Улица Тельмана

[imenno]

УЛИЦА ТЕЛЬМАНА
петербургская фантасмагория

Линойе и Снусмумрику

Как дышится в Питере?
                        Так: через шарф и перчатку
вдыхается влажная взвесь консистенции "яйца всмятку".
Но недостаток не испытывается  в кислороде,
поскольку все уроженцы Питера - амфибии по природе.
И я, в некотором роде.

Как ходится в Питере?
                        Скользится, поскольку скользко.
Сколько раз я упал? Прописью: да нисколько,
ибо хранил меня бесплотный питерский дух,
или Джориан, дух плотный. Одно из двух.

Как гуляется в Питере?
                        Шатаясь, как будто спьяну,
вцепившись испуганно в локоть помянутого Джориана,
мечтая: вот был бы я, скажем, самцом жёлтого павиана,
выросла б у меня пара накачанных ягодиц,
легче бы было падать. Если, конечно, не ниц.

Как же поётся в Питере? В общем, поётся славно.
Распорядитель зала, Елена свет-Святославна,
с усталой улыбкой обесточивая вверенную ей территорию,
сказала: "неплохо спели". И с ней не спорю я.

Как ностальгируется в Питере?
                        Помилуйте, дорогие!
Тут раздвоения личности больше, чем ностальгии:
"Что пожелаешь увидеть", спросил меня мой Вергилий,
"из сокровищ этого города, которых не перечесть?"
Я отвечал Джориану: "Тельмана, тридцать шесть".

Сфинксы, кони, цари, писатели, львы, грифоны
прочая местная фауна - по видеотелефону
можно увидеть всех. Со многими - покалякать.
Но только приехав, можно сквозь полузамёрзшую слякоть
выйти во двор, к квадратному - смотри название - скверу,
в котором Бог весть когда, в совершенно иную эру,
гонял ленинградский мальчонка, которого звали Иля
(с удареньем на первом).
                        В облаке ханаанской песчаной пыли
этот мальчик рассыпался сброшенной чешуёй.
Жил бы я дальше там, выжил бы - был Ильёй.

Голые ветки. Снег с проталинами. Да, похоже;
правда, я вырос изрядно, но ведь деревья - тоже.
Трудно, товарищ Каа, вовсе не сбрасывать кожу,
а подбирать остатки старой, склеивать, примерять,
глядеть на неё задумчиво и снова потом терять.

Полночь. Осушен чай. Голос нестройного хора
смолк. Пришёл Джориан, как статуя Командора.
Утрамбовал меня во чрево таксомотора
и - на вокзал.
                        В купе, по-восточному бородатый,
трезвый, но улыбающийся, как будто поддатый:
"привет, я Илья Владимирович!"
                        ...Владимирович?
                                                       ...Илья?
Кто он такой?
                        Наверное, он - это тоже я.

20-22.12.2006, Москва