Хранители, летопись первая, или Сколько там градусов по Фаренгейту?
Вся блогосфера сейчас так взволнована проблемой возрождения фашизма, причём отнюдь не в Германии, что нам даже как-то неудобно влезать в этот кипящий котёл с нашими мелким библиотечным занудством.
Но всё-таки, пожалуй, рискнём.
На днях мы были в гостях в одной Очень Крупной Московской Библиотеке.
Уникальнейший фонд. Исключительный по богатству и разнообразию. По количеству единиц хранения, между прочим, в три раза больше, чем наш.
Абсолютно потрясающие люди, работающие на износ за десять тысяч в месяц при почти полных залах посетителей и практически полном отсутствии механизации, автоматизации и прочих достижений современной цивилизации.
Огромное здание с высоченными потолками и длинными, беспредельно-длинными коридорами, кое-где освещёнными, кое-где - не очень. Потому что лампочки под этими самыми высоченными потолками иногда перегорают, а поменять их невозможно - нет денег на стремянку. После этого спрашивать у хозяев, есть ли деньги, например, на компьютеры или на грузовой подъёмник в хранилище - бестактно и бессмысленно. Читательские требования забирает один-единственный ангел, оставшийся на практически неоплачиваемой должности, которому, говорят, уже за пятьдесят, но он ещё бодр, полон сил и желания работать. Кстати, книги из хранилища приносит тоже он один. Вручную. Без тележек и прочих достижений цивилизации.
Они вообще там все ангелы. Все, кто там работает. Ворчливые и суетливые, как и положено ангелам, обитающим в подобных местах. Патологически нетребовательные и возмутительно бескорыстные. Впрочем, пресловутая нетребовательность в них выработалась с годами. Потому что в ответ на все их нелепые, безусловно, чрезмерные требования, (выливающиеся потом в слёзные просьбы) - отремонтировать крышу, поставить кондиционеры, купить новые витрины для выставок, поставить в залах хотя бы несколько компьютеров, чтобы читатели имели доступ к их уникальной - действительно уникальной - базе данных по общественным и гуманитарным наукам… так вот, на всё это им отвечают: «да требуйте на здоровье, кто же вам мешает». И с лёгким сердцем поворачиваются к ним спиной.
Платные услуги? Ну, да. Вырученных от них денег с трудом хватает на оплату того же электричества. Пусть оно и горит не везде, но здание-то огромное. А ещё и вода, и отопление, и прочие коммунальные услуги. Какие тут компьютеры, товарищи дорогие? О чём вы?
«А что это у вас за мебель стоит в коридоре? Вот эта, плёнкой прикрытая» - «А, это? Это не мебель. Это книги. Понимаете, институтские и академические библиотеки сейчас закрываются… говорят - они никому не нужны… А книги свозят к нам. В хранилище у нас уже нет места - свои фонды еле-еле размещаем… Вот и приходится временно хранить их в этих… ящиках. А плёнка, чтобы их вода не повредила - крыша-то течёт… Уникальные издания, между прочим.. среди них такие сокровища есть - единственный в стране экземпляр, даже в Ленинке, и то нет аналогов… Конечно, это преступление - вот так вот их хранить.... А нам на это - знаете, что сказали? «Да кому они нужны, эти ваши сокровища? Сегодня лежат, а завтра - в печку».
Сегодня есть, а завтра будут брошены в печь…. Как сорная трава. Хотя «и Соломон во слав своей»… впрочем, понятно. Кому он нужен сегодня, во всей славе своей?
«В печку» - это, конечно, фигура речи. Брэдбери бы не прав, поручив дело уничтожении книг специально обученным - и, несомненно, хорошо оплачиваемым «пожарным». Зачем тратиться на их содержание… да ещё на горючие материалы и прочее? Можно просто сложить эти никому не нужные сокровища в сундук и тихо там сгноить. А их никому не нужным их хранителям платить ровно столько, чтобы они или разбежались, или тихо угасли на своём посту.
И всё. И никаких проблем. Просто, как всё гениальное.
«Что же делать? Мы бьёмся, мы пишем, мы обиваем пороги. У нас замечательный директор, он всё, что может, делает… Но что он может, в нынешних-то условиях? Наука же у нас теперь отделена от государства».
Похоже, что так.
И наука, и культура, и всё прочее, что не приносит немедленного результата, выраженного в денежном эквиваленте. Всё отделено от государства. Включая тех людей, которые всё ещё сюда приходят. Их, кстати, немало, этих людей. К середине дня залы были почти полны, и сотрудники бодро бегали между рядов, «прижимая к себе стопки никому не нужных сокровищ»…
Мы уходили оттуда с ощущением восторга и боли. Может, это звучит выспренне, но иначе не скажешь.
И вот что мы хотим вам сказать в заключение, дорогие наши друзья. Конечно, мы далеки от идеализма прогрессоров-шестидесятников вроде небезызвестного дона Руматы. Мы не разделяем его святой и красивой веры в то, что «книгочеи спасут мир» - если успеют, конечно, до того, как их всех перевешают. Но пока у нас наука и культура будут «отделены от государства» - мы будем получать то, на что мы имеем несчастье любоваться уже не первый год (потому что недавние события - всего лишь одна из пока ещё мелких кульминаций того, что мы наблюдаем ежедневно). И, если вспомнить тех же Стругацких, - «там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные».
Но всё-таки, пожалуй, рискнём.
На днях мы были в гостях в одной Очень Крупной Московской Библиотеке.
Уникальнейший фонд. Исключительный по богатству и разнообразию. По количеству единиц хранения, между прочим, в три раза больше, чем наш.
Абсолютно потрясающие люди, работающие на износ за десять тысяч в месяц при почти полных залах посетителей и практически полном отсутствии механизации, автоматизации и прочих достижений современной цивилизации.
Огромное здание с высоченными потолками и длинными, беспредельно-длинными коридорами, кое-где освещёнными, кое-где - не очень. Потому что лампочки под этими самыми высоченными потолками иногда перегорают, а поменять их невозможно - нет денег на стремянку. После этого спрашивать у хозяев, есть ли деньги, например, на компьютеры или на грузовой подъёмник в хранилище - бестактно и бессмысленно. Читательские требования забирает один-единственный ангел, оставшийся на практически неоплачиваемой должности, которому, говорят, уже за пятьдесят, но он ещё бодр, полон сил и желания работать. Кстати, книги из хранилища приносит тоже он один. Вручную. Без тележек и прочих достижений цивилизации.
Они вообще там все ангелы. Все, кто там работает. Ворчливые и суетливые, как и положено ангелам, обитающим в подобных местах. Патологически нетребовательные и возмутительно бескорыстные. Впрочем, пресловутая нетребовательность в них выработалась с годами. Потому что в ответ на все их нелепые, безусловно, чрезмерные требования, (выливающиеся потом в слёзные просьбы) - отремонтировать крышу, поставить кондиционеры, купить новые витрины для выставок, поставить в залах хотя бы несколько компьютеров, чтобы читатели имели доступ к их уникальной - действительно уникальной - базе данных по общественным и гуманитарным наукам… так вот, на всё это им отвечают: «да требуйте на здоровье, кто же вам мешает». И с лёгким сердцем поворачиваются к ним спиной.
Платные услуги? Ну, да. Вырученных от них денег с трудом хватает на оплату того же электричества. Пусть оно и горит не везде, но здание-то огромное. А ещё и вода, и отопление, и прочие коммунальные услуги. Какие тут компьютеры, товарищи дорогие? О чём вы?
«А что это у вас за мебель стоит в коридоре? Вот эта, плёнкой прикрытая» - «А, это? Это не мебель. Это книги. Понимаете, институтские и академические библиотеки сейчас закрываются… говорят - они никому не нужны… А книги свозят к нам. В хранилище у нас уже нет места - свои фонды еле-еле размещаем… Вот и приходится временно хранить их в этих… ящиках. А плёнка, чтобы их вода не повредила - крыша-то течёт… Уникальные издания, между прочим.. среди них такие сокровища есть - единственный в стране экземпляр, даже в Ленинке, и то нет аналогов… Конечно, это преступление - вот так вот их хранить.... А нам на это - знаете, что сказали? «Да кому они нужны, эти ваши сокровища? Сегодня лежат, а завтра - в печку».
Сегодня есть, а завтра будут брошены в печь…. Как сорная трава. Хотя «и Соломон во слав своей»… впрочем, понятно. Кому он нужен сегодня, во всей славе своей?
«В печку» - это, конечно, фигура речи. Брэдбери бы не прав, поручив дело уничтожении книг специально обученным - и, несомненно, хорошо оплачиваемым «пожарным». Зачем тратиться на их содержание… да ещё на горючие материалы и прочее? Можно просто сложить эти никому не нужные сокровища в сундук и тихо там сгноить. А их никому не нужным их хранителям платить ровно столько, чтобы они или разбежались, или тихо угасли на своём посту.
И всё. И никаких проблем. Просто, как всё гениальное.
«Что же делать? Мы бьёмся, мы пишем, мы обиваем пороги. У нас замечательный директор, он всё, что может, делает… Но что он может, в нынешних-то условиях? Наука же у нас теперь отделена от государства».
Похоже, что так.
И наука, и культура, и всё прочее, что не приносит немедленного результата, выраженного в денежном эквиваленте. Всё отделено от государства. Включая тех людей, которые всё ещё сюда приходят. Их, кстати, немало, этих людей. К середине дня залы были почти полны, и сотрудники бодро бегали между рядов, «прижимая к себе стопки никому не нужных сокровищ»…
Мы уходили оттуда с ощущением восторга и боли. Может, это звучит выспренне, но иначе не скажешь.
И вот что мы хотим вам сказать в заключение, дорогие наши друзья. Конечно, мы далеки от идеализма прогрессоров-шестидесятников вроде небезызвестного дона Руматы. Мы не разделяем его святой и красивой веры в то, что «книгочеи спасут мир» - если успеют, конечно, до того, как их всех перевешают. Но пока у нас наука и культура будут «отделены от государства» - мы будем получать то, на что мы имеем несчастье любоваться уже не первый год (потому что недавние события - всего лишь одна из пока ещё мелких кульминаций того, что мы наблюдаем ежедневно). И, если вспомнить тех же Стругацких, - «там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные».