Тесный путь надежды
Вышла книга Бориса Жукова "Введение в поведение. История наук о том, что движет животными и как их правильно понимать", популярная книга про науку о поведении животных.
Витгенштейн в «Лекции об этике» мимоходом писал: «...альтернативой было бы прочитать лекцию, которую обычно называют научно-популярной, а именно лекцию, предназначенную для убеждения вас в понимании того, чего вы на самом деле не понимаете, и также для удовлетворения того, что я считаю одним из самых низменных желаний современных людей, - противоестественного любопытства в отношении последних научных открытий». Так вот, это - совсем не то.
Это научно-популярная книга. Но - настоящая, чем и отличается от фальшивых. Фальшивые бывают - написанные бойкими журналистами, там бывает весело и хлестко, но профессионалу лучше не читать, чтобы не синеть печенью. Или написанные учеными, почувствовавшими силу в пере. Эти заменяют термины генеральной заменой на расшифровку, убирают список литературы и пытаются высказать в популярном тексте то, что им не удалось сказать в научной статье.
А эта - настоящая. Работа профессионала. То есть автор приложил труд, вложился временем и сделал все так, как надо. Это совершенно серьезный, точный текст, который можно читать, не дергаясь от ляпов. И это текст продуманный, сделанный так, чтобы читать было ясно, легко, чтоб расположить темы так, чтобы с ними было легко знакомиться, текст полностью осознанный, расположенный не "так вылилось", приспособленный для легкого понимания.
Тема книги - наука о поведении. Популярных книг по поведению - уйма, и очень много хороших. Но книга с ними не конкурирует, это соверено отдельная штука, такого не делали. Потому что в популярной книге по поведению - о чем? Как шустрые муравьишки доят тлей, как собачки умны и как дельфины курлыкают в дельфинарии. О самом поведении. Вот тебе факты про шимпанзе, вот истории про крыс и голубей, вот даже про волков. Безумно интересно. Все рассказано так, будто автор сам лично видел и трогал рукой влажные шеи инстинктов, трепал шерсть упругому условному рефлексу и даже катался на релизере.
Это в других книгах. В этой книге рассказано об истории идей в науке о поведении. О том, как возникали научные школы, как пытались объяснить поведение. И не на материале XVI века - легко похлопывая по плечу Парацельса, а на "настоящем" материале ХХ века. Живые (еще) научные школы, с тысячами авторов. Идеи не под наркозом, не умершие - и сейчас весьма активные, спорящие. Авторы которых друг друга презирают, ненавидят, издеваются, изредка уважают, но все равно обидно язвят.
Рассказано правдиво. Никакого триумфального шествия прогресса. Выдвигается идея (обычно автором еще довольно молодым), и потом после победы в жесткой конкуренции развертывается, детализируется... Но не проверяется. Просто потому, что работы ведутся в плоскости. Фальсифицировать можно лишь отдельные, атомарные высказывания, но цельную систему взглядов фальсифицировать нельзя - потому что в ней на все предусмотрен ответ. Она заранее сделана так, она так именует и разделяет явления мира, что ей подвластно все, что происходит, и изнутри нее не видно противоречий - а внешний взгляд она расценивает как вражеский. Мировоззрения нефальсифицируемы. Десятки лет сотни и тысячи ученых пишут тысячи и десятки тысяч статей и книг, ведутся масштабные работы, пишутся учебники, толпы профанов уверены, что наука победно шествует и вот уже, есть практические приложения, есть обнадеживающие результаты.
После того, как эти десятки лет проходят и сменяется примерно три поколения ученых - направление угасает. Вытесняется другими. Его вспоминают реже. Молодые люди, которые вчера вылупились и огромными глазами осмотрели доступный им мир, стенки курятника и пыль ближнего двора, решили, что мир невелик, ими познан и они знают, как он устроен. Старые опровергнутые (на самом деле нет) школы осмеяны, забыты, это теперь "флогистон и эфир", и молодые поколения научной молодежи пытаются придумать новое понимание из тех же импульсов и с теми же аргументами, что и сто лет назад, когда поднимались эти теперь забытые школы. Объяснить им ничего нельзя - слушателям не хватает опыта и усидчивости, продемонстрировать нельзя - понимание не экспериментами берется, можно лишь ждать, когда загнется очередное "наконец окончательное" учение. Увы, к тем "молодым", которым ничего не объяснить, относятся и более чем пожившие профессора, директора лабораторий, авторы монографий и лекторы престижных американских университетов. Это же не о печальной судьбе "русской науки", а о науке вообще - и американской тоже.
Возникновение, прогресс и затухание классической этологии, возникновение, триумф и долгая власть над миром бихевиоризма, единственно верное учение Павлова об условном рефлексе, и толстые учебники, которые и доказывают - ну раз написаны учебники для университета, для начальных курсов, то уж надо полагать, что основы этого знания уверенные, как иначе. Кто же читает учебники полувековой давности, написанные с тою же уверенностью. Жерлом пожрато.
В этом месте кто угодно бы остановился. Об истории борьбы идей написана правда, научные школы вымирают со смертью адептов второго поколения, вымирают от скуки, намертво засохшие в жесткий каркас утвержденного метода и нескольких парадных примеров. Одну моду сменяет другая, по сути не менее глупая. В истории науки о поведении это чрезвычайно очевидно, эта наука - наглядный пример, на ее вскрытии легко показывать печальную картину - но так устроены и другие, если вскрыть одну науку, третью, пятую - будет то же самое. Возникновение парадигмы. Ее власть и расцвет. засыхание, которое видно историкам потом и кажется прогрессом изнутри. Смерть от внешних причин. Приход молодых, нетривиально взглянувших на известные вещи. Создание конкурирующей школы. Победа новой парадигмы. Дракон умер - да здравствует дракон.
Автор сумел сделать следующий шаг. Вот с этого места - ну совсем трудно. Понять, что парадный блеск хорошо выточенных объяснений - фальшивый, разобраться, где врет всеми признанная школа - очень трудно. Увидеть голого короля... Вот физиологическая школа условного рефлекса, насквозь экспериментальная, опирающаяся аж на физиологию. И при этом ни для одного рефлекса не найдена та самая рефлекторная дуга. И при этом условные рефлексы вырабатываются у животных, у которых мозга нет. И при этом показано, что дестабилизация условного рефлекса возрастает с массой удаленного участка мозга - любого участка. Рефлекс не локализован. И далее со всеми остановками - предполагаемые этологией центры, "разрешающие" поведение, не найдены (по крайней мере, можно сомневаться, что то, что найдено - они), концепции "ключа и замка" хорошо выглядят только на бумаге и далее, далее.
Здесь я отойду от книги по поведению, приведу другой пример. В 70-х годах сложилось понимание, как понять эволюцию - это понимание "раннего В.В. Жерихина" и Г.А. Заварзина. Они (и некоторые другие), сквозь царящие вокруг СТЭ и прочие бумажные концепции, годящиеся только для написания учебников, доработались до реальных механизмов. Картина была увидена такая. Сообщество, биоценоз, регулирует свои составные части. Отклонения от "списка требуемых качеств" исправляются, у ценоза хватает сил на регулирование состава. Это стабилизирующий отбор - виды все лучше и увееннее выполняют свою роль в собществе, специализируются и становятся более эффективными. Внутренняя конкуренция, экониша, вот это вот все - кто не с нами, тот изгоняется из сообщества, а вне сообщества где ж ты будешь жить, болезный, без работы-прописки, один. Иногда возникает кризис биоценоза, под влиянием внешних условий - структура сообщества разрушается, и вот в этом окне возможностей можно эволюционировать видам. Возникает взрыв эволюции, творятся новые формы - быстро, во временном окне экологического кризиса. Потом новый состав наплодившегнося организует новое сообщество, оно устаканивается и вновь все замирает в обычном течении - до следующего кризиса.
Жерихин тогда говорил, что теперь ему нужен бог, осталось найти бога. В поисках механизма эволюции он дошел до края земли, вот перед ним это сообщество, которое держит свои элементы (жизненные формы), вот предкризисная ситуация, вот посткризисная, вот хаос кризиса - и все это запускают внешние факторы. Исходя из примерно этих интуиций и была порождена концепция "прекратившего меловой период метеорита", найден ответ на вопрос "отчего вымерли динозавры": концепция внешних факторов (это не Жерихин, чтобы сделать такую работу, всегда находятся другие люди, не обязательно делать глупости самому, можно поднять голову, оглядеться и найти тех, кто уже сделал глупости, чтобы научиться на примере). Погода, космические камни, что угодно - поиск причин привел к краю земли, остается искать причины из космоса.
Жерихин тем отличался от многих и многих (которые и до сих пор играют в падение метеорита), что у него это была научная молодость. Он там не остался, у него хватило сил на чрезвычайно редкую работу - выйти из собственного мировоззрения. Он занялся (не один... здесь важно упомянуть: А.С. Раутиан) детальным исследованием экологического кризиса, не остался с примитивным описанием (все ка-ак рухнет... но вы держитесь). Оказалось, там сложнейшая структура. Очень разные профессии у видов в сообществе, они играют разную роль в поддержании устойчивости, система балансов, сам кризис возникает по внутренним причинам - внешние факторы всегда только повод, система рассыпается от внутренних противоречий, показал на разных примерах, откуда берутся эти внутренние напряжения сообщества, как оно само их выращивает (противоречия специализации - гонка эффективности - каждый элемент стремится лучше и эффективнее выполнять свою функцию - потому что за это награждают, но при росте специализации частей необходимо слабеют интегративные функции и случайные колебания гасить уже не удается). Можно описать стадии предкризиса, симптомы, позволяющие его прогнозировать, стадии хода кризиса. В общем, на месте простого бум-хряп и нам нужен тот, кто этот бум-хряп делает (тот самый "бог") - очень сложная теоретическая система, новая экологическая теория эволюции.
Это все было сказано в сторону и не про поведение. Потому что Борис Жуков вот на этом месте - когда видно, что научные направления есть научные моды, когда видно, что детальная специализация объяснений не закрывает дыры в самых основах теорий, что они прикрыты лишь риторическими средствами ("наши люди в эту сторону не смотрят", так выучены) - он в этом месте не остановился. Нет, теории дальше нет - но в книге описано, как некоторые двигаются дальше.
Вот фон Икскюль, в молодости - радикальнейший механицист, практически как Леб, автор теории тропизмов, сторонник механических действующих факторов и простых объяснений - а потом - продумавший дальше, он стал виталистом. Вот Павлов, поздние работы которого показывают, как он пытался победить себя - нет, ему это не удалось, но пытался. Дело не в том, что надо обязательно уйти от механицизма в витализм. Просто время такое, что общий воздух направляет к механическим простым объяснениям и смолоду (а которым и до самого потом) это представляется идеальным объяснением. И в каждом - таком редком - случае, когда человек побеждает себя и ему удается выйти из своей такой убедительной плоскости - важно рассмотреть, как же ему это удалось. Ведь все думают, что уж они-то вне плоскости. Их взгляды такие новаторские и еретические, они столько в себе превозмогли... К сожалению, количество сделанных ошибок не гарантирует приход к истине - не монетка, вероятности нет, может падать решкой сто тысяч раз подряд. Поскольку свою плоскость увидеть безумно трудно, очень полезно смотреть во все глаза на те редкие примеры, когда удалось. Нет, не создать вместо одной господствующей теории другую - это дело совсем иного рода, а именно уйти от примитивной понятности к серьезным проблемам.
И в этой книге о поведении Бориса Жукова такое тоже можно найти. Нет, конечно, без глупостей - автор популярной книги об истории науки о поведении не предлагает тут же, в том же флаконе общую теорию, решающую все проблемы поведения. Нет, конечно. Просто честный рассказ об истории идей, честный не только в критике, но и в том, чтобы увидеть - все же через господствующую (ну, как всегда) муть проглядывают и интересные работы. Окончательных концепций нет, все претендующие на готовое объяснение идут дальше своей дорогой - кто же их опровергнут, пока живы - но есть странное чувство: читатель может вместе с автором увидеть, чем интересны те отдельные работы. Если есть чувство, почему вот эти эксперименты, эти взгляды и эти частичные объяснения лучше вон тех - значит, совсем не все потеряно. Да, рассыпался дом из песка, недавно выстроенный всех конкурентов победившей теорией - но не совсем, и условные рефлексы после Павлова остались. И кроме тысяч бихевиористских экспериментов остались и результаты А.Р. Лурии, который показал наличие центральных программ действия с внутренним инициированием, совершенно не сводимых к схеме "стимул-реакция". И детальнейшие работы по обучению после бихевиористов остались... Хотя читать их трудно - безумно тонкие ответвления методики, сложнейшие и тончайшие терминологические детали, настоящая бихевиористская схоластика - со стороны, с нуля, без школы это взять трудно, а с падением моды и авторитета школа исчезает, и стороннему читателю прорваться к тому, что накопила советская физиологическая школа, американская школа бихевиоризма крайне трудно. Это мертвые знания. Ну вот, скажем, я читал записи о неопубликованных экспериментах и черновики планов Д.А. Флесса в изучении поведения собак - то, что он забросил, потому что в рамках школы Крушинского дальше это повести он уже не мог, и отдать было некому, там были планы работ, совершенно не вписывающиеся в текущие направления, очень изощренные продолжения... А какие результаты были получены в школе Н.Г. Лопатиной по изучению поведения медоносных пчел - при том, что сейчас цитируют Фриша, Линдауэра и Веннера, хотя их работы не покрывают даже десятой части той площади идей, которые были развернуты именно для объяснения поведения пчел. Но все же от этих гор фактов, которые расплылись и теперь остались скорее как воспоминания - все же кое-что остается, сглаженные ступеньки, по которым еще можно пройти, и в самом деле - с каждой огромной ошибкой, умирающей школой с пустыми претензиями понимания становится больше... Пока существуют тексты, которые способны вспомнить эти школы, их идеи, их претензии, способы объяснений, ошибки, на которых они сломались, результаты, которые они получили.
В общем, есть несколько отстрелявшихся парадигм, каждая из которых весьма неудовлетворительна, а попросту - неверна. Это "всем" понятно (кто эти все? Множество ученых ныне работающих к этим самым парадигмам и принадлежит... - Тогда надо сказать: почти никому непонятно. Это то же самое выражение с другой стороны). Ошеломляющий технический прогресс. Вопиющая безграмотность относительно того, что уже сделано (40, 50, 70 лет назад). Повторение тех же экспериментов на новой технической базе. Повторение тех же теорий и аргументов с новыми фактами и старыми мыслями. Практически вековой застой - почти все, что сейчас говорится, говорилось если не в 1910-х, так в 1930-х. Разные авторы считают, что ответвление, ведущее к чему-то стоящему, находится на разной глубине - Панов предлагает вернуться в 70-80-е, современные нейроэтологи не знают, что их мысли - это мысли Павлова 1910 г. или в лучшем случае Лоренца 1930-го.
Ну вот, я напел, как поет Карузо, но можно оценить книгу и самому - дальше дам несколько цитат
Витгенштейн в «Лекции об этике» мимоходом писал: «...альтернативой было бы прочитать лекцию, которую обычно называют научно-популярной, а именно лекцию, предназначенную для убеждения вас в понимании того, чего вы на самом деле не понимаете, и также для удовлетворения того, что я считаю одним из самых низменных желаний современных людей, - противоестественного любопытства в отношении последних научных открытий». Так вот, это - совсем не то.
Это научно-популярная книга. Но - настоящая, чем и отличается от фальшивых. Фальшивые бывают - написанные бойкими журналистами, там бывает весело и хлестко, но профессионалу лучше не читать, чтобы не синеть печенью. Или написанные учеными, почувствовавшими силу в пере. Эти заменяют термины генеральной заменой на расшифровку, убирают список литературы и пытаются высказать в популярном тексте то, что им не удалось сказать в научной статье.
А эта - настоящая. Работа профессионала. То есть автор приложил труд, вложился временем и сделал все так, как надо. Это совершенно серьезный, точный текст, который можно читать, не дергаясь от ляпов. И это текст продуманный, сделанный так, чтобы читать было ясно, легко, чтоб расположить темы так, чтобы с ними было легко знакомиться, текст полностью осознанный, расположенный не "так вылилось", приспособленный для легкого понимания.
Тема книги - наука о поведении. Популярных книг по поведению - уйма, и очень много хороших. Но книга с ними не конкурирует, это соверено отдельная штука, такого не делали. Потому что в популярной книге по поведению - о чем? Как шустрые муравьишки доят тлей, как собачки умны и как дельфины курлыкают в дельфинарии. О самом поведении. Вот тебе факты про шимпанзе, вот истории про крыс и голубей, вот даже про волков. Безумно интересно. Все рассказано так, будто автор сам лично видел и трогал рукой влажные шеи инстинктов, трепал шерсть упругому условному рефлексу и даже катался на релизере.
Это в других книгах. В этой книге рассказано об истории идей в науке о поведении. О том, как возникали научные школы, как пытались объяснить поведение. И не на материале XVI века - легко похлопывая по плечу Парацельса, а на "настоящем" материале ХХ века. Живые (еще) научные школы, с тысячами авторов. Идеи не под наркозом, не умершие - и сейчас весьма активные, спорящие. Авторы которых друг друга презирают, ненавидят, издеваются, изредка уважают, но все равно обидно язвят.
Рассказано правдиво. Никакого триумфального шествия прогресса. Выдвигается идея (обычно автором еще довольно молодым), и потом после победы в жесткой конкуренции развертывается, детализируется... Но не проверяется. Просто потому, что работы ведутся в плоскости. Фальсифицировать можно лишь отдельные, атомарные высказывания, но цельную систему взглядов фальсифицировать нельзя - потому что в ней на все предусмотрен ответ. Она заранее сделана так, она так именует и разделяет явления мира, что ей подвластно все, что происходит, и изнутри нее не видно противоречий - а внешний взгляд она расценивает как вражеский. Мировоззрения нефальсифицируемы. Десятки лет сотни и тысячи ученых пишут тысячи и десятки тысяч статей и книг, ведутся масштабные работы, пишутся учебники, толпы профанов уверены, что наука победно шествует и вот уже, есть практические приложения, есть обнадеживающие результаты.
После того, как эти десятки лет проходят и сменяется примерно три поколения ученых - направление угасает. Вытесняется другими. Его вспоминают реже. Молодые люди, которые вчера вылупились и огромными глазами осмотрели доступный им мир, стенки курятника и пыль ближнего двора, решили, что мир невелик, ими познан и они знают, как он устроен. Старые опровергнутые (на самом деле нет) школы осмеяны, забыты, это теперь "флогистон и эфир", и молодые поколения научной молодежи пытаются придумать новое понимание из тех же импульсов и с теми же аргументами, что и сто лет назад, когда поднимались эти теперь забытые школы. Объяснить им ничего нельзя - слушателям не хватает опыта и усидчивости, продемонстрировать нельзя - понимание не экспериментами берется, можно лишь ждать, когда загнется очередное "наконец окончательное" учение. Увы, к тем "молодым", которым ничего не объяснить, относятся и более чем пожившие профессора, директора лабораторий, авторы монографий и лекторы престижных американских университетов. Это же не о печальной судьбе "русской науки", а о науке вообще - и американской тоже.
Возникновение, прогресс и затухание классической этологии, возникновение, триумф и долгая власть над миром бихевиоризма, единственно верное учение Павлова об условном рефлексе, и толстые учебники, которые и доказывают - ну раз написаны учебники для университета, для начальных курсов, то уж надо полагать, что основы этого знания уверенные, как иначе. Кто же читает учебники полувековой давности, написанные с тою же уверенностью. Жерлом пожрато.
В этом месте кто угодно бы остановился. Об истории борьбы идей написана правда, научные школы вымирают со смертью адептов второго поколения, вымирают от скуки, намертво засохшие в жесткий каркас утвержденного метода и нескольких парадных примеров. Одну моду сменяет другая, по сути не менее глупая. В истории науки о поведении это чрезвычайно очевидно, эта наука - наглядный пример, на ее вскрытии легко показывать печальную картину - но так устроены и другие, если вскрыть одну науку, третью, пятую - будет то же самое. Возникновение парадигмы. Ее власть и расцвет. засыхание, которое видно историкам потом и кажется прогрессом изнутри. Смерть от внешних причин. Приход молодых, нетривиально взглянувших на известные вещи. Создание конкурирующей школы. Победа новой парадигмы. Дракон умер - да здравствует дракон.
Автор сумел сделать следующий шаг. Вот с этого места - ну совсем трудно. Понять, что парадный блеск хорошо выточенных объяснений - фальшивый, разобраться, где врет всеми признанная школа - очень трудно. Увидеть голого короля... Вот физиологическая школа условного рефлекса, насквозь экспериментальная, опирающаяся аж на физиологию. И при этом ни для одного рефлекса не найдена та самая рефлекторная дуга. И при этом условные рефлексы вырабатываются у животных, у которых мозга нет. И при этом показано, что дестабилизация условного рефлекса возрастает с массой удаленного участка мозга - любого участка. Рефлекс не локализован. И далее со всеми остановками - предполагаемые этологией центры, "разрешающие" поведение, не найдены (по крайней мере, можно сомневаться, что то, что найдено - они), концепции "ключа и замка" хорошо выглядят только на бумаге и далее, далее.
Здесь я отойду от книги по поведению, приведу другой пример. В 70-х годах сложилось понимание, как понять эволюцию - это понимание "раннего В.В. Жерихина" и Г.А. Заварзина. Они (и некоторые другие), сквозь царящие вокруг СТЭ и прочие бумажные концепции, годящиеся только для написания учебников, доработались до реальных механизмов. Картина была увидена такая. Сообщество, биоценоз, регулирует свои составные части. Отклонения от "списка требуемых качеств" исправляются, у ценоза хватает сил на регулирование состава. Это стабилизирующий отбор - виды все лучше и увееннее выполняют свою роль в собществе, специализируются и становятся более эффективными. Внутренняя конкуренция, экониша, вот это вот все - кто не с нами, тот изгоняется из сообщества, а вне сообщества где ж ты будешь жить, болезный, без работы-прописки, один. Иногда возникает кризис биоценоза, под влиянием внешних условий - структура сообщества разрушается, и вот в этом окне возможностей можно эволюционировать видам. Возникает взрыв эволюции, творятся новые формы - быстро, во временном окне экологического кризиса. Потом новый состав наплодившегнося организует новое сообщество, оно устаканивается и вновь все замирает в обычном течении - до следующего кризиса.
Жерихин тогда говорил, что теперь ему нужен бог, осталось найти бога. В поисках механизма эволюции он дошел до края земли, вот перед ним это сообщество, которое держит свои элементы (жизненные формы), вот предкризисная ситуация, вот посткризисная, вот хаос кризиса - и все это запускают внешние факторы. Исходя из примерно этих интуиций и была порождена концепция "прекратившего меловой период метеорита", найден ответ на вопрос "отчего вымерли динозавры": концепция внешних факторов (это не Жерихин, чтобы сделать такую работу, всегда находятся другие люди, не обязательно делать глупости самому, можно поднять голову, оглядеться и найти тех, кто уже сделал глупости, чтобы научиться на примере). Погода, космические камни, что угодно - поиск причин привел к краю земли, остается искать причины из космоса.
Жерихин тем отличался от многих и многих (которые и до сих пор играют в падение метеорита), что у него это была научная молодость. Он там не остался, у него хватило сил на чрезвычайно редкую работу - выйти из собственного мировоззрения. Он занялся (не один... здесь важно упомянуть: А.С. Раутиан) детальным исследованием экологического кризиса, не остался с примитивным описанием (все ка-ак рухнет... но вы держитесь). Оказалось, там сложнейшая структура. Очень разные профессии у видов в сообществе, они играют разную роль в поддержании устойчивости, система балансов, сам кризис возникает по внутренним причинам - внешние факторы всегда только повод, система рассыпается от внутренних противоречий, показал на разных примерах, откуда берутся эти внутренние напряжения сообщества, как оно само их выращивает (противоречия специализации - гонка эффективности - каждый элемент стремится лучше и эффективнее выполнять свою функцию - потому что за это награждают, но при росте специализации частей необходимо слабеют интегративные функции и случайные колебания гасить уже не удается). Можно описать стадии предкризиса, симптомы, позволяющие его прогнозировать, стадии хода кризиса. В общем, на месте простого бум-хряп и нам нужен тот, кто этот бум-хряп делает (тот самый "бог") - очень сложная теоретическая система, новая экологическая теория эволюции.
Это все было сказано в сторону и не про поведение. Потому что Борис Жуков вот на этом месте - когда видно, что научные направления есть научные моды, когда видно, что детальная специализация объяснений не закрывает дыры в самых основах теорий, что они прикрыты лишь риторическими средствами ("наши люди в эту сторону не смотрят", так выучены) - он в этом месте не остановился. Нет, теории дальше нет - но в книге описано, как некоторые двигаются дальше.
Вот фон Икскюль, в молодости - радикальнейший механицист, практически как Леб, автор теории тропизмов, сторонник механических действующих факторов и простых объяснений - а потом - продумавший дальше, он стал виталистом. Вот Павлов, поздние работы которого показывают, как он пытался победить себя - нет, ему это не удалось, но пытался. Дело не в том, что надо обязательно уйти от механицизма в витализм. Просто время такое, что общий воздух направляет к механическим простым объяснениям и смолоду (а которым и до самого потом) это представляется идеальным объяснением. И в каждом - таком редком - случае, когда человек побеждает себя и ему удается выйти из своей такой убедительной плоскости - важно рассмотреть, как же ему это удалось. Ведь все думают, что уж они-то вне плоскости. Их взгляды такие новаторские и еретические, они столько в себе превозмогли... К сожалению, количество сделанных ошибок не гарантирует приход к истине - не монетка, вероятности нет, может падать решкой сто тысяч раз подряд. Поскольку свою плоскость увидеть безумно трудно, очень полезно смотреть во все глаза на те редкие примеры, когда удалось. Нет, не создать вместо одной господствующей теории другую - это дело совсем иного рода, а именно уйти от примитивной понятности к серьезным проблемам.
И в этой книге о поведении Бориса Жукова такое тоже можно найти. Нет, конечно, без глупостей - автор популярной книги об истории науки о поведении не предлагает тут же, в том же флаконе общую теорию, решающую все проблемы поведения. Нет, конечно. Просто честный рассказ об истории идей, честный не только в критике, но и в том, чтобы увидеть - все же через господствующую (ну, как всегда) муть проглядывают и интересные работы. Окончательных концепций нет, все претендующие на готовое объяснение идут дальше своей дорогой - кто же их опровергнут, пока живы - но есть странное чувство: читатель может вместе с автором увидеть, чем интересны те отдельные работы. Если есть чувство, почему вот эти эксперименты, эти взгляды и эти частичные объяснения лучше вон тех - значит, совсем не все потеряно. Да, рассыпался дом из песка, недавно выстроенный всех конкурентов победившей теорией - но не совсем, и условные рефлексы после Павлова остались. И кроме тысяч бихевиористских экспериментов остались и результаты А.Р. Лурии, который показал наличие центральных программ действия с внутренним инициированием, совершенно не сводимых к схеме "стимул-реакция". И детальнейшие работы по обучению после бихевиористов остались... Хотя читать их трудно - безумно тонкие ответвления методики, сложнейшие и тончайшие терминологические детали, настоящая бихевиористская схоластика - со стороны, с нуля, без школы это взять трудно, а с падением моды и авторитета школа исчезает, и стороннему читателю прорваться к тому, что накопила советская физиологическая школа, американская школа бихевиоризма крайне трудно. Это мертвые знания. Ну вот, скажем, я читал записи о неопубликованных экспериментах и черновики планов Д.А. Флесса в изучении поведения собак - то, что он забросил, потому что в рамках школы Крушинского дальше это повести он уже не мог, и отдать было некому, там были планы работ, совершенно не вписывающиеся в текущие направления, очень изощренные продолжения... А какие результаты были получены в школе Н.Г. Лопатиной по изучению поведения медоносных пчел - при том, что сейчас цитируют Фриша, Линдауэра и Веннера, хотя их работы не покрывают даже десятой части той площади идей, которые были развернуты именно для объяснения поведения пчел. Но все же от этих гор фактов, которые расплылись и теперь остались скорее как воспоминания - все же кое-что остается, сглаженные ступеньки, по которым еще можно пройти, и в самом деле - с каждой огромной ошибкой, умирающей школой с пустыми претензиями понимания становится больше... Пока существуют тексты, которые способны вспомнить эти школы, их идеи, их претензии, способы объяснений, ошибки, на которых они сломались, результаты, которые они получили.
В общем, есть несколько отстрелявшихся парадигм, каждая из которых весьма неудовлетворительна, а попросту - неверна. Это "всем" понятно (кто эти все? Множество ученых ныне работающих к этим самым парадигмам и принадлежит... - Тогда надо сказать: почти никому непонятно. Это то же самое выражение с другой стороны). Ошеломляющий технический прогресс. Вопиющая безграмотность относительно того, что уже сделано (40, 50, 70 лет назад). Повторение тех же экспериментов на новой технической базе. Повторение тех же теорий и аргументов с новыми фактами и старыми мыслями. Практически вековой застой - почти все, что сейчас говорится, говорилось если не в 1910-х, так в 1930-х. Разные авторы считают, что ответвление, ведущее к чему-то стоящему, находится на разной глубине - Панов предлагает вернуться в 70-80-е, современные нейроэтологи не знают, что их мысли - это мысли Павлова 1910 г. или в лучшем случае Лоренца 1930-го.
Ну вот, я напел, как поет Карузо, но можно оценить книгу и самому - дальше дам несколько цитат