(no subject)
В порядке продолжения флешмоба "как оно было на самом деле"
- Ну, друг мой, что вы думаете обо всем этом? - сказал Холмс, вытянув к камину свои длинные ноги и неторопливо набивая трубку.
Мы только что вернулись из полицейского участка, и я был всё еще под впечатлением от искреннего печального рассказа несчастного убийцы.
Я вздохнул:
- Знаете, как бы то ни было, мне жаль этого Хоупа. Как ужасно потрачены две молодые жизни...
Глаза Холмса насмешливо блеснули из-под полуприкрытых век:
- Мой дорогой друг, при всей вашей несомненной практической смекалке вы остаетесь невероятным романтиком. Вы что же, поверили тому, что он наговорил нам?
- Позвольте, - я оторопел, - но ведь он во всем признался и рассказал свою историю во всех подробностях...
Холмс покачал головой и неторопливо выпустил кольцо дыма:
- Его, с позволения сказать, история, возможно, годится для романа, однако не выдерживает никакой критики с позиции холодного и чистого разума.
- Боюсь, что я не вполне понимаю...
- Посудите сами, друг мой. Отважный юноша, работающий на золотых приисках, то есть, умеющий обращаться с оружием и привыкший добиваться своего и устраивать свою жизнь, ни от кого не ожидая помощи, пылко и взаимно любит единственную дочь богатого фермера. Он завоевывает сердце девушки, благосклонность ее отца, и даже бежит вместе с ними от всевластной общины мормонов - однако, как только бедняжку похищает и берет в жены известный развратник, наш герой буквально на следующий день после свадьбы настолько теряет к ней всякий интерес, что не делает ни единой попытки освободить ее!
Вместо этого, он бродит, одичав, где-то по прерии в течение месяца, после чего является на могилу любимой, чтобы снять с неё кольцо и следующие двадцать лет гоняться за ее обидчиками.
При этом, хотя дело происходит в той части Америки, где inter arma leges silant, он ни разу не находит случая просто застрелить кого-нибудь из них, а выбирает в итоге такой невероятный способ убийства - при помощи игры в справедливость, в заброшенном доме на другом континенте?
И что служит ему орудием: какой-то неизвестный алкалоид, украденный с невнятной надеждой на будущую месть в лаборатории, который, к тому же, за двадцать лет совершенно не утратил своих свойств?
А чего стоит история о том, что Дрэббер сам уселся в его кэб благодаря, в общем, счастливой случайности?
Я надолго задумался.
- Вообще говоря, теперь, когда вы это сказали, я и сам вижу некоторые несообразности...
Холмс с улыбкой покачал головой:
- Неужели вам не приходит в голову куда более простое объяснение?
- Я теряюсь, Холмс.
- Давайте посмотрим на имеющиеся у нас факты, и только факты.
Немолодого, явно обеспеченного американца по имени Дрэббер, заманили в пустой дом в пригороде Лондона и убили, отравив. Другой американец - его секретарь Стэнджерсон - убит в собственной гостинице, хладнокровно и куда более жестоко, ударом ножа, и рядом с ним обнаружены две коробочки, в одной из которых отравленная пилюля, а в другой безвредная.
Джефферсон Хоуп утверждает, что Дрэббер волею случая оказался в его кэбе, и был настолько пьян, что позволил проводить себя в заброшенный дом на пустой улице. Но подумайте сами, в каком умопостижимом состоянии опьянения должен быть человек, чтобы перепутать освещенную гостиницу, стоящую на шумной улице перед вокзалом, и заброшенный пустой дом?
- Пожалуй, вы правы...
- И потом, как поступит пьяный, которого привезли не туда? Скорее всего, разразившись бранью, заставит кэбмена везти его по правильному адресу или, все так же громко возмущаясь, просто хлопнет дверью и уйдет прочь по улице, но не проследует покорно за незнакомцем в неизвестное место.
Боюсь, что теория нашего друга Хоупа на эту тему может удовлетворить разве что Лейстреда.
- То есть вы полагаете, что Дрэббер попал в заброшенный дом как-то иначе?
- Ни в коем случае. Все следы и все улики неопровержимо свидетельствуют, что Дрэббер приехал в заброшенный дом в кэбе, которым управлял Джефферсон Хоуп, и после вошел в дом в его сопровождении. Но вам не приходят на ум другие, куда более вероятные резоны, ввиду которых мормон мог последовать за своим убийцей из кэба в заброшенный дом?
- Разве что ему угрожали…
- Именно, друг мой! Причём скорее всего угроза была серьезная и недвусмысленная: я полагаю, что ему просто сунули под нос пистолет, как это принято в Америке. Однако, сделать это, правя лошадью с козел невозможно, то есть, в деле участвовал ещё один человек - а поскольку мы знаем, что сопровождал мормона в дом именно Хоуп, это значит, что или лошадьми в этом время правил кто-то третий, или этот третий человек угрожал пистолетом, а после передал Хоупу оружие, а сам остался в кэбе.
- Но разве не усложняет дело возникновение таинственного сообщника?
- Напротив, оно в изрядной степени проясняет некоторые вещи. Я, например, склонен сомневаться, что Дрэббер оказался в кэбе своего убийцы по воле случая - а вот если ему улыбнулось из экипажа очаровательное женское личико, и Дрэббер, известный развратник, к тому же, только что упустивший другую девушку, принял приглашение и открыл дверцу…
- Это вполне возможно…
- … а как только он оказался в экипаже, ему под нос сунули пистолет. Это кажется мне куда как более вероятным.
- И вы думаете, что это сделала женщина? Это должна была быть довольно решительная особа.
- Разумеется - решительная и отважная, какой и надлежит быть девушке, воспитанной на диком западе.
- Вы говорите о ней так, словно знаете, кто она.
- Я знаю только, что ей около сорока лет, что она обладает довольно привлекательной внешностью и, как и сказано, решительным нравом, умеет стрелять из пистолета, обращаться с лошадьми, говорит с американским акцентом. Более того, у меня есть все основания полагать, что я знаю ее имя.
- О господи, Холмс!
- О ней мы поговорим после, а теперь давайте вернемся на место событий.
Итак, получается, что Дрэббера привезли к нужному месту, после чего Хоуп под угрозой того же пистолета увёл несчастного в дом и заставил проглотить яд, пока его сообщница оставалась в кэбе. Согласитесь, что это объясняет все имеющиеся факты. Я даже верю, что Хоуп предложил мормону эту безумную игру, хотя что-то мне подсказывает, что убийца прекрасно знал, которая из пилюль отравлена.
Когда Дрэббер умер, Хоуп уронил ему на грудь кольцо, и успел изобразить на стене первые несколько букв в имени Rachel - а после его спугнул полицейский.
- Но позвольте, вы же сами сказали, что немецкое слово месть…
- Милый друг мой, вы же не думаете, что я тогда сказал это всерьез. Какой смысл анархистам убивать никому не известного мормона, это ведь не политический деятель. Просто в тот момент я был изрядно раздосадован тупостью обоих инспекторов и мне было интересно, в какой ещё вздор они способны поверить.
Конечно, Хоуп хотел написать женское имя. Я полагаю, что это было спонтанное решение: изначально он собирался просто оставить рядом с телом женское кольцо, чтобы все приняли случившееся за самоубийство из-за несчастной любви - но тут у него пошла носом кровь, скрыть присутствие другого человека стало невозможно, и он, видимо, решил написать на стене первое попавшееся женское имя, чтобы стало похоже на убийство из ревности.
Внезапно из ниоткуда появляется полицейский и путает ему все карты. Я предполагаю, что завидев его фонарь, женщина взобралась на козлы и увела кэб на соседнюю улицу, и Хоуп, который был вынужден выбраться наружу через кухонный вход, увидел, что его сообщнице хватило рассудительности убраться прочь и притворился пьяным - чтобы сбежать от полиции, а вовсе не потому, что он вернулся за кольцом.
- Но почему тогда Хоуп впоследствии подтвердил, что хотел, чтобы убийство списали на анархистов?
- Потому что предпочитал, чтобы мы думали, что в полной мере угадали, как именно всё произошло и не задавали лишних вопросов, выясняя подробности, изобретая которые на ходу так просто запутаться.
- То есть вы хотите сказать, что вся история выдумана им от начала до конца, и никакой Люси Ферье на самом деле не существовало?
- Я не знаю, существовала ли на свете девушка по имени Люси Ферье, но согласитесь, что это имя звучит в точности как имя персонажа американского мюзик-холла, вроде того когда вора называют мистер Украйд, доброго малого - мастером Честни, а глупца - сеньором Больвани. В данном случае перед нами несомненно переиначенное слово Люцифер, подсказанное, видимо, общим религиозным настроением истории - не забывайте, что Хоупу приходилось импровизировать.
- Однако, Холмс, выходит, вы избавились от одной женщины только для того, чтобы вообразить другую?
- Полноте, Уотсон, я ничего не воображал. Вы ведь и сами ее видели: она приходила к нам сюда за кольцом.
- Вы хотите сказать, это был не актер?
- Я всерьёз обдумал эту версию, и отверг её. При образе жизни нашего американского приятеля я не очень понимаю, где бы его познакомиться с настолько талантливым актёром. Да и с какой стати актёр будет подвергать себя такой опасности? Если бы мы его разоблачили, ему грозило бы как минимум обвинение в пособничестве.
А вот пришедшая по объявлению женщина ничем не рисковала: даже если бы она попалась, ничто не привязывает её к убийству, она не сделала ничего дурного, просто пришла по объявлению, и ни мы, ни полиция не имели бы права даже задержать ее. Однако запутать нас она сумела.
- Но зачем они пытались вернуть кольцо, если сами его подбросили?
- Потому что мы имеем дело с довольно хитрым противником. Я думаю, что когда газеты раструбили на весь свет эту нелепую теорию про анархистов, а в колонке объявлений появилось объявление насчет кольца, они поняли, что их ловят на живца и решили подыграть - именно для того, чтобы придать убедительности той истории, которой Хоуп рассчитывал впоследствии разжалобить присяжных. Потому, что в этот момент они замышляли второе убийство. И я уверен, милый Уотсон, что их основной целью был не Дрэббер, а Стенджерсон.
- Почему?
- Потому что в своем рассказе Джефферсон Хоуп выдает свою невесту замуж именно за Дрэббера, хотя по его собственным словам Стэнджерсон старше, богаче и выше по положению. Мне куда более вероятным представляется вариант, что девушка оказалась замужем именно за Стенджерсоном. Я думаю, что как и все самоуверенные и хитрые люди, Хоуп рассказывал нам по большей части правду, отходя от истины только в тех местах, где она могла повредить ему.
Я даже верю, что многое происходило именно так, как он говорит, включая любовь между ним и девушкой, попытку побега до свадьбы, и, возможно, убийство старого фермера.
Но я не верю, что американская леди, воспитанная среди людей довольно простых и суровых нравов и не побоявшиеся пойти против воли общины, то есть, бойкая и отважная, попав в плен тотчас зачахла и умерла, не пытаясь бежать и не ожидая спасения, словно бледная героиня какого-нибудь немецкого сентиментального романа или американской бульварной книжицы.
И ещё меньше я верю в то, что человек настолько влюблённый и решительный, как наш герой, бросил свою любимую в объятиях врага, и не попытался вызволить. Рассказ его на этом месте, согласитесь, совершенно непоследователен: с одной стороны, двое лучших женихов общины пытаются захватить девушку для своего гарема - с другой, Дрэббер не огорчается ее почти мгновенной смерти, а рассчитывает на наследство, хотя начиналось всё с того, что главарям общины не хватало женщин, а не денег. Эта часть истории наиболее запутана скорее всего именно потому, что не имеет отношения к правде.
На самом деле, я полагаю, что Хоуп на второй или третий день после свадьбы подкараулил девушку в городе и увёз, или подкупил кого-нибудь из слуг в доме и украл её из супружеской спальни, угрожая новобрачному пистолетом: детали я предоставляю вашему романтическому воображению, для нашей истории они не имеют никакого значения. В любом случае, они бежали. Как я и говорил, люди подобные Джефферсону Хоупу, склонны говорить правду в тех местах, где она не может повредить им, просто чтобы не запутаться.
Поэтому вполне возможно, что они действительно в итоге оказались в Нью-Йорке, где жили, выдавая себя за супружескую пару, и я не удивлюсь, если Хоуп на самом деле работал служителем при лаборатории. Я полагаю, что навести справки не составит никакого труда, в Нью-Йорке не так много университетов.
- Но помилуйте, Холмс, если все было так, как вы говорите, к чему Дрэбберу и Стэнджерсону убегать от Хоупа, а ему преследовать их?
- Вспомните, мой дорогой друг, чтобы всю историю с их бегством от него и преследованием мы знаем только с его слов. Вы совершенно правы: какой смысл двум богатым и уважаемым в Юте людям, не совершившим по местным законам никакого преступления, пытаться убегать за границу из своей собственной страны, где закон и полиция на их стороне? Разве будет туповатый британский полицейский лучшей защитой от безжалостного мстителя, чем верная им община в Юте, способная выставить сколько угодно вооруженной милиции? Для Дрэббера и Стэнджерсона этот modus operandi не имел бы ровным счетом никакого смысла.
- Тогда что эти двое делали в Лондоне?
- Я думаю, что самое вероятное предположение самое простое - это была деловая поездка. Помните, на теле Дреббера нашли письма пароходной компании относительно возвращения в Нью-Йорк? С чего бы им внезапно возвращаться, если они хотели сбежать от своего преследователя?
Кстати, раз уж мы говорим о делах, вы не задавались вопросом как так вышло, что Стэнджерсон, оказался в секретарях у Дреббера? Изначально ведь из них двоих именно Стэнджерсон был более богатым и занимал преимущественное положение, если верить нашему другу Хоупу, а у меня нет никаких оснований не верить ему в этом вопросе, поскольку, как я и говорил, я предполагаю, что он не отступал без необходимости от правды. Неужто Стэнджерсон растратил за годы всё свое имущество?
- Превратности судьбы...
- Полноте, Уотсон. Я предполагаю куда более естественный вариант развития событий, и к сожалению, весьма распространённый в наши дни: ложное банкротство, бич торговых домов Америки.
Вы понимаете, о чем я говорю: нечистоплотный человек, как правило уже запутавшийся в долгах, занимает у всех, кто согласен одолжить ему, как можно больше денег; все одолженное, вместе с остатками капитала, передает какому-нибудь доверенному лицу, а после объявляет о своей несостоятельности и сдается на милость кредиторов. Личные связи в таких случаях нередко позволяют избежать долговой тюрьмы, если вовремя уехать. После чего, банкрот встречается со своим доверенным другом где-нибудь на континенте, и тот, сняв со своего банковского счёта, выплачивает украденную у кредиторов сумму, как правило, за вычетом некоторого процента за помощь.
Но кто из них двоих объявил банкротство? Я склонен думать, что Дрэббер, а Стэнджерсон руководил этой операцией и именно поэтому представлялся секретарём - в качестве секретаря он ни у кого не вызвал бы подозрения, получая и снимая деньги с банковского счёта своего патрона.
Обделывать такого рода делишки не выезжая из Америки было бы слишком рискованно, но в Англии эти два негодяя должны были чувствовать себя в полной безопасности.
- Но что тогда означало телеграмма, найденная в кармане Дреббера: "Дж. Х. в Европе"?
- Мы не знаем, кто послал её и с какой целью, но это сокращение может имеет сколько угодно расшифровок. В частности, это может быть рекомендация для целей открытия счета с одним крупных, но нечистых на руку директоров европейских банков: из тех, кто сразу приходит мне на ум, вспоминается к примеру, Джозайя Хердлстоун, директор европейского отделения Торгового дома Хердлстоунов, известный изрядной нечистоплотностью в таких вопросах.
- Все это звучит очень правдоподобно, но тогда с какой стати Хоупу ворошить прошлое и гоняться за старыми врагами на другом конце земного шара?
- Я предполагаю, что за двадцать лет Дрэббер и Стенджерсон и наша пара совершенно друг о друге позабыли. Однако, когда выяснилось, что Хоуп неизлечимо болен, и его возлюбленная рискует остаться в одиночестве и без поддержки, они видимо решили сыграть ва-банк и заодно отомстить давним обидчикам.
Каким образом они прознали о предполагаемом банкротстве и задуманной схеме, я не знаю - возможно, у Хоупа в Юте оставались друзья, с которыми он поддерживал связь. Хоуп уволился из лаборатории, предварительно стянув оттуда свой яд, и пара купила билеты на первый же пароход до Лондона.
- И в чем по-вашему заключался их план?
- Дело в том, что если девушка убежала после свадьбы, она остается законной женой Стенджерсона. Это никак не мешало им с Хоупом выдавать себя за супружескую пару в Нью-Йорке, однако, когда стало ясно, что аневризм аорты скоро положит конец семейной идиллии, пара вспомнила об этом обстоятельстве.
Если Дрэббер, на основании каких-то поддельных контрактов, или иным способом, передает Стэнджерсону остатки своего капитала, и оба они умирают до того, как Стенджерсон успевает всё вернуть, капитал Дрэббера становится частью так называемой наследственной массы Стэнджерсона. Имея на руках свидетельство о браке, миссис Стэнджерсон, возможно, осталась бы ни с чем в Юте, однако, согласно английским законам, имеет все основания расчитывать на вдовью долю: а после купить скромный домик где-нибудь на побережье в Сент-Мэри Мид, и прожить там тихую спокойную жизнь уважаемой вдовы.
- Боже мой, Холмс, кажется, не осталось ни одной загадки. Теперь я понимаю, почему вы сказали, что вам известно имя нашей таинственной американки! Но как вы собираетесь искать эту миссис Стэнджерсон?
- Я? Никак. В этом деле у меня нет никакого интереса; все те же факты есть у двух наших инспекторов, и если кто-нибудь из них решит, что требуется дополнительное расследование, они прекрасно знают, где меня найти! Так что я предлагаю забыть обо всей этой истории, и отправиться слушать Натти - если нам попадется кэбмен, не одержимый жаждой мести или наживы, мы как раз успеем к началу второго отделения...
- Ну, друг мой, что вы думаете обо всем этом? - сказал Холмс, вытянув к камину свои длинные ноги и неторопливо набивая трубку.
Мы только что вернулись из полицейского участка, и я был всё еще под впечатлением от искреннего печального рассказа несчастного убийцы.
Я вздохнул:
- Знаете, как бы то ни было, мне жаль этого Хоупа. Как ужасно потрачены две молодые жизни...
Глаза Холмса насмешливо блеснули из-под полуприкрытых век:
- Мой дорогой друг, при всей вашей несомненной практической смекалке вы остаетесь невероятным романтиком. Вы что же, поверили тому, что он наговорил нам?
- Позвольте, - я оторопел, - но ведь он во всем признался и рассказал свою историю во всех подробностях...
Холмс покачал головой и неторопливо выпустил кольцо дыма:
- Его, с позволения сказать, история, возможно, годится для романа, однако не выдерживает никакой критики с позиции холодного и чистого разума.
- Боюсь, что я не вполне понимаю...
- Посудите сами, друг мой. Отважный юноша, работающий на золотых приисках, то есть, умеющий обращаться с оружием и привыкший добиваться своего и устраивать свою жизнь, ни от кого не ожидая помощи, пылко и взаимно любит единственную дочь богатого фермера. Он завоевывает сердце девушки, благосклонность ее отца, и даже бежит вместе с ними от всевластной общины мормонов - однако, как только бедняжку похищает и берет в жены известный развратник, наш герой буквально на следующий день после свадьбы настолько теряет к ней всякий интерес, что не делает ни единой попытки освободить ее!
Вместо этого, он бродит, одичав, где-то по прерии в течение месяца, после чего является на могилу любимой, чтобы снять с неё кольцо и следующие двадцать лет гоняться за ее обидчиками.
При этом, хотя дело происходит в той части Америки, где inter arma leges silant, он ни разу не находит случая просто застрелить кого-нибудь из них, а выбирает в итоге такой невероятный способ убийства - при помощи игры в справедливость, в заброшенном доме на другом континенте?
И что служит ему орудием: какой-то неизвестный алкалоид, украденный с невнятной надеждой на будущую месть в лаборатории, который, к тому же, за двадцать лет совершенно не утратил своих свойств?
А чего стоит история о том, что Дрэббер сам уселся в его кэб благодаря, в общем, счастливой случайности?
Я надолго задумался.
- Вообще говоря, теперь, когда вы это сказали, я и сам вижу некоторые несообразности...
Холмс с улыбкой покачал головой:
- Неужели вам не приходит в голову куда более простое объяснение?
- Я теряюсь, Холмс.
- Давайте посмотрим на имеющиеся у нас факты, и только факты.
Немолодого, явно обеспеченного американца по имени Дрэббер, заманили в пустой дом в пригороде Лондона и убили, отравив. Другой американец - его секретарь Стэнджерсон - убит в собственной гостинице, хладнокровно и куда более жестоко, ударом ножа, и рядом с ним обнаружены две коробочки, в одной из которых отравленная пилюля, а в другой безвредная.
Джефферсон Хоуп утверждает, что Дрэббер волею случая оказался в его кэбе, и был настолько пьян, что позволил проводить себя в заброшенный дом на пустой улице. Но подумайте сами, в каком умопостижимом состоянии опьянения должен быть человек, чтобы перепутать освещенную гостиницу, стоящую на шумной улице перед вокзалом, и заброшенный пустой дом?
- Пожалуй, вы правы...
- И потом, как поступит пьяный, которого привезли не туда? Скорее всего, разразившись бранью, заставит кэбмена везти его по правильному адресу или, все так же громко возмущаясь, просто хлопнет дверью и уйдет прочь по улице, но не проследует покорно за незнакомцем в неизвестное место.
Боюсь, что теория нашего друга Хоупа на эту тему может удовлетворить разве что Лейстреда.
- То есть вы полагаете, что Дрэббер попал в заброшенный дом как-то иначе?
- Ни в коем случае. Все следы и все улики неопровержимо свидетельствуют, что Дрэббер приехал в заброшенный дом в кэбе, которым управлял Джефферсон Хоуп, и после вошел в дом в его сопровождении. Но вам не приходят на ум другие, куда более вероятные резоны, ввиду которых мормон мог последовать за своим убийцей из кэба в заброшенный дом?
- Разве что ему угрожали…
- Именно, друг мой! Причём скорее всего угроза была серьезная и недвусмысленная: я полагаю, что ему просто сунули под нос пистолет, как это принято в Америке. Однако, сделать это, правя лошадью с козел невозможно, то есть, в деле участвовал ещё один человек - а поскольку мы знаем, что сопровождал мормона в дом именно Хоуп, это значит, что или лошадьми в этом время правил кто-то третий, или этот третий человек угрожал пистолетом, а после передал Хоупу оружие, а сам остался в кэбе.
- Но разве не усложняет дело возникновение таинственного сообщника?
- Напротив, оно в изрядной степени проясняет некоторые вещи. Я, например, склонен сомневаться, что Дрэббер оказался в кэбе своего убийцы по воле случая - а вот если ему улыбнулось из экипажа очаровательное женское личико, и Дрэббер, известный развратник, к тому же, только что упустивший другую девушку, принял приглашение и открыл дверцу…
- Это вполне возможно…
- … а как только он оказался в экипаже, ему под нос сунули пистолет. Это кажется мне куда как более вероятным.
- И вы думаете, что это сделала женщина? Это должна была быть довольно решительная особа.
- Разумеется - решительная и отважная, какой и надлежит быть девушке, воспитанной на диком западе.
- Вы говорите о ней так, словно знаете, кто она.
- Я знаю только, что ей около сорока лет, что она обладает довольно привлекательной внешностью и, как и сказано, решительным нравом, умеет стрелять из пистолета, обращаться с лошадьми, говорит с американским акцентом. Более того, у меня есть все основания полагать, что я знаю ее имя.
- О господи, Холмс!
- О ней мы поговорим после, а теперь давайте вернемся на место событий.
Итак, получается, что Дрэббера привезли к нужному месту, после чего Хоуп под угрозой того же пистолета увёл несчастного в дом и заставил проглотить яд, пока его сообщница оставалась в кэбе. Согласитесь, что это объясняет все имеющиеся факты. Я даже верю, что Хоуп предложил мормону эту безумную игру, хотя что-то мне подсказывает, что убийца прекрасно знал, которая из пилюль отравлена.
Когда Дрэббер умер, Хоуп уронил ему на грудь кольцо, и успел изобразить на стене первые несколько букв в имени Rachel - а после его спугнул полицейский.
- Но позвольте, вы же сами сказали, что немецкое слово месть…
- Милый друг мой, вы же не думаете, что я тогда сказал это всерьез. Какой смысл анархистам убивать никому не известного мормона, это ведь не политический деятель. Просто в тот момент я был изрядно раздосадован тупостью обоих инспекторов и мне было интересно, в какой ещё вздор они способны поверить.
Конечно, Хоуп хотел написать женское имя. Я полагаю, что это было спонтанное решение: изначально он собирался просто оставить рядом с телом женское кольцо, чтобы все приняли случившееся за самоубийство из-за несчастной любви - но тут у него пошла носом кровь, скрыть присутствие другого человека стало невозможно, и он, видимо, решил написать на стене первое попавшееся женское имя, чтобы стало похоже на убийство из ревности.
Внезапно из ниоткуда появляется полицейский и путает ему все карты. Я предполагаю, что завидев его фонарь, женщина взобралась на козлы и увела кэб на соседнюю улицу, и Хоуп, который был вынужден выбраться наружу через кухонный вход, увидел, что его сообщнице хватило рассудительности убраться прочь и притворился пьяным - чтобы сбежать от полиции, а вовсе не потому, что он вернулся за кольцом.
- Но почему тогда Хоуп впоследствии подтвердил, что хотел, чтобы убийство списали на анархистов?
- Потому что предпочитал, чтобы мы думали, что в полной мере угадали, как именно всё произошло и не задавали лишних вопросов, выясняя подробности, изобретая которые на ходу так просто запутаться.
- То есть вы хотите сказать, что вся история выдумана им от начала до конца, и никакой Люси Ферье на самом деле не существовало?
- Я не знаю, существовала ли на свете девушка по имени Люси Ферье, но согласитесь, что это имя звучит в точности как имя персонажа американского мюзик-холла, вроде того когда вора называют мистер Украйд, доброго малого - мастером Честни, а глупца - сеньором Больвани. В данном случае перед нами несомненно переиначенное слово Люцифер, подсказанное, видимо, общим религиозным настроением истории - не забывайте, что Хоупу приходилось импровизировать.
- Однако, Холмс, выходит, вы избавились от одной женщины только для того, чтобы вообразить другую?
- Полноте, Уотсон, я ничего не воображал. Вы ведь и сами ее видели: она приходила к нам сюда за кольцом.
- Вы хотите сказать, это был не актер?
- Я всерьёз обдумал эту версию, и отверг её. При образе жизни нашего американского приятеля я не очень понимаю, где бы его познакомиться с настолько талантливым актёром. Да и с какой стати актёр будет подвергать себя такой опасности? Если бы мы его разоблачили, ему грозило бы как минимум обвинение в пособничестве.
А вот пришедшая по объявлению женщина ничем не рисковала: даже если бы она попалась, ничто не привязывает её к убийству, она не сделала ничего дурного, просто пришла по объявлению, и ни мы, ни полиция не имели бы права даже задержать ее. Однако запутать нас она сумела.
- Но зачем они пытались вернуть кольцо, если сами его подбросили?
- Потому что мы имеем дело с довольно хитрым противником. Я думаю, что когда газеты раструбили на весь свет эту нелепую теорию про анархистов, а в колонке объявлений появилось объявление насчет кольца, они поняли, что их ловят на живца и решили подыграть - именно для того, чтобы придать убедительности той истории, которой Хоуп рассчитывал впоследствии разжалобить присяжных. Потому, что в этот момент они замышляли второе убийство. И я уверен, милый Уотсон, что их основной целью был не Дрэббер, а Стенджерсон.
- Почему?
- Потому что в своем рассказе Джефферсон Хоуп выдает свою невесту замуж именно за Дрэббера, хотя по его собственным словам Стэнджерсон старше, богаче и выше по положению. Мне куда более вероятным представляется вариант, что девушка оказалась замужем именно за Стенджерсоном. Я думаю, что как и все самоуверенные и хитрые люди, Хоуп рассказывал нам по большей части правду, отходя от истины только в тех местах, где она могла повредить ему.
Я даже верю, что многое происходило именно так, как он говорит, включая любовь между ним и девушкой, попытку побега до свадьбы, и, возможно, убийство старого фермера.
Но я не верю, что американская леди, воспитанная среди людей довольно простых и суровых нравов и не побоявшиеся пойти против воли общины, то есть, бойкая и отважная, попав в плен тотчас зачахла и умерла, не пытаясь бежать и не ожидая спасения, словно бледная героиня какого-нибудь немецкого сентиментального романа или американской бульварной книжицы.
И ещё меньше я верю в то, что человек настолько влюблённый и решительный, как наш герой, бросил свою любимую в объятиях врага, и не попытался вызволить. Рассказ его на этом месте, согласитесь, совершенно непоследователен: с одной стороны, двое лучших женихов общины пытаются захватить девушку для своего гарема - с другой, Дрэббер не огорчается ее почти мгновенной смерти, а рассчитывает на наследство, хотя начиналось всё с того, что главарям общины не хватало женщин, а не денег. Эта часть истории наиболее запутана скорее всего именно потому, что не имеет отношения к правде.
На самом деле, я полагаю, что Хоуп на второй или третий день после свадьбы подкараулил девушку в городе и увёз, или подкупил кого-нибудь из слуг в доме и украл её из супружеской спальни, угрожая новобрачному пистолетом: детали я предоставляю вашему романтическому воображению, для нашей истории они не имеют никакого значения. В любом случае, они бежали. Как я и говорил, люди подобные Джефферсону Хоупу, склонны говорить правду в тех местах, где она не может повредить им, просто чтобы не запутаться.
Поэтому вполне возможно, что они действительно в итоге оказались в Нью-Йорке, где жили, выдавая себя за супружескую пару, и я не удивлюсь, если Хоуп на самом деле работал служителем при лаборатории. Я полагаю, что навести справки не составит никакого труда, в Нью-Йорке не так много университетов.
- Но помилуйте, Холмс, если все было так, как вы говорите, к чему Дрэбберу и Стэнджерсону убегать от Хоупа, а ему преследовать их?
- Вспомните, мой дорогой друг, чтобы всю историю с их бегством от него и преследованием мы знаем только с его слов. Вы совершенно правы: какой смысл двум богатым и уважаемым в Юте людям, не совершившим по местным законам никакого преступления, пытаться убегать за границу из своей собственной страны, где закон и полиция на их стороне? Разве будет туповатый британский полицейский лучшей защитой от безжалостного мстителя, чем верная им община в Юте, способная выставить сколько угодно вооруженной милиции? Для Дрэббера и Стэнджерсона этот modus operandi не имел бы ровным счетом никакого смысла.
- Тогда что эти двое делали в Лондоне?
- Я думаю, что самое вероятное предположение самое простое - это была деловая поездка. Помните, на теле Дреббера нашли письма пароходной компании относительно возвращения в Нью-Йорк? С чего бы им внезапно возвращаться, если они хотели сбежать от своего преследователя?
Кстати, раз уж мы говорим о делах, вы не задавались вопросом как так вышло, что Стэнджерсон, оказался в секретарях у Дреббера? Изначально ведь из них двоих именно Стэнджерсон был более богатым и занимал преимущественное положение, если верить нашему другу Хоупу, а у меня нет никаких оснований не верить ему в этом вопросе, поскольку, как я и говорил, я предполагаю, что он не отступал без необходимости от правды. Неужто Стэнджерсон растратил за годы всё свое имущество?
- Превратности судьбы...
- Полноте, Уотсон. Я предполагаю куда более естественный вариант развития событий, и к сожалению, весьма распространённый в наши дни: ложное банкротство, бич торговых домов Америки.
Вы понимаете, о чем я говорю: нечистоплотный человек, как правило уже запутавшийся в долгах, занимает у всех, кто согласен одолжить ему, как можно больше денег; все одолженное, вместе с остатками капитала, передает какому-нибудь доверенному лицу, а после объявляет о своей несостоятельности и сдается на милость кредиторов. Личные связи в таких случаях нередко позволяют избежать долговой тюрьмы, если вовремя уехать. После чего, банкрот встречается со своим доверенным другом где-нибудь на континенте, и тот, сняв со своего банковского счёта, выплачивает украденную у кредиторов сумму, как правило, за вычетом некоторого процента за помощь.
Но кто из них двоих объявил банкротство? Я склонен думать, что Дрэббер, а Стэнджерсон руководил этой операцией и именно поэтому представлялся секретарём - в качестве секретаря он ни у кого не вызвал бы подозрения, получая и снимая деньги с банковского счёта своего патрона.
Обделывать такого рода делишки не выезжая из Америки было бы слишком рискованно, но в Англии эти два негодяя должны были чувствовать себя в полной безопасности.
- Но что тогда означало телеграмма, найденная в кармане Дреббера: "Дж. Х. в Европе"?
- Мы не знаем, кто послал её и с какой целью, но это сокращение может имеет сколько угодно расшифровок. В частности, это может быть рекомендация для целей открытия счета с одним крупных, но нечистых на руку директоров европейских банков: из тех, кто сразу приходит мне на ум, вспоминается к примеру, Джозайя Хердлстоун, директор европейского отделения Торгового дома Хердлстоунов, известный изрядной нечистоплотностью в таких вопросах.
- Все это звучит очень правдоподобно, но тогда с какой стати Хоупу ворошить прошлое и гоняться за старыми врагами на другом конце земного шара?
- Я предполагаю, что за двадцать лет Дрэббер и Стенджерсон и наша пара совершенно друг о друге позабыли. Однако, когда выяснилось, что Хоуп неизлечимо болен, и его возлюбленная рискует остаться в одиночестве и без поддержки, они видимо решили сыграть ва-банк и заодно отомстить давним обидчикам.
Каким образом они прознали о предполагаемом банкротстве и задуманной схеме, я не знаю - возможно, у Хоупа в Юте оставались друзья, с которыми он поддерживал связь. Хоуп уволился из лаборатории, предварительно стянув оттуда свой яд, и пара купила билеты на первый же пароход до Лондона.
- И в чем по-вашему заключался их план?
- Дело в том, что если девушка убежала после свадьбы, она остается законной женой Стенджерсона. Это никак не мешало им с Хоупом выдавать себя за супружескую пару в Нью-Йорке, однако, когда стало ясно, что аневризм аорты скоро положит конец семейной идиллии, пара вспомнила об этом обстоятельстве.
Если Дрэббер, на основании каких-то поддельных контрактов, или иным способом, передает Стэнджерсону остатки своего капитала, и оба они умирают до того, как Стенджерсон успевает всё вернуть, капитал Дрэббера становится частью так называемой наследственной массы Стэнджерсона. Имея на руках свидетельство о браке, миссис Стэнджерсон, возможно, осталась бы ни с чем в Юте, однако, согласно английским законам, имеет все основания расчитывать на вдовью долю: а после купить скромный домик где-нибудь на побережье в Сент-Мэри Мид, и прожить там тихую спокойную жизнь уважаемой вдовы.
- Боже мой, Холмс, кажется, не осталось ни одной загадки. Теперь я понимаю, почему вы сказали, что вам известно имя нашей таинственной американки! Но как вы собираетесь искать эту миссис Стэнджерсон?
- Я? Никак. В этом деле у меня нет никакого интереса; все те же факты есть у двух наших инспекторов, и если кто-нибудь из них решит, что требуется дополнительное расследование, они прекрасно знают, где меня найти! Так что я предлагаю забыть обо всей этой истории, и отправиться слушать Натти - если нам попадется кэбмен, не одержимый жаждой мести или наживы, мы как раз успеем к началу второго отделения...