(no subject)
А вообще же, если всерьез, отбросив все шутки- прибаутки, то много лет уже стойкое ощущение, что читаешь мертвецов, слушаешь мертвецов, разговариваешь с мертвецами….
«Мертвец» в данном случае - метафора. «Мертвым хоронить своих…» - мертвое нуждается в пышном оформлении, в «вечной памяти»…
Окружающие нас люди почти всегда - полусонные. В духовном смысле. Только одни находятся в «ждущем режиме», другие в «спящем», а третьи грохнуты давно, накрыты медным тазом, и на всякий запрос выдают ошибку. Директория не найдена, поиск не дал результатов. Чтобы определить, жив пациент, или скорее мертв, нужно слегка растормошить, задеть «за живое», зацепить, разозлить даже.
Найти жвую директорию… Некоторых достаточно вывести из ждущего - там все живо. У других цела только графическая оболочка. Куда ни кликай - «еррор», хоть что тут… Нет уже ничего. Море бестолковой информации, склад мертвого барахла, только жрет ресурсы и забивает буфер - готово к сносу, даже сохранять нечего в «вечную память». Сверху только мавзолей, чтоб и дальше жрал ресурсы и переполнял буфер…
«Богатые духом» - те, в кого уже ничего не вмещается, кому уже ничего не хочется в этом духе…
Пожалуй, до конца не решен для меня вопрос, что первично. То что церковь притягивает мертвечину, это естественно, так и должно быть, но не совсем ясно, что порождает что.:
Мертвецы тянутся к дохлой доктрине или доктрина обладает способностью добивать людей, ищущих Бога, и метафизической правды мира.
Второе - актуально сейчас, но механизм оскудения не до конца ясен. Считаю - вопрос должен активно обсуждаться, аргументировано, жестко, без соплей в носу, что не оставалось недоговоренностей, и выруливаться пока не поздно, от себя же продолжаю считать по слишком явным признакам, что насилие в церковь пришло через монахов, когда государство пропиарило монашество как идеал христианства. Оно просто ему поддакнуло вовремя и в итоге получился Спиридон - такой типичный самый средний в этом мире человек, про которого так забойно орал в середине 70-ых Макаревич из любой, вынесенной во двор «Весны».
Монашество лучше всех научилось нивелировать людей, убивать в них волю, превращать в говорящий скот. Монашество именно, а не «Церковь», развязало в католической европе террор инквизиции, и на православном востоке монашество устроило интеллектуальный террор своей дурацкой, нечитабельной, плоской псевдобогословкой литературой. (О том, что такое богословие и каково, на мой взгляд, назначение этой дисциплины, я выскажусь чуть позже).
Косвенно понятен провал христианской миссии в Китае. Там была сильна своя монашеская школа, не пропустившая черных миссионеров, а по иному мисионерить христианство, кроме как постройкой монастырей, или в приказном гос. порядке, разучилось очень рано.
Монашество напрочь проигнорировало бОльшую половину Евангелия, перетолковывая неугодное на свой лад, или на нужды государства.
Уже в 19 веке всем православным в России было понятно, что Христос был первым монахом. Эта мысль - сейчас уже несколько завуалированная и постепенно без сопротивления возрождающаяся - сквозняком идет по всей толковой литературе тех лет. От этой мысли работал Розанов, первым начавший критику христианства как критику монашества, объявившего себя христианством высшего сорта. Розанов первый кто очухался от монашеской дури. Он один сделал половину дела освобождения церкви от паразитирующего на ней учения. Монашество - объявившее Христа первым монахом - оно уже победило в 19 веке церковь, уложило ее на лопатки, утащило в свою келийку и изнасиловало, устроив человечеству локальный апокалипсис - довело православную страну до полной потери иммунитета против смерти.
Розанов, который всегда отделял Церковь от монастыря, живое от мертвого - он один тыкнул пальцем в мертвячину, и сказал как оно зовется. Розанов в католичестве угадывал уже победившую, свершившуюся религию монашества, для монашества, сам чопорный стиль которой, выдает с головой ее назначение - призывать смерть на головы непокорных. Если бы реформация не сказала риму «цыц», голосом уже нехилых государств, имели бы ад на земле уже сейчас.
В православии эта лже-религия добивает последние очаги сопротивления Церкви, стараясь изо всех сил примыкнуть к своим нуждам госнужды. И если б не такие жадные тупицы сидели в чистом, если б имели хоть капельку кланового альтруизма, если б состояли больше из аббатусов, а не спиридонов, то хана настала бы куда скорее. Нас спасает еще их тотальная глупость и желание получить денхи поперед несуществующих стульев. Они не рождают идей, которые государство могло бы оплатить и знать, что оплачивает подлинные интересы клана, а не мыльные пузыри «основ культуры» и «дружин», или еще какой-нибудь чернухи, которая затратна даже для государства, по причине бесперспективности проектов.
Церковь, как всегда, охраняется сейчас в простых людях, в скромных, старых сельских священниках. В бабках, тех самых деревенских, что себе на уме, и которым в общем то по барабану что им наговорит с амвона очередной налупившийся комиссар религии смерти. Бабка утверждает христианство расстановкой приоритетов. Тем что ей неболеющая корова важнее плача о грехах своих, которым заставляют ее зачем то плакать, когда корова заболела и просит попить агиасмы. Бабка знает что корове нужна агиасма и все тут. Она потом поплачет о грехе поения коровы св. водой, но сейчас ей важно чтоб жизнь продолжалась…
Сейчас Церковь в России опять переполнена мертвяками, упрямо толкающих верующих людей в очередную разборку со смертью по сценарию смерти.
Мертвяки не образумятся, пока не доведут свое спиридонье дело до конца. Оживить их, как я убеждаюсь, почти бесполезно. Графическая оболочка на запрос о содержании выдает еррор. Не знаю кто как, но
«я не хочу умирать из-за
двух или трех человек, которых
я вообще не видел в глаза…»
- Мне они не интересны, клюкать по иконкам в поисках живых директорий можно долго, но не грохать же на это всю жизнь -
«впрочем, и жить за которых мне
неохота вдвойне»
Те, кого не найдешь живым, после двух-трех запросов - пусть хоронят своих мертвецов. Как они сами глаголить любят - не говорите после, что вас не предупреждали. Поскольку говорят что видят - грех остается на них. Голова у всех своя. Душа - тоже. Православие или смерть. Жизнь или кошелек…
Надо продолжать делать запросы. Там где есть отклик - там есть жизнь, она сама прорастет. Никакого толку нет пинать дохлую собаку. Она все равно не залает, да и не гуманно это. Пусть покоится с миром…
Убедиться что она не сдохла? - Ну так убедитесь, зайдите не сходя со стула в журналы православных миссионеров - они там все кучкуются в одной братской могилке. Там от избытка сердца говорят уста, там они сплющены носами друг об друга и ищут в глазах друг друга подтверждения своей мертвой мысли. Попробуйте воскресить хоть одного мертвеца. Зайдите, не поленитесь, кто нащупает что живое - попробуйте развить. Не обязательно злить, хотя разозлить - один из способов заставить думать деревяшку. Гнев уходит, а укус остается, мож что родится в итоге. Попробуйте, если получится - небеса возликуют.
«Мертвец» в данном случае - метафора. «Мертвым хоронить своих…» - мертвое нуждается в пышном оформлении, в «вечной памяти»…
Окружающие нас люди почти всегда - полусонные. В духовном смысле. Только одни находятся в «ждущем режиме», другие в «спящем», а третьи грохнуты давно, накрыты медным тазом, и на всякий запрос выдают ошибку. Директория не найдена, поиск не дал результатов. Чтобы определить, жив пациент, или скорее мертв, нужно слегка растормошить, задеть «за живое», зацепить, разозлить даже.
Найти жвую директорию… Некоторых достаточно вывести из ждущего - там все живо. У других цела только графическая оболочка. Куда ни кликай - «еррор», хоть что тут… Нет уже ничего. Море бестолковой информации, склад мертвого барахла, только жрет ресурсы и забивает буфер - готово к сносу, даже сохранять нечего в «вечную память». Сверху только мавзолей, чтоб и дальше жрал ресурсы и переполнял буфер…
«Богатые духом» - те, в кого уже ничего не вмещается, кому уже ничего не хочется в этом духе…
Пожалуй, до конца не решен для меня вопрос, что первично. То что церковь притягивает мертвечину, это естественно, так и должно быть, но не совсем ясно, что порождает что.:
Мертвецы тянутся к дохлой доктрине или доктрина обладает способностью добивать людей, ищущих Бога, и метафизической правды мира.
Второе - актуально сейчас, но механизм оскудения не до конца ясен. Считаю - вопрос должен активно обсуждаться, аргументировано, жестко, без соплей в носу, что не оставалось недоговоренностей, и выруливаться пока не поздно, от себя же продолжаю считать по слишком явным признакам, что насилие в церковь пришло через монахов, когда государство пропиарило монашество как идеал христианства. Оно просто ему поддакнуло вовремя и в итоге получился Спиридон - такой типичный самый средний в этом мире человек, про которого так забойно орал в середине 70-ых Макаревич из любой, вынесенной во двор «Весны».
Монашество лучше всех научилось нивелировать людей, убивать в них волю, превращать в говорящий скот. Монашество именно, а не «Церковь», развязало в католической европе террор инквизиции, и на православном востоке монашество устроило интеллектуальный террор своей дурацкой, нечитабельной, плоской псевдобогословкой литературой. (О том, что такое богословие и каково, на мой взгляд, назначение этой дисциплины, я выскажусь чуть позже).
Косвенно понятен провал христианской миссии в Китае. Там была сильна своя монашеская школа, не пропустившая черных миссионеров, а по иному мисионерить христианство, кроме как постройкой монастырей, или в приказном гос. порядке, разучилось очень рано.
Монашество напрочь проигнорировало бОльшую половину Евангелия, перетолковывая неугодное на свой лад, или на нужды государства.
Уже в 19 веке всем православным в России было понятно, что Христос был первым монахом. Эта мысль - сейчас уже несколько завуалированная и постепенно без сопротивления возрождающаяся - сквозняком идет по всей толковой литературе тех лет. От этой мысли работал Розанов, первым начавший критику христианства как критику монашества, объявившего себя христианством высшего сорта. Розанов первый кто очухался от монашеской дури. Он один сделал половину дела освобождения церкви от паразитирующего на ней учения. Монашество - объявившее Христа первым монахом - оно уже победило в 19 веке церковь, уложило ее на лопатки, утащило в свою келийку и изнасиловало, устроив человечеству локальный апокалипсис - довело православную страну до полной потери иммунитета против смерти.
Розанов, который всегда отделял Церковь от монастыря, живое от мертвого - он один тыкнул пальцем в мертвячину, и сказал как оно зовется. Розанов в католичестве угадывал уже победившую, свершившуюся религию монашества, для монашества, сам чопорный стиль которой, выдает с головой ее назначение - призывать смерть на головы непокорных. Если бы реформация не сказала риму «цыц», голосом уже нехилых государств, имели бы ад на земле уже сейчас.
В православии эта лже-религия добивает последние очаги сопротивления Церкви, стараясь изо всех сил примыкнуть к своим нуждам госнужды. И если б не такие жадные тупицы сидели в чистом, если б имели хоть капельку кланового альтруизма, если б состояли больше из аббатусов, а не спиридонов, то хана настала бы куда скорее. Нас спасает еще их тотальная глупость и желание получить денхи поперед несуществующих стульев. Они не рождают идей, которые государство могло бы оплатить и знать, что оплачивает подлинные интересы клана, а не мыльные пузыри «основ культуры» и «дружин», или еще какой-нибудь чернухи, которая затратна даже для государства, по причине бесперспективности проектов.
Церковь, как всегда, охраняется сейчас в простых людях, в скромных, старых сельских священниках. В бабках, тех самых деревенских, что себе на уме, и которым в общем то по барабану что им наговорит с амвона очередной налупившийся комиссар религии смерти. Бабка утверждает христианство расстановкой приоритетов. Тем что ей неболеющая корова важнее плача о грехах своих, которым заставляют ее зачем то плакать, когда корова заболела и просит попить агиасмы. Бабка знает что корове нужна агиасма и все тут. Она потом поплачет о грехе поения коровы св. водой, но сейчас ей важно чтоб жизнь продолжалась…
Сейчас Церковь в России опять переполнена мертвяками, упрямо толкающих верующих людей в очередную разборку со смертью по сценарию смерти.
Мертвяки не образумятся, пока не доведут свое спиридонье дело до конца. Оживить их, как я убеждаюсь, почти бесполезно. Графическая оболочка на запрос о содержании выдает еррор. Не знаю кто как, но
«я не хочу умирать из-за
двух или трех человек, которых
я вообще не видел в глаза…»
- Мне они не интересны, клюкать по иконкам в поисках живых директорий можно долго, но не грохать же на это всю жизнь -
«впрочем, и жить за которых мне
неохота вдвойне»
Те, кого не найдешь живым, после двух-трех запросов - пусть хоронят своих мертвецов. Как они сами глаголить любят - не говорите после, что вас не предупреждали. Поскольку говорят что видят - грех остается на них. Голова у всех своя. Душа - тоже. Православие или смерть. Жизнь или кошелек…
Надо продолжать делать запросы. Там где есть отклик - там есть жизнь, она сама прорастет. Никакого толку нет пинать дохлую собаку. Она все равно не залает, да и не гуманно это. Пусть покоится с миром…
Убедиться что она не сдохла? - Ну так убедитесь, зайдите не сходя со стула в журналы православных миссионеров - они там все кучкуются в одной братской могилке. Там от избытка сердца говорят уста, там они сплющены носами друг об друга и ищут в глазах друг друга подтверждения своей мертвой мысли. Попробуйте воскресить хоть одного мертвеца. Зайдите, не поленитесь, кто нащупает что живое - попробуйте развить. Не обязательно злить, хотя разозлить - один из способов заставить думать деревяшку. Гнев уходит, а укус остается, мож что родится в итоге. Попробуйте, если получится - небеса возликуют.