Восток и Запад. К вопросу преемственности культуры
Традиционная историография утверждает, что Египет был частью римской империи и должен рассматриваться как амбар Рима. Египетские обелиски, которые стоят сегодня в Риме, кажутся столь трудными для опровержения доказательства утверждения, что Египет был провинцией Рима.
Эти обелиски должны быть завезены имперскими римлянами античной культуры именно из Египта. Тем не менее, странным является то, что некоторые из обелисков в Риме на Изее (Iseum) и Серапее (Serapeum) на марсовом поле происходят из египетских храмов. Немногие будут вообще знать, что египетские храмы находятся в Риме «То, что при Домициане[71] египетская религия не только была перенесена в Рим, но там культивировалась непосредственно самим императором, так как Евтроп в (7,23) приводит, что при Домициане сооружали также большие монументальные сооружения для «Iseum и Serapeum»«[72].
Обелиски «вновь открываются» только в XVI и XVII столетиях и папами выкапываются и исправляются. При этом следы кажутся вытертыми. Обелиск Константина был найден в в 1587 году на семиметровой глубине и оттуда был выкопан. Он должен нести, кроме иероглифов, тогда еще латинскую надпись, которая должна сообщить якобы о перевозке обелисков из Египта. Однако эта надпись была разрушена при папе Сиксте V ! Единственное письменное свидетельство, что обелиск действительно был похищен из Египта, было уничтожено.
Однако теперь Эрман[73] приходит мысли, что обелиски, которые он исследовал, получили иероглифы, пожалуй, только в Риме. «Обученными грамматике иероглифов, которые это видели в Египте, была составлена надпись, но каменотес, который мог выбить надпись уже на готовых обелисках, был Риме. То, что ученый, который знал столь же много, сколь авторы надписи, которая принадле-жала одному из больших храмов в Египте, вероятно, является утверждением a priori. И в равной степени вероятно то, что обелиски не должны были прибыть из Египта после завершения чистовой, отделочной обработки, так как существовала опасность, что эти надписи как результаты такой обработки повредились бы при перевозке и при сооружении обелисков». (Erman, S. 7)
Это теперь наверняка значит, что обелиски были привезены в Рим не в связи с захватом Египта римлянами, и настоятельно навевает мысль, что обелиски из Египта якобы должны были бы быть посланными в провинцию. Обелиск Антония[74] был установлен, по мнению Эрмана, перед могилой Антония в Риме. Он пишет об обелиске Антония: «Предположение Лепсиуса, что обелиск происходил из храма Адриана[75] в Антинополисе (в Египте), и в более поздние времена был привезен в Рим, не основывается ни на чем и было возможно существование этого предположения только до тех пор, пока надписи обелисков не понимали». (s.11). Вообще что написано на этих обелисках? Эрман расшифровывает иероглифы обелисков Антония следующим образом: (числа стоят на сторонах обелисков)
1. Осирис Антоний из смерти воскрес и стоит перед отцом, богом Гарахте, высшим богом. Следовательно, сын бога король Осирис Антоний дал всем людям образец в храмах, он есть хранителем диадемы[76], он есть правителем всех стран; в частности, Большой Египет и девять чужих народов лежат у его ног. Да чтобы быки и коровы спаривались, чтобы готовить радость ему, ему и королеве Египта Сабине Себасте[77].
2. Осирис Антоний стоит перед богом Тот. Вокруг его идут работы. Начальником святых работ есть тот, который омолаживает его душу. Стражи подземного мира его подслушивают. Они раздвигают задвижки (и освобождают его из подземного мира). Его длительность вечно, как солнце.
3. Осирис Антоний стоит перед богом Амон. Жертвуют ему ежедневно. Его восхваляют деятели искусства. Он может принимать любую форму, которую он хочет принимать.
4. Антоний стоит перед (дополнительно) разрушенным (!) богом. Звучит речь Сфинкса, иначе повторяются восхваления, и Эрман думает, что в ней можно расшифровывать город Рим.
Весомой является та принципиальная установка, что обелиски были привезены из Египта не голыми. К тому же мнение, считающее их египетско-итальянскими изделием, не является убедительным. Это тогда бы значило, что город Рим в Италии мог бы быть провинцией египетского государства.
***
Если мы просмотрим римский мир богов, то бросится в глаза то, что римляне, вероятно, приняли теологическое изображение мира из Востока. Юнона, Юпитер и Минерва должны быть высшими римскими богами. Эти три бога должны были образовывать капитолийскую триаду, «Триединство (тройка, троица) самых значительных римских богов, которые почитались на капитолии». (270 Irmscher, «Lexikon der Antike», («словарь античной культуры»)). Разумеется, должны быть почитаемы как высшие боги также Марс (=Арес), Виктория (=Нике) и Фортуна (=Исис). Историки древности утверждают, что последние из них почитались солдатами. И таким образом объясняют факт, что у римлян были две различных высших группы богов. О Фортуне известно, что она должна была быть приравнена к египетской богине Исиде. Это же известно о Юноне. Она также отождествлялась с богиней Исидой. Но это также значит, что тогда можно отождествлять Юнону и Фортуну. Юпитер должен быть отождествлен с Сараписом, Аммоном и Зевсом.
Как нужно объяснять эти отождествления? Почему римские боги имеют атрибуты, столь похожие на восточных? Почему у римлян нет никакой собственной теогонии? Ведь восточный набор богов более древний, чем римский. Не является ли это тогда странным то, что кажется, что римляне копировали восточных богов, давая лишь другие имена?
Текст «превращения» Апулея из Мадаура (урожд. якобы около 125 о.э.), который подчиняется латинским традициям культуры, является «одним из самых важных удостоверений, на котором основываются сегодня наши сведения о так называемой восточной религии мистерий». Там значится: «Так как я, всеобщая мать природы, высшее божество, которая в себе объединяет появление всех богов и богинь в одном лице и которая почитает неповторимую власть под столь разнообразными проявлениями формы и столь всевозможными именами всего земного круга. Там называюсь я первородительницей людей, фригийцев, пессинунтской матерью богов, другие называют меня Юноной, другие Беллоной: там это Геката[78]. Но те люди, которых при восходе освещает своими лучами бог солнца, эфиопы обеих стран и египтяне, отличающиеся своей древней мудростью, называют меня моим верным именем: королева Исис»[79]. Если этот автор египтян и эфиопов признает знающими верное имя божества (Исис), то это тогда указывает на то, что Исис является первоначальным именем и культ этой богини имеет происхождение в Египте и Эфиопии.
Древние историки не хотят считать это правдой и ведут себя так, как будто было бы естественным то, что римляне себе случайно выдумали похожих богов с похожими атрибутами. Это нам кажется полностью недостоверным. Что вокруг неясной теогонии для правдоподобия не утверждали бы историки, римляне в религиозных вопросах должны были бы быть весьма толерантными, раз уж вообще не возражали против почитания чужих богов и религиозных мистерий. Точно так же иудеи и христиане по отношению друг к другу, отказываясь от регулярных казней, должны были иметь большую терпимость. Это, естественно, источниками не доказывается. Наоборот, легко можно подтвердить противоположность.
Цицерон[80] пишет в «De natura deorum» («О природе богов»):
«И если таким образом мы хотим сравнивать наши успехи с чужим, то мы в остальных делах будем находиться либо равными либо даже находящимися внизу; но в религии, т.е. в почитании богов, мы будем находящимися вверху[81]. Итак, раз уж Цицерон указывает на римлян как на высоко религиозных, то это противоречит все же миру представлений древних историков, которые показывают римлян, как будто они уже были бы просвещенными в современном смысле и мыслили рационально-политическими категориями.
Итак, традиционная наука делает две ошибки одновременно: во-первых, согласно римским авторам совершенно нельзя подтвердить религиозную терпимость, во-вторых эти римские авторы в дошедшей до нас форме являются, наверное, совершенно не античными, а средневековыми. Нелогичность усиливается, если привлечь мир германских богов. В Германии можно подтвердить археологически наряду с Юпитером почитание двух богов: Меркурия и Митраса. Меркурий является римским богом торговли: «Германцы почитают Меркурия как высшего бога. (Его) германское имя не называет ни один римский автор» (Behn, 92). С XIX столетия историки утверждают, что Меркурий, естественно, был отождествлен, собственно, с Вотаном и германцы «отождествили» обоих богов. Это, естественно, являтеся полностью бесплодными спекуляциями (без какой-либо опоры на источники), с отчетливой близостью к открытому компилированию и перетосовыванию истории. Фактом является то, что во многих местах Германии можно подтвердить надписи цымбров (в русской традиции-кимвров) с посвящениями Меркурию и что имя Вотан внезапно появляется вообще только в современности (как импорт из Скандинавии). Попытка отождествить этих обоих богов является предприятием современных историков и следует, очевидно, из усилия приписать германцам самостоятельный мир богов.
Иранский культ Митры (бог верности и, соответственно, договоров), с одной стороны, должен был быть занесен в Германию римскими солдатами, а с другой стороны, он должен был быть уже с IV столетия о.э. официальной религией римского государства. Но как это состыковывается с фактом, что «в поздних римских замках церковь никогда не отсутствовала (nie eine Kirche fehlt, всегда была)» (Behn, 105). Во всяком случае, по свеому содержанию (по данным историков) культ митры окажется похожим на культы иудейской религии. Мы имеем, например, идею мирового пожара как конца всех дел. Но мы имеем также подъем на небо бога Митры на колеснице, который соответствует в иудо-христианской религии подъему (вознесению) Ильи (в православии-Ильи-пророка).
Так называемый текст Муспили древневысоконемецком отражает раннюю концепцию всемирного пожара и самого юного суда:
Илья будет бороться против Антихриста, будет поврежден, и если его кровь попадет на Землю, то будут небо и Земля сожжены. В этот день самого юного суда народы воскреснут от пыли. Люди получают тела обратно и должны будут отвечать за все свои действия. «Потому будет для пользы людей, если на суде речь пойдет прежде всего о справедливо разделенном. Тогда он не должен беспокоиться, если он явится перед этим судом». (Schlosser, 203) Будет отчетливо видно, во-первых, что в этом христианском тексте Илья, еще не Иисус Христос являются воплощением добра, и, во-вторых, что самый юный суд является фиктивным учреждением, которое служитт органом принуждения морали.
Праздник рождения Митры имеет место, впрочем, 25 декабря (солнцестояние), и церковь приняла эту дату как праздник рождества. Вероятно, культ митры является внелитературным предком литературного иудо-христианства? Во всяком случае, бесспорно то, что этот культ является иранского, или, по меньшей мере, восточного происхождения. И что, вероятно, он был передан Европе не римскими «солдатами», а восточными торговцами.
Еще в XI и XII столетиях это приводит к прямому принятию восточных представлений в возникающей скандинавской литературе, как подтвердила Марина Мундт[82]. При этом этот восточный мотив до сих пор не признан как таковой и вместо него вырастает обсуждение болезненной фантазии, так как такого культурного контекста на севере не было. Уже давно известно, что мотив конфликта связи, как он изображается в написанной на старом высоком немецком песне о Гильдебранде, является удивительно похожим на конфликт связи поколений в персидской Шанама Фирдауси[83]. И известно то, что в таких древнеисландских текстах, как «Волуспа», представляется сценарий конца времени (конца света?) похожий на тот, который имеется в библейских и иранских текстах. Газенфратц объясняет эти сходства так: «Это есть эсхатологические[84] представления вместе с индогерманской основой, которые активизировались … при определенных исторических условиях, чтобы рассчитать индогерманский сценарий последнего срока (конца света). В процессе тесного культурного соприкосновения Израиля с Персией ... те же представления(протесты) ... также стали составной частью иудейской .. апокалиптики». (Hasenfratz, 125)
Более вероятно то, что Восток полоскал идею объяснения мира и космогонических представлений в различных волнах районах цивилизаций мира. Подобно тому, что свет удаленных звездочек на небе излучается в определенные моменты времени, но до нас приходит гораздо позже, идея Востока также могла прибыть в отсталую Европу несколькими волнами. Когда христианство и иудейство добрались до Северной Европы, то там вероятно, впервые осуществилась последняя восточная идея объяснения мира, которую мы считаем сегодня доевропейской и доиндогерманской.
***
В этой связи выделяются также многие культы транспортных средств, которые были найдены в Европе. Таким является, например, культ транспортного средства из спорного пути (боевого пути, Strettweg), которому подчиняется сегодня культура Гальштатт, датируемая VII столетием. (Honour/Fleming, 127). Или (бронзовое) транспортное средство из Трундгольма, Дания, которое датируется даже XIV веком до о.э. «Удивительно то, что эта отливка происходила со времени, когда север как раз лишь учился обходиться с бронзой; из следующего времени мы знаем едва ли такое художественное выполнение». (Troitsch, 24) Идея транспортных средств кажется нам принципиально указывающей на местность, которая имеет дороги. Якобы римляне в Европе сперва должны были строить, конечно же, дороги. Но, по крайней мере, собственно, транспортные средства, указывают на то, что идея транспортных средств должна происходить с Востока. (И датировки XIV столетием нельзя будет придерживаться).
Гальштатт в районе Зальцкаммергут должен быть известен как процветающая соляная копь с 2500 до о.э. Является спорным, занимались ли предавстрийцы или восточные рабочие и торговцы этой добычей соли. Теперь в Гальштатт нашли наряду с золотом и серебром также резьбы по слоновой кости из Африки, египетский стеклянный жемчуг и редкие черепашки, что явлется, конечно же, отчетливым указанием на Восток. Но историки решаются скорее на то, чтобы утверждать о коренной культуре и интерпретировать эти восточные грузы как символ для богатства предавстрийцев. (7000 Jahre Handwerk und Technik, Herrsching («7000 лет ручных действий (ручного труда) и техники», Herrsching в 1986, S. 620)
Если мы также рассмотрием, наконец, доримскую Италию, то мы зафиксируем, что культура, которую называют этрусской, не подтверждается как коренная европейская, но оказывается влиянием из Востока: «В Веджи (Veji, несколько километров к северо-западу от Рима) был найден в могилах геометрический греческий горшок из начала VIII столетия до о.э. Но больше всего в этрусских могилах VIII и VII столетий открывали импортированные художественные экспонаты, сделанные в ближневосточных стилях, «фаянс» из Египта, финикийскую бронзу и резьбу по слоновой кости, а также изделия из бронзы и вазы из Греции, сделанные в с восточных стилях». (Honour/Fleming, «Weltgeschichte der Kunst» («Всемирная история искусства», S. 131)
***
Потребность раздобывать для себя древнюю историю является все еще непобежденной. В приложении к работе Марии Гимбутас, живущей в США литовской археолог, (M. Gimbutas, The Gods and Goddesses of Old Europe, 7000 to 3500 BC («Боги и богини древней Европы от -7000 до-3500»), London in 1974) утверждается новая теория, что между 6000 и 4000 до о.э. сформировался слой европейской культуры; внутри которого зародилась самая старая письменная культуры мира европейцев. В Германию эта миссия немного опоздала, но кое-что !!! восторженно освоила, согласно чему ее передал Г.Гаарман. «Шпигель» писал в 41 номере за 1990: «Колыбель цивилизации имела место не в Передней Азии, а в Европе. За тысячу лет до шумерских надписей на храмах священники старой Европы применили первые шрифты в истории человечества. Крылатая фраза «ex Orient lux» (свет из востока, популярная латиснкая поговорка) как свет таких познаний уже отслужил».
Факты следующие:
В Винце, 14 км восточнее Белграда на Дунае, выкопали старое место захоронения и нашли там две тысячи глиняных фигур. При этом Гимбутас бросается в глаза «замечательное сходство между европейскими и анатолийскими изделиями из керамики». В центре оказалось поклонение быкам. Кроме того, найдены были там символы, которые считаются несколькими авторами предшественниками шрифтов. Гаарман теперь утверждает, что речь при этом шла бы о настоящих шрифтах. Разумеется, этот предполагаемый шрифт до сих пор не мог быть никем расшифрован, почему это утверждение является чисто гипотетическим.
Но даже если бы был шрифт, который мы могли бы читать, то это все же не означает, что старые европейцы должны были его царапать одновременно. Столь же хорошо это могло бы быть местом захоронения старой анатолийской/восточной торговой колонии. (Если бы винцская культура с точки зрения места (в смысле места) страны лежала бы не на Дунае, то основанную на этом теорию наверняка было бы легче управдоподобить). Во всяком случае, Гаарман исходит из того, что эта древнеевропейская культура, которая не была индогерманской, была уничтожена индогерманскими ордами рыцарей из местности перед Черным морем. Этот предполагаемый процесс нельзя, естественно, доказать археологически. Так же, как всегда, древнеевропейская культура погибает, но внезапно снова якобы появляется более, чем на 1000 лет позже на старом Крите. Там тогда делаются надписи на женских идолах, которые совершенно похожи на так называемые староевропейские. Гаарман подтверждает, что «примерно треть древнеевропейского символьного набора в критском шрифте продожает существование по линии A». (84) (как примечание: историк Цирус Гордон линией А называл графические знаки с семитскими корнями-ВП). Но каким образом прибыл символьный набор с Дуная на Крит, как появилась у символьного набора 1000-летняя разница во времени, как должна быть возможной последующая жизнь символов и шрифтов без принадлежащей к этому культуры? Теория предполагает, что символьный набор переходил в наследство расово. И фактически Гаарман говорит в этой связи о «всеевропейском культурном наследии» и о «начальном капитале» древнеевропейских шрифтовых символов.
Но фактически нужно принимать полностью неубедительным то, что «начальный капитал» шрифтов и символов позволяет «наследоваться» независимо от общественных традиций и систематического обучения. Убедительно было бы рассматривать место захоронения Винца как место захоронения анатолийской и/или восточной культуры. Но Гаарман идет еще дальше: он размышляет согласно всему даже о том, не является ли восточная культура копией предполагаемый древнеевропейской. «Имели ли шумеры сведения о древнеевропейских шрифтах? Можно ли указать в символьном запасе древнешумерских шрифтов графические параллелизмы с древнеевропейскими шрифтами? Систематическое сравнение шрифтов еще ожидается». (Гаарман, 95/96)
Недобровольно Гаарман еще один раз доказал противоположность своему утверждению, а именно, то, что Европа очень рано принадлежала к сферам влияния восточных культур. Несмотря на то, что если также отказаться от датировки культуры Винца задним числом, то тогда сохраняется тот факт, что линия A и культура Винца имеют 60 идентичных символов. И линия A является шрифтом, который также был найден в Угарит (Рас Самра, современный Ливан). В этой связи она должна указывать на Къель Аартун. Результаты исследования этого Къель Аартун недавно указали на то, что это «восточный берег Средиземного моря был не был населен семитами, которые приняли какие-то влияния, .. но что, наоборот, принимающей страной был запад». (Rehork, in: Bernal, 657)
Давайте думать, что жители Востока в раннее средневековье из Европы экспортировали прежде всего три вещи: людей, шкурки(меха) и полезные ископаемые. Джон Дайтон теперь убедительно представил то, что Европа всегда была более богатой на полезные ископаемые, чем Восток. Серебро, например, вообще не могло быть найдено в Мессопотамии/Палестине/Египте. Наоборот, Корнуэлл и Богемия были богаты на медь, олово и серебро. Но особенно доходным был, очевидно, балканский регион Винцы. Здесь можно было находить золото, серебро, медь и олово. Дайтон верит, разумеется, в то, что для коренных жителей Европы (поздний каменный век), как для квалифицированных охотников и собирателей, не было никакой проблемой способствовать перевозке этих полезных ископаемых, и они в бронзовый век таким образом и добывались. Так как, тем не менее, горная технология довольно сложна, нам представляется полностью абсурдно принимать то, что древние европейцы предприняли этот шаг. Это просто полностью ошибочно с культурносоциологической точки зрения, что общество обладает сложной технологией, не создав соответствующей культуры там, где были бы археологические и мифологические реликты. И, наоборот, технология предполагает соответствующие общественные формы организации. (Индейцы Амазонии валят свой дождевой лес, конечно, также не вручную).
Итак, можно принять, что, по меньшей мере, закат бронзового века дал распространение восточных культур в Европу. Это распространение тогджа еще усилилось христианством. Полностью бесспорно то, что организованное христианства является сирийским изобретением:
«Деяния святых апостолов, глава 11: 18 Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь. 19 Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме Иудеев. 20 Были же некоторые из них Кипряне и Киринейцы, которые, придя в Антиохию, говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса».
Итак, христианство как движение имеет происхождение в Сирии. Почти с той же степенью достоверно то, что здесь, в Сирии, благодаря деятельности Татиана[85], возникают «Гармония Евангелие», и, вероятно, еще и предверсии Нового Завета. Именно во времена Сирии не было еще четырех различных, частично противоречащих друг другу Евангелие, но лишь одно, которое было заключено в текст, который до нас, к сожалению, не дошел. Но наверняка этот сирийский путь к христианству очень важен для первоначальной христианизации Европы. Именно цитаты отцов церкви однозначно передают так называемую антиохийскую версию Нового Завета. И некоторые из первых христианских европейских текстов имеют восточные шаблоны. Таким образом, Татиан дал в «Гармонии Евангелие», например, (якобы) 830 образцов для случаев написания «Heiland» («Святая земля») (Игра слов: Heliand-это «немецкий» на древнесаксонском. Что настоятельно говорит о прямой связи Сирия-древняя Саксония). (!)
Теперь является фактом, который успешно утаивался католицизмом ренессанса то, что самые старые тексты западноевропейского христианства указывают именно на Ближний Восток, а не на Рим. Совершенно очевидно, что христианство уже было в Европе в то время, когда католицизм начинался с «работы миссии». Это будет отчетливо видно также из текстов католиков. Папа Григорий[86] (якобы из VIII столетия) писал к Бонифацию[87] в Германию следующий текст: «Что касается тех, кто был крещен согласно твоему докладу в пустошах (о язычниках), то мы поручаем тебе крестить их еще раз от имени троицы». И несколько позднее это называется: «Послышалось, что священник думает только о католических мертвецах и молится за них, а для первоначально благочестивых, если они также были христианами, он не будет в состоянии ничего сделать. Также мы предписываем, что должны быть покрещены те, которые хоть крещены, но тем священником, который жертвует Юпитеру и ест мясо жертвы»[88].Здесь совершенно отчетливо видна конкуренция католицизма с более старым христианством. Сколь языческим окажется воспитание европейцев, будет отчетливым из следующего замечания папы Григория, что именно «некоторые из верующих продают своих рабов в язычество для пожертвования». Бонифаций мог бы их связать, пишет папа.
Сведения подходят к тому, что нам дает история языков. К этому времени, к началу средневековья, немцы говорят и пишут на так называем (только с XIX века называемом именнно так) древневысоконемецком. Но этот древневысоко немецкий должен (по неизвестным причинам) уже в XII столетии снова полностью вымереть. Т.к. современники, также как и историки языка, не знают этого понятия до XVIII столетия, то мы считаем это понятие максимально дезориентирующим. Способными к констатации являются, во всяком случае, лишь отдельные, преимущественно христианские документы на средневысоконемецком, отклоняющемся варианте немецкого языка (по нашему мнению, он не обязательно должен бы быть столь старым, как утверждает германистика с XIX века). Германистика может подтверждать, во всяком случае, что много немецких слов являются исчезнувшими. Два этих слова интересны очень: «Alah» и «Zebar».
Зебар переводится как жертвенный зверь жертвы и Алах переводится филологами как храм. Теперь это может быть естественно чистым случаем, что тогдашнее немецкое слово для храма, «Alah», соответствует тогдашнему сирийско-арамейскому и арабскому слова для Бога: «Allah». И это может быть случаем, что древненемецкий «Zebar» соответствует сирийско/гебрейскому «Zebahim» (жертва битвы). Однако это может быть также указанием на то, что имелся интенсивный культурный контакт между востоком и западом.
***
Средневековые авторы единогласно правы во мнении, что франки пришли из Трои или являются, по меньшей мере, потомками Александра. Например, Отфрид фон Вайсенбург (из Вайсенбурга) пишет, переведя на немецкий язык с древневысоконемецкого (а переводчик, в свою очередь, перевел это на руский-ВП): «Я фактически прочел в книге-я знаю, что это является верным-что они по происхождение и значению принадлежат к колену Александра». (H. Schlosser, «Althochdeutche Literatur» («Древневысоконемецкая литература»), S. 21). Это понимание держалось даже до современности во Франции как официальный вариант. Когда Николай Фрере в XVIII столетии впервые вопреки традиции в лекции Sur l'origine Francs' («О происхождении франков») сказал, что франки происходили от южнонемецких варваров, он потерял заказ на уроки в Academie Royal (Королевской академии) и был привезен в Бастилию. (Durant, Bd 14,5.262)
Интересным является в этой связи также замечание Альберта фон Штаде в анналах о происхождении жителей Трира. Пишет именно то (около года 1240): «Папа Григорий (IX[89]) возбуждает князей к выбору другого (короля), но он не достиг ничего. Согласно предыдущего единогласного предложения князья выбирают императором архиепископа Трира, Майнца и Кельна. Хотя Трирский не является немецкого происхождения, он выбирается по возрасту; также из-за того, что город сыном Нинуса. Семирамис, его мачехой .. из Вавилона проданная основала, когда отец поколений Абрам был трехлетний. Она все же в это время Апостолом Петром была крещена в католическую веру»[90].
Недаром о троянцах, александрийцах или вавилонцах никакой из средневековых авторов не выдвигает, во всяком случае, тот тезис, что они индогерманцы, которые как орда всадников (Reitenhorde) должны были прибыть из глубины русский степей, чтобы иметь тогда происхождение здесь, в центральной Европе, от Валаллы и Вотан[91]. Эта идея XIX столетия была бы далеко от указаний средневековых авторов, они видели себя все же в восточной, греко/иудо-христианской традиции.
У французов также начинается цивилизация с сирийца, со святого Дионисия, «значительного теолога, который около 500 г. жил в Сирии». Библиотека монастыря в Сен-Дени в Париже владела его собранием работ, и он рассматривался в качестве Святого Дионисия, который должен был крестить Францию. Хотя сегодня мир специалистов придержается мнения, что при этом речь должна идти о путанице, но значение этому Дионисию ясно делает тот факт, что в Баварии в средневековье мощи св. Дионисия были похищены. (!)
То, что раннесредневековые, говорящие на старом высоком немецком немцы также были гораздо более близкими к старой мудрости Востока, чем позднесердневековые, католизированные, будет отчетливо видно, если просматривать работы Ноткера Лабео[92] (до 1022 о.э.). Этот Ноткер из монастыря Св. Галлена знает, например, уже, что земля кругла: «Земля кругла, и нам неизвестно, свободна ли она также на противоположной стороне (от воды)». («Astronomische exkurse» («Астрономические экскурсы»), zit. N. Schlosser, S. 327). Тем не менее, Ноткер знает, что она кругла, в то время как католицизм из неясных оснований верил, будучи должным на этом стоять, что она является плоской. Это знание приписывали ирландским авторам еще додревневысоконемецкие авторы. Также они относятся к христианской традиции, но, несмотря на это, считают, круглая форма Земли должна приобщиться к христианству. Наше внимание должно быть обращено к факту, что Ирландия никогда не была захвачена Римом, но ирландцы все же должны были говорить на латыни или на немного похожем языке. «Латинский» христианства должен был быть привезен, следовательно, в Ирландию мирными колонистами. Откуда эти латинские христиане прибывали, традиционная наука тоже знает, а именно, из Сирии или Египта:
«Христианство распространялось среди сельского населения монастырских общин в Ирландии, пожалуй, по образцу сирийских и египетских монашеских общин». (Honour/Fleming, S. 247). На Сирию и Египет указывает также историю искусства. Внушительная ирландская орнаментика, которой можно удивляться в Евангелии Линдисфарна и на книге кельтов («Book of Kells») и которая сильно напоминает арабские орнаменты более позднего времени, окажется прибывшей с Востока. «Похожие формы проявления имеются в коптском (христианском) искусстве Египта от V до IX столетия, к которым может быть дана прямая связь. Чаши из Александрии в Англии были приписаны нехристианским могилам, и ирландские монахи оказываются имевшими тесные контакты с египетскими монастырями». (Honour/Fleming, S. 250)
Традиционное представление, согласно которому, собственно, убедили бы радостной миссией Христовой прежде всего римскокатолические миссионеры европейцев, едва ли тогда является убедительным при этих обстоятельствах. Все указывает на непосредственное восточное влияние. Вероятно, имелось значительное напряжение и соперничество между различными восточными культурами, так что такая космополитическая культура, как иудейство, представляла самую рациональную культурную инновацию.
Р.Девидсон К.Льюмен
Эти обелиски должны быть завезены имперскими римлянами античной культуры именно из Египта. Тем не менее, странным является то, что некоторые из обелисков в Риме на Изее (Iseum) и Серапее (Serapeum) на марсовом поле происходят из египетских храмов. Немногие будут вообще знать, что египетские храмы находятся в Риме «То, что при Домициане[71] египетская религия не только была перенесена в Рим, но там культивировалась непосредственно самим императором, так как Евтроп в (7,23) приводит, что при Домициане сооружали также большие монументальные сооружения для «Iseum и Serapeum»«[72].
Обелиски «вновь открываются» только в XVI и XVII столетиях и папами выкапываются и исправляются. При этом следы кажутся вытертыми. Обелиск Константина был найден в в 1587 году на семиметровой глубине и оттуда был выкопан. Он должен нести, кроме иероглифов, тогда еще латинскую надпись, которая должна сообщить якобы о перевозке обелисков из Египта. Однако эта надпись была разрушена при папе Сиксте V ! Единственное письменное свидетельство, что обелиск действительно был похищен из Египта, было уничтожено.
Однако теперь Эрман[73] приходит мысли, что обелиски, которые он исследовал, получили иероглифы, пожалуй, только в Риме. «Обученными грамматике иероглифов, которые это видели в Египте, была составлена надпись, но каменотес, который мог выбить надпись уже на готовых обелисках, был Риме. То, что ученый, который знал столь же много, сколь авторы надписи, которая принадле-жала одному из больших храмов в Египте, вероятно, является утверждением a priori. И в равной степени вероятно то, что обелиски не должны были прибыть из Египта после завершения чистовой, отделочной обработки, так как существовала опасность, что эти надписи как результаты такой обработки повредились бы при перевозке и при сооружении обелисков». (Erman, S. 7)
Это теперь наверняка значит, что обелиски были привезены в Рим не в связи с захватом Египта римлянами, и настоятельно навевает мысль, что обелиски из Египта якобы должны были бы быть посланными в провинцию. Обелиск Антония[74] был установлен, по мнению Эрмана, перед могилой Антония в Риме. Он пишет об обелиске Антония: «Предположение Лепсиуса, что обелиск происходил из храма Адриана[75] в Антинополисе (в Египте), и в более поздние времена был привезен в Рим, не основывается ни на чем и было возможно существование этого предположения только до тех пор, пока надписи обелисков не понимали». (s.11). Вообще что написано на этих обелисках? Эрман расшифровывает иероглифы обелисков Антония следующим образом: (числа стоят на сторонах обелисков)
1. Осирис Антоний из смерти воскрес и стоит перед отцом, богом Гарахте, высшим богом. Следовательно, сын бога король Осирис Антоний дал всем людям образец в храмах, он есть хранителем диадемы[76], он есть правителем всех стран; в частности, Большой Египет и девять чужих народов лежат у его ног. Да чтобы быки и коровы спаривались, чтобы готовить радость ему, ему и королеве Египта Сабине Себасте[77].
2. Осирис Антоний стоит перед богом Тот. Вокруг его идут работы. Начальником святых работ есть тот, который омолаживает его душу. Стражи подземного мира его подслушивают. Они раздвигают задвижки (и освобождают его из подземного мира). Его длительность вечно, как солнце.
3. Осирис Антоний стоит перед богом Амон. Жертвуют ему ежедневно. Его восхваляют деятели искусства. Он может принимать любую форму, которую он хочет принимать.
4. Антоний стоит перед (дополнительно) разрушенным (!) богом. Звучит речь Сфинкса, иначе повторяются восхваления, и Эрман думает, что в ней можно расшифровывать город Рим.
Весомой является та принципиальная установка, что обелиски были привезены из Египта не голыми. К тому же мнение, считающее их египетско-итальянскими изделием, не является убедительным. Это тогда бы значило, что город Рим в Италии мог бы быть провинцией египетского государства.
***
Если мы просмотрим римский мир богов, то бросится в глаза то, что римляне, вероятно, приняли теологическое изображение мира из Востока. Юнона, Юпитер и Минерва должны быть высшими римскими богами. Эти три бога должны были образовывать капитолийскую триаду, «Триединство (тройка, троица) самых значительных римских богов, которые почитались на капитолии». (270 Irmscher, «Lexikon der Antike», («словарь античной культуры»)). Разумеется, должны быть почитаемы как высшие боги также Марс (=Арес), Виктория (=Нике) и Фортуна (=Исис). Историки древности утверждают, что последние из них почитались солдатами. И таким образом объясняют факт, что у римлян были две различных высших группы богов. О Фортуне известно, что она должна была быть приравнена к египетской богине Исиде. Это же известно о Юноне. Она также отождествлялась с богиней Исидой. Но это также значит, что тогда можно отождествлять Юнону и Фортуну. Юпитер должен быть отождествлен с Сараписом, Аммоном и Зевсом.
Как нужно объяснять эти отождествления? Почему римские боги имеют атрибуты, столь похожие на восточных? Почему у римлян нет никакой собственной теогонии? Ведь восточный набор богов более древний, чем римский. Не является ли это тогда странным то, что кажется, что римляне копировали восточных богов, давая лишь другие имена?
Текст «превращения» Апулея из Мадаура (урожд. якобы около 125 о.э.), который подчиняется латинским традициям культуры, является «одним из самых важных удостоверений, на котором основываются сегодня наши сведения о так называемой восточной религии мистерий». Там значится: «Так как я, всеобщая мать природы, высшее божество, которая в себе объединяет появление всех богов и богинь в одном лице и которая почитает неповторимую власть под столь разнообразными проявлениями формы и столь всевозможными именами всего земного круга. Там называюсь я первородительницей людей, фригийцев, пессинунтской матерью богов, другие называют меня Юноной, другие Беллоной: там это Геката[78]. Но те люди, которых при восходе освещает своими лучами бог солнца, эфиопы обеих стран и египтяне, отличающиеся своей древней мудростью, называют меня моим верным именем: королева Исис»[79]. Если этот автор египтян и эфиопов признает знающими верное имя божества (Исис), то это тогда указывает на то, что Исис является первоначальным именем и культ этой богини имеет происхождение в Египте и Эфиопии.
Древние историки не хотят считать это правдой и ведут себя так, как будто было бы естественным то, что римляне себе случайно выдумали похожих богов с похожими атрибутами. Это нам кажется полностью недостоверным. Что вокруг неясной теогонии для правдоподобия не утверждали бы историки, римляне в религиозных вопросах должны были бы быть весьма толерантными, раз уж вообще не возражали против почитания чужих богов и религиозных мистерий. Точно так же иудеи и христиане по отношению друг к другу, отказываясь от регулярных казней, должны были иметь большую терпимость. Это, естественно, источниками не доказывается. Наоборот, легко можно подтвердить противоположность.
Цицерон[80] пишет в «De natura deorum» («О природе богов»):
«И если таким образом мы хотим сравнивать наши успехи с чужим, то мы в остальных делах будем находиться либо равными либо даже находящимися внизу; но в религии, т.е. в почитании богов, мы будем находящимися вверху[81]. Итак, раз уж Цицерон указывает на римлян как на высоко религиозных, то это противоречит все же миру представлений древних историков, которые показывают римлян, как будто они уже были бы просвещенными в современном смысле и мыслили рационально-политическими категориями.
Итак, традиционная наука делает две ошибки одновременно: во-первых, согласно римским авторам совершенно нельзя подтвердить религиозную терпимость, во-вторых эти римские авторы в дошедшей до нас форме являются, наверное, совершенно не античными, а средневековыми. Нелогичность усиливается, если привлечь мир германских богов. В Германии можно подтвердить археологически наряду с Юпитером почитание двух богов: Меркурия и Митраса. Меркурий является римским богом торговли: «Германцы почитают Меркурия как высшего бога. (Его) германское имя не называет ни один римский автор» (Behn, 92). С XIX столетия историки утверждают, что Меркурий, естественно, был отождествлен, собственно, с Вотаном и германцы «отождествили» обоих богов. Это, естественно, являтеся полностью бесплодными спекуляциями (без какой-либо опоры на источники), с отчетливой близостью к открытому компилированию и перетосовыванию истории. Фактом является то, что во многих местах Германии можно подтвердить надписи цымбров (в русской традиции-кимвров) с посвящениями Меркурию и что имя Вотан внезапно появляется вообще только в современности (как импорт из Скандинавии). Попытка отождествить этих обоих богов является предприятием современных историков и следует, очевидно, из усилия приписать германцам самостоятельный мир богов.
Иранский культ Митры (бог верности и, соответственно, договоров), с одной стороны, должен был быть занесен в Германию римскими солдатами, а с другой стороны, он должен был быть уже с IV столетия о.э. официальной религией римского государства. Но как это состыковывается с фактом, что «в поздних римских замках церковь никогда не отсутствовала (nie eine Kirche fehlt, всегда была)» (Behn, 105). Во всяком случае, по свеому содержанию (по данным историков) культ митры окажется похожим на культы иудейской религии. Мы имеем, например, идею мирового пожара как конца всех дел. Но мы имеем также подъем на небо бога Митры на колеснице, который соответствует в иудо-христианской религии подъему (вознесению) Ильи (в православии-Ильи-пророка).
Так называемый текст Муспили древневысоконемецком отражает раннюю концепцию всемирного пожара и самого юного суда:
Илья будет бороться против Антихриста, будет поврежден, и если его кровь попадет на Землю, то будут небо и Земля сожжены. В этот день самого юного суда народы воскреснут от пыли. Люди получают тела обратно и должны будут отвечать за все свои действия. «Потому будет для пользы людей, если на суде речь пойдет прежде всего о справедливо разделенном. Тогда он не должен беспокоиться, если он явится перед этим судом». (Schlosser, 203) Будет отчетливо видно, во-первых, что в этом христианском тексте Илья, еще не Иисус Христос являются воплощением добра, и, во-вторых, что самый юный суд является фиктивным учреждением, которое служитт органом принуждения морали.
Праздник рождения Митры имеет место, впрочем, 25 декабря (солнцестояние), и церковь приняла эту дату как праздник рождества. Вероятно, культ митры является внелитературным предком литературного иудо-христианства? Во всяком случае, бесспорно то, что этот культ является иранского, или, по меньшей мере, восточного происхождения. И что, вероятно, он был передан Европе не римскими «солдатами», а восточными торговцами.
Еще в XI и XII столетиях это приводит к прямому принятию восточных представлений в возникающей скандинавской литературе, как подтвердила Марина Мундт[82]. При этом этот восточный мотив до сих пор не признан как таковой и вместо него вырастает обсуждение болезненной фантазии, так как такого культурного контекста на севере не было. Уже давно известно, что мотив конфликта связи, как он изображается в написанной на старом высоком немецком песне о Гильдебранде, является удивительно похожим на конфликт связи поколений в персидской Шанама Фирдауси[83]. И известно то, что в таких древнеисландских текстах, как «Волуспа», представляется сценарий конца времени (конца света?) похожий на тот, который имеется в библейских и иранских текстах. Газенфратц объясняет эти сходства так: «Это есть эсхатологические[84] представления вместе с индогерманской основой, которые активизировались … при определенных исторических условиях, чтобы рассчитать индогерманский сценарий последнего срока (конца света). В процессе тесного культурного соприкосновения Израиля с Персией ... те же представления(протесты) ... также стали составной частью иудейской .. апокалиптики». (Hasenfratz, 125)
Более вероятно то, что Восток полоскал идею объяснения мира и космогонических представлений в различных волнах районах цивилизаций мира. Подобно тому, что свет удаленных звездочек на небе излучается в определенные моменты времени, но до нас приходит гораздо позже, идея Востока также могла прибыть в отсталую Европу несколькими волнами. Когда христианство и иудейство добрались до Северной Европы, то там вероятно, впервые осуществилась последняя восточная идея объяснения мира, которую мы считаем сегодня доевропейской и доиндогерманской.
***
В этой связи выделяются также многие культы транспортных средств, которые были найдены в Европе. Таким является, например, культ транспортного средства из спорного пути (боевого пути, Strettweg), которому подчиняется сегодня культура Гальштатт, датируемая VII столетием. (Honour/Fleming, 127). Или (бронзовое) транспортное средство из Трундгольма, Дания, которое датируется даже XIV веком до о.э. «Удивительно то, что эта отливка происходила со времени, когда север как раз лишь учился обходиться с бронзой; из следующего времени мы знаем едва ли такое художественное выполнение». (Troitsch, 24) Идея транспортных средств кажется нам принципиально указывающей на местность, которая имеет дороги. Якобы римляне в Европе сперва должны были строить, конечно же, дороги. Но, по крайней мере, собственно, транспортные средства, указывают на то, что идея транспортных средств должна происходить с Востока. (И датировки XIV столетием нельзя будет придерживаться).
Гальштатт в районе Зальцкаммергут должен быть известен как процветающая соляная копь с 2500 до о.э. Является спорным, занимались ли предавстрийцы или восточные рабочие и торговцы этой добычей соли. Теперь в Гальштатт нашли наряду с золотом и серебром также резьбы по слоновой кости из Африки, египетский стеклянный жемчуг и редкие черепашки, что явлется, конечно же, отчетливым указанием на Восток. Но историки решаются скорее на то, чтобы утверждать о коренной культуре и интерпретировать эти восточные грузы как символ для богатства предавстрийцев. (7000 Jahre Handwerk und Technik, Herrsching («7000 лет ручных действий (ручного труда) и техники», Herrsching в 1986, S. 620)
Если мы также рассмотрием, наконец, доримскую Италию, то мы зафиксируем, что культура, которую называют этрусской, не подтверждается как коренная европейская, но оказывается влиянием из Востока: «В Веджи (Veji, несколько километров к северо-западу от Рима) был найден в могилах геометрический греческий горшок из начала VIII столетия до о.э. Но больше всего в этрусских могилах VIII и VII столетий открывали импортированные художественные экспонаты, сделанные в ближневосточных стилях, «фаянс» из Египта, финикийскую бронзу и резьбу по слоновой кости, а также изделия из бронзы и вазы из Греции, сделанные в с восточных стилях». (Honour/Fleming, «Weltgeschichte der Kunst» («Всемирная история искусства», S. 131)
***
Потребность раздобывать для себя древнюю историю является все еще непобежденной. В приложении к работе Марии Гимбутас, живущей в США литовской археолог, (M. Gimbutas, The Gods and Goddesses of Old Europe, 7000 to 3500 BC («Боги и богини древней Европы от -7000 до-3500»), London in 1974) утверждается новая теория, что между 6000 и 4000 до о.э. сформировался слой европейской культуры; внутри которого зародилась самая старая письменная культуры мира европейцев. В Германию эта миссия немного опоздала, но кое-что !!! восторженно освоила, согласно чему ее передал Г.Гаарман. «Шпигель» писал в 41 номере за 1990: «Колыбель цивилизации имела место не в Передней Азии, а в Европе. За тысячу лет до шумерских надписей на храмах священники старой Европы применили первые шрифты в истории человечества. Крылатая фраза «ex Orient lux» (свет из востока, популярная латиснкая поговорка) как свет таких познаний уже отслужил».
Факты следующие:
В Винце, 14 км восточнее Белграда на Дунае, выкопали старое место захоронения и нашли там две тысячи глиняных фигур. При этом Гимбутас бросается в глаза «замечательное сходство между европейскими и анатолийскими изделиями из керамики». В центре оказалось поклонение быкам. Кроме того, найдены были там символы, которые считаются несколькими авторами предшественниками шрифтов. Гаарман теперь утверждает, что речь при этом шла бы о настоящих шрифтах. Разумеется, этот предполагаемый шрифт до сих пор не мог быть никем расшифрован, почему это утверждение является чисто гипотетическим.
Но даже если бы был шрифт, который мы могли бы читать, то это все же не означает, что старые европейцы должны были его царапать одновременно. Столь же хорошо это могло бы быть местом захоронения старой анатолийской/восточной торговой колонии. (Если бы винцская культура с точки зрения места (в смысле места) страны лежала бы не на Дунае, то основанную на этом теорию наверняка было бы легче управдоподобить). Во всяком случае, Гаарман исходит из того, что эта древнеевропейская культура, которая не была индогерманской, была уничтожена индогерманскими ордами рыцарей из местности перед Черным морем. Этот предполагаемый процесс нельзя, естественно, доказать археологически. Так же, как всегда, древнеевропейская культура погибает, но внезапно снова якобы появляется более, чем на 1000 лет позже на старом Крите. Там тогда делаются надписи на женских идолах, которые совершенно похожи на так называемые староевропейские. Гаарман подтверждает, что «примерно треть древнеевропейского символьного набора в критском шрифте продожает существование по линии A». (84) (как примечание: историк Цирус Гордон линией А называл графические знаки с семитскими корнями-ВП). Но каким образом прибыл символьный набор с Дуная на Крит, как появилась у символьного набора 1000-летняя разница во времени, как должна быть возможной последующая жизнь символов и шрифтов без принадлежащей к этому культуры? Теория предполагает, что символьный набор переходил в наследство расово. И фактически Гаарман говорит в этой связи о «всеевропейском культурном наследии» и о «начальном капитале» древнеевропейских шрифтовых символов.
Но фактически нужно принимать полностью неубедительным то, что «начальный капитал» шрифтов и символов позволяет «наследоваться» независимо от общественных традиций и систематического обучения. Убедительно было бы рассматривать место захоронения Винца как место захоронения анатолийской и/или восточной культуры. Но Гаарман идет еще дальше: он размышляет согласно всему даже о том, не является ли восточная культура копией предполагаемый древнеевропейской. «Имели ли шумеры сведения о древнеевропейских шрифтах? Можно ли указать в символьном запасе древнешумерских шрифтов графические параллелизмы с древнеевропейскими шрифтами? Систематическое сравнение шрифтов еще ожидается». (Гаарман, 95/96)
Недобровольно Гаарман еще один раз доказал противоположность своему утверждению, а именно, то, что Европа очень рано принадлежала к сферам влияния восточных культур. Несмотря на то, что если также отказаться от датировки культуры Винца задним числом, то тогда сохраняется тот факт, что линия A и культура Винца имеют 60 идентичных символов. И линия A является шрифтом, который также был найден в Угарит (Рас Самра, современный Ливан). В этой связи она должна указывать на Къель Аартун. Результаты исследования этого Къель Аартун недавно указали на то, что это «восточный берег Средиземного моря был не был населен семитами, которые приняли какие-то влияния, .. но что, наоборот, принимающей страной был запад». (Rehork, in: Bernal, 657)
Давайте думать, что жители Востока в раннее средневековье из Европы экспортировали прежде всего три вещи: людей, шкурки(меха) и полезные ископаемые. Джон Дайтон теперь убедительно представил то, что Европа всегда была более богатой на полезные ископаемые, чем Восток. Серебро, например, вообще не могло быть найдено в Мессопотамии/Палестине/Египте. Наоборот, Корнуэлл и Богемия были богаты на медь, олово и серебро. Но особенно доходным был, очевидно, балканский регион Винцы. Здесь можно было находить золото, серебро, медь и олово. Дайтон верит, разумеется, в то, что для коренных жителей Европы (поздний каменный век), как для квалифицированных охотников и собирателей, не было никакой проблемой способствовать перевозке этих полезных ископаемых, и они в бронзовый век таким образом и добывались. Так как, тем не менее, горная технология довольно сложна, нам представляется полностью абсурдно принимать то, что древние европейцы предприняли этот шаг. Это просто полностью ошибочно с культурносоциологической точки зрения, что общество обладает сложной технологией, не создав соответствующей культуры там, где были бы археологические и мифологические реликты. И, наоборот, технология предполагает соответствующие общественные формы организации. (Индейцы Амазонии валят свой дождевой лес, конечно, также не вручную).
Итак, можно принять, что, по меньшей мере, закат бронзового века дал распространение восточных культур в Европу. Это распространение тогджа еще усилилось христианством. Полностью бесспорно то, что организованное христианства является сирийским изобретением:
«Деяния святых апостолов, глава 11: 18 Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь. 19 Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме Иудеев. 20 Были же некоторые из них Кипряне и Киринейцы, которые, придя в Антиохию, говорили Еллинам, благовествуя Господа Иисуса».
Итак, христианство как движение имеет происхождение в Сирии. Почти с той же степенью достоверно то, что здесь, в Сирии, благодаря деятельности Татиана[85], возникают «Гармония Евангелие», и, вероятно, еще и предверсии Нового Завета. Именно во времена Сирии не было еще четырех различных, частично противоречащих друг другу Евангелие, но лишь одно, которое было заключено в текст, который до нас, к сожалению, не дошел. Но наверняка этот сирийский путь к христианству очень важен для первоначальной христианизации Европы. Именно цитаты отцов церкви однозначно передают так называемую антиохийскую версию Нового Завета. И некоторые из первых христианских европейских текстов имеют восточные шаблоны. Таким образом, Татиан дал в «Гармонии Евангелие», например, (якобы) 830 образцов для случаев написания «Heiland» («Святая земля») (Игра слов: Heliand-это «немецкий» на древнесаксонском. Что настоятельно говорит о прямой связи Сирия-древняя Саксония). (!)
Теперь является фактом, который успешно утаивался католицизмом ренессанса то, что самые старые тексты западноевропейского христианства указывают именно на Ближний Восток, а не на Рим. Совершенно очевидно, что христианство уже было в Европе в то время, когда католицизм начинался с «работы миссии». Это будет отчетливо видно также из текстов католиков. Папа Григорий[86] (якобы из VIII столетия) писал к Бонифацию[87] в Германию следующий текст: «Что касается тех, кто был крещен согласно твоему докладу в пустошах (о язычниках), то мы поручаем тебе крестить их еще раз от имени троицы». И несколько позднее это называется: «Послышалось, что священник думает только о католических мертвецах и молится за них, а для первоначально благочестивых, если они также были христианами, он не будет в состоянии ничего сделать. Также мы предписываем, что должны быть покрещены те, которые хоть крещены, но тем священником, который жертвует Юпитеру и ест мясо жертвы»[88].Здесь совершенно отчетливо видна конкуренция католицизма с более старым христианством. Сколь языческим окажется воспитание европейцев, будет отчетливым из следующего замечания папы Григория, что именно «некоторые из верующих продают своих рабов в язычество для пожертвования». Бонифаций мог бы их связать, пишет папа.
Сведения подходят к тому, что нам дает история языков. К этому времени, к началу средневековья, немцы говорят и пишут на так называем (только с XIX века называемом именнно так) древневысоконемецком. Но этот древневысоко немецкий должен (по неизвестным причинам) уже в XII столетии снова полностью вымереть. Т.к. современники, также как и историки языка, не знают этого понятия до XVIII столетия, то мы считаем это понятие максимально дезориентирующим. Способными к констатации являются, во всяком случае, лишь отдельные, преимущественно христианские документы на средневысоконемецком, отклоняющемся варианте немецкого языка (по нашему мнению, он не обязательно должен бы быть столь старым, как утверждает германистика с XIX века). Германистика может подтверждать, во всяком случае, что много немецких слов являются исчезнувшими. Два этих слова интересны очень: «Alah» и «Zebar».
Зебар переводится как жертвенный зверь жертвы и Алах переводится филологами как храм. Теперь это может быть естественно чистым случаем, что тогдашнее немецкое слово для храма, «Alah», соответствует тогдашнему сирийско-арамейскому и арабскому слова для Бога: «Allah». И это может быть случаем, что древненемецкий «Zebar» соответствует сирийско/гебрейскому «Zebahim» (жертва битвы). Однако это может быть также указанием на то, что имелся интенсивный культурный контакт между востоком и западом.
***
Средневековые авторы единогласно правы во мнении, что франки пришли из Трои или являются, по меньшей мере, потомками Александра. Например, Отфрид фон Вайсенбург (из Вайсенбурга) пишет, переведя на немецкий язык с древневысоконемецкого (а переводчик, в свою очередь, перевел это на руский-ВП): «Я фактически прочел в книге-я знаю, что это является верным-что они по происхождение и значению принадлежат к колену Александра». (H. Schlosser, «Althochdeutche Literatur» («Древневысоконемецкая литература»), S. 21). Это понимание держалось даже до современности во Франции как официальный вариант. Когда Николай Фрере в XVIII столетии впервые вопреки традиции в лекции Sur l'origine Francs' («О происхождении франков») сказал, что франки происходили от южнонемецких варваров, он потерял заказ на уроки в Academie Royal (Королевской академии) и был привезен в Бастилию. (Durant, Bd 14,5.262)
Интересным является в этой связи также замечание Альберта фон Штаде в анналах о происхождении жителей Трира. Пишет именно то (около года 1240): «Папа Григорий (IX[89]) возбуждает князей к выбору другого (короля), но он не достиг ничего. Согласно предыдущего единогласного предложения князья выбирают императором архиепископа Трира, Майнца и Кельна. Хотя Трирский не является немецкого происхождения, он выбирается по возрасту; также из-за того, что город сыном Нинуса. Семирамис, его мачехой .. из Вавилона проданная основала, когда отец поколений Абрам был трехлетний. Она все же в это время Апостолом Петром была крещена в католическую веру»[90].
Недаром о троянцах, александрийцах или вавилонцах никакой из средневековых авторов не выдвигает, во всяком случае, тот тезис, что они индогерманцы, которые как орда всадников (Reitenhorde) должны были прибыть из глубины русский степей, чтобы иметь тогда происхождение здесь, в центральной Европе, от Валаллы и Вотан[91]. Эта идея XIX столетия была бы далеко от указаний средневековых авторов, они видели себя все же в восточной, греко/иудо-христианской традиции.
У французов также начинается цивилизация с сирийца, со святого Дионисия, «значительного теолога, который около 500 г. жил в Сирии». Библиотека монастыря в Сен-Дени в Париже владела его собранием работ, и он рассматривался в качестве Святого Дионисия, который должен был крестить Францию. Хотя сегодня мир специалистов придержается мнения, что при этом речь должна идти о путанице, но значение этому Дионисию ясно делает тот факт, что в Баварии в средневековье мощи св. Дионисия были похищены. (!)
То, что раннесредневековые, говорящие на старом высоком немецком немцы также были гораздо более близкими к старой мудрости Востока, чем позднесердневековые, католизированные, будет отчетливо видно, если просматривать работы Ноткера Лабео[92] (до 1022 о.э.). Этот Ноткер из монастыря Св. Галлена знает, например, уже, что земля кругла: «Земля кругла, и нам неизвестно, свободна ли она также на противоположной стороне (от воды)». («Astronomische exkurse» («Астрономические экскурсы»), zit. N. Schlosser, S. 327). Тем не менее, Ноткер знает, что она кругла, в то время как католицизм из неясных оснований верил, будучи должным на этом стоять, что она является плоской. Это знание приписывали ирландским авторам еще додревневысоконемецкие авторы. Также они относятся к христианской традиции, но, несмотря на это, считают, круглая форма Земли должна приобщиться к христианству. Наше внимание должно быть обращено к факту, что Ирландия никогда не была захвачена Римом, но ирландцы все же должны были говорить на латыни или на немного похожем языке. «Латинский» христианства должен был быть привезен, следовательно, в Ирландию мирными колонистами. Откуда эти латинские христиане прибывали, традиционная наука тоже знает, а именно, из Сирии или Египта:
«Христианство распространялось среди сельского населения монастырских общин в Ирландии, пожалуй, по образцу сирийских и египетских монашеских общин». (Honour/Fleming, S. 247). На Сирию и Египет указывает также историю искусства. Внушительная ирландская орнаментика, которой можно удивляться в Евангелии Линдисфарна и на книге кельтов («Book of Kells») и которая сильно напоминает арабские орнаменты более позднего времени, окажется прибывшей с Востока. «Похожие формы проявления имеются в коптском (христианском) искусстве Египта от V до IX столетия, к которым может быть дана прямая связь. Чаши из Александрии в Англии были приписаны нехристианским могилам, и ирландские монахи оказываются имевшими тесные контакты с египетскими монастырями». (Honour/Fleming, S. 250)
Традиционное представление, согласно которому, собственно, убедили бы радостной миссией Христовой прежде всего римскокатолические миссионеры европейцев, едва ли тогда является убедительным при этих обстоятельствах. Все указывает на непосредственное восточное влияние. Вероятно, имелось значительное напряжение и соперничество между различными восточными культурами, так что такая космополитическая культура, как иудейство, представляла самую рациональную культурную инновацию.
Р.Девидсон К.Льюмен