История о том, как предотвращён был конец света
Глава четырнадцатая, как была раскрыта тайна юнги.
Очередной день катился к закату. Бриг тихо скользил по просторам Индийского океана. Чайки над кораблем сообщали о близости суши. И правда, недалеко от «Пьяного тролля» виднелся небольшой остров. Остров Рождества ― название для романтичных дам. Но что делать, коли впервые его заметили в 1643 году. Прямо в Рождество. Скоро они прибудут на Ка-Сату и там закончится эта история. Может, они спасут мир, а может и сокровища найдут.
Хьюго маялся от безделья. За время перехода он уже успел во всей красе зарисовать берег Австралии. От скуки изобразив на ней батальные сцены, туземцев и неведомых животных. А сейчас он читал.
Наконец, Морриган отложил «Новую Атлантиду» Френсиса Бэкона. Ее он одолжил у Арчи. Сначала Хьюго сунулся к Валгалу, надеясь найти у того что-нибудь не про растения. Но тот штудировал «Hortus Eystettensis»(Сад в Айхштадте), книгу Басилиуса Беслера, сокровище ботанической литературы ― так Валгал назвал сей труд. Будущие «Записки практикующего лекаря» Морриган уже прочитал. Но «Сад в Айхштадте» был для него не по зубам. Зашел к архивариусу. Тот тоже был углублен в чтение. Он изучал «Пробирщика» Галилея. Поговорили о предстоящем финале, о неточности морских карт. И только у капитана нашелся Бэкон. Сам же Арчи в свободное время читал «Мнимого больного» Мольера. И часто по ночам можно было услышать громкий хохот генуэзца. Морриган отложил книгу. Допил остатки эля и, решив, что можно еще позволить себе не одну пинту, отправился в трюм. Караульный окликнул его и, снова возобновилась тишина. Пройдя по длинному коридору, заставленному бочками, он вдруг услышал приглушенное бормотание. Кто бы тут мог быть, да в такой час? Осторожно зайдя за угол, в тусклых лучах качающегося и чадящего фонаря, Морриган увидел странную картину. Вик и Испанец. Очень странно.
- Только не надо врать, что у тебя больше ничего нет. Поищи по карманам. Под матрасом поищи. Укради, наконец.
- У меня уже ничего нет. Все, что у меня было для отца Констана, Вы забрали. Все, что осталось на еду ― тоже. Пожалейте меня. Клянусь, когда мы окажемся на земле, я сейчас же покину корабль.
- Мне все равно, покинешь ты его или нет. Хоть живи тут всю жизнь. Мне нужно золото. Хотя, и ты на кое-что сгодишься.
Испанец схватил Вика за плечи, и тот, истошно закричав, ударил пирата в весьма пикантное место. Испанец на минуту скорчился, но тут же пружиной выбросил вперед правую руку со своим неразлучным клинком. Лезвие холодило шею юнги и он, как маленький птенчик, замер и совсем перестал дышать. «Что здесь происходит», - вступая в освещенный круг спросил Хьюго. Испанец досадливо поморщился и, не убирая кинжала от шеи Вика, сказал: «Коли так, могу поделиться. Не золотом, конечно».
- Не знал, что дона Испанца интересуют мальчики.
Южанин побледнел. Губы сомкнулись в плотную нить.
- Она ― девица, со всем тем, что ей полагается иметь.
- Меня зовут Виктория, - наконец подал голос Вик. - Я так старалась, чтобы меня не узнали!
- У каждой каюты есть двери, а у каждой двери ― замочная скважина.
- Отпусти ее - птичка никуда не улетит, - разглядывая ее с ног до головы, сказал Хьюго.
- Так ты принимаешь мое предложение? С некоторыми англичанами можно иметь дело.
Пойдем, выпьем по этому поводу.
Испанец убрал нож, но прежде чем отправиться за ромом, накрепко связал девушке руки.
- Отдыхай пока, крошка.
Вик-Виктория была в панике. Когда нежданно появился Морриган, она поклялась себе, что все ему честно расскажет и даже признается в чувствах. А он, предмет ее мечтаний, герой ее снов и вся ее жизнь ― так подло поступил, предал ее.
Тем временем Испанец с Морриганом прошли в нишу, где находились бочки с капитанским ромом. Видимо южанин был здесь не раз.
- От нашего Арчи не убудет.
Хьюго оценил обстановку. Она была не в его пользу. Оружия у него с собой не было. Низкий свод, узкие коридор, все заполнено бочками, ящиками и разным хламом. Разве что ржавая старая цепь, что раза в два тоньше якорной, завалялась в самом темном углу. Поддерживая разговор и сдабривая его солеными шуточками, Морриган переместился в угол. И уже потянувшись за цепью, глядя в это время на Испанца, ногой задел мешок, который не донесли до места нерадивые матросы. Мешок повалился на пол, по пути зацепившись за гвоздь. Раздался треск. И содержимое мешка медленно начало высыпаться на корабельные доски. Обернувшись, Испанец тут же все понял. Он молнией подскочил к Хьюго и, сделав выпад из-за спины, нанес страшный удар. Морриган, с трудом увернувшись, со всего размаха обрушил на пирата свою цепь. Она полоснула Испанца по лицу, оставив ярко-красные подтеки. Испанец кружил вокруг, весь собранный и, надо отдать ему должное, весьма грациозный. У себя на Родине он считался одним из лучших мастеров клинка. Во второй раз цепь Морригана, задев потолок, упала на его же голову. Этого для южанина было достаточно. Очередной выпад достиг цели. Плечо обожгло, рука перестала слушаться. Второй рукой с намотанной, как кастет цепью, Хьюго ударил пирата в кадык. Тот отлетел и пару секунд не мог дышать. Морриган сделал шаг по направления к нему. Испанец же, молниеносно вытянул руки и дернул за цепь, что за время схватки расползлась по всему полу. Морриган, как подкошенный, рухнул на пол, да еще на раненое плечо. Кровь хлынула, в голове помутилось. Прямо перед ним стоял Испанец. Хьюго приподнялся, облокотившись о злополучный мешок. Холстина под рукой разошлась, и рука потонула в содержимом. Резкий запах привел его в чувство. Недолго думая, Морриган бросил горсть содержимого в лицо Испанца. Тот заревел, хватаясь за глаза, раздирая израненную кожу. Хьюго выхватил клинок у пирата, прикидывая, чем связать его, что бы доставить капитану. На миг он отвел глаза в поисках веревки. Где-то он ее видел. Тень метнулась к нему. Испанец с горящими, как у фанатика глазам, с изуродованным лицом, страшный и беспощадный, попытался нанести последний удар небольшим кинжалом, спрятанным в рукаве. Умер он так же бесславно, как жил. Убитый своим же клинком, среди бочек и корабельного мусора. Кинжал пробил грудь. Изо рта тонкой струйкой побежала кровь, и Испанец провалился в Преисподнюю.
Морриган с трудом добрался для юнги. Можно ли ее так называть? Молча развязал ее и сказал:
- Мисс, мне не известны причины, побудившие Вас пойти на такую глупость. Надеюсь, они того стоят. Идите к себе и носа оттуда не высовывайте. Завтра предстанете перед капитаном.
- Разрешите, я Вам помогу? У вас такая страшная рана. А что с Испанцем?
- Не надо, мисс, ― холодно ответил Морриган, - Валгал мне поможет. Идите спать. Вы очень красивая девушка, но такая... , что Вам не сиделось у матушки с батюшкой?
Пока они поднимались на палубу, Морриган поймал себя на мысли, что больше всего его злит то, что он раньше не разгадал секрет Вика-Виктории.
Валгал был посвящен в тайну на правах друга и соучастника. Он изумленно вскидывал брови, добросовестно кивал головой и все время приговаривал: «Надо же». Про себя же думая, что актер из него получился бы неважный. Но, похоже, Хьюго было не до тонкостей театрального искусства. Пока Морриган приходил в себя в каюте доктора, тот, спустившись в трюм, заметал следы случившегося. Большим искушением было выбросить Испанца за борт. Но это могло навлечь неистовый гнев капитана. Вообще-то Арчи был отходчив. Но испытывать его терпение друзья не решились. Валгал затащил тело в отсек для хранения мясных туш. И подсунул его под подвешенных под потолком расчлененных баранов и коров. Кровь Испанца смешается с кровью животных. Запаха до завтра тоже не будет. Наскоро замыв пол и положив цепь в угол, лекарь вернулся к себе.
Узрев в случившемся святой повод для кружки рома, Валгал и Хьюго посидели еще часок и, не придумав ничего толкового, мирно заснули без снов. Другое дело, Виктория. Она всю ночь ходила из угла в угол, разговаривала сама с собой и все время порывалась сразу пойти к капитану, что бы все ему рассказать. Но она дала слово не покидать каюту.
На рассвете за ней пришли. Морриган был не один, а с Валгалом. Тот наотрез отказался оставить Хьюго. Он с интересом поглядывал на Викторию. И, в отличие от Морригана, настроен был дружественно. Похоже, новое событие его развлекало и давало пищу затосковавшему в пути мозгу.
Троица подошла к каюте капитана и постучала.
Арчи Генуэзец проснулся сегодня раньше обычного. Во сне его неотступно преследовала некая кузина, которая размахивала перед его лицом женской туфлей и все время требовала каких-то объяснений. Арчи попробовал уйти он нее через оконный проем. Но кузина вдруг начала бить ногами, как копытами, а изо рта у нее вырвалось пламя. Арчи выпрыгнул из окна и проснулся. Да, горячая была дама. Что и говорить. Прошел по кораблю, проверил часовых, поприветствовал Крысобоя. Встретил архивариуса, который, как всегда, слонялся вместе с астролябией. Видимо, всю ночь не спал. Заказал завтрак и решил почитать.
В дверь постучали. На пороге стоял Морриган. Он был бледен и растерян.
- Сеньор? Вы можете уделить нам 10 минут?
Арчи вздохнул.
- Заходите. Но постарайтесь побыстрее.
- Я вчера убил Испанца, капитан.
Настроение капитана начало стремительно портится. Он не любил первого и уважал второго, но драки, а тем более убийства, а тем более без его ведома - это нарушение устава.
- Расскажите все как есть, Морриган. От этого зависит ваша дальнейшая судьба.
Брови капитана сдвинулись. Глаза отдавали сталью. И тут вперед выскочил юнга.
- Меня зовут Виктория, сеньор. Я переоделась в мужское платье и обманывала Вас все это время. Я…
Параллельно с ней стал говорить Хьюго. Он рассказал о том, что произошло с Испанцем и, что он готов понести наказание. Но, что если бы все это случилось снова, то результат был бы тем же. Тут же адвокатом выступил Валгал. Вспоминая о неблаговидных поступках Испанца, былых заслугах Морригана и легкомысленности Виктории.
Эта какофония сотрясала каюту капитана минут пять, не больше. Потом все разом замолчали. Капитан посмотрел на них и вдруг расхохотался. Да так заразительно, что все начали глупо улыбаться, а потом в едином порыве до слез поддержали Арчи. Несколько успокоившись, Генуэзец сказал:
- Испанца отдадим морю, не будем нарушать морской обычай. Скажем - несчастный случай, упал спьяну в трюм и свернул шею. Да и не будет никто вникать в это дело, похоже, слишком много врагов он успел себе нажить.
Другое дело Вы, красавица. Я сохраню вашу тайну до окончания экспедиции. Но не ради Вас, а ради спокойствия команды. Вы, господа, свободны. Вас же, мисс, я попрошу остаться. Вы составите мне компанию за завтраком и все расскажите. Да не бойтесь Вы так. Я не Испанец.
Когда Морриган вышел на палубу, юнга уже отчаянно драил полы, разгоняя суровым окриком всех встреченных на своем пути. Совсем юная. Худенькая, нежная. Как же он этого не замечал. Теперь он видел, что руки у нее слишком малы, видел, как по-девичьи она прячет выбившийся локон за ухо.
Как мило наклоняет голову, когда отвлекается на проплывающих вдалеке дельфинов.
Хьюго Морриган любил женщин. Но в силу своей профессии и образа жизни, женщины эти были схожи между собой. Они были веселые, опытные в любовных утехах, ласковые, страстные, хитрые, по-житейски умные, милые, хорошенькие, попадались и просто красавицы. Одна из таких, смуглолицая Субира, завладела его сердцем на несколько лет.
Он встретил ее в Порт-Ройале. Она содержала небольшой игорный дом «Счастье не в деньгах», где любой моряк мог получить все, что было нужно его уставшей душе и телу. Он тогда был еще совсем мальчиком. Неопытным и наивным. Это, видимо, и привлекло роковую красавицу. Морриган одаривал ее экзотическими подарками, помогал разрешать проблемы с кредиторами и слишком наглыми ухажерами. Он клялся ей в любви и обещал быть верным всю жизнь. Он даже хотел на ней жениться. Но когда в очередной раз он вернулся из плаванья, то получил от нее только небольшое письмо. В нем она прощалась с Морриганом навсегда, просила понять ее и не держать зла. Субира вышла замуж за какого-то заезжего франта. Что ж, Бог ей судья. Больше Хьюго не влюблялся. И жениться не собирался.
Сам не зная зачем, он подошел к Вику-Виктории и сказал: «Когда все закончите - заходите ко мне, мисс, поговорим».
Капитан стоял у штурвала и, жмурясь от яркого летнего солнца, с интересом разглядывал пару. Рассказал бы кто такую сказку - плюнул бы в рожу. Девчонка на корабле, из-за сердечных дел, а капитан и боцман, словно два заговорщика, вместо того, чтобы приударить за ней, свято хранят эту тайну. Как в романе, якорь тебе в душу... Или стареем мы с Еремеем? Хотя, - тут капитан вспомнил сон про кузину, - нам на покой еще рановато. Он подмигнул пробегавшему мимо Крысобою и подумал, что надо бы навестить в Генуе одну приятнейшую даму...
Через три часа она постучала и, застенчиво потупившись, зашла.
- Садитесь юнга. Может, поделитесь со мной своей историей. Чего Вы так испугались? Да еще и покраснели? Может, эля для храбрости?
Вик-Виктория обреченно опустилась на предложенную табуретку и схватила кружку.
- Я родилась в Сандерленде. Должно быть, решив, что теперь все предельно ясно, девушка замолчала.
- В Сендерленде? Не может быть. Я сам оттуда родом. Надо же, какое совпадение. Что ж Вы молчали? Потом мы с Вами обязательно поговорим. Ну, дальше.
- А что дальше? Неужели Вы ничего не поняли? И меня не вспомнили?
Вид у нее был такой несчастный и трогательный, что Морриган невольно улыбнулся.
- Нет, не помню, мисс. Сколько Вам лет. Не считайте мой вопрос не деликатным, но, может, так я Вас вспомню.
- Мне 19. Когда-то мы вместе играли за портовыми складами. Помните маленькую девочку, которую всегда брали в компанию из жалости и уважения к отцу Констану?
- Так, Вы приемная дочь отца Констана? Моя мать брала для меня книги у него.
- А я помогала ей их нести.
Морриган вспомнил. Жаркий июльский день. Дорожная пыль клубится, танцуя в лучах яркого летнего солнца. Мать уже успела сходить на рынок, а заодно зашла к отцу Констану. Вон она возвращается. Хьюго подбежал к ней, что бы помочь донести до дому полную овощей корзину. Рядом с мамой шла маленькая белокурая девочка. В руках она несла старинную потрепанную книгу. Та была только в два раза меньше девчушки. Девочка очень старалась не уронить ее. Ее хорошенькое личико было запачкано соком от каких-то ягод, бровки сдвинуты, а нижняя губа закушена от усердия и ответственности перед заданием. Малышка позабавила подростка. Взяв корзину из рук матери, он спросил девочку: «Как тебя зовут и что это у тебя в руках?».
«Меня зовут Виктория», - очень серьезно ответила она. «Эту книгу велел передать для Вас отец Констан, что бы вы были самым лучшим, самым смелым капитаном в мире».
Воспоминания нахлынули на него. Что-то новое, неведомое ему до сих пор, открылось в его душе. Он посмотрел на бывшего юнгу. Виктория сидела, вжав голову в плечи.
- Мне очень стыдно. Не смейтесь надо мной. Прошу Вас, Хьюго. У меня никого нет на свете, кроме отца Констана и Вас. Вы были не похожи на других мальчишек. Не обижали меня, ко всем были справедливы. Знали столько интересных историй. Я придумала Вас, но Вы…, Вы таким и оказались.
Она заплакала. Женские слезы всегда приводили Морригана в замешательство. Обычно он старался, как можно быстрее покинуть место разыгравшейся драмы. Но сейчас все было по-другому. Он подошел к ней и обнял. Как же она была не похожа на всех девушек, что когда-либо были в его объятьях. Выплакав все свои тревоги, Виктория успокоилась.
- Что же мне теперь делать, а?
- Посидите пока здесь, приведите себя в порядок. Отдохните. А я пойду. У меня еще много неотложных дел. А потом Вы мне расскажите про свою жизнь в Сандерленде и про отца Констана.
И, как бы извиняясь, добавил:
- Я совсем не знаю Вас, Виктория. И мне все это будет интересно.
Важных дел у Морригана не было. Он сразу пошел к Валгаллу. Тот встретил его на пороге. Книг на столе не было. Только кружки, бутылки, да добротная закуска. Морригана переполняли чувства. Забыв о больном плече, он размахивал руками так, что смахнул со стола добрую половину припасов. Его голос перекрывал все стуки и скрипы корабля. Заглянувший было на солонинку Крысобой, поспешил ретироваться в уютный и спокойный трюм. Валгал обреченно слушал, машинально пытаясь поставить диагноз другу. А тот в очередной раз пересказывал ему все подробности истории, да все сокрушался, что он, такой опытный и наблюдательный моряк, не разглядел всей правды. Хотя, раз не знал он, то и никто не мог узнать. Доктор слушал, соглашался. Но сам твердо решил, что никогда его друг Хьюго Генри Морриган не разгадает секрет Валгала: ведь лекарь уже давным-давно знал, кто такой юный белокурый юнга Вик.
Историю писала: http://morriganvitad.livejournal.com/
Очередной день катился к закату. Бриг тихо скользил по просторам Индийского океана. Чайки над кораблем сообщали о близости суши. И правда, недалеко от «Пьяного тролля» виднелся небольшой остров. Остров Рождества ― название для романтичных дам. Но что делать, коли впервые его заметили в 1643 году. Прямо в Рождество. Скоро они прибудут на Ка-Сату и там закончится эта история. Может, они спасут мир, а может и сокровища найдут.
Хьюго маялся от безделья. За время перехода он уже успел во всей красе зарисовать берег Австралии. От скуки изобразив на ней батальные сцены, туземцев и неведомых животных. А сейчас он читал.
Наконец, Морриган отложил «Новую Атлантиду» Френсиса Бэкона. Ее он одолжил у Арчи. Сначала Хьюго сунулся к Валгалу, надеясь найти у того что-нибудь не про растения. Но тот штудировал «Hortus Eystettensis»(Сад в Айхштадте), книгу Басилиуса Беслера, сокровище ботанической литературы ― так Валгал назвал сей труд. Будущие «Записки практикующего лекаря» Морриган уже прочитал. Но «Сад в Айхштадте» был для него не по зубам. Зашел к архивариусу. Тот тоже был углублен в чтение. Он изучал «Пробирщика» Галилея. Поговорили о предстоящем финале, о неточности морских карт. И только у капитана нашелся Бэкон. Сам же Арчи в свободное время читал «Мнимого больного» Мольера. И часто по ночам можно было услышать громкий хохот генуэзца. Морриган отложил книгу. Допил остатки эля и, решив, что можно еще позволить себе не одну пинту, отправился в трюм. Караульный окликнул его и, снова возобновилась тишина. Пройдя по длинному коридору, заставленному бочками, он вдруг услышал приглушенное бормотание. Кто бы тут мог быть, да в такой час? Осторожно зайдя за угол, в тусклых лучах качающегося и чадящего фонаря, Морриган увидел странную картину. Вик и Испанец. Очень странно.
- Только не надо врать, что у тебя больше ничего нет. Поищи по карманам. Под матрасом поищи. Укради, наконец.
- У меня уже ничего нет. Все, что у меня было для отца Констана, Вы забрали. Все, что осталось на еду ― тоже. Пожалейте меня. Клянусь, когда мы окажемся на земле, я сейчас же покину корабль.
- Мне все равно, покинешь ты его или нет. Хоть живи тут всю жизнь. Мне нужно золото. Хотя, и ты на кое-что сгодишься.
Испанец схватил Вика за плечи, и тот, истошно закричав, ударил пирата в весьма пикантное место. Испанец на минуту скорчился, но тут же пружиной выбросил вперед правую руку со своим неразлучным клинком. Лезвие холодило шею юнги и он, как маленький птенчик, замер и совсем перестал дышать. «Что здесь происходит», - вступая в освещенный круг спросил Хьюго. Испанец досадливо поморщился и, не убирая кинжала от шеи Вика, сказал: «Коли так, могу поделиться. Не золотом, конечно».
- Не знал, что дона Испанца интересуют мальчики.
Южанин побледнел. Губы сомкнулись в плотную нить.
- Она ― девица, со всем тем, что ей полагается иметь.
- Меня зовут Виктория, - наконец подал голос Вик. - Я так старалась, чтобы меня не узнали!
- У каждой каюты есть двери, а у каждой двери ― замочная скважина.
- Отпусти ее - птичка никуда не улетит, - разглядывая ее с ног до головы, сказал Хьюго.
- Так ты принимаешь мое предложение? С некоторыми англичанами можно иметь дело.
Пойдем, выпьем по этому поводу.
Испанец убрал нож, но прежде чем отправиться за ромом, накрепко связал девушке руки.
- Отдыхай пока, крошка.
Вик-Виктория была в панике. Когда нежданно появился Морриган, она поклялась себе, что все ему честно расскажет и даже признается в чувствах. А он, предмет ее мечтаний, герой ее снов и вся ее жизнь ― так подло поступил, предал ее.
Тем временем Испанец с Морриганом прошли в нишу, где находились бочки с капитанским ромом. Видимо южанин был здесь не раз.
- От нашего Арчи не убудет.
Хьюго оценил обстановку. Она была не в его пользу. Оружия у него с собой не было. Низкий свод, узкие коридор, все заполнено бочками, ящиками и разным хламом. Разве что ржавая старая цепь, что раза в два тоньше якорной, завалялась в самом темном углу. Поддерживая разговор и сдабривая его солеными шуточками, Морриган переместился в угол. И уже потянувшись за цепью, глядя в это время на Испанца, ногой задел мешок, который не донесли до места нерадивые матросы. Мешок повалился на пол, по пути зацепившись за гвоздь. Раздался треск. И содержимое мешка медленно начало высыпаться на корабельные доски. Обернувшись, Испанец тут же все понял. Он молнией подскочил к Хьюго и, сделав выпад из-за спины, нанес страшный удар. Морриган, с трудом увернувшись, со всего размаха обрушил на пирата свою цепь. Она полоснула Испанца по лицу, оставив ярко-красные подтеки. Испанец кружил вокруг, весь собранный и, надо отдать ему должное, весьма грациозный. У себя на Родине он считался одним из лучших мастеров клинка. Во второй раз цепь Морригана, задев потолок, упала на его же голову. Этого для южанина было достаточно. Очередной выпад достиг цели. Плечо обожгло, рука перестала слушаться. Второй рукой с намотанной, как кастет цепью, Хьюго ударил пирата в кадык. Тот отлетел и пару секунд не мог дышать. Морриган сделал шаг по направления к нему. Испанец же, молниеносно вытянул руки и дернул за цепь, что за время схватки расползлась по всему полу. Морриган, как подкошенный, рухнул на пол, да еще на раненое плечо. Кровь хлынула, в голове помутилось. Прямо перед ним стоял Испанец. Хьюго приподнялся, облокотившись о злополучный мешок. Холстина под рукой разошлась, и рука потонула в содержимом. Резкий запах привел его в чувство. Недолго думая, Морриган бросил горсть содержимого в лицо Испанца. Тот заревел, хватаясь за глаза, раздирая израненную кожу. Хьюго выхватил клинок у пирата, прикидывая, чем связать его, что бы доставить капитану. На миг он отвел глаза в поисках веревки. Где-то он ее видел. Тень метнулась к нему. Испанец с горящими, как у фанатика глазам, с изуродованным лицом, страшный и беспощадный, попытался нанести последний удар небольшим кинжалом, спрятанным в рукаве. Умер он так же бесславно, как жил. Убитый своим же клинком, среди бочек и корабельного мусора. Кинжал пробил грудь. Изо рта тонкой струйкой побежала кровь, и Испанец провалился в Преисподнюю.
Морриган с трудом добрался для юнги. Можно ли ее так называть? Молча развязал ее и сказал:
- Мисс, мне не известны причины, побудившие Вас пойти на такую глупость. Надеюсь, они того стоят. Идите к себе и носа оттуда не высовывайте. Завтра предстанете перед капитаном.
- Разрешите, я Вам помогу? У вас такая страшная рана. А что с Испанцем?
- Не надо, мисс, ― холодно ответил Морриган, - Валгал мне поможет. Идите спать. Вы очень красивая девушка, но такая... , что Вам не сиделось у матушки с батюшкой?
Пока они поднимались на палубу, Морриган поймал себя на мысли, что больше всего его злит то, что он раньше не разгадал секрет Вика-Виктории.
Валгал был посвящен в тайну на правах друга и соучастника. Он изумленно вскидывал брови, добросовестно кивал головой и все время приговаривал: «Надо же». Про себя же думая, что актер из него получился бы неважный. Но, похоже, Хьюго было не до тонкостей театрального искусства. Пока Морриган приходил в себя в каюте доктора, тот, спустившись в трюм, заметал следы случившегося. Большим искушением было выбросить Испанца за борт. Но это могло навлечь неистовый гнев капитана. Вообще-то Арчи был отходчив. Но испытывать его терпение друзья не решились. Валгал затащил тело в отсек для хранения мясных туш. И подсунул его под подвешенных под потолком расчлененных баранов и коров. Кровь Испанца смешается с кровью животных. Запаха до завтра тоже не будет. Наскоро замыв пол и положив цепь в угол, лекарь вернулся к себе.
Узрев в случившемся святой повод для кружки рома, Валгал и Хьюго посидели еще часок и, не придумав ничего толкового, мирно заснули без снов. Другое дело, Виктория. Она всю ночь ходила из угла в угол, разговаривала сама с собой и все время порывалась сразу пойти к капитану, что бы все ему рассказать. Но она дала слово не покидать каюту.
На рассвете за ней пришли. Морриган был не один, а с Валгалом. Тот наотрез отказался оставить Хьюго. Он с интересом поглядывал на Викторию. И, в отличие от Морригана, настроен был дружественно. Похоже, новое событие его развлекало и давало пищу затосковавшему в пути мозгу.
Троица подошла к каюте капитана и постучала.
Арчи Генуэзец проснулся сегодня раньше обычного. Во сне его неотступно преследовала некая кузина, которая размахивала перед его лицом женской туфлей и все время требовала каких-то объяснений. Арчи попробовал уйти он нее через оконный проем. Но кузина вдруг начала бить ногами, как копытами, а изо рта у нее вырвалось пламя. Арчи выпрыгнул из окна и проснулся. Да, горячая была дама. Что и говорить. Прошел по кораблю, проверил часовых, поприветствовал Крысобоя. Встретил архивариуса, который, как всегда, слонялся вместе с астролябией. Видимо, всю ночь не спал. Заказал завтрак и решил почитать.
В дверь постучали. На пороге стоял Морриган. Он был бледен и растерян.
- Сеньор? Вы можете уделить нам 10 минут?
Арчи вздохнул.
- Заходите. Но постарайтесь побыстрее.
- Я вчера убил Испанца, капитан.
Настроение капитана начало стремительно портится. Он не любил первого и уважал второго, но драки, а тем более убийства, а тем более без его ведома - это нарушение устава.
- Расскажите все как есть, Морриган. От этого зависит ваша дальнейшая судьба.
Брови капитана сдвинулись. Глаза отдавали сталью. И тут вперед выскочил юнга.
- Меня зовут Виктория, сеньор. Я переоделась в мужское платье и обманывала Вас все это время. Я…
Параллельно с ней стал говорить Хьюго. Он рассказал о том, что произошло с Испанцем и, что он готов понести наказание. Но, что если бы все это случилось снова, то результат был бы тем же. Тут же адвокатом выступил Валгал. Вспоминая о неблаговидных поступках Испанца, былых заслугах Морригана и легкомысленности Виктории.
Эта какофония сотрясала каюту капитана минут пять, не больше. Потом все разом замолчали. Капитан посмотрел на них и вдруг расхохотался. Да так заразительно, что все начали глупо улыбаться, а потом в едином порыве до слез поддержали Арчи. Несколько успокоившись, Генуэзец сказал:
- Испанца отдадим морю, не будем нарушать морской обычай. Скажем - несчастный случай, упал спьяну в трюм и свернул шею. Да и не будет никто вникать в это дело, похоже, слишком много врагов он успел себе нажить.
Другое дело Вы, красавица. Я сохраню вашу тайну до окончания экспедиции. Но не ради Вас, а ради спокойствия команды. Вы, господа, свободны. Вас же, мисс, я попрошу остаться. Вы составите мне компанию за завтраком и все расскажите. Да не бойтесь Вы так. Я не Испанец.
Когда Морриган вышел на палубу, юнга уже отчаянно драил полы, разгоняя суровым окриком всех встреченных на своем пути. Совсем юная. Худенькая, нежная. Как же он этого не замечал. Теперь он видел, что руки у нее слишком малы, видел, как по-девичьи она прячет выбившийся локон за ухо.
Как мило наклоняет голову, когда отвлекается на проплывающих вдалеке дельфинов.
Хьюго Морриган любил женщин. Но в силу своей профессии и образа жизни, женщины эти были схожи между собой. Они были веселые, опытные в любовных утехах, ласковые, страстные, хитрые, по-житейски умные, милые, хорошенькие, попадались и просто красавицы. Одна из таких, смуглолицая Субира, завладела его сердцем на несколько лет.
Он встретил ее в Порт-Ройале. Она содержала небольшой игорный дом «Счастье не в деньгах», где любой моряк мог получить все, что было нужно его уставшей душе и телу. Он тогда был еще совсем мальчиком. Неопытным и наивным. Это, видимо, и привлекло роковую красавицу. Морриган одаривал ее экзотическими подарками, помогал разрешать проблемы с кредиторами и слишком наглыми ухажерами. Он клялся ей в любви и обещал быть верным всю жизнь. Он даже хотел на ней жениться. Но когда в очередной раз он вернулся из плаванья, то получил от нее только небольшое письмо. В нем она прощалась с Морриганом навсегда, просила понять ее и не держать зла. Субира вышла замуж за какого-то заезжего франта. Что ж, Бог ей судья. Больше Хьюго не влюблялся. И жениться не собирался.
Сам не зная зачем, он подошел к Вику-Виктории и сказал: «Когда все закончите - заходите ко мне, мисс, поговорим».
Капитан стоял у штурвала и, жмурясь от яркого летнего солнца, с интересом разглядывал пару. Рассказал бы кто такую сказку - плюнул бы в рожу. Девчонка на корабле, из-за сердечных дел, а капитан и боцман, словно два заговорщика, вместо того, чтобы приударить за ней, свято хранят эту тайну. Как в романе, якорь тебе в душу... Или стареем мы с Еремеем? Хотя, - тут капитан вспомнил сон про кузину, - нам на покой еще рановато. Он подмигнул пробегавшему мимо Крысобою и подумал, что надо бы навестить в Генуе одну приятнейшую даму...
Через три часа она постучала и, застенчиво потупившись, зашла.
- Садитесь юнга. Может, поделитесь со мной своей историей. Чего Вы так испугались? Да еще и покраснели? Может, эля для храбрости?
Вик-Виктория обреченно опустилась на предложенную табуретку и схватила кружку.
- Я родилась в Сандерленде. Должно быть, решив, что теперь все предельно ясно, девушка замолчала.
- В Сендерленде? Не может быть. Я сам оттуда родом. Надо же, какое совпадение. Что ж Вы молчали? Потом мы с Вами обязательно поговорим. Ну, дальше.
- А что дальше? Неужели Вы ничего не поняли? И меня не вспомнили?
Вид у нее был такой несчастный и трогательный, что Морриган невольно улыбнулся.
- Нет, не помню, мисс. Сколько Вам лет. Не считайте мой вопрос не деликатным, но, может, так я Вас вспомню.
- Мне 19. Когда-то мы вместе играли за портовыми складами. Помните маленькую девочку, которую всегда брали в компанию из жалости и уважения к отцу Констану?
- Так, Вы приемная дочь отца Констана? Моя мать брала для меня книги у него.
- А я помогала ей их нести.
Морриган вспомнил. Жаркий июльский день. Дорожная пыль клубится, танцуя в лучах яркого летнего солнца. Мать уже успела сходить на рынок, а заодно зашла к отцу Констану. Вон она возвращается. Хьюго подбежал к ней, что бы помочь донести до дому полную овощей корзину. Рядом с мамой шла маленькая белокурая девочка. В руках она несла старинную потрепанную книгу. Та была только в два раза меньше девчушки. Девочка очень старалась не уронить ее. Ее хорошенькое личико было запачкано соком от каких-то ягод, бровки сдвинуты, а нижняя губа закушена от усердия и ответственности перед заданием. Малышка позабавила подростка. Взяв корзину из рук матери, он спросил девочку: «Как тебя зовут и что это у тебя в руках?».
«Меня зовут Виктория», - очень серьезно ответила она. «Эту книгу велел передать для Вас отец Констан, что бы вы были самым лучшим, самым смелым капитаном в мире».
Воспоминания нахлынули на него. Что-то новое, неведомое ему до сих пор, открылось в его душе. Он посмотрел на бывшего юнгу. Виктория сидела, вжав голову в плечи.
- Мне очень стыдно. Не смейтесь надо мной. Прошу Вас, Хьюго. У меня никого нет на свете, кроме отца Констана и Вас. Вы были не похожи на других мальчишек. Не обижали меня, ко всем были справедливы. Знали столько интересных историй. Я придумала Вас, но Вы…, Вы таким и оказались.
Она заплакала. Женские слезы всегда приводили Морригана в замешательство. Обычно он старался, как можно быстрее покинуть место разыгравшейся драмы. Но сейчас все было по-другому. Он подошел к ней и обнял. Как же она была не похожа на всех девушек, что когда-либо были в его объятьях. Выплакав все свои тревоги, Виктория успокоилась.
- Что же мне теперь делать, а?
- Посидите пока здесь, приведите себя в порядок. Отдохните. А я пойду. У меня еще много неотложных дел. А потом Вы мне расскажите про свою жизнь в Сандерленде и про отца Констана.
И, как бы извиняясь, добавил:
- Я совсем не знаю Вас, Виктория. И мне все это будет интересно.
Важных дел у Морригана не было. Он сразу пошел к Валгаллу. Тот встретил его на пороге. Книг на столе не было. Только кружки, бутылки, да добротная закуска. Морригана переполняли чувства. Забыв о больном плече, он размахивал руками так, что смахнул со стола добрую половину припасов. Его голос перекрывал все стуки и скрипы корабля. Заглянувший было на солонинку Крысобой, поспешил ретироваться в уютный и спокойный трюм. Валгал обреченно слушал, машинально пытаясь поставить диагноз другу. А тот в очередной раз пересказывал ему все подробности истории, да все сокрушался, что он, такой опытный и наблюдательный моряк, не разглядел всей правды. Хотя, раз не знал он, то и никто не мог узнать. Доктор слушал, соглашался. Но сам твердо решил, что никогда его друг Хьюго Генри Морриган не разгадает секрет Валгала: ведь лекарь уже давным-давно знал, кто такой юный белокурый юнга Вик.
Историю писала: http://morriganvitad.livejournal.com/