26 ноября, или Немного об оккупации
Когда твою страну оккупируют - это всегда неприятно.
26 ноября 1939-го года - войска СССР вошли в Финляндию.
26 ноября 1994-го года - начало Чеченской войны.
26 ноября 1988-го года в Армению вошли союзные войска.
Танки и БТРы на улицах, косяки Ми-24 в небе.
Комендантский час с хватанием всех, выносящих мусор после девяти вечера.
Любимый парк - Лебединное озеро, Оперная площадь - превратившиеся в закрытую зону. После вывода войск понадобилось ещё где-то полгода, пока место очистилось.
А мы, тогда ещё восьмиклассники, сидели за древним БК-0010 и играли в "Десантника" - с максимальным усилением звука. Так что вертолёты на экране рокотали ничуть не хуже тех, за окном. И с каким же удовольствием мы их сбивали - пусть только на экране!
Потом было неизбежное. Люди увидели не зверей-оккупантов, а обычных мальчишек, похоже, плохо понимающих, куда их забросило. Мерзнущих в своих железных коробках.
Армия тоже осознала, что нападать, убивать и резать никто не собирается.
И начался обоюдновыгодный товарообмен. Резиновая палка-демократизатор уходила за бутылку коньяка, "Калашников" - за ящик. Прейскурант знал весь город.
26 ноября 1939-го года - войска СССР вошли в Финляндию.
26 ноября 1994-го года - начало Чеченской войны.
26 ноября 1988-го года в Армению вошли союзные войска.
Танки и БТРы на улицах, косяки Ми-24 в небе.
Комендантский час с хватанием всех, выносящих мусор после девяти вечера.
Любимый парк - Лебединное озеро, Оперная площадь - превратившиеся в закрытую зону. После вывода войск понадобилось ещё где-то полгода, пока место очистилось.
А мы, тогда ещё восьмиклассники, сидели за древним БК-0010 и играли в "Десантника" - с максимальным усилением звука. Так что вертолёты на экране рокотали ничуть не хуже тех, за окном. И с каким же удовольствием мы их сбивали - пусть только на экране!
Потом было неизбежное. Люди увидели не зверей-оккупантов, а обычных мальчишек, похоже, плохо понимающих, куда их забросило. Мерзнущих в своих железных коробках.
Армия тоже осознала, что нападать, убивать и резать никто не собирается.
И начался обоюдновыгодный товарообмен. Резиновая палка-демократизатор уходила за бутылку коньяка, "Калашников" - за ящик. Прейскурант знал весь город.