История о том, как предотвращён был конец света
Глава вторая, в которой появляется цель.
Выйдя из таверны, юнга и опирающийся на его плечо боцман, пересекли площадь, затем заглянули ещё в пару, тройку портовых кабачков, не нашли нигде ни приятной весёлой компании для себя, с которой можно было бы душевно повеселиться, ни места тихого уединения, чтобы выпить кружку, другую в тишине и задумчивости, размышляя о превратностях пиратского счастья, опять снялись с места и побрели покачиваясь в поисках такого заведения, которое, удовлетворило бы желание боцмана в бесшабашной компании и безудержном разгуле. Перемещаясь вдоль стен домов, прислоняясь то и дело к заборам, чтобы не потерять равновесия, они забрели наконец в ту часть городка, где раньше им бывать никогда не доводилось. На маленькой площади треугольной формы, в узкой её части находился трактир. Выдаваясь вперёд, на ржавом кронштейне болталась давно не поновлявшаяся вывеска, изображавшая писаря или, иного человека знакомого с премудростью письма. Кривыми буквами на ней было выведено: "Сытый грамотей". Трактир находился в той части города, которая изобиловала присутственными местами и служил местом встреч и досуга многочисленному племени писцов и прочего ученого люда. Пираты зашли в трактир. Из за позднего времени, в нём было не так много привычных посетителей.
Тройка стряпчих, перешёптываясь пила за дальним столиком, видимо обмывали успешно завершённое дельце. Компания приезжих крестьян, настороженно ужинала, держась особняком. За чистым столиком сидел в одиночку какой-то приличный господин, его слуга крутился рядом. Боцман устал, ноги его ослабли, он опустился на лавку за длинным столом, заказал кружку эля и не дождавшись пока её принесут, ткнулся головой в стол и уснул. Юнга присел рядом и осмотрелся. Его внимание привлекла интересная пара, которую раньше он не заметил. В самом тёмном углу сидели двое.
Очень худой старик, в потрепанном плаще и довольно пьяный уже монах. Разговаривали они шепотом, напряжённо жестикулируя и часто оглядываясь по сторонам. Юнгу очень заинтересовало такое поведение незнакомцев, сразу было видно, что речь между ними идёт о какой-то тайне.
Оставив боцмана, он стал постепенно перебираться поближе к говорившим. Несколько раз пересев с места на место, он наконец начал различать слова загадочных незнакомцев. «Конец света, Господи Боже, конец света!» - тоскливо шептал монах. «Это ещё нужно проверить, я не совсем разобрал эти рисунки, понять, что хотели сказать эти туземцы довольно сложно, святой отец» - в полголоса отвечал монаху худой старик. «Всё канет и все мы канем, ибо грешны есть и не достойны Царствия небесного» - опять удручался монах. «Не всё так необратимо» - отвечал ему старик - «там поведано о средствах, которые помогут уберечься». Но монах был неутешен: «И что я должен теперь сказать отцу настоятелю? Что час близок и нет нам спасения? Да за такие слова, он покаяние мне назначит, да посадит на хлеб и воду и что же мне, так до конца света сидеть на хлебе и воде?»-со слезой в голосе вопрошал пьяный монах. Видя его неутешность, худой стал терпеливо объяснять, словно ребёнку: «Брат Амвросий, послушайте меня, я же втолковываю Вам, что туземцы не только сообщают о грядущем конце света, но и надежду дают. Есть у них такой Бог-змей Кецалькоатль, или по иному Кукулькан, ведает тот Бог силами небесными, Громами и молниями небо потрясает, хляби небесные ему подвластны, солнце и то по его указке светит, так вот, если собрать дары тому Богу, он может умягчится и отменит конец света. Но ведь как мне рассказать об этом и кому? Без Вашей помощи, отец настоятель меня сразу еретиком объявит.»- наконец закончил старик.
Услышанное юнгу ошарашило, он выпил совсем немного, сопровождая боцмана
и сохранил некоторую ясность мысли. Перспектива встретить конец света прямо сейчас, его не обрадовала. Он так молод, так мало видел в жизни, его история только началась, он вышел в свой первый поход в море, а тут какой-то туземный конец света, который грозит всем!
Мысли лихорадочно вертелись в его голове, он пытался придумать, как узнать поточнее обо всём этом, худой старик выглядел стоиком и был трезвым, убедить его рассказать всё мальчишке, представлялось маловероятным. Вот пьяный монах, другое дело... Главное задержать его в таверне, а там можно позвать на помощь команду, не будет такой обжора и пьяница упорствовать перед пиратами, всё расскажет. Пока Вик обдумывал, как удержать монаха в трактире, ситуация изменилась. Такое впечатление, что наверху кто-то решил помочь юнге в осуществлении его планов.
Худой старик видя, полную неспособность монаха, внимать его увещеваниям, засобирался и попрощавщись с ним, вышел из трактира. Монах озирал комнату мутным взглядом, и описав глазами круг, уставился на свою кружку, как бы ожидая вновь её чудесного наполнения.
Юнгу как подбросило с места, он подбежал к столу, за которым сидел боцман, ухватил непочатую кружку эля, быстро преренёс её через комнату и поставил перед монахом. Монах нисколько не удивился волшебному появлению эля, глаза его приняли мечтательное выражение, замаслились и он с жадностью начал пить. Выпив всё, он ещё раз обвёл комнату мутным взглядом и так же, как прежде боцман уронил голову на стол и уснул.
Увидав, что монах долго ещё не сдвинется с места, юнга попытался растолкать спящего боцмана, чтобы сообщить о происшедшем, но тот только отмахивался руками и мычал что-то нечленораздельное. Поняв, что боцмана добудиться не удастся, Вик решил вернуться в «Тихий приют» и позвать на помощь кого-нибудь из команды. Он выбежал на улицу и принялся разыскивать дорогу назад.
Путаясь в хитросплетении ночных улочек городка, Вик добрался наконец до кабачка «Тихий приют». Светало, рассвет окрашивал всё вокруг в нежно-розовые и золотые цвета. Стены кабачка ярко сияли на солнце. Солнечные блики от золотых букв на вывеске зайчиками разбегались вокруг. Юнга вошёл внутрь и поначалу не увидел ничего. Только хвост полногрудой русалки поблескивал золотом в струящемся сумраке. Он несколько раз сморгнул, пока глаза не привыкли к полумраку, скопившемуся внутри. В помещении было тихо, лишь посапывание и сонное бормотание спящих вповалку пиратов доносились из разных углов. Плотный дух ночного разгула висел в воздухе. Постепенно глаза юнги привыкли и он окинул комнату взглядом, отыскивая кого - нибудь из команды «Пьяного Тролля». Заметив знакомое лицо, Вик попытался разбудить Морригана - авторитетного на судне пирата, который по многим вопросам имел собственное мнение и умел высказать его так, что к нему прислушивались. С риском получить подзатыльник, юнга стал расталкивать спящего. «Морриган, проснись, Морриган» - шептал он. Морриган пошевелился, что-то пробормотал и продолжал спать. Юнга сильнее затряс его: «Морриган, да проснись же!» С трудом расклеив веки, Морриган посмотрел на Вика ничего не понимающим взглядом. Через минуту, взгляд его прояснился и юнга, вполголоса запинаясь и сбиваясь, начал пересказывать ему новость услышанную ночью. Смысл повествования доходил до Морригана с трудом, да и не удивительно. Слишком много было выпито этой ночью. Но постепенно в его глазах появился интерес и когда мальчишка подошёл к рассказу о сокровищах, пират смотрел вполне осмысленно. Когда юнга замолчал, Морриган поднялся с пола, сел на скамью и сказал: «Так, а теперь давай ещё раз и поподробней». Вику ничего не оставалось, как повторить подслушанную им историю сначала. Когда он умолк, пират деловито сказал: «Пошли будить команду, ребята должны это услышать». И вдвоём они стали отыскивать в полутьме таверны своих товарищей и расталкивать их под недовольное бурчание и ленивые ругательства.
Команда «Пьяного тролля» собралась на борту почти в полном составе. Не хватало боцмана и ещё нескольких человек, которые ночью разбрелись из «Тихого приюта» по другим увеселительным заведениям. Пираты не выспались, не понимали в чём причина столь раннего подъёма и поэтому были недовольны. Некоторые ворчали. «Ну, в какую преисподнюю на этот раз ты предлагаешь нам провалиться, Морриган, разорви тебя гром?» - спросил один из пиратов, хмуро поглаживая давно небритый подбородок. Другие тоже особой радости не выражали. Морриган увёл своих не очень трезвых товарищей из кабачка на судно, подальше от посторонних глаз и ушей. Ждать, когда проснётся капитан, он не стал и обратившись к пиратам, пересказал то что услышал от юнги. Сначала воцарилось молчание, но по мере того, как информация о сокровищах доходила до сознания пиратов, настроение их менялось. Кого-то сразу увлекла идея поиска, кто-то засомневался. Во первых - конец света - ерунда это всё, во вторых - юнга мальчишка и возможно это всё ему приснилось, так как он молод и пить ещё не научился, вот и насмотрелся пьяных снов. Вик в свою защиту стал говорить, что были они вместе с боцманом и что тот до сих пор спит в кабачке «Сытый грамотей». «То-то и оно, что спит» - сказавший это пират расхохотался :«И ты бы спал и не будил чуть свет людей, из-за всякой чепухи. Что, боцман может подтвердить твои выдумки?» Юнга молчал в ответ, но потом вспомнил о монахе и заговорил: «Там в кабачке остался пьяный монах. Я побежал за вами, потому что он никуда пока не денется, он знает старика и поможет его найти». Пираты принялись обсуждать услышанное. Мнения разделились. Высказывались разные предположения в пользу той, или иной версии. Спор был в разгаре, когда на палубу с шишковатым узелком в руках поднялся лекарь. Узнав, о чём идёт речь, лекарь удивился сначала, но потом взял слово и рассказал команде о своём ночном приключении, о надвигающемся конце света и сокровищах - артефактах. Рассказ такого учёного человека, как лекарь, заставил многих сомневающихся пересмотреть свои взгляды. Теперь практически вся команда заинтересовалась поисками сокровищ. Хотя и оставалась пара скептиков. Было решено, разбудить капитана, всё ему рассказать и послать с юнгой в кабачок «Сытый грамотей», самых крепких парней для доставки на борт монаха, а если не удастся его растолкать, то и боцмана.
Жажда приключений, наживы и страх за свои жизни вмиг преобразили этих бравых ребят.
История Валгала, лекаря и пирата. Начало.
Выйдя из таверны, юнга и опирающийся на его плечо боцман, пересекли площадь, затем заглянули ещё в пару, тройку портовых кабачков, не нашли нигде ни приятной весёлой компании для себя, с которой можно было бы душевно повеселиться, ни места тихого уединения, чтобы выпить кружку, другую в тишине и задумчивости, размышляя о превратностях пиратского счастья, опять снялись с места и побрели покачиваясь в поисках такого заведения, которое, удовлетворило бы желание боцмана в бесшабашной компании и безудержном разгуле. Перемещаясь вдоль стен домов, прислоняясь то и дело к заборам, чтобы не потерять равновесия, они забрели наконец в ту часть городка, где раньше им бывать никогда не доводилось. На маленькой площади треугольной формы, в узкой её части находился трактир. Выдаваясь вперёд, на ржавом кронштейне болталась давно не поновлявшаяся вывеска, изображавшая писаря или, иного человека знакомого с премудростью письма. Кривыми буквами на ней было выведено: "Сытый грамотей". Трактир находился в той части города, которая изобиловала присутственными местами и служил местом встреч и досуга многочисленному племени писцов и прочего ученого люда. Пираты зашли в трактир. Из за позднего времени, в нём было не так много привычных посетителей.
Тройка стряпчих, перешёптываясь пила за дальним столиком, видимо обмывали успешно завершённое дельце. Компания приезжих крестьян, настороженно ужинала, держась особняком. За чистым столиком сидел в одиночку какой-то приличный господин, его слуга крутился рядом. Боцман устал, ноги его ослабли, он опустился на лавку за длинным столом, заказал кружку эля и не дождавшись пока её принесут, ткнулся головой в стол и уснул. Юнга присел рядом и осмотрелся. Его внимание привлекла интересная пара, которую раньше он не заметил. В самом тёмном углу сидели двое.
Очень худой старик, в потрепанном плаще и довольно пьяный уже монах. Разговаривали они шепотом, напряжённо жестикулируя и часто оглядываясь по сторонам. Юнгу очень заинтересовало такое поведение незнакомцев, сразу было видно, что речь между ними идёт о какой-то тайне.
Оставив боцмана, он стал постепенно перебираться поближе к говорившим. Несколько раз пересев с места на место, он наконец начал различать слова загадочных незнакомцев. «Конец света, Господи Боже, конец света!» - тоскливо шептал монах. «Это ещё нужно проверить, я не совсем разобрал эти рисунки, понять, что хотели сказать эти туземцы довольно сложно, святой отец» - в полголоса отвечал монаху худой старик. «Всё канет и все мы канем, ибо грешны есть и не достойны Царствия небесного» - опять удручался монах. «Не всё так необратимо» - отвечал ему старик - «там поведано о средствах, которые помогут уберечься». Но монах был неутешен: «И что я должен теперь сказать отцу настоятелю? Что час близок и нет нам спасения? Да за такие слова, он покаяние мне назначит, да посадит на хлеб и воду и что же мне, так до конца света сидеть на хлебе и воде?»-со слезой в голосе вопрошал пьяный монах. Видя его неутешность, худой стал терпеливо объяснять, словно ребёнку: «Брат Амвросий, послушайте меня, я же втолковываю Вам, что туземцы не только сообщают о грядущем конце света, но и надежду дают. Есть у них такой Бог-змей Кецалькоатль, или по иному Кукулькан, ведает тот Бог силами небесными, Громами и молниями небо потрясает, хляби небесные ему подвластны, солнце и то по его указке светит, так вот, если собрать дары тому Богу, он может умягчится и отменит конец света. Но ведь как мне рассказать об этом и кому? Без Вашей помощи, отец настоятель меня сразу еретиком объявит.»- наконец закончил старик.
Услышанное юнгу ошарашило, он выпил совсем немного, сопровождая боцмана
и сохранил некоторую ясность мысли. Перспектива встретить конец света прямо сейчас, его не обрадовала. Он так молод, так мало видел в жизни, его история только началась, он вышел в свой первый поход в море, а тут какой-то туземный конец света, который грозит всем!
Мысли лихорадочно вертелись в его голове, он пытался придумать, как узнать поточнее обо всём этом, худой старик выглядел стоиком и был трезвым, убедить его рассказать всё мальчишке, представлялось маловероятным. Вот пьяный монах, другое дело... Главное задержать его в таверне, а там можно позвать на помощь команду, не будет такой обжора и пьяница упорствовать перед пиратами, всё расскажет. Пока Вик обдумывал, как удержать монаха в трактире, ситуация изменилась. Такое впечатление, что наверху кто-то решил помочь юнге в осуществлении его планов.
Худой старик видя, полную неспособность монаха, внимать его увещеваниям, засобирался и попрощавщись с ним, вышел из трактира. Монах озирал комнату мутным взглядом, и описав глазами круг, уставился на свою кружку, как бы ожидая вновь её чудесного наполнения.
Юнгу как подбросило с места, он подбежал к столу, за которым сидел боцман, ухватил непочатую кружку эля, быстро преренёс её через комнату и поставил перед монахом. Монах нисколько не удивился волшебному появлению эля, глаза его приняли мечтательное выражение, замаслились и он с жадностью начал пить. Выпив всё, он ещё раз обвёл комнату мутным взглядом и так же, как прежде боцман уронил голову на стол и уснул.
Увидав, что монах долго ещё не сдвинется с места, юнга попытался растолкать спящего боцмана, чтобы сообщить о происшедшем, но тот только отмахивался руками и мычал что-то нечленораздельное. Поняв, что боцмана добудиться не удастся, Вик решил вернуться в «Тихий приют» и позвать на помощь кого-нибудь из команды. Он выбежал на улицу и принялся разыскивать дорогу назад.
Путаясь в хитросплетении ночных улочек городка, Вик добрался наконец до кабачка «Тихий приют». Светало, рассвет окрашивал всё вокруг в нежно-розовые и золотые цвета. Стены кабачка ярко сияли на солнце. Солнечные блики от золотых букв на вывеске зайчиками разбегались вокруг. Юнга вошёл внутрь и поначалу не увидел ничего. Только хвост полногрудой русалки поблескивал золотом в струящемся сумраке. Он несколько раз сморгнул, пока глаза не привыкли к полумраку, скопившемуся внутри. В помещении было тихо, лишь посапывание и сонное бормотание спящих вповалку пиратов доносились из разных углов. Плотный дух ночного разгула висел в воздухе. Постепенно глаза юнги привыкли и он окинул комнату взглядом, отыскивая кого - нибудь из команды «Пьяного Тролля». Заметив знакомое лицо, Вик попытался разбудить Морригана - авторитетного на судне пирата, который по многим вопросам имел собственное мнение и умел высказать его так, что к нему прислушивались. С риском получить подзатыльник, юнга стал расталкивать спящего. «Морриган, проснись, Морриган» - шептал он. Морриган пошевелился, что-то пробормотал и продолжал спать. Юнга сильнее затряс его: «Морриган, да проснись же!» С трудом расклеив веки, Морриган посмотрел на Вика ничего не понимающим взглядом. Через минуту, взгляд его прояснился и юнга, вполголоса запинаясь и сбиваясь, начал пересказывать ему новость услышанную ночью. Смысл повествования доходил до Морригана с трудом, да и не удивительно. Слишком много было выпито этой ночью. Но постепенно в его глазах появился интерес и когда мальчишка подошёл к рассказу о сокровищах, пират смотрел вполне осмысленно. Когда юнга замолчал, Морриган поднялся с пола, сел на скамью и сказал: «Так, а теперь давай ещё раз и поподробней». Вику ничего не оставалось, как повторить подслушанную им историю сначала. Когда он умолк, пират деловито сказал: «Пошли будить команду, ребята должны это услышать». И вдвоём они стали отыскивать в полутьме таверны своих товарищей и расталкивать их под недовольное бурчание и ленивые ругательства.
Команда «Пьяного тролля» собралась на борту почти в полном составе. Не хватало боцмана и ещё нескольких человек, которые ночью разбрелись из «Тихого приюта» по другим увеселительным заведениям. Пираты не выспались, не понимали в чём причина столь раннего подъёма и поэтому были недовольны. Некоторые ворчали. «Ну, в какую преисподнюю на этот раз ты предлагаешь нам провалиться, Морриган, разорви тебя гром?» - спросил один из пиратов, хмуро поглаживая давно небритый подбородок. Другие тоже особой радости не выражали. Морриган увёл своих не очень трезвых товарищей из кабачка на судно, подальше от посторонних глаз и ушей. Ждать, когда проснётся капитан, он не стал и обратившись к пиратам, пересказал то что услышал от юнги. Сначала воцарилось молчание, но по мере того, как информация о сокровищах доходила до сознания пиратов, настроение их менялось. Кого-то сразу увлекла идея поиска, кто-то засомневался. Во первых - конец света - ерунда это всё, во вторых - юнга мальчишка и возможно это всё ему приснилось, так как он молод и пить ещё не научился, вот и насмотрелся пьяных снов. Вик в свою защиту стал говорить, что были они вместе с боцманом и что тот до сих пор спит в кабачке «Сытый грамотей». «То-то и оно, что спит» - сказавший это пират расхохотался :«И ты бы спал и не будил чуть свет людей, из-за всякой чепухи. Что, боцман может подтвердить твои выдумки?» Юнга молчал в ответ, но потом вспомнил о монахе и заговорил: «Там в кабачке остался пьяный монах. Я побежал за вами, потому что он никуда пока не денется, он знает старика и поможет его найти». Пираты принялись обсуждать услышанное. Мнения разделились. Высказывались разные предположения в пользу той, или иной версии. Спор был в разгаре, когда на палубу с шишковатым узелком в руках поднялся лекарь. Узнав, о чём идёт речь, лекарь удивился сначала, но потом взял слово и рассказал команде о своём ночном приключении, о надвигающемся конце света и сокровищах - артефактах. Рассказ такого учёного человека, как лекарь, заставил многих сомневающихся пересмотреть свои взгляды. Теперь практически вся команда заинтересовалась поисками сокровищ. Хотя и оставалась пара скептиков. Было решено, разбудить капитана, всё ему рассказать и послать с юнгой в кабачок «Сытый грамотей», самых крепких парней для доставки на борт монаха, а если не удастся его растолкать, то и боцмана.
Жажда приключений, наживы и страх за свои жизни вмиг преобразили этих бравых ребят.
История Валгала, лекаря и пирата. Начало.
Click to view