Нигде не живут глупее. Правдивая история
- Вы живете на внешней поверхности шара. И таких шаров еще множество в мире, на некоторых живут гораздо хуже вас, а на некоторых - гораздо лучше вас. Но нигде больше не живут глупее.
-- Аркадий и Борис Стругацкие, Обитаемый остров
- Ну, садитесь, поговорим, что ли, - слегка растерянно сказал высоченный кареглазый красавец и практически незаметным движением, не вставая, придвинул ко мне громоздкий деревянно-металлический стул. Растерянность его как-то не вязалась - ни с олимпийской его внешностью, ни с почти сверхъестественной ловкостью, ни... ни со всем остальным, что связывалось у меня с его именем.
Сероглазая сказала что-то на местном языке, в котором мне так и не удалось разобраться. Мой собеседник кивнул (по-тутошнему, наискосок - такому движению меня когда-то учили на уроках йоги, чтобы сбрасывать высокое давление) и обратился ко мне (девушка выскользнула из комнаты, закрыв за собой массивную дверь со звукоизоляцией):
- Мы с Радой договорились, что в ближайшие полчаса ко мне никто не прорвётся. Она будет держать линию обороны, как... как это у вас говорили? Как шведы под Полтавой, так, кажется?
- Боюсь, что наоборот, Мак...сим. - У меня по-прежнему дрожал голос, когда я выговаривал его имя, да и не знал я, называть его по-земному или по-здешнему. По-видимому, он это заметил.
- Да успокойтесь вы... Эли, да?
- Эли, - подтвердил я. - Бар-Яалом моя фамилия.
- Заковыристая у вас фамилия, - уважительно согласился он. - А они тут ещё на мою жалуются: "Каммерер", мол, не произнести.
Я, в принципе, был готов к тому, что любое помещение на планете Саракш окажется в той или иной степени казармой; был готов к запаху пороха - сам нанюхался, будучи в армии; но оказалось отчего-то, что доминирует здесь моча. Человеческая ли, звериная ли - этот запах просачивался сквозь стены, им тянуло изо всех углов, и даже на свежем воздухе пахло так, как в кошачьем лотке на нашем балконе после трёхдневной пирушки всего моего стада. Далеко до дома, подумал я. Мне ж ещё возвращаться... так же, как я попал сюда. Если получится.
- Так вы говорите, что вы по этой методике Репнина прямо с Земли далёкого прошлого попали вот сюда и вот в сейчас?
- Я понимаю, что в это трудно поверить...
Каммерер перебил меня.
- Да ну вас, Эли! Во-первых, только ленивый не читал про Саулу, для молодых это наверняка уже школьная программа. Лезешь в БВИ, а там прямо с названия планеты ссылка на "казус Репнина". А во-вторых... - Максим чуть понизил голос, словно чего-то стеснялся, и это опять было нелепо и ни с чем не вязалось. - Во-вторых, ну, я ж, до того, как сюда попал, ГСПшником был. Так я лично встретился с таким парнем, Антоном, врачом... в общем, он, собственно, Саулу Саулой и назвал. В честь Саула. Саул Репнин с ним вместе туда летал.
Максим помедлил.
- А с тех пор, как я тут с мутантами познакомился, я уже вообще ничему не удивляюсь. Массаракш, один Колдун... впрочем, стоп. Вы не для того из двадцатого века сюда пешком пёрли, чтобы мои мемуары слушать. Вам помощь нужна, так?
- Так, - сказал я. - Только я не из двадцатого, а из двадцать первого. Четырнадцатый год.
Каммерер напряг лоб.
- Это что у вас, год начала мировой войны, что ли?
Меня прошибло холодным потом.
- Да нет, - перебил сам себя Каммерер. - Мировая - это как раз тысяча девятьсот четырнадцатый, а у вас две тысячи... стоп, стоп! Так там у вас как раз очень неплохие времена! Это как раз когда звездолёт "Таймыр" запускали, да? Двое потом вернулись... я, когда в школе учился, у нас как раз один из них выступал, рассказывал про прошлое, про адаптацию... Славин такой, Евгений Маркович - вы его не знаете случайно?
Я с трудом вспомнил нелюбимую книгу любимых авторов и покачал головой.
- Я знаю, о ком вы, но этот двадцать первый век... в общем, я из другого прошлого. У нас никаких "Таймыров" нет и не предвидится.
- А что у вас есть? - с любопытством спросил Максим.
Я набрал воздух.
- А вот что есть, - сказал я. - Есть множество близких друзей, многих из которых я знаю много лет. И их как будто подменили. Причём сами они этой подмены не замечают, и думают, что как будто подменили меня. Речь идёт о некоей стране. Я живу в другой стране. В наше время на Земле их много.
- Знаю-знаю, - поторопил меня Максим. - Давайте по делу.
- По делу: мои друзья, которые раньше свою страну любили, как нормальные люди, как я вот свою страну люблю, сейчас в одночасье озверели. Они говорят лозунгами. Они считают правду ложью и ложь правдой. Они совершенно естественно используют самые грязные расистские ругательства по адресу других стран, их жителей, всех, кто их поддерживают. Они....
Максим чуть привстал.
- А они не обвиняют во всех бедах своей страны иностранных агентов? - почти радостно спросил он.
- Обвиняют. И утверждают, что всё, о чём я говорю, на самом деле бывает, но не у них, а как раз в... на... в общем, в той, другой стране. Где, кстати, тоже похоже всё, тут они правы.
- Ну да, как наши про хонтийцев. А они не смешивают события какой-нибудь запредельно дальней истории с современностью?
- Пожалуй, да. А ещё они неожиданно полюбили... ну, был такой тиран, его все ненавидели...
- Этот... Гилтер, что ли?
- Нет, Гитлера они ненавидят. Другой тиран. Так они...
- Они, наверное, внезапно считают, что его правление было золотым веком страны?
- Ну, не все, но...
- Точно, точно. У нас - в смысле, здесь - так внезапно Габеллу полюбили. Если Вепрю верить, это был такой умелец, который одной левой прикончил здешнюю эпоху Возрождения и отправил страну в... ну, как на Земле Средневековье. Ни жрать, ни лечиться, ни учиться, зато он Хонти присоединил.
Максим вскочил со стула и стал расхаживать по комнате.
- Всё сходится, Эли, всё сходится. А они, друзья эти твои, не повторяют слово в слово то, что говорят... ну, что у вас там, радио, телевидение, да, газеты ещё?
- Повторяют. Считая при этом...
- ...что это их собственные рассуждения? Вообще, с логикой что-то у них не то, да? Хотя вообще ребята нормальные?
- Да нет, Мак, когда не о политике, то логика у них очень даже. Более того, они остаются совершенно замечательными ребятами и нежно меня продолжают любить, как и я их. Но...
- Так я это и имею в виду, Эли. Вы не обижайтесь, что я так радуюсь, просто у нас здесь всё как раз так и было. Даже не просто на этой планете, а вот в этой самой стране, в которой мы с вами сейчас сидим. Я вам всё объясню. Правда, я думал, что эта штуковина на землян не действует, но... да нет, это, наверно, на фукамизованных не действует, а так-то здешние - генетическая копия землян, мне Курт Лоффенфельд долго объяснял, как такое могло получиться... Словом, здесь придумали такое излуче...
Я остановил его.
- Мак, послушайте. Получилось так, что я знаю вашу историю. То есть я - из прошлого, но я знаю про башни, про Центр, про Вепря, про Странника... про Гая...
- И про Гая? - прошептал Мак.
- Да. Так что я, собственно, поэтому к вам и пришёл. За советом. Как мне быть?
Мак поставил руку на локоть и обхватил ладонью подбородок. Впервые за нашу встречу я осознал, что ему уже не двадцать.
- Эли, мне некого было спрашивать. За мной не было ни Института Экспериментальной Истории, ни Галактической Безопасности, ни даже КомКона. Я не могу посоветовать свой путь. Я просто взорвал этот чёртов Центр, потому что ничего лучшего не смог придумать. А ты... - меня отчего-то бросило в дрожь от этого "ты" - ты ж даже не знаешь, где у вас этот Центр, и вообще ты в другой стране живёшь, и что тебя с той страной, где это сейчас творится, связывает, непонятно... Да нет, понятно. Ты же сказал: друзья.
Каммерер вздохнул.
- Ну вот, - продолжил он. - Если это действительно друзья, то нужно попробовать найти тех из них, на которых не... в общем, тех, кто не изменился. Они обязаны быть.
- Они есть, - сказал я, хотя не был уверен, что ему был нужен мой ответ. - Их всего ничего, но...
- Выродков всегда меньшинство, - кивнул Мак. - Что-то вроде одного процента. Но если ты с ними знаком... Как минимум половина из них как раз и контролируют ситуацию. Доверять как раз легче тем, на кого излучение действует.
Такого поворота я, при всей своей подкованности по Стругацким, не ожидал.
- Но...
- Гаю я доверял слепо. Кстати, Раде тоже, она его сестра. Но мы отвлеклись. Слушай. Центр нужно уничтожить, это факт. Но взрывать его, как это сделал я... в общем, можно было это продумать лучше.
- В каком смысле?
- Ну, в таком, чтобы не было пятидесяти пяти тысяч самоубийств в первую неделю. Чтобы не было религиозного бешенства, которое нам со Странником пришлось потом два года укрощать, Странник для этого даже консультанта с другой планеты выдернул, историка, который знаменитую Арканарскую резню своими глазами видел.
- А историка этого случайно тоже Антоном не звали? - подскочил я.
- Да нет, дядя Саша он был, а по прозвищу почему-то Кондор. Хотя, на мой взгляд, на кондора он так же похож, как на суслика.
- Так как же Центр-то уничтожить?
- Понимаешь, излучение само по себе политической нагрузки не несёт. Оно всего лишь снижает порог недоверия к новой информации. Надо захлестнуть население информацией, над которой власть контроля не имеет. Не знаю: стихи, картинки смешные, анекдоты... Надо создать перегрузку данных. Надо сделать так, чтобы у них всё равно не было возможности не думать самим. А вот тогда спокойно можно и Центр выключать.
- Но для этого целая команда нужна.
- А у тебя она есть. Или будет. Эти, которым доверять можно. Сам сказал.
- Но ведь этих... раз-два и обчёлся!
- Так старайтесь в сто раз больше! - отрезал Максим. - Меня вот было один я... можно сказать, и одного-то не было, так, девять десятых, укатанный крутыми горками... горец с Зартака.
- Так что мне, туда к ним ехать, что ли? У меня своя жизнь вдобавок есть, своя страна, я не собираюсь её... а кто ко мне прислушиваться будет, заграничному, да ещё выродку...
Максим усмехнулся.
- А ты сам-то уверен про себя, что ты выродок? Может, те твои знакомые правы, когда говорят, что это тебя подменили? А то у нас-то, знаешь, не в одной Стране Отцов излучатели стояли.
- Но...
- То-то же.
Он остановился передо мной и застыл, практически по стойке "смирно". Я снял очки.
- Эли, мне никто никаких гарантий не давал. И тебе не даст.
- Мак...
- Что?
- Я боюсь, что ты меня не понял. Я не террорист, не робинзон, не подпольщик... я просто... я просто...
Максим Каммерер грустно вздохнул.
- Dumkopf, - сказал он наконец. - Rotznase.