Polygraph Sharikoff строит ад с особо передовитым равенством
- Да не согласен я.
- Что, с Энгельсом, или с Каутским?
- С обоими.
- ...И что вы сможете со своей стороны предложить?
- Да что тут предлагать... взять всё, да и поделить!
Экранизация "Собачьего сердца"
К вопросу о "борьбе за равенство".
Недавно упомянутый мною опрос ВЦИОМ на тему социальной справедливости в очередной раз показал, насколько наши сограждане по-разному понимают само названное явление.
Напомню, мордорские социологи выявили, что:
Начиная с 2007 г. наиболее распространённым был правовой взгляд на справедливость общественного устройства. Экономическая модель (нет богатых и бедных) почти всегда занимала вторую позицию, её называли 17-20%, но сегодня она звучит реже. Постепенно за время наблюдений утрачивали актуальность взгляды на справедливость как создание условий для развития способностей каждого (максимум 17% в 2009 г.) и как социальную ответственность богатых перед бедными (максимум по 11% в 2007 г. и в 2013 г.). Сегодня в российском обществе социальная справедливость стала чаще отождествляться с личным трудовым вкладом.
- Социальная справедливость как равенство всех перед законом - этот взгляд ближе мужчинам (41% vs. 31% женщин), россиянам 25-34 лет (41%), гражданам с неполным высшим и высшим образованием (43%), активным пользователям интернета (39%), жителям обеих столиц и крупных городов (500-950 тыс. чел.) - 46% и 43% соответственно, а также проживающим в Уральском федеральном округе (45%).
- Идея о том, что в справедливом обществе положение каждого определяется результатами его труда, ближе 18-24-летним (25%), россиянам с хорошим материальным положением (26%), жителям городов с численностью населения 100-500 тыс. чел. (29%), а также проживающим в Северо-Западном (26%) и Дальневосточном федеральных округах (30%).
- Экономический взгляд на социальную справедливость (нет ни богатых, ни бедных) чаще распространен среди женщин (22% vs. 15% среди мужчин), россиян с плохим материальным положением (24%), сельских жителей (31% vs. 7% среди столичных жителей), а также активных телезрителей (26%).
- 17% молодёжи 18-24 лет полагают, что социальная справедливость заключается в том, чтобы каждый мог развивать свои способности, это мнение также ближе гражданам с хорошим уровнем материального положения (13% vs. 3% в группе с плохим уровнем материального положения).
Вот что в начале текущего месяца написал по теме товарищ Мараховский.
Может показаться - именно показаться - что современность буквально поехала на личности индивида, на его identity, на его хрупкой и эксклюзивной архитектуре. Вот Саша, они трансперсона, еврей_ко и наркопользователь, чтите их должным образом. Вот Василий, он патриот, военкороед, (про-/анти-)ваксер, монархист/сталинист, за космос и против Набиуллиной и мигрантов, уважайте его истины.
Но есть нюанс.
Я позволю себе процитировать аннотацию к книжке, ставшей бестселлером, под ярким названием «Культурная революция в Америке: Как радикальные левые завоевали всё». Поскольку в действительности между нью-йоркским трансперсоной Сашей и питерским монархосталинистом Василием куда больше общего, чем различий, для нас это тоже интересно. Итак:
«Автор раскрывает внутреннюю историю левых интеллектуалов и активистов, которые медленно и методично захватили американские институты с целью подорвать их изнутри. Биографии Герберта Маркузе, Анджелы Дэвис, Пауло Фрейре и Деррика Белла показывают, как активисты оказали глубокое влияние на американскую культуру с помощью коварной смеси марксизма и расистской идеологии. Они заменили «равенство» (equality) на «равенство» (equity), подорвали права личности в пользу групповой идентичности и убедили миллионы американцев в том, что расизм присущ всему обществу. Их конечная цель? Заменить конституцию расовым режимом перераспределения, управляемым комиссарами по «разнообразию и инклюзивности»».
Тут есть пункт, на который стоит обратить самое пристальное внимание.
В чём разница между Equality и Equity, отечественными дятлами переводимыми одинаково как «равенство», но на самом деле второе следует переводить скорее как «справедливое равенство»? Процитирую защитников второго:
«Equality (просто равенство) означает, что каждому человеку или группе людей предоставляются одинаковые ресурсы или возможности. Equity (справедливое равенство) признаёт, что у каждого человека разные обстоятельства и точно распределяет ресурсы и возможности, необходимые для достижения равного результата».
Это иллюстрируется миленькой картинкой:
Как легко заметить, на картинке девочке номер два подогнали более высокую стремянку на основании её эксклюзивных обстоятельств.
Вся штука, ув. друзья, - в том, как конструируются эти эксклюзивные обстоятельства.
Если выражаться прямо, то они конструируются методом подключения личности к групповым идентичностям. Они могут показаться эквивалентами традиционных кланов-семейств-мафий, но в действительности ими не являются, поскольку личность-реципиент этих идентичностей ценна для их держателей не сама по себе, а только как носитель.
Грубо говоря, в типовом семейном клане существует априорное и некритичное приятие своего - потому что он пусть сто раз блудный, но всё равно сын.
В современной групповой идентичности некто является своим ровно настолько, насколько он заинсталлировал на замену своей индивидуальности самоотождествление с группой. Грубо говоря, ув. гомосексуалист, считающий, что гомосексуализм является биологическим отклонением или даже просто уважающий себя не за то, что он гомосексуалист, а за то, что он знающий инженер - не является носителем идентичности «ЛГБТК+». И соответственно не может претендовать на участие в прикрученной к этой идентичности общности.
Ибо смысл создания и существования современных групповых идентичностей - не в том, чтобы каким-либо образом защищать идентифицируемых (вот ещё), а в том, чтобы «Заменить конституцию режимом перераспределения, управляемым комиссарами».
Если проще, то длина выдаваемых личностям стремянок (см. картинку), как обещается, будет соответствовать тому, насколько личности откажутся от себя-как-таковых в пользу себя-как-представителей (нужное вписать).
В чисто практическом смысле это означает, что личность не может просто мирно задекларировать себя как «монархист, сталинист, коммунист за Алису Селезнёву и программист» и продолжить себе жить, познавать и рассуждать.
Все его рассуждения и публичные движения мысли должны соответствовать групповым рамкам. Иначе соответствующие комиссары извергнут его из квазиобщины, и не будет ему ни приюта, ни огня, ни крова.
К чему приводит ударное построение описанного в цитате особо передовитого "справедливого равенства" IRL, очень наглядно видно по примерам, которые тот же Мараховский приводил в июле, комментируя провалы левацкой политики в двух нормальных-то странах.
В ультрапередовой британской Guardian мне встретилась замечательная попытка сопоставить и проанализировать два мега-фейла концепций общественной интеграции, десятилетиями исполнявшихся в североамериканских Соединённых Штатах и европейской Франции соответственно.
Речь, в американском случае, об отмене позитивной дискриминации при приёме в высшие учебные заведения, практиковавшейся, кажется, со времён Кеннеди. Во французском - о расово-этнических погромах, оживлявших городские ландшафты в течение полутора недель (я не слежу, может, и до сих пор оживляющих).
Не откажу себе в удовольствии процитировать:
«Должна ли государственная политика быть «расово сознательной» или практиковать «цветовую слепоту»? Должна ли она быть направлена на искоренение конкретного неравенства, с которым сталкиваются меньшинства, или относиться ко всем гражданам одинаково, игнорируя расовое и культурное происхождение людей?
Контраст между этими двумя подходами часто рассматривался как контраст между англосаксонским мультикультурализмом и французским ассимиляционизмом, первый из которых «основан на правах этнических меньшинств и общин», а второй «на правах личности».
...Вердикт Верховного суда [США] о том, что политика приема в Гарвард с учётом расы была незаконной, заставила многих опасаться, что прогресс афроамериканцев в высшем образовании теперь остановится. Тем не менее, как заметил афроамериканский писатель Бертран Купер ещё до принятия решения, «реальность такова, что для чернокожих бедняков мир без позитивной дискриминации останется тем же, каким и был».
Почему? К 2020 году процент афроамериканцев, принятых в Гарвард, составил почти 16%, что выше, чем доля чернокожих среди населения США. Тем не менее чернокожие студенты Гарварда не представляют афроамериканское сообщество».
Они представляют негритянскую элиту:
«Чёрная Америка на протяжении большей части последних пятидесяти лет является самой неравноправной группой в стране. Белые американцы из 20% с самым высоким доходом обладают в 21,3 раза большим богатством, чем белые из 20% с самым низким доходом. Для чернокожих это неравенство составляет ошеломляющие 1382. Беднейшие чернокожие зарабатывают всего 1,5% среднего дохода американских негров».
Говоря проще, «позитивная дискриминация» означала, что образованным юношам из богатых семей начислялись дополнительные проходные бонусы в случае, если они были ещё и негры. В Гарварде «богатейший 1%» представлен в том же объёме, что «беднейшие 60%», а выходцы из беднейших 20% населения составляют там всего 3% студентов.
То есть вместо интеграции бедствующего негритянского населения случилась выдача привилегий тем, кто и так вырвался из нищеты. Бедствующее же негритянское большинство только плотней упаковалось в своих гетто.
Итог: у Америки есть пара миллионов привилегированных негров, не по заслугам приветствуемых и вознаграждаемых, и ещё десятки миллионов чёрных нищебродов, которым позитивная дискриминация счастливчиков якобы «из их общины» только плотней закрыла двери на социальную лестницу. В итоге нищие негры, как мы знаем из статистики, после десятилетий их социализации и реабилитации опять рекордно убивают друг друга в разборках.
Тем временем в Европе:
«Французское государство, соблюдая республиканские традиции и принцип универсализма, верит, что к человеку нужно относиться как к гражданину, а не как к носителю какой-либо расовой и культурной истории... Франция не только отказывается признавать расовые различия, но и запрещает сбор расовых данных, что значительно усложняет оценку масштабов расовой дискриминации, в то же время предоставляя возможность отрицать её существование».
А на то, что некоторая расово-культурная конфликтность всё-таки есть, указывают а) сами небелые нищие криминальные районы во французских городах и б) проскочившее заявление двух полицейских профсоюзов о том, что они «сражаются с дикими ордами» и «могут перейти к сопротивлению правительству».
Франция исходила из того, что лучший способ покончить с межрасовыми и межкультурными конфликтами - официально не признавать существование рас и культур.
В результате она имеет неизвестное количество недофранцузов, которых запрещено подсчитывать, но которые почему-то при этом знают, что они недофранцузы, ибо живут в тех же самых гетто, делают карьеру в спорте и наркоторговле и сидят по тюрьмам, а полицейские их бьют отнюдь не по паспорту.
Поскольку Guardian, повторюсь, газета ультрапередовая - то выводы она делает следующие:
1) В США речь должна идти не о расовой, а о классовой позитивной дискриминации,
2) Франция должна признать свои расистские реалии (и, видимо, начать бороть их).
...Позволю себе на этом месте встрять с замечанием. Как легко видеть, оба подхода выросли из убеждения, что людей можно массово улучшить, если поместить их в какую-нибудь уравнивающую концепцию. В поддержку обоих подходов были настрочены тонны научных работ - исходивших из того же: людей можно уравнять концептуально.
И критика, констатирующая фейл обоих подходов, продолжает считать так же.
<...>
Что если формальное юридическое равенство всех со всеми, достигнутое в мире плюс-минус после Второй мировой войны - это и был максимум, на который способны все правительства?
Что если концептуальное воздействие на социальный прогресс попросту конечно - и после того, как неравенство классов, культур, рас, мужчин и женщин и всего остального перестало быть основанием для законодательных репрессий в адрес кого бы то ни было, дальше уже ничего решениями не улучшишь?
Каким концептуальным насилием и какими концептуальными подачками можно дать людям других родителей, другое отражение в зеркале или осознание другой жизненной необходимости? Юный голубой ли посреди всеприемлющей Швеции перестанет ощущать свою ненормальность? Французский негр ли забудет о том, что он чернокожий? Толстушка ли поверит, что она красавица, просто в складках и не привлекающая взоры? Американский ли китаец, воспитанный в семье иммигрантов-трудоголиков, перестанет учиться как не в себя, чтобы не опозорить ма и па (а китайцы - это тоже отклонение от концепций, просто в лучшую сторону)?
Но признать бессилие перед неравенством - это, конечно, для передовых обществ табу.
Действительность не соответствует передовитым концепциям? Тем хуже для неё. И да, это чистый, беспримесный эльфизм, в точности соответствующий моему определению.
Нетрудно заметить, что реализация эльфийскими леваками шариковской концепции "взять всё, да и поделить" привела ровно к противоположному результату: справедливости в обществах названных выше нормальных-то стран стало не больше, а меньше. Однако, как видите, заграничный Polygraph Sharikoff решительно игнорирует последствия и твёрдо убеждён, что всё идёт по плану.
Ибо левачество для упомянутого Polygraph Sharikoff - это аналог религии, "единственно верное учение", выстроенно тупо на догматах, причём, в отличие от традиционных религий, догматах, относящихся не к сфере непознаваемого, а попирающих хорошо известные факты.
Ну и, конечно, делающих вид, что никаких неудобных вопросов в адрес этой религии - типа не существует.
На выходе получается то, о чём с ужасом пишут сами же эльфийские медиа:
Прекращая финансирование полиции в крупных городах и осыпая левых кандидатов в окружные прокуроры миллионами долларов на финансирование избирательных кампаний, левые систематически подрывали закон в том виде, в каком мы его знаем в наших крупных городах.
В результате даунтауны превратились в тёмные и закрытые зоны, подобно тому, как когда-то великие мегаполисы напоминали настоящие театры боевых действий. Города становятся пустеющими, поскольку потребители и предприятия больше не считают безопасным вести торговлю.
Преступники и бездомные теперь обычно безнаказанно нарушают закон. Публичное насилие, дефекация, мочеиспускание, блуд и инъекция наркотиков даже не считаются правонарушениями.
Левые изменили определение насильственных преступлений до такой степени, что магазинные кражи больше не подлежат судебному преследованию.
Флэшмоберы, которые захватывают улицы и роятся в (ограбляемых) магазинах, редко, если вообще когда-либо, арестовываются.
Сотрудники службы безопасности, которые задерживают воров или вмешиваются, чтобы остановить насилие, с большей вероятностью будут привлечены к ответственности, чем сами преступники.
Если кому-то показалось, что выстраиваемый современными троцкистами "рай" с особо передовитым равенством сильно похож на ад - то вам не показалось. Не зря великий Лев Гумилёв писал в труде "Этногенез и биосфера Земли", что древние представляли адские мучения как непрерывные терзания неопределённостью (т.е. "ужас без конца"), наиболее невыносимые для человеческой души.
Рядовой турбированный хомяк с лычками уберэльфа каждое утро вынужден соответствовать всё новым требованиям прогрессивных комиссарш, иначе они просто выкинут его за пределы квазиобщины, превратив из существа, якобы обладающего привилегиями, в объект для травли и бессудных расправ.
Такова она, передовитая "социальная справедливость", за которую неустанно борются SJW.
Мордорским рабам-перерабам нипанять, нипанять.