ВОГУЛ
Сергей Бахтияров, 1987, фото Владимира Муканова
«… устойчивое выражение дыш вогув (ленивый вогул) или устойчивое сравнение вогув кодь (как вогул) действительно употребляются в значении «ленивый человек». Данные сочетания имеют ярко выраженную гендерную нагрузку - так скажут только о мужчине. Этим этнонимом могут назвать одинокого мужчину, преднамеренно отгородившегося от остального общества, не желающего контактировать с соседями, знакомыми (не путать с понятием бобыль): «Вогув моз олö. - Живёт как вогул» в значении «одиноко». Вряд ли современные носители коми-пермяцкого языка в большинстве своём знают первоначальное значение термина вогул. Совершенно точно можно утверждать, что никаких ассоциаций с народом манси при употреблении названного выражения нет». (Лобанова А.С. Об эмоционально-оценочных этнонимах в языке коми-пермяков// Коми-пермяцкий этнографический сборник, 2014, с.176-177.)
«- Собак не перебейте, - оглядев все наше воинство, серьезно предупредил Матвей, - собаки - золото, медведь - дерьмо! - И пошел вперед косолапо, усадисто. Мы за ним. Парнишки, напряженные, подобранные, бледные - сзади.
- Ну как, страшно? - спросил одного парнишку старший вогул и потряс головой, засверкав узенькими смеющимися глазами: - Уй-буй-бы-ыыыр! Страшно! Парнишки вежливо посмеялись. Мы тоже...» (Астафьев В. Медведи идут следом, 1977)
Во втором отрывке совершенно точно известно, что старший вогул - это коми-ижемец. Астафьев зарядил пастуха вогулом намеренно, добиваясь брутального эффекта. Вогул-манси про медведя бы так никогда не сказал, зырянин, другое дело. Оказалось, кваркушские оленеводы-ижемцы любили прикидываться вогулами. Например, бригадир Петр Александрович Хозяинов звал себя Петькой-вогулом: «…он сам так, выпивши, себя называл: «Александрычем никогда не был! Я Петька - вогул!» (Соловьев В. Забой // Уральский следопыт. 2017, №1). Его бригада, единственная в госпромхозе «Денежкин Камень» в начале 1990-х гг., состояла всего из трех мужиков: двух коми-ижемцев и одного манси. Летом они кочевали на плато Кваркуш: без женщин, без чумов, жили в избах - они были самыми южными оленеводами на Урале.
Оленевод коми-ижемец из района г.Денежкин Камень
Маршрут кочевания: Денежкин Камень-Белый Камень-Кваркуш (Вогульский Камень)
Такая отшельническая таежная жизнь способствовала вогулизации. И это первое исконное значение слова «вогул» - диковатость (отчужденность) с оттенком истового язычества. Пошло оно из коми-языка, со времен, когда Стефан Пермский расколол Приуралье крещением. (Головнёв А.В. Феномен колонизации, 2015, с.434). Все, кто не принял новую веру, стали дикарями - вогулами. Им пришлось уйти за Урал - в Югру, где они смешались с родственными по духу и языку остяками. В свою очередь этноним «остяк» появляется в русскоязычных источниках с XVI века также в первую очередь для обозначения угорских носителей нехристианских воззрений. Но это уже был взгляд не с Вычегодско-Пермского севера, а из тюркского Приуралья.
1990-е годы - излет североуральского оленеводства и вогульской традиции. Столетием ранее, когда многооленные коми-ижемцы Хозяиновы и др. только пришли в эту часть Урала, убегая от полярной копытки и тесноты, местных оленеводов угров они на дух не переносили. В верховья Вишеры они пришли с большими стадами, сильно потеснив вогулов с их табунками на островных горных пастбищах. В 1899 году в одном из ижемских чумов на Чувальском Камне гостил публицист Белдыцкий и хозяева жаловались ему, как притесняют их: «Теперь нам здесь тесно становится. Остяки и самоеды выживают нас. Везде занято: на Чувале мой сын, на Мань Юру - остяк, на Урале - остяк, на Муравье - остяк, везде остяк…» (Белдыцкий Н.П. Очерки Вишерского края, 1899, с.50)
Чум оленеводов-ижемцев в истоках Вишеры// Пермский обл.краеведческий музей
Выясняется, что у них в стаде полторы тысячи голов. Есть еще и другие лимитчики. А у местных вогульских оленеводов - редко 80 оленей. И вогулы те пьянствуют, крадут оленей, кумирствуют, еще и смеют требовать дань - все это ижемцы вываливают на Белдыцкого, ища сочувствия. Хозяин чума меж делом признается, что сам таскает с горных языческих капищ монеты - шайтанам они ни к чему. В общем, когда Белдыцкому попадаются в пути два неговорящих по-русски вогула на нартах в рваных малицах, он заводит песню о вырождении дикарей и наседающей цивилизации.
Стоянка вогулов в тундре Вишерского края. Бородатый мужик не идентифицирован // Пермский обл.краеведческий музей
Белдыцкий поторопился. Вышло не то чтобы наоборот, но иначе. Последним кто пас в тех горах оленей, стал как раз вогул - из уже упомянутой выше денежкин-каменской бригады, - Сергей Савельевич Бахтияров. Это был настолько олдовый вогул, что брал отгулы, в то время как его друзья ижемцы поднимали оленей на пастбища Денежкиного Камня, священную для манси гору.
Сергей Бахтияров // фото из коллекции Константина Возьмителя
Сергей стал первым манси в моей жизни. То была случайная и весьма экзотичная встреча. Я тогда вообще ничего не знал о вогулах, несмотря на то, что они пару раз сожгли мой родной город - слишком давняя история. Сергей буквально материализовался из кваркушского тумана, когда мы с братом подошли к маленькому балку под Вогульским Камнем августовским вечером 2002 года. Недремлющий шестым чувством вогул почувствовал приближение людей и вышел встретить.
Олени под Вогульским Камнем, 2002
То был абсолютный вогул, как я теперь понимаю: без дома, без семьи, без друзей - напарники его уже ушли в лучший мир. Только небольшое стадо оленей, голов тридцать, - последний осколок промхозного табуна, и было непонятно, кто кого пасет. Ясно лишь, что олени безропотно кормили пастуха собой. Дымок от жаркого тянулся из дырявого балка и смешивался с туманом. Сергею было шестьдесят лет - большой возраст для вогула. В 2005 году он заболел и скоро умер. В горах вогулов не осталось, одни одичавшие олени и Вогульская сопка.
Кваркуш, вид на Вогульский Камень, январь 2017
У Алексея Слепухина на сайте можно почитать еще о Сергее Бахтиярове, его последних днях.
У Вячеслава Соловьева, в прошлом госпромхозного сотрудника, можно почитать интересные истории с участием Сергея, например, "Шешнатцать ведер воды", и прочие очерки из жизни ГПХ "Денежкин Камень"
Цикл "Жизнь и смерть манси"