9 мая
На танк у меня никто не бросался с гранатой, мессеры не сбивал.
Великая Отечественная застала мою семью на кавказском рубеже.
В Пятигорске.
Основных ужасов оккупации они избежали, в том числе и благодаря безупречному немецкому языку у прабабушки.
В их доме жили немецкие офицеры, по воспоминаниям, вели себя тихо-спокойно и говорили прабабушке "фрау Хелен, нельзя же так материться!" - прабабушка владела в том числе нецензурной немецкой лексикой.
С маленькими внуками, рискуя всем, чем нельзя, она почти полгода жила бок-о-бок с эсэсовцами под одной крышей.
Ни одного браного слова от них, помогали по хозяйству, какими-то продуктами...
Но в гестапо вызывали, неоднократно.
Дед, сам из Владикавказа, был в саперно-инженерных войках, встретил войну на границе с Белоруссией, был контужен - подорвался на фугасе, потом уехал на север, разминировал мосты, участвовал в русско-японской войне, имел ряд наград, кавалер Ордена Красного Знамени.
Погоны так и не снял.
Бабушка была истинно арийской внешности, немцы ей стихи читали, цветы дарили...
Она улыбалась, говорила с ними по-немецки, а по ночам рыдала в подушку от ужаса.
Молодая девчонка, ей было лет меньше, чем мне сейчас...
С грудными детьми на руках...
После войны - директор автобазы в Пятигорске, единственная женщина в коллективе.
Водила грузовики по ночному серпантину, чинила машины, строила дом.
Прадед был врачом, известным психиатром, в местной больнице его очень уважали, во время оккупации был начальником госпиталя. В том, что немцы не тронули семью, есть и его заслуга.
Он никому никогда не признавался, что давал присягу Николаю II - его бы моментально расстреляли.
С праздником, дорогие мои!
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон...
Любимейшая песня, из "Белоруского вокзала".
Великая Отечественная застала мою семью на кавказском рубеже.
В Пятигорске.
Основных ужасов оккупации они избежали, в том числе и благодаря безупречному немецкому языку у прабабушки.
В их доме жили немецкие офицеры, по воспоминаниям, вели себя тихо-спокойно и говорили прабабушке "фрау Хелен, нельзя же так материться!" - прабабушка владела в том числе нецензурной немецкой лексикой.
С маленькими внуками, рискуя всем, чем нельзя, она почти полгода жила бок-о-бок с эсэсовцами под одной крышей.
Ни одного браного слова от них, помогали по хозяйству, какими-то продуктами...
Но в гестапо вызывали, неоднократно.
Дед, сам из Владикавказа, был в саперно-инженерных войках, встретил войну на границе с Белоруссией, был контужен - подорвался на фугасе, потом уехал на север, разминировал мосты, участвовал в русско-японской войне, имел ряд наград, кавалер Ордена Красного Знамени.
Погоны так и не снял.
Бабушка была истинно арийской внешности, немцы ей стихи читали, цветы дарили...
Она улыбалась, говорила с ними по-немецки, а по ночам рыдала в подушку от ужаса.
Молодая девчонка, ей было лет меньше, чем мне сейчас...
С грудными детьми на руках...
После войны - директор автобазы в Пятигорске, единственная женщина в коллективе.
Водила грузовики по ночному серпантину, чинила машины, строила дом.
Прадед был врачом, известным психиатром, в местной больнице его очень уважали, во время оккупации был начальником госпиталя. В том, что немцы не тронули семью, есть и его заслуга.
Он никому никогда не признавался, что давал присягу Николаю II - его бы моментально расстреляли.
С праздником, дорогие мои!
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон...
Любимейшая песня, из "Белоруского вокзала".