Чернобыль. vol.2
II. Ликвидация
Пожарная часть города Чернобыля, которая обслуживала АЭС, в 1.23 была поднята по тревоге. В ту ночь, с 25-го на 26-е апреля, произошел атомный взрыв.
Из моего интервью с ликвидатором, начальником пожарного управления:
«В один миг были подняты все подразделения области: 86. Мне в жизни никогда не приходилось поднимать столько людей: 220 человек одновременно направить на аварию. Почему? Потому что я ее обслуживал эту атомную станцию. Я знал все точки, и когда сообщили о развороте реактора, я уже знал, что это большая беда на станции, и что город придется эвакуировать».
Была такая же тихая, теплая ночь как сейчас, здесь, возле 16-й пожарки. На Украину весна приходит раньше, чем к нам. В 1986-м стояла жара. Сегодня все зеленеет и расцветает, над головой звезды, в воздухе запах цветущих яблонь и вишен. Пожарным отсюда до станции ехать километров 15. О том, что было в ту ночь, никто не может вспоминать. Что-нибудь вспоминать тяжело, в принципе.
Из моего интервью с ликвидатором, начальником пожарного управления:
«Я подъехал к забору, здесь дорога так и была у нас, и хотел посмотреть через забор, что там творится. Там, видите, все легко можно посмотреть. Там колючей проволокой было закрыто… я встал и услыхал шум большой, гул, как металлургический комбинат работает. Что интересно: я опустился - нет гула, оказывается кирпичная стенка, она защищала, и мы тогда уже поняли, начали прятаться за стенки, за две, за три. Мы уже научились от реактора прятаться в домах, потому что радиация пронизывала. Я почувствовал впервые вот здесь, когда я поднялся глянуть, что там творится».
Первыми на аварию прибыли пожарные, за ними военные. Через какое-то время уже задействовали вертолеты и речной флот. Пилоты выполняли по одному рейсу - за это время командир, второй пилот и бортмеханик набирали максимально допустимые нормы. База была расположена на окраине Чернобыля. Вертолет подхватывал с площадки груз: свинцовые плиты, песок, щебень и брал курс на АЭС.
Многие, кто 25 лет назад работал на ликвидации, сегодня оказались здесь впервые с того времени. Один из памятников установлен погибшим летчикам Ми-8. Ребята, прошедшие афганскую войну, не задумываясь, первыми пришли на помощь. Зафиксировались над реактором, сбросили песок, но чтобы отойти от реактора, им не хватило мощности, они зацепились за стрелу крана, которая обрубила винты, и все. Сегодня здесь вдовы пилотов и сын командира экипажа.
Из моего интервью с ликвидатором, полковником в запасе:
«…сейчас бы задать вопрос Щербицкому (1-й секретарь ЦК КП Украины в 1986 г. - прим. авт.): почему вы скрывали, почему людей отправляли, что вы творили-то вообще? Здесь творили такое, что… сотнями людей, тысячами отправляли туда, куда вообще не надо было отправлять, и делать ничего не надо было. Надо было отойти и сказать: пусть оно погорит-погорит, притухнет, потом придем. Нет, надо было геройствовать: людей туда, на крышу. Представляешь, здесь есть парень, я вам его покажу, он по крыше бегал. Вот я сейчас помню, мы их встречали внизу, давай, банку самогонки выпили, треснули, забежал. Вот кому бы сказать, какого фига там делать было, на этой крыше? Зачем?.. Оно бы полежало себе. Что его туда кинули, что оно лежало наверху - никакой разницы нет. Но люди все сдохли, кто там ходил. Вот и все».
Когда мы подъезжали к АЭС я вдруг увидел столб дыма, хотя в районе ничего не горело. Наверное, так было и тогда. Сейчас трудно говорить, что правда, а что ложь. Эта авария, эти события, мнения и мысли, эта съемка - неоднозначны. Как бы я ни не любил это слово. Будет ли здесь когда-то чисто? Почему здесь плавают большие рыбы в водоемах, из-за отсутствия вредного воздействия человека или из-за пагубного влияния радиации? Как влияет радиация на организм? Когда и как скажется авария на растениях и животных? Почему одни люди усыхали на глазах от лучевой болезни, а другие выздоравливали, несмотря на смертный приговор врачей? Вопросов больше, чем ответов. Даже те люди, которые скрывали правду, потом сами ужасались тому, что они делали, масштабу беды.
Из моего интервью с ликвидатором, полковником в запасе:
«Все были тогда, команды давали, на демонстрации. Просто я этим занимался в то время, чтобы люди меньше знали, работа такая была. Мы наказывали за то, что рассказывают, мы выгоняли из зоны за то, что кто-то из генералов проговаривался из тех, кто был допущен к секретам. Держава сказала: «Молчать. Мир. Тишина в эфире. Никому ни слова. Мы ловили каждого, язык обрезали, кто говорил… Потом, когда сам вник… Смотрим, он побежал, краном раз плиту бросили, вернулся бледным, бледным. Думаю, что такое? Врача спрашиваю (сейчас врач жив-здоров полковник): Что происходит с ним? То холодно, то жарко, то холодно, то жарко. У меня Валера капитан был, начальник автослужбы, мы эти краны раз туда. Поскольку у меня работа другая была чуть-чуть, он отвечал. Он поедет, их выставит, вернулся, говорит, что-то мне холодно, что-то опять жарко. Я врача спрашиваю, он говорит: все конец ему. Механизм смерти запустился. Уровень радиации такой, что начались колебания резкие температуры: то 32, то 39-40. Понимаете? Все высосало, забрало. Он побледнел, помутнел. Бледные все. Солдатик-крановщик… порой там вешали защиту… до одного места. Поработал вроде все, вернулся, я смотрю, он на глазах сохнет. Я думаю, дайте ему хоть награды. Медаль «за боевые заслуги» записали. Что ему эта медаль, если он уже умер? Ходит живой труп. Все».
Пожарная часть города Чернобыля, которая обслуживала АЭС, в 1.23 была поднята по тревоге. В ту ночь, с 25-го на 26-е апреля, произошел атомный взрыв.
Из моего интервью с ликвидатором, начальником пожарного управления:
«В один миг были подняты все подразделения области: 86. Мне в жизни никогда не приходилось поднимать столько людей: 220 человек одновременно направить на аварию. Почему? Потому что я ее обслуживал эту атомную станцию. Я знал все точки, и когда сообщили о развороте реактора, я уже знал, что это большая беда на станции, и что город придется эвакуировать».
Была такая же тихая, теплая ночь как сейчас, здесь, возле 16-й пожарки. На Украину весна приходит раньше, чем к нам. В 1986-м стояла жара. Сегодня все зеленеет и расцветает, над головой звезды, в воздухе запах цветущих яблонь и вишен. Пожарным отсюда до станции ехать километров 15. О том, что было в ту ночь, никто не может вспоминать. Что-нибудь вспоминать тяжело, в принципе.
Из моего интервью с ликвидатором, начальником пожарного управления:
«Я подъехал к забору, здесь дорога так и была у нас, и хотел посмотреть через забор, что там творится. Там, видите, все легко можно посмотреть. Там колючей проволокой было закрыто… я встал и услыхал шум большой, гул, как металлургический комбинат работает. Что интересно: я опустился - нет гула, оказывается кирпичная стенка, она защищала, и мы тогда уже поняли, начали прятаться за стенки, за две, за три. Мы уже научились от реактора прятаться в домах, потому что радиация пронизывала. Я почувствовал впервые вот здесь, когда я поднялся глянуть, что там творится».
Первыми на аварию прибыли пожарные, за ними военные. Через какое-то время уже задействовали вертолеты и речной флот. Пилоты выполняли по одному рейсу - за это время командир, второй пилот и бортмеханик набирали максимально допустимые нормы. База была расположена на окраине Чернобыля. Вертолет подхватывал с площадки груз: свинцовые плиты, песок, щебень и брал курс на АЭС.
Многие, кто 25 лет назад работал на ликвидации, сегодня оказались здесь впервые с того времени. Один из памятников установлен погибшим летчикам Ми-8. Ребята, прошедшие афганскую войну, не задумываясь, первыми пришли на помощь. Зафиксировались над реактором, сбросили песок, но чтобы отойти от реактора, им не хватило мощности, они зацепились за стрелу крана, которая обрубила винты, и все. Сегодня здесь вдовы пилотов и сын командира экипажа.
Из моего интервью с ликвидатором, полковником в запасе:
«…сейчас бы задать вопрос Щербицкому (1-й секретарь ЦК КП Украины в 1986 г. - прим. авт.): почему вы скрывали, почему людей отправляли, что вы творили-то вообще? Здесь творили такое, что… сотнями людей, тысячами отправляли туда, куда вообще не надо было отправлять, и делать ничего не надо было. Надо было отойти и сказать: пусть оно погорит-погорит, притухнет, потом придем. Нет, надо было геройствовать: людей туда, на крышу. Представляешь, здесь есть парень, я вам его покажу, он по крыше бегал. Вот я сейчас помню, мы их встречали внизу, давай, банку самогонки выпили, треснули, забежал. Вот кому бы сказать, какого фига там делать было, на этой крыше? Зачем?.. Оно бы полежало себе. Что его туда кинули, что оно лежало наверху - никакой разницы нет. Но люди все сдохли, кто там ходил. Вот и все».
Когда мы подъезжали к АЭС я вдруг увидел столб дыма, хотя в районе ничего не горело. Наверное, так было и тогда. Сейчас трудно говорить, что правда, а что ложь. Эта авария, эти события, мнения и мысли, эта съемка - неоднозначны. Как бы я ни не любил это слово. Будет ли здесь когда-то чисто? Почему здесь плавают большие рыбы в водоемах, из-за отсутствия вредного воздействия человека или из-за пагубного влияния радиации? Как влияет радиация на организм? Когда и как скажется авария на растениях и животных? Почему одни люди усыхали на глазах от лучевой болезни, а другие выздоравливали, несмотря на смертный приговор врачей? Вопросов больше, чем ответов. Даже те люди, которые скрывали правду, потом сами ужасались тому, что они делали, масштабу беды.
Из моего интервью с ликвидатором, полковником в запасе:
«Все были тогда, команды давали, на демонстрации. Просто я этим занимался в то время, чтобы люди меньше знали, работа такая была. Мы наказывали за то, что рассказывают, мы выгоняли из зоны за то, что кто-то из генералов проговаривался из тех, кто был допущен к секретам. Держава сказала: «Молчать. Мир. Тишина в эфире. Никому ни слова. Мы ловили каждого, язык обрезали, кто говорил… Потом, когда сам вник… Смотрим, он побежал, краном раз плиту бросили, вернулся бледным, бледным. Думаю, что такое? Врача спрашиваю (сейчас врач жив-здоров полковник): Что происходит с ним? То холодно, то жарко, то холодно, то жарко. У меня Валера капитан был, начальник автослужбы, мы эти краны раз туда. Поскольку у меня работа другая была чуть-чуть, он отвечал. Он поедет, их выставит, вернулся, говорит, что-то мне холодно, что-то опять жарко. Я врача спрашиваю, он говорит: все конец ему. Механизм смерти запустился. Уровень радиации такой, что начались колебания резкие температуры: то 32, то 39-40. Понимаете? Все высосало, забрало. Он побледнел, помутнел. Бледные все. Солдатик-крановщик… порой там вешали защиту… до одного места. Поработал вроде все, вернулся, я смотрю, он на глазах сохнет. Я думаю, дайте ему хоть награды. Медаль «за боевые заслуги» записали. Что ему эта медаль, если он уже умер? Ходит живой труп. Все».