороны с заливкой промежутков между ними на большую глубину собственной территории стойкими боевыми отравляющими веществами. Честолюбивый красный главком Тухачевский, получивший военное образование и имевший офицерский чин в Русской армии, перевел всю подготовку воинских соединений от оборонительной к наступательной, мечтая о лаврах Бонапарта. От бонапартизма не отказывался и Сталин, что и привело Тухачевского, как конкурента, к расстрелу в 1938 году. "Бить врага только на его территории", вторил Тухачевскому нарком обороны Ворошилов, тоже мня себя великим стратегом. Агрессия в 1939 году против Финляндии, против Польши совместно с Гитлеровской армией, с отобранием территорий у Финляндии и Западных Украины и Белоруссии у Польши, в 1940 году оккупация Эстонии, Латвии и Литвы с поглощением полностью их территорий, захват Молдавии у Румынии были первыми вехами на пути к захвату мирового господства, установлению в иностранных государствах, так называемой, диктатуры пролетариата не национальным пролетариатом путем революции, а вторжение извне хорошо вооруженных многочисленных иностранных воинских частей Красной армии. Наступательная тактика Красной армии стала приносить увеличение территории на которую распространялась деспотическая власть Сталина.
Одним из мероприятий по усилению наступательной мощности Красных вооруженных сил было создание в 1933-м году Северного красного морского флота с целью охвата Европы с севера. Северному флоту была передана часть кораблей Балтийского флота, важнейшим классом которых, для наступательных операций на коммуникациях столь жизненно важных для Англии, были подводные лодки. Балтийский флот самый многочисленный и мощный из всех красных флотов, поскольку он полностью сохранился в гражданскую войну, в новых послереволюционных границах полностью утратил свою наступательную силу, зажатый на пятачке между Кронштадтом и Ленинградом и лишенный оперативного простора в Балтике и Финском заливе. Встал вопрос о пути перевода кораблей из Балтики на просторы Ледовитого океана. Большие корабли в сопровождении эскадренных миноносцев этот переход под видом маневров, смогли осуществить вокруг Скандинавского полуострова без захода в иностранные порты для пополнения запасов топлива. Главная же наступательная сила, подводные лодки, такой путь без захода в промежуточные порты совершить не могли. По железной дороге их перевезти было немыслимо. Для их прохода и других мелких вспомогательных судов из Финского залива в Ледовитый океан, и только с этой целью был построен Беломорско-Балтийский канал. А в Онежское озеро подводные лодки попадали по Неве и обходным каналом Ладоги и Свири. Канал, судьба которого потом никого не интересовала, построили сотни тысяч рабов, десятки тысяч отдали за него жизнь, и все это лишь для того, чтобы он функционировал по-настоящему лишь один раз, для переброски на Север орудий разрушения. Так чудовищно нерационально растрачивала жестокая диктатура человеческие ресурсы и жизни, материальные ценности создаваемые трудовым народом, и только для того, чтобы осуществить захватническую политику. Большая доля вины за это преступление лежит и на Кирове, который будучи полновластным хозяином Ленинградской области, в которую тогда входил и Кольский полуостров, созданием Северного флота хотел обезопасить северные границы своей вотчины, в которой он в ужасающих условиях Кольской тундры трудом заключенных форсировал разработки ископаемых. Недаром широко в те годы рекламировалась фотография изображавшая Сталина, Кирова и Ворошилова на корме катера, осматривающих Белбалтканал (Беломорканал).
Для уменьшения осадки подводных лодок с них было снято вооружение, двигатели. Через канал от шлюза к шлюзу их тащили бечевой бригады заключенных. С базой подводных лодок вышел конфуз. Несмотря на такой же демонтаж, осадка ее превысила глубину канала и ее тащили с большим креном, подпирая борт с берегов бревнами. Торпедные и сторожевые катера прошли своим ходом и лишь в шлюзах их тащили бечевой.
Ворота шлюзов, щиты отверстий для напуска и спуска воды открывались и закрывались приводами от воротов, вращаемых руками заключенных, их мускульной силой, а не какой-нибудь механической силой. Суда проходившие из камеры в камеру шлюзов тащила канатами та же бригада заключенных. А так как движение судов по каналу было минимальным, после пропуска военной флотилии, количество бригад сократили, оставив по одной на лестнице подъема и спуска в сторону Белого моря и на такой же лестнице в сторону Онежского озера. Бурлаки тридцатых годов ХХ столетия, сопровождая каждое шлюзование судна, шли по берегу канала, и, закрывая и открывая ворота шлюзов, напуская и спуская воду, бегали вокруг воротов, а впрягаясь в бечеву, перетаскивали судно из камеры шлюза в следующую и снова крутили ворот на следующем шлюзе и так далее, пока судно выходило или на водораздел или спускалось к концу канала. Электроэнергия подавалась только для освещения шлюзов.
По каналу летом 1935 года была совершена экскурсия челюскинцев. На пассажирском пароходе Белбалткомбината "Карл Маркс" их прокатили от Медвежьей горы до села Сороки (теперь Беломорск). В одном из шлюзов находившегося в зоне какого-то лагпункта концлагеря пароход пришвартовался к берегу на ночь. Стояла теплая погода и челюскинцы имели неосторожность, привыкши уже к почету, не закрыть на ночь окна кают. Утром проснулись и ужаснулись. Остались только в том, в чем спать легли. Все вещи и одежду расторопные заключенные-уголовники похитили во время их сна. Скандал получился неописуемый. Из Москвы нагорело начальнику ББК Раппопорту, от последнего чекистам концлагеря разных рангов. От чекистов досталось всем заключенным, но, несмотря на все усилия 3-го отдела и 3-х частей не все вещи были найдены и притом не сразу, а пока челюскинцам пришлось заканчивать экскурсию в морской форме, которая была им срочно выдана из складов концлагеря. Обмундирование было совершенно новое и прислано было для вольнонаемных чекистов Белтбалтлага.
Да, в 1935 году приказом ОГПУ чекистскому вольнонаемному составу Белбалтлага было присвоено ношение морской формы взамен формы ОГПУ на том основании, что Беломорканал подчинялся начальнику ББК ОГПУ и входил в его состав и следовательно чекистская администрация концлагеря превратилась в сухопутных моряков. Исчезли серые шинели с кроваво-красными петлицами, появились черные шинели, синие кителя, фуражки с морским гербом. Чекисты поограниченнее форсили морской формой, более умные иронизировали в отношении сухопутных моряков.
Морскую форму одел и следователь 3-го отдела Управления ББК еврей Кацман, с виду безобидный, худосочный, в очках, служивший предметом острот со стороны чекистов 3-го отдела, других национальностей. Впрочем, последнее не мешало ему с кучкой своих единоплеменников по своему усмотрению управлять делами так ловко, что остальные сотрудники, в том числе и надсмехавшиеся на Кацманом, были только слепыми исполнителями воли еврейского ядра. Как только Кацман одел морскую форму сразу распространился анекдот: «Кацман стоит на пристани. К пристани подходит пароход. Капитан с парохода кричит в рупор "Эй, боцман"! Кацман никак не реагирует. Капитан кричит: "Эй, лоцман"! Кацман опять не откликается. На пристани больше нет никого в морской форме и окружающие обращаются к Кацману: "Это Вас кричит капитан"! Кацман, удивленно пожимая плечами: "Какой я боцман, какой я лоцман, я просто Кацман»?!
Мой перевод в заведующие электростанцией не изменил полагавшегося мне пайка, и я продолжал питаться в столовой Административно-технического персонала (АТП). В этой столовой питалось около двадцати заключенных концлагерной элиты - заведующие и ответственные исполнители частей управления ОЛП «Пушсовхоз» и начальники производственных подразделений, а также персонал Зональной станции. По производственному значению на ОЛП «Пушсовхоз» полагалось только два пайка «ИТР» и 15 пайков «АТП». Сухим пайком получали по категории «ИТР» Дробатковский и заместитель заведующего Пушхозом Ким. Сухой паек «АТП» получал Морозов. Остальные 14 пайков «АТП» шли в общий котел столовой, с добавлением, на остальное количество питающихся пайков 1-го списка. Таким образом, была проведена некоторая уравниловка, от которой выгадывали заключенные, на которых не хватало пайков «АТП», но с другой стороны и те заключенные, которые по должности должны были полностью съедать паек «АТП» были не в обиде, поскольку в общий котел нашей столовой добавлялись продукты животноводства - творог, молоко, сметана, и растениеводства - картофель и овощи. В искусных руках повара - заведующей столовой, пожилой немки из херсонских колонистов, все продукты превращались в большие порции вкусных питательных блюд (по два на обед, одно на ужин). Ни о каком недоедании поэтому не могло быть и речи, тем более что врожденная немецкая честность не позволяла воровать продукты, как это было на всех кухнях и общих и привилегированных на всех лагпунктах концлагерей.
Заведующая столовой «АТП» была политзаключенной с десятилетним сроком заключения, посаженная совсем недавно «за связь» с заграницей. Такое обвинение было предъявлено ОГПУ всем немецким колонистам юга Украины, где они в течение почти двух веков вели крестьянское хозяйство, освоив дикие степи во время царствования Екатерины II. Трудолюбивые и бережливые немцы жили богато и их хозяйства вызывали зависть у окружавшей прослойки русских и украинцев. Большевики, кичащиеся своими интернациональными чувствами, совершили чистейший акт геноцида в отношении немецких колонистов, частично отправив их в ссылку в Сибирь, Среднюю Азию и Север, а в большинстве посадив в концлагеря по 58-й статье на десятилетние сроки. Не пощадили ни женщин, ни стариков обоего пола. Против колонистов репрессии начались в 1929 году под видом пресловутого раскулачивания, закончились в 1934 году поголовным выселением всех колонистов из Херсонской, Одесской и Крымской областей. Пришедшая в Германии к власти Национал-социалистическая рабочая партия в 1933 году на основе однопартийной системы управления государством очень быстро развернула пропагандистскую кампанию по прославлению своей идеологии, в том числе и кампанию по оказанию помощи немцам проживающим в СССР под названием «Братья в нужде» ("Brüdern im Noth"). Обильный сбор средств внутри Германии в ходе этой кампании позволили в большом количестве посылать продовольственные посылки голодающим от коллективизации немцам-колонистам Юга и Поволжья. Каждая немецкая семья получившая такую посылку немедленно арестовывалась ОГПУ и взрослых обоего пола сажали в концлагерь, детей в зависимости от возраста, отправляли или в колонии для малолетних преступников или в детские дома. Гитлер и Геббельс проводили кампанию «Братья в нужде» не из сострадания к своим соотечественникам оказавшимся в СССР в действительной нужде, а чисто в пропагандистских целях, показать о своей заботе не только в отношении немецкого народа в пределах Германии, но и о немцах рассеянных по всему свету, продемонстрировать единство всех немцев, где бы они ни были. Немцы-колонисты в СССР были наиболее подходящим объектом для национал-социалистической пропаганды потому что они не только действительно нуждались, но и нуждались от претворения в жизнь коммунистических идей и на этом наглядном примере всему свету демонстрировалось превосходство национал-социализма над коммунизмом: в Третьем рейхе - обилие продуктов, в коммунистическом государстве - голод.
Результат этой кампании для опекаемых был плачевным, он не улучшил их положения, а ухудшил, разбив семьи, превратив их из голодающих на воле, в голодных рабов в концлагерях. Впрочем получение этих посылок было только предлогом для ликвидации немцев, как потенциальной пятой колонны в предстоящей схватке с гитлеризмом. Поступление посылок было только сигналом к тщательно запланированному полному и поголовному выселению немцев-колонистов Юга, проживавших на территориях близких к Черному морю, которые могли стать театром военных действий раньше, чем отдаленное Поволжье, где тоже были немцы-колонисты, где была даже создана декоративная Автономная республика немцев Поволжья и где расправа над немцами-колонистами в начале 30-х годов была произведена лишь частично. Окончательно и поголовно немцы Поволжья были согнаны со своих земель в ссылку в Сибирь, посажены в концлагеря в 1941 году, когда германская армия угрожала Москве. С выселением немцев Поволжья была ликвидирована и декоративная республика.
Немка кормившая нас имела малый запас русских слов и так их коверкала, что понять ее было трудно. На немецком языке мы тоже друг друга мало понимали, я не так хорошо знал разговорный немецкий язык, она говорила на таком немецком языке, что мне было трудно ее понять. Я с удивлением констатировал каких отклонений от литературного немецкого языка достиг язык немецких колонистов проживших несколько поколений вдали от родины. Ближе к литературному немецкому был даже еврейский жаргон.
Мне запомнился курьезный разговор, который вел с заведующей столовой один из вновь прибывших, политзаключенный, русский по национальности, преподаватель немецкого языка, еще не успевший переварить несправедливость своего невинного осуждения на десять лет заключения в концлагерь. Разговор по-немецки у них не вышел, он тоже, как и я, плохо понимал немецкий язык колонистов, и они перешли на русский язык. И тут отчетливо выявился не только скудный запас русских слов имевшихся у колонистки, но главное извращение смысла некоторых слов, усвоенных ею на допросах у следователя, во время которых она главным образом и научилась русскому языку. Преподаватель возмущался ложностью предъявленных ему обвинений. Немка непременно ему сочувствовала и жалела его, что он «ошибался». Очевидно, на допросах, немке особенно врезался в память русский глагол «ошибаться», которым назойливый следователь хотел доказать ей смягчающиеся обстоятельства ее «вины», чтобы скорее добиться от нее подписи на протоколе допроса написанного следователем. Немка знала свою невиновность и понимала слово «ошибаться», как «невиновность». «Да ничего я не ошибался», - еще более возмущался преподаватель. «Да, да, - повторяла немка, - мы все ошибались». Разозленный преподаватель снова доказывал немке, что он не совершал никакого преступления, а потому и не мог ошибаться, а немка с участием опять повторяла об «ошибке». Так они друг друга и не поняли, преподаватель ушел обозленный неверию немки в его невиновность, а немка сияла, считая, что они оба убедились в обоюдной своей невиновности.
Несмотря на трудности объяснения с заведующей-поваром столовой, она удивительно хорошо ко мне относилась во все время пребывания моего в Пушсовхозе. Связанный с работой электростанции, в особенности вечером в часы пик, я нередко не мог во время прийти к ужину и всегда она мне оставляла мою порцию, нередко разогревая ее, когда я попозже смог вырваться с электростанции и пойти поужинать. Уходя с электростанции всегда далеко за полночь, когда спадала вечерняя нагрузка, я обычно утром просыпался позже других и в столовую пить утренний чай приходил попозже и никогда не получал от нее отказа в кружке горячего чая.
Столовая АТП была местом где я перезнакомился довольно быстро со всей заключенной элитой столовавшейся в этой столовой. С работниками частей, по рангу не столовавшихся в столовой, я познакомился в ходе деловых отношений в частях управления ОЛП, знал их не так близко, как первых. Загадочной личностью для меня остался армянин, помощник начальника УРЧ. Он был не только политзаключенный, но и «террорист». Несмотря на это он не был не только интернирован в нашу камеру на жительство, но и работал в УРЧ, куда на работу совершенно не допускались политзаключенные даже с таким невинным пунктом как 10-й. В то время все эти работники 3-й части, УРЧ и КВЧ держались в столовой очень официально, старались не вступать в общие разговоры, подчеркивая свою исключительность, армянин был балагуром, ставил себя на одну ногу со всеми. Иногда мы вместе шли из столовой определенный участок пути и мне он рассказывал о себе, причем никогда не делал ни одного шага за мной, когда уже нам было не по пути и не задавая каких-либо вопросов и не делая никаких подозрительных высказываний. Последнее не заставляло меня предполагать в нем стукача, желающего что-либо выведать у меня. Его история попадания в концлагерь на десять лет по 58-й статье пункт 8-й, рассказанная им мне, была правдоподобна и на ней следует остановиться.
Он был снабженцем в национальной кавалерийской кавказской дивизии Красной армии. Во время отпуска в родном селе он был арестован армянским ГПУ и по обвинению в совершении террористического акта был заключен в концлагерь на 10 лет. Убийство имело место, но армянин возмущался: «Я причем, говорю следователю, ведь в эту ночь я с тобой вместе пил, ты же знаешь, что меня там не было, как мог я убить»!? «Ты нажал кнопку, - невозмутимо возразил армянину собутыльник, - а там и убили». После этого рассказа мне стало ясно только одно, что армянин если и не был чекистом, то был связан с ОГПУ, чем и объяснялся допуск его на работу в УРЧ и не распространение на него репрессии против пункта 8-го статьи 58-й. а посадили его все же за «отсутствие бдительности», выразившейся в незнании подготавливавшегося террористического акта.
Еще об одном политзаключенном Пушсовхоза следует упомянуть. Он как-то не соответствовал имевшимся о нем данным, но только в другой плоскости. Если армянин выделялся несоответствием висевшим над ним пунктом 58-й статьи и своим характером, с одной стороны, и занимаемой им должностью с другой стороны, граф Зубов, о котором я хочу рассказать не соответствовал своему происхождению ни манерами, ни внешним обликом и был ярким контрастом барону фон-Притвицу. Если последнего нельзя было не принять за барона, даже не зная, что он барон, в графстве Зубова я долго сомневался, пока его графское происхождение не подтвердил мне Дробатковский, да и Дич, как-то жалуясь мне на необходимость проявлять постоянную бдительность в отношении политзаключенных, упомянул о пребывании в Пушсовхозе таких столпов бывшего правящего сословия, как барон фон-Притвиц и граф Зубов.
По внешности граф Зубов очень смахивал на деревенского лавочника, а его далеко не светские манера еще более подчеркивали это сходство. Высокого роста, плечистый детина, лет пятидесяти от роду, зычным голосом отдавал приказания дневальным бараков о поддержании чистоты. Фактически граф Зубов в Пушсовхозе был смотрителем зданий, но почему-то именовался комендантом ОЛП, хотя в его подчинении не было ни одного солдата и административными функциями граф не обладал. В столовой АТП граф Зубов не питался и я впервые с ним познакомился, когда он нагрянул на электростанцию и пытался сделать разнос за грязный пол. Как раз был период ремонта локомобиля, в машинном зале было много грязи, и грязь на подошвах натаскивалась и в комнату общежития персонала. Зная как надрывается бригада на ремонте, работая не считаясь со временем, а электромонтеры не менее уставали занятые со мной на ремонте магистрали, я не настаивал на мытье полов, отложив его до окончания ремонта. Я объяснил графу причину загрязнения полов, но он пригрозил мне карцером, хотя угрозу в исполнение и не привел. Впрочем, он может быть и настаивал, но Дич не согласился с ним. Вскоре происшедшая между нами стычка была обоюдно забыта и он в моем присутствии охотно и увлекательно рассказывал о жизни Петербурга, которую граф хорошо знал, в особенности увеселительные заведения всяких рангов. Однако он жил на жалование, работая артельщиком на Путиловском заводе.
Так в постепенном знакомстве с заключенными Пушсовхоза прошли первые месяцы моего пребывания в ОЛП, переломным моментом которого, в области заведывания мною электростанцией, было окончание в начале августа капитального ремонта локомобиля. К этому же времени я окончательно убедился в измельчании фигуры политзаключенного и по его внутреннему содержанию и по его весу в дореволюционном обществе. По сравнению с Соловецким лагерем особого назначения не на ком было остановить взор. С течением времени в концлагеря сажали все больше и больше незаметных личностей, улов ОГПУ проходил по годам как бы по слоям, и чем дальше, то снимался еще новый, еще нижележащий слой. И это мое наблюдение, как-то подсознательно покоившееся в глубине моего мозга, необычайно ярко всплыло наружу в 1938-м году, когда я услышал в какой-то речи Л. М. Кагановича фразу: «Мы снимаем по слоям».
ОГЛАВЛЕНИЕ ЗДЕСЬ
Впечатляющим было сухой русло реки Повенчанки с нагромождением гигантских валунов ледникового периода. Ее спрямленное русло выше по течению было использовано для трассы канала, а низовье до впадения в озеро оказалось осушенным. Вплотную к берегу озера подходил первый шлюз, вход в который был обрамлен двумя обелисками. Я прошелся по берегу шлюза до следующей камеры и был поражен, как мне показалось, ветхостью сооружения, хотя со дня открытия канала прошло только два года. Стены камеры шлюза, сложенные из бревен изобиловали фонтанчиками воды, бойко лившейся в шлюз через пазы между бревнами. Деревянные стенки не могли сдержать напора почвенных вод, а ведь это было летом, в сухое время года. Что же делается осенью в период дождей, весной во время таяния снегов, сколько воды просачивается через стенки, нарушая скорость процесса шлюзования?! Ворота шлюзов сделанные исключительно из дерева с деревянными щитами для спуска воды, выдававшиеся пропагандой за мировое достижение в практике строительства шлюзов, были не в лучшем состоянии. Вода сочилась и через них довольно обильно, что вызывало сомнение в возможности поддержания разности уровней воды на лестнице шлюзов. Если сооружения канала выглядели так через два года после его постройки, то что же с каналом сделалось еще через шесть лет, когда в 1941 году он был захвачен финнами?
Вероятно к тому времени все сооружения канала окончательно вышли из строя и канал прекратил свое существование? И зря свалили на финнов будто бы они взорвали сооружения канала. Собственно и разрушать было нечего. После войны сооружения канала были восстановлены в железе и железобетоне и канал начал функционировать, но вряд ли он имеет и сейчас какое-либо мирное народнохозяйственное значение, так как стоит вдалеке и не в направлении грузопотоков. Не имел канал и никакого народнохозяйственного значения и до войны, от силы в сутки по нему в одном направлении проходил какой-нибудь маленький пароходик или буксир с баржей. И строился канал не для развития грузооборота, а в исключительно военных целях, притом только на один раз его использования, отчего и были даны немыслимо короткие сроки его стройки, исключающие качество постройки - будущее канала, его долговечность, не интересовала никого, лишь бы скорее его сделать.
Когда в начале 20-х годов окончательно стала бесперспективной идея мировой революции и большевицкой верхушке, волей-неволей, пришлось признать продолжавшее жить-поживать "капиталистическое окружение", действительность остро поставила вопрос о, так называемом, мирном сосуществовании. В коммунистическом сознании воспитанном на марксистской теории классовой борьбы, идея мирного сосуществования с остальным миром преломилась в ожидание неизбежности вооруженного конфликта с остальными государствами и потому вся политика развития советского государства была подчинена военной цели, созданию мощных красных вооруженных сил с целью обороны "социалистического отечества" от мифически-единого фронта, так называемых, капиталистических, империалистических государств, силы которых, на самом деле, были раздроблены национальными границами и правительства которых, в силу государственного устройства, зависимости от народных масс, не могли совершить никакой агрессии против советского государства, если бы даже и хотели.
Индустриализация страны, то есть создание колоссальной тяжелой промышленности, по сути дела, военной промышленности, преследовало именно цель вооружения страны, а не какую-либо другую. Наспех созданная теория возможности построения социализма только через строительство тяжелой промышленности была фиговым листком прикрытия в военной направленности политики большевиков. Поспешностью, с которой хотели создать вооруженные силы, объясняются те невиданные бешенные темпы индустриализации, введенные с 1928-го года, с первого Пятилетнего плана, когда единоличная диктатура Сталина была уже почти осуществлена. Успехи в создании военной промышленности позволили к середине тридцатых годов вооружить более новой техникой огромную по численности Красную армию и, оставленная на время идея мировой революции вновь ожила в помыслах Сталина, которому уже было можно мнить себя вождем народов населявших СССР. Сталин стал метить в вожди международного пролетариата, во всемирного диктатора и, для осуществления своей мечты, стал видеть в военном захвате территорий остальных государств средство установления своей личной диктатуры во всем мире. Не революцией, совершаемой в каждой стране своим пролетариатом, а вооруженной силой Красной армии пришедшей извне, присоединять новые советские государства к Союзу ССР. В предстоящей войне Красную армию и флот уже не готовили к оборонительным действиям, а нацеливали их на наступательные действия, готовили к захватническим войнам. Тактика оборонительной войны на границах государства, особенно ярко выразившаяся в усиленно пропагандированном ранее труде подполковника генерального штаба Русской армии, перешедшего на службу в Красную армию, Свечникова, была отвергнута. Свечников в 1925 году ратовал за создание вдоль всей границы сильно укрепленных узлов обороны с заливкой промежутков между ними на большую глубину собственной территории стойкими боевыми отравляющими веществами. Честолюбивый красный главком Тухачевский, получивший военное образование и имевший офицерский чин в Русской армии, перевел всю подготовку воинских соединений от оборонительной к наступательной, мечтая о лаврах Бонапарта. От бонапартизма не отказывался и Сталин, что и привело Тухачевского, как конкурента, к расстрелу в 1938 году. "Бить врага только на его территории", вторил Тухачевскому нарком обороны Ворошилов, тоже мня себя великим стратегом. Агрессия в 1939 году против Финляндии, против Польши совместно с Гитлеровской армией, с отобранием территорий у Финляндии и Западных Украины и Белоруссии у Польши, в 1940 году оккупация Эстонии, Латвии и Литвы с поглощением полностью их территорий, захват Молдавии у Румынии были первыми вехами на пути к захвату мирового господства, установлению в иностранных государствах, так называемой, диктатуры пролетариата не национальным пролетариатом путем революции, а вторжение извне хорошо вооруженных многочисленных иностранных воинских частей Красной армии. Наступательная тактика Красной армии стала приносить увеличение территории на которую распространялась деспотическая власть Сталина.
Одним из мероприятий по усилению наступательной мощности Красных вооруженных сил было создание в 1933-м году Северного красного морского флота с целью охвата Европы с севера. Северному флоту была передана часть кораблей Балтийского флота, важнейшим классом которых, для наступательных операций на коммуникациях столь жизненно важных для Англии, были подводные лодки. Балтийский флот самый многочисленный и мощный из всех красных флотов, поскольку он полностью сохранился в гражданскую войну, в новых послереволюционных границах полностью утратил свою наступательную силу, зажатый на пятачке между Кронштадтом и Ленинградом и лишенный оперативного простора в Балтике и Финском заливе. Встал вопрос о пути перевода кораблей из Балтики на просторы Ледовитого океана. Большие корабли в сопровождении эскадренных миноносцев этот переход под видом маневров, смогли осуществить вокруг Скандинавского полуострова без захода в иностранные порты для пополнения запасов топлива. Главная же наступательная сила, подводные лодки, такой путь без захода в промежуточные порты совершить не могли. По железной дороге их перевезти было немыслимо. Для их прохода и других мелких вспомогательных судов из Финского залива в Ледовитый океан, и только с этой целью был построен Беломорско-Балтийский канал. А в Онежское озеро подводные лодки попадали по Неве и обходным каналом Ладоги и Свири. Канал, судьба которого потом никого не интересовала, построили сотни тысяч рабов, десятки тысяч отдали за него жизнь, и все это лишь для того, чтобы он функционировал по-настоящему лишь один раз, для переброски на Север орудий разрушения. Так чудовищно нерационально растрачивала жестокая диктатура человеческие ресурсы и жизни, материальные ценности создаваемые трудовым народом, и только для того, чтобы осуществить захватническую политику. Большая доля вины за это преступление лежит и на Кирове, который будучи полновластным хозяином Ленинградской области, в которую тогда входил и Кольский полуостров, созданием Северного флота хотел обезопасить северные границы своей вотчины, в которой он в ужасающих условиях Кольской тундры трудом заключенных форсировал разработки ископаемых. Недаром широко в те годы рекламировалась фотография изображавшая Сталина, Кирова и Ворошилова на корме катера, осматривающих Белбалтканал (Беломорканал).
Для уменьшения осадки подводных лодок с них было снято вооружение, двигатели. Через канал от шлюза к шлюзу их тащили бечевой бригады заключенных. С базой подводных лодок вышел конфуз. Несмотря на такой же демонтаж, осадка ее превысила глубину канала и ее тащили с большим креном, подпирая борт с берегов бревнами. Торпедные и сторожевые катера прошли своим ходом и лишь в шлюзах их тащили бечевой.
Ворота шлюзов, щиты отверстий для напуска и спуска воды открывались и закрывались приводами от воротов, вращаемых руками заключенных, их мускульной силой, а не какой-нибудь механической силой. Суда проходившие из камеры в камеру шлюзов тащила канатами та же бригада заключенных. А так как движение судов по каналу было минимальным, после пропуска военной флотилии, количество бригад сократили, оставив по одной на лестнице подъема и спуска в сторону Белого моря и на такой же лестнице в сторону Онежского озера. Бурлаки тридцатых годов ХХ столетия, сопровождая каждое шлюзование судна, шли по берегу канала, и, закрывая и открывая ворота шлюзов, напуская и спуская воду, бегали вокруг воротов, а впрягаясь в бечеву, перетаскивали судно из камеры шлюза в следующую и снова крутили ворот на следующем шлюзе и так далее, пока судно выходило или на водораздел или спускалось к концу канала. Электроэнергия подавалась только для освещения шлюзов.
По каналу летом 1935 года была совершена экскурсия челюскинцев. На пассажирском пароходе Белбалткомбината "Карл Маркс" их прокатили от Медвежьей горы до села Сороки (теперь Беломорск). В одном из шлюзов находившегося в зоне какого-то лагпункта концлагеря пароход пришвартовался к берегу на ночь. Стояла теплая погода и челюскинцы имели неосторожность, привыкши уже к почету, не закрыть на ночь окна кают. Утром проснулись и ужаснулись. Остались только в том, в чем спать легли. Все вещи и одежду расторопные заключенные-уголовники похитили во время их сна. Скандал получился неописуемый. Из Москвы нагорело начальнику ББК Раппопорту, от последнего чекистам концлагеря разных рангов. От чекистов досталось всем заключенным, но, несмотря на все усилия 3-го отдела и 3-х частей не все вещи были найдены и притом не сразу, а пока челюскинцам пришлось заканчивать экскурсию в морской форме, которая была им срочно выдана из складов концлагеря. Обмундирование было совершенно новое и прислано было для вольнонаемных чекистов Белтбалтлага.
Да, в 1935 году приказом ОГПУ чекистскому вольнонаемному составу Белбалтлага было присвоено ношение морской формы взамен формы ОГПУ на том основании, что Беломорканал подчинялся начальнику ББК ОГПУ и входил в его состав и следовательно чекистская администрация концлагеря превратилась в сухопутных моряков. Исчезли серые шинели с кроваво-красными петлицами, появились черные шинели, синие кителя, фуражки с морским гербом. Чекисты поограниченнее форсили морской формой, более умные иронизировали в отношении сухопутных моряков.
Морскую форму одел и следователь 3-го отдела Управления ББК еврей Кацман, с виду безобидный, худосочный, в очках, служивший предметом острот со стороны чекистов 3-го отдела, других национальностей. Впрочем, последнее не мешало ему с кучкой своих единоплеменников по своему усмотрению управлять делами так ловко, что остальные сотрудники, в том числе и надсмехавшиеся на Кацманом, были только слепыми исполнителями воли еврейского ядра. Как только Кацман одел морскую форму сразу распространился анекдот: «Кацман стоит на пристани. К пристани подходит пароход. Капитан с парохода кричит в рупор "Эй, боцман"! Кацман никак не реагирует. Капитан кричит: "Эй, лоцман"! Кацман опять не откликается. На пристани больше нет никого в морской форме и окружающие обращаются к Кацману: "Это Вас кричит капитан"! Кацман, удивленно пожимая плечами: "Какой я боцман, какой я лоцман, я просто Кацман»?!
Мой перевод в заведующие электростанцией не изменил полагавшегося мне пайка, и я продолжал питаться в столовой Административно-технического персонала (АТП). В этой столовой питалось около двадцати заключенных концлагерной элиты - заведующие и ответственные исполнители частей управления ОЛП «Пушсовхоз» и начальники производственных подразделений, а также персонал Зональной станции. По производственному значению на ОЛП «Пушсовхоз» полагалось только два пайка «ИТР» и 15 пайков «АТП». Сухим пайком получали по категории «ИТР» Дробатковский и заместитель заведующего Пушхозом Ким. Сухой паек «АТП» получал Морозов. Остальные 14 пайков «АТП» шли в общий котел столовой, с добавлением, на остальное количество питающихся пайков 1-го списка. Таким образом, была проведена некоторая уравниловка, от которой выгадывали заключенные, на которых не хватало пайков «АТП», но с другой стороны и те заключенные, которые по должности должны были полностью съедать паек «АТП» были не в обиде, поскольку в общий котел нашей столовой добавлялись продукты животноводства - творог, молоко, сметана, и растениеводства - картофель и овощи. В искусных руках повара - заведующей столовой, пожилой немки из херсонских колонистов, все продукты превращались в большие порции вкусных питательных блюд (по два на обед, одно на ужин). Ни о каком недоедании поэтому не могло быть и речи, тем более что врожденная немецкая честность не позволяла воровать продукты, как это было на всех кухнях и общих и привилегированных на всех лагпунктах концлагерей.
Заведующая столовой «АТП» была политзаключенной с десятилетним сроком заключения, посаженная совсем недавно «за связь» с заграницей. Такое обвинение было предъявлено ОГПУ всем немецким колонистам юга Украины, где они в течение почти двух веков вели крестьянское хозяйство, освоив дикие степи во время царствования Екатерины II. Трудолюбивые и бережливые немцы жили богато и их хозяйства вызывали зависть у окружавшей прослойки русских и украинцев. Большевики, кичащиеся своими интернациональными чувствами, совершили чистейший акт геноцида в отношении немецких колонистов, частично отправив их в ссылку в Сибирь, Среднюю Азию и Север, а в большинстве посадив в концлагеря по 58-й статье на десятилетние сроки. Не пощадили ни женщин, ни стариков обоего пола. Против колонистов репрессии начались в 1929 году под видом пресловутого раскулачивания, закончились в 1934 году поголовным выселением всех колонистов из Херсонской, Одесской и Крымской областей. Пришедшая в Германии к власти Национал-социалистическая рабочая партия в 1933 году на основе однопартийной системы управления государством очень быстро развернула пропагандистскую кампанию по прославлению своей идеологии, в том числе и кампанию по оказанию помощи немцам проживающим в СССР под названием «Братья в нужде» ("Brüdern im Noth"). Обильный сбор средств внутри Германии в ходе этой кампании позволили в большом количестве посылать продовольственные посылки голодающим от коллективизации немцам-колонистам Юга и Поволжья. Каждая немецкая семья получившая такую посылку немедленно арестовывалась ОГПУ и взрослых обоего пола сажали в концлагерь, детей в зависимости от возраста, отправляли или в колонии для малолетних преступников или в детские дома. Гитлер и Геббельс проводили кампанию «Братья в нужде» не из сострадания к своим соотечественникам оказавшимся в СССР в действительной нужде, а чисто в пропагандистских целях, показать о своей заботе не только в отношении немецкого народа в пределах Германии, но и о немцах рассеянных по всему свету, продемонстрировать единство всех немцев, где бы они ни были. Немцы-колонисты в СССР были наиболее подходящим объектом для национал-социалистической пропаганды потому что они не только действительно нуждались, но и нуждались от претворения в жизнь коммунистических идей и на этом наглядном примере всему свету демонстрировалось превосходство национал-социализма над коммунизмом: в Третьем рейхе - обилие продуктов, в коммунистическом государстве - голод.
Результат этой кампании для опекаемых был плачевным, он не улучшил их положения, а ухудшил, разбив семьи, превратив их из голодающих на воле, в голодных рабов в концлагерях. Впрочем получение этих посылок было только предлогом для ликвидации немцев, как потенциальной пятой колонны в предстоящей схватке с гитлеризмом. Поступление посылок было только сигналом к тщательно запланированному полному и поголовному выселению немцев-колонистов Юга, проживавших на территориях близких к Черному морю, которые могли стать театром военных действий раньше, чем отдаленное Поволжье, где тоже были немцы-колонисты, где была даже создана декоративная Автономная республика немцев Поволжья и где расправа над немцами-колонистами в начале 30-х годов была произведена лишь частично. Окончательно и поголовно немцы Поволжья были согнаны со своих земель в ссылку в Сибирь, посажены в концлагеря в 1941 году, когда германская армия угрожала Москве. С выселением немцев Поволжья была ликвидирована и декоративная республика.
Немка кормившая нас имела малый запас русских слов и так их коверкала, что понять ее было трудно. На немецком языке мы тоже друг друга мало понимали, я не так хорошо знал разговорный немецкий язык, она говорила на таком немецком языке, что мне было трудно ее понять. Я с удивлением констатировал каких отклонений от литературного немецкого языка достиг язык немецких колонистов проживших несколько поколений вдали от родины. Ближе к литературному немецкому был даже еврейский жаргон.
Мне запомнился курьезный разговор, который вел с заведующей столовой один из вновь прибывших, политзаключенный, русский по национальности, преподаватель немецкого языка, еще не успевший переварить несправедливость своего невинного осуждения на десять лет заключения в концлагерь. Разговор по-немецки у них не вышел, он тоже, как и я, плохо понимал немецкий язык колонистов, и они перешли на русский язык. И тут отчетливо выявился не только скудный запас русских слов имевшихся у колонистки, но главное извращение смысла некоторых слов, усвоенных ею на допросах у следователя, во время которых она главным образом и научилась русскому языку. Преподаватель возмущался ложностью предъявленных ему обвинений. Немка непременно ему сочувствовала и жалела его, что он «ошибался». Очевидно, на допросах, немке особенно врезался в память русский глагол «ошибаться», которым назойливый следователь хотел доказать ей смягчающиеся обстоятельства ее «вины», чтобы скорее добиться от нее подписи на протоколе допроса написанного следователем. Немка знала свою невиновность и понимала слово «ошибаться», как «невиновность». «Да ничего я не ошибался», - еще более возмущался преподаватель. «Да, да, - повторяла немка, - мы все ошибались». Разозленный преподаватель снова доказывал немке, что он не совершал никакого преступления, а потому и не мог ошибаться, а немка с участием опять повторяла об «ошибке». Так они друг друга и не поняли, преподаватель ушел обозленный неверию немки в его невиновность, а немка сияла, считая, что они оба убедились в обоюдной своей невиновности.
Несмотря на трудности объяснения с заведующей-поваром столовой, она удивительно хорошо ко мне относилась во все время пребывания моего в Пушсовхозе. Связанный с работой электростанции, в особенности вечером в часы пик, я нередко не мог во время прийти к ужину и всегда она мне оставляла мою порцию, нередко разогревая ее, когда я попозже смог вырваться с электростанции и пойти поужинать. Уходя с электростанции всегда далеко за полночь, когда спадала вечерняя нагрузка, я обычно утром просыпался позже других и в столовую пить утренний чай приходил попозже и никогда не получал от нее отказа в кружке горячего чая.
Столовая АТП была местом где я перезнакомился довольно быстро со всей заключенной элитой столовавшейся в этой столовой. С работниками частей, по рангу не столовавшихся в столовой, я познакомился в ходе деловых отношений в частях управления ОЛП, знал их не так близко, как первых. Загадочной личностью для меня остался армянин, помощник начальника УРЧ. Он был не только политзаключенный, но и «террорист». Несмотря на это он не был не только интернирован в нашу камеру на жительство, но и работал в УРЧ, куда на работу совершенно не допускались политзаключенные даже с таким невинным пунктом как 10-й. В то время все эти работники 3-й части, УРЧ и КВЧ держались в столовой очень официально, старались не вступать в общие разговоры, подчеркивая свою исключительность, армянин был балагуром, ставил себя на одну ногу со всеми. Иногда мы вместе шли из столовой определенный участок пути и мне он рассказывал о себе, причем никогда не делал ни одного шага за мной, когда уже нам было не по пути и не задавая каких-либо вопросов и не делая никаких подозрительных высказываний. Последнее не заставляло меня предполагать в нем стукача, желающего что-либо выведать у меня. Его история попадания в концлагерь на десять лет по 58-й статье пункт 8-й, рассказанная им мне, была правдоподобна и на ней следует остановиться.
Он был снабженцем в национальной кавалерийской кавказской дивизии Красной армии. Во время отпуска в родном селе он был арестован армянским ГПУ и по обвинению в совершении террористического акта был заключен в концлагерь на 10 лет. Убийство имело место, но армянин возмущался: «Я причем, говорю следователю, ведь в эту ночь я с тобой вместе пил, ты же знаешь, что меня там не было, как мог я убить»!? «Ты нажал кнопку, - невозмутимо возразил армянину собутыльник, - а там и убили». После этого рассказа мне стало ясно только одно, что армянин если и не был чекистом, то был связан с ОГПУ, чем и объяснялся допуск его на работу в УРЧ и не распространение на него репрессии против пункта 8-го статьи 58-й. а посадили его все же за «отсутствие бдительности», выразившейся в незнании подготавливавшегося террористического акта.
Еще об одном политзаключенном Пушсовхоза следует упомянуть. Он как-то не соответствовал имевшимся о нем данным, но только в другой плоскости. Если армянин выделялся несоответствием висевшим над ним пунктом 58-й статьи и своим характером, с одной стороны, и занимаемой им должностью с другой стороны, граф Зубов, о котором я хочу рассказать не соответствовал своему происхождению ни манерами, ни внешним обликом и был ярким контрастом барону фон-Притвицу. Если последнего нельзя было не принять за барона, даже не зная, что он барон, в графстве Зубова я долго сомневался, пока его графское происхождение не подтвердил мне Дробатковский, да и Дич, как-то жалуясь мне на необходимость проявлять постоянную бдительность в отношении политзаключенных, упомянул о пребывании в Пушсовхозе таких столпов бывшего правящего сословия, как барон фон-Притвиц и граф Зубов.
По внешности граф Зубов очень смахивал на деревенского лавочника, а его далеко не светские манера еще более подчеркивали это сходство. Высокого роста, плечистый детина, лет пятидесяти от роду, зычным голосом отдавал приказания дневальным бараков о поддержании чистоты. Фактически граф Зубов в Пушсовхозе был смотрителем зданий, но почему-то именовался комендантом ОЛП, хотя в его подчинении не было ни одного солдата и административными функциями граф не обладал. В столовой АТП граф Зубов не питался и я впервые с ним познакомился, когда он нагрянул на электростанцию и пытался сделать разнос за грязный пол. Как раз был период ремонта локомобиля, в машинном зале было много грязи, и грязь на подошвах натаскивалась и в комнату общежития персонала. Зная как надрывается бригада на ремонте, работая не считаясь со временем, а электромонтеры не менее уставали занятые со мной на ремонте магистрали, я не настаивал на мытье полов, отложив его до окончания ремонта. Я объяснил графу причину загрязнения полов, но он пригрозил мне карцером, хотя угрозу в исполнение и не привел. Впрочем, он может быть и настаивал, но Дич не согласился с ним. Вскоре происшедшая между нами стычка была обоюдно забыта и он в моем присутствии охотно и увлекательно рассказывал о жизни Петербурга, которую граф хорошо знал, в особенности увеселительные заведения всяких рангов. Однако он жил на жалование, работая артельщиком на Путиловском заводе.
Так в постепенном знакомстве с заключенными Пушсовхоза прошли первые месяцы моего пребывания в ОЛП, переломным моментом которого, в области заведывания мною электростанцией, было окончание в начале августа капитального ремонта локомобиля. К этому же времени я окончательно убедился в измельчании фигуры политзаключенного и по его внутреннему содержанию и по его весу в дореволюционном обществе. По сравнению с Соловецким лагерем особого назначения не на ком было остановить взор. С течением времени в концлагеря сажали все больше и больше незаметных личностей, улов ОГПУ проходил по годам как бы по слоям, и чем дальше, то снимался еще новый, еще нижележащий слой. И это мое наблюдение, как-то подсознательно покоившееся в глубине моего мозга, необычайно ярко всплыло наружу в 1938-м году, когда я услышал в какой-то речи Л. М. Кагановича фразу: «Мы снимаем по слоям».
ОГЛАВЛЕНИЕ ЗДЕСЬ