Глава 13
В одной стенке камеры, между двух досок кто-то ножиком проделал щель, что можно было одним глазом заглянув в другую камеру. В ту камеру на днях поместили группу девчат и они там все гадали на картах.
[Читать дальше]
Меня уже для четыре не беспокоили допросами и я немного пришел в себя.
- Погадайте мне, девчата - попросил я сквозь щель.
- А кто ты есть? - спросила одна.
- Как это кто есть.
- Ну какие у тебя глаза, волосы?
- А...глаза голубые, волосы - русые.
- Ну значит ты червовый валет.
- На вот, сними - и подносит к щели колоду карт, я просунув палец сквозь щель, толкнув часть карт.
И начала она там колдовать над картами и пророчит гадалка мне не что иное, как дорога и собственный дом вот где-то рядом. Я этому никак не хотел верить, а она:
- Вот посмотришь и вспомнишь меня.
А кто их знает, эти карты, может они и говорят правду человеку когда-либо или просто случайное совпадение. Ведь нагадала же мне знакомая девчонка из Литосово, накануне того, как меня взяли в первый раз.
- Ваня, тебя ожидает казенный дом.
И на тебя через пару дней меня Печкуренно и заграбастал, а казенным домом мне был Оршанская тюрьма. И сейчас вот жду казни, а она дорога в собственный дом, сердце как-то забилось, затеплилась какая-то надежда, а может и в самом деле я вырвусь и буду жить.
Дня через два меня опять ведут к оберу. Он сидит у себя в кабинете как ни в чем не бывало, глядя на меня говорит:
- Ну вот ты сам виноват и к чему ненужное упрямство, а упрямство губит человека, ведь мы знаем о вашем отряде все, - и давай мне перечислять фамилии командования, количество взводов, их вооружение. - Так ли это? - продолжал обер.
- Что я знаю, то я уже вам сказал - продолжал твердить я.
- Я вижу, что урок, как говорят у вас, не пошел в прок, наверное хочеш чтоб продолжить любезный разговор с полицайтами. Хорошие парни, неправда ли - издевался он.
- А вабще что ты думаешь, что с табой будет?
- Я для вас бандит, и в ваших руках, и вы сделаете что захотите, не спрашивая у нас о нашем желании.
Обер засмеялся:
- Да, это так, но ты молодой, тебе жить надо, а нам молодые люди нужны. Ты хочешь поехать в Германию? - спросил Обер.
- Отправите, значит поеду - ответил я.
- Ты толшен корошо работат за это ти пудеш корошо кушайт и корошо одевайт, - говорит Обер, закуривая толстую сигару. По кабинету распространился приятный запах сигарного дыма.
- Ти в камеру польше не ходит.
И правда полцай меня больше не повел в камеру, а павел на улицу к зданию районного кинотеатра, двор которого был огорожен колючей проволокой, а за ней много молодежи. У ворот стоял другой палицай, который принял и пропустив меня за ворота, а там ребята и девчата встречали каждого нового распросами что, откуда, как взяли и т.п.
Так было и со мной, меня окружили, пошли распросы, но о том, что я бывший партизан, я не говорил. И вот среди этой молодежи я был опознан одной девушкой.
- Ваня, просто не верю, что это ты, да и как, ведь ты был в отряде?
Вот здорово, как и откуда знает меня эта незнакомая для меня девушка. Она, видя мое недоумение, начала сама мне напоминать.
- А помнишь прошлый год осенью вы шли в отряд?
- Да. Было такое - ответил я .
- А может помнишь вашу ночевку в деревне Зеньковичи?
Так вот кто это, уже догадался я, и виделись то мимолетом, а вот запомнила - это была дочь той гостеприимной хозяйки, где мы ночевали, где нас кормили вкусными драниками с говяжим мясом.
Я конечно был рад, что хоть одна душа нашлась знакомая. Она уже находилась тут больше недели и знала весь порядок жизни за проволокой. Первым делом она повела меня, где можно было умыться, так как я давно уже не умвался. Время подходило к обеду, а для получения обеда надо было иметь что-либо из посуды, котелок, миску, или просто банку из под консервов, у меня этого ничего не было. Так она стояла в длинной очереди, получала обед, кормила меня, потом опять стояла чтоб получить и поесть самой. Спали в этом здании кинотеатра, где вдоль стен стояли двухэтажные нары, мы с Надей забравшись на верхние нары стали договариваться что не будем разлучаться куда бы нас ни повезли, будем вместе делить горе и радость. Вскоре я уснул, уснул сном праведника, уже не думая о том, что вот вот придут ночью за тобой и в расход тебя.
На другой день нам стало известно, что сегодня отправка. Забегали сотрудники арбайтзамта, кого-то выкликали, кого-то искали, сверяли по списку. Появились полицаи. Подана команда по двое строиться. Начали по списку выкликать, кого назвали должен был выходить и становиться в новый строй.
Сначала вызывали ребят, был в списке и я, потом вызывали девчат, так мы были разлучены. В какой вагон она попала, как она ехала, удалось ли ей где-либо по дороге бежать, или она была до конца войны в Германии и вообще дожила ли она до конца войны я не знал...
...Окончилась война, прошло много лет, и я в своих воспоминаниях всегда вспоминал девушку, с какой теплотой она отнеслась ко мне в то суровое время. И вот как-то проездом в родные края через Оршу, в ожидании попутного автобуса до Смольян, я прохаживался по перрону автовокзала.
И вдруг подходит молодая женщина и спрашивает:
- Вы не Жихарев Иван?
- Да - ответил я, смотря на нее, пытаясь вспомнить кто онаи откуда она меня знает.
- А вы кто будете, откуда меня знаете? Может учились вместе? - продолжал я спрашивать.
- Не-е-т, - ответила она, а сама внимательно рассматривает меня.
- Ну тогда скажите, откуда Вы? - думаю может это направит мою память в нужном направлении.
- А это ваш сынок? - как¬бы не слыша моего вопроса, спросила она.
- Да, вот едем к бабушке навестить ее.
- А где же вы сейчас живете? - продолжала спрашивать она.
- Далеко вот жизнь меня занесла от родных мест. Сейчас живем в Сибири.
- Так вы мне не ответили, из каких мест вы будете, может что-либо во время партизанской жизни, что-либо натворил, чем-либо обидел? - спросил я, а сам лихорадочно рылся в своей памяти.
- Нет. Что вы, наоборот, только все хорошее - с грустью сказала она. Нет. На эти мои вопросы она отвветить не хотела, видимо ее ответ бы открыл все.
- А куда вы едете сейчас? - спросил я.
- Автобусом до Янова, - ответила она.
Нет, в тех краях у меня никого знакомых не было. Меня разбирало любопытство, а вместе с тем и тревога, вот она может только сказала, что судит обо мне хорошо, а сама вот смотрит на меня как по подлеца какого и это еще более тушевало меня. И где я мог обидеть девушку, что мог сделать плохого, какой семье, где жила она, а может во время заготовки продуктов у населения, грубо повел себя (иногда попадали такие хозяева, что не хотели с нами делиться, а мы знали, что поделиться есть чем). Так нет в округе Яново мне не приходилось вести подобных заготовок.
Вот объявили посадку до Яново. Она предложила ехать нам до Яново вместе, но мне от Яново нужно было идти восемь километров и для Вовки будет тяжело преодолеть такой путь пешком. Простились мы, она уехала, так и не сказав мне ничего о себе, и я долго еще терзался в догадках, так и не вспомнив ничего. Вскоре подали наш автобус до Смольян...
...И вот опять спустя десять лет после этого Сентябрьского для, мне пришлось побывать в родных краях. В Бегушевске в ожидании поезда на Оршу, на вокзале я встретил бывшего партизана нашего отряда. Семена Губоревича. Конечно он вспомнить меня не мог, во-первых прошло 24 года и я ведь из подростка превратился в мужчину с сединой на висках. Ну пошли у нас взаимные распросы, воспоминания о товарищах, друзьях давно минувших дней. Я знал, что он жил в деревне Зеньковичи.
- Вы Федю знаете? Ну что во взводе Калмыкова был он из вашей деревни.
- Ну как же, он ведь там и сейчас живет - ответил он.
- А вот его сестра Надя! Ее еще в 1944 г. немцы в Германию угнали! Вернулась ли она, жива ли?
- Вернулась. Она тогда убежала и живет все в Зеньковичах - ответил он.
- А далеко ли от Зенькович до Яново, как бы сопостовляя что-то спросил я.
- Да так, километров 15 будет - ответил он.
Так вот кто это была тогда на автовокзале в Орше. Ведь во второй раз, она меня узнает и в тот раз, спустя столько лет, и узнала вот. А я тогда стоял перед ней, словно истукан, черт знает о чем подумав, теряясь в догадках, не мог вспомнить. А она простая белорусская женщина, пронеся сквозь годы свою память, не посмела назвать себя, когда увидела что я забыл все, о чем мы говорили, договаривались в ту суровую для нас годину.
Нет, Надя, не забыл я тебя, вспоминая эпизоды своей жизни того времени, я помнил ту скромную девушку партизанской зоны, узнавшей меня за колючей проволокой и взявшей меня под свою опеку. Разве такое можно забыть?
- А вы где сейчас живете? - спросил меня Семен, как-бы пробудив меня от нахлынувших воспоминаний.
- Да, прости, вот задумался, я живу сейчас на Грондненщине - красивые места. Объявили прибытие поезда на Оршу, мне надо было уходить.
- Прошу вас передать привет от меня Наде, Феде, Василию Губоревичу, моему командиру отделения.
Мы простились, ему ехать автобусом на Сенно...
… Таким образом, сверив всех по спискам, нам начали выдавать хлеб и консервы, немец Обер начальник арбайтзамта, от которого я осенью прошлого года бежал, стоял со списком и отмечал кто получил паек. А хлеб и консервы выдавали, знакомые мне девчата из арбайтзамта, Лиза и Клава. Клава узнает меня, расширив глаза, толкнула Лизу и указав на меня, смотрели с удивлением. Я приложил палец к губам - молчи мол, а то вдруг Обер узнает. Но обер даже и не посмотрел на меня. Клава незаметно сунула мне банку консерв сверх нормы.
- До свидания, девчата - шепнул я.
В толпе провожающих я заметил Степана, что вместе работали у обера. Он, узнав меня, всплеснув руками, покачал головой, я пожал плечами - мол что поделаешь.
Нас строем погнали на станцию, где уже стоял состав. Произвели погрузку и поезд пошел.
Прощай Богушевск. Вернусь ли? А ведь у меня много связано с тобой. Проплывали знакомые сердцу места. Вот остались позади Стайки и всего 7 км до Литосово. Эх. Будь что будь...
[Читать дальше]
Меня уже для четыре не беспокоили допросами и я немного пришел в себя.
- Погадайте мне, девчата - попросил я сквозь щель.
- А кто ты есть? - спросила одна.
- Как это кто есть.
- Ну какие у тебя глаза, волосы?
- А...глаза голубые, волосы - русые.
- Ну значит ты червовый валет.
- На вот, сними - и подносит к щели колоду карт, я просунув палец сквозь щель, толкнув часть карт.
И начала она там колдовать над картами и пророчит гадалка мне не что иное, как дорога и собственный дом вот где-то рядом. Я этому никак не хотел верить, а она:
- Вот посмотришь и вспомнишь меня.
А кто их знает, эти карты, может они и говорят правду человеку когда-либо или просто случайное совпадение. Ведь нагадала же мне знакомая девчонка из Литосово, накануне того, как меня взяли в первый раз.
- Ваня, тебя ожидает казенный дом.
И на тебя через пару дней меня Печкуренно и заграбастал, а казенным домом мне был Оршанская тюрьма. И сейчас вот жду казни, а она дорога в собственный дом, сердце как-то забилось, затеплилась какая-то надежда, а может и в самом деле я вырвусь и буду жить.
Дня через два меня опять ведут к оберу. Он сидит у себя в кабинете как ни в чем не бывало, глядя на меня говорит:
- Ну вот ты сам виноват и к чему ненужное упрямство, а упрямство губит человека, ведь мы знаем о вашем отряде все, - и давай мне перечислять фамилии командования, количество взводов, их вооружение. - Так ли это? - продолжал обер.
- Что я знаю, то я уже вам сказал - продолжал твердить я.
- Я вижу, что урок, как говорят у вас, не пошел в прок, наверное хочеш чтоб продолжить любезный разговор с полицайтами. Хорошие парни, неправда ли - издевался он.
- А вабще что ты думаешь, что с табой будет?
- Я для вас бандит, и в ваших руках, и вы сделаете что захотите, не спрашивая у нас о нашем желании.
Обер засмеялся:
- Да, это так, но ты молодой, тебе жить надо, а нам молодые люди нужны. Ты хочешь поехать в Германию? - спросил Обер.
- Отправите, значит поеду - ответил я.
- Ты толшен корошо работат за это ти пудеш корошо кушайт и корошо одевайт, - говорит Обер, закуривая толстую сигару. По кабинету распространился приятный запах сигарного дыма.
- Ти в камеру польше не ходит.
И правда полцай меня больше не повел в камеру, а павел на улицу к зданию районного кинотеатра, двор которого был огорожен колючей проволокой, а за ней много молодежи. У ворот стоял другой палицай, который принял и пропустив меня за ворота, а там ребята и девчата встречали каждого нового распросами что, откуда, как взяли и т.п.
Так было и со мной, меня окружили, пошли распросы, но о том, что я бывший партизан, я не говорил. И вот среди этой молодежи я был опознан одной девушкой.
- Ваня, просто не верю, что это ты, да и как, ведь ты был в отряде?
Вот здорово, как и откуда знает меня эта незнакомая для меня девушка. Она, видя мое недоумение, начала сама мне напоминать.
- А помнишь прошлый год осенью вы шли в отряд?
- Да. Было такое - ответил я .
- А может помнишь вашу ночевку в деревне Зеньковичи?
Так вот кто это, уже догадался я, и виделись то мимолетом, а вот запомнила - это была дочь той гостеприимной хозяйки, где мы ночевали, где нас кормили вкусными драниками с говяжим мясом.
Я конечно был рад, что хоть одна душа нашлась знакомая. Она уже находилась тут больше недели и знала весь порядок жизни за проволокой. Первым делом она повела меня, где можно было умыться, так как я давно уже не умвался. Время подходило к обеду, а для получения обеда надо было иметь что-либо из посуды, котелок, миску, или просто банку из под консервов, у меня этого ничего не было. Так она стояла в длинной очереди, получала обед, кормила меня, потом опять стояла чтоб получить и поесть самой. Спали в этом здании кинотеатра, где вдоль стен стояли двухэтажные нары, мы с Надей забравшись на верхние нары стали договариваться что не будем разлучаться куда бы нас ни повезли, будем вместе делить горе и радость. Вскоре я уснул, уснул сном праведника, уже не думая о том, что вот вот придут ночью за тобой и в расход тебя.
На другой день нам стало известно, что сегодня отправка. Забегали сотрудники арбайтзамта, кого-то выкликали, кого-то искали, сверяли по списку. Появились полицаи. Подана команда по двое строиться. Начали по списку выкликать, кого назвали должен был выходить и становиться в новый строй.
Сначала вызывали ребят, был в списке и я, потом вызывали девчат, так мы были разлучены. В какой вагон она попала, как она ехала, удалось ли ей где-либо по дороге бежать, или она была до конца войны в Германии и вообще дожила ли она до конца войны я не знал...
...Окончилась война, прошло много лет, и я в своих воспоминаниях всегда вспоминал девушку, с какой теплотой она отнеслась ко мне в то суровое время. И вот как-то проездом в родные края через Оршу, в ожидании попутного автобуса до Смольян, я прохаживался по перрону автовокзала.
И вдруг подходит молодая женщина и спрашивает:
- Вы не Жихарев Иван?
- Да - ответил я, смотря на нее, пытаясь вспомнить кто онаи откуда она меня знает.
- А вы кто будете, откуда меня знаете? Может учились вместе? - продолжал я спрашивать.
- Не-е-т, - ответила она, а сама внимательно рассматривает меня.
- Ну тогда скажите, откуда Вы? - думаю может это направит мою память в нужном направлении.
- А это ваш сынок? - как¬бы не слыша моего вопроса, спросила она.
- Да, вот едем к бабушке навестить ее.
- А где же вы сейчас живете? - продолжала спрашивать она.
- Далеко вот жизнь меня занесла от родных мест. Сейчас живем в Сибири.
- Так вы мне не ответили, из каких мест вы будете, может что-либо во время партизанской жизни, что-либо натворил, чем-либо обидел? - спросил я, а сам лихорадочно рылся в своей памяти.
- Нет. Что вы, наоборот, только все хорошее - с грустью сказала она. Нет. На эти мои вопросы она отвветить не хотела, видимо ее ответ бы открыл все.
- А куда вы едете сейчас? - спросил я.
- Автобусом до Янова, - ответила она.
Нет, в тех краях у меня никого знакомых не было. Меня разбирало любопытство, а вместе с тем и тревога, вот она может только сказала, что судит обо мне хорошо, а сама вот смотрит на меня как по подлеца какого и это еще более тушевало меня. И где я мог обидеть девушку, что мог сделать плохого, какой семье, где жила она, а может во время заготовки продуктов у населения, грубо повел себя (иногда попадали такие хозяева, что не хотели с нами делиться, а мы знали, что поделиться есть чем). Так нет в округе Яново мне не приходилось вести подобных заготовок.
Вот объявили посадку до Яново. Она предложила ехать нам до Яново вместе, но мне от Яново нужно было идти восемь километров и для Вовки будет тяжело преодолеть такой путь пешком. Простились мы, она уехала, так и не сказав мне ничего о себе, и я долго еще терзался в догадках, так и не вспомнив ничего. Вскоре подали наш автобус до Смольян...
...И вот опять спустя десять лет после этого Сентябрьского для, мне пришлось побывать в родных краях. В Бегушевске в ожидании поезда на Оршу, на вокзале я встретил бывшего партизана нашего отряда. Семена Губоревича. Конечно он вспомнить меня не мог, во-первых прошло 24 года и я ведь из подростка превратился в мужчину с сединой на висках. Ну пошли у нас взаимные распросы, воспоминания о товарищах, друзьях давно минувших дней. Я знал, что он жил в деревне Зеньковичи.
- Вы Федю знаете? Ну что во взводе Калмыкова был он из вашей деревни.
- Ну как же, он ведь там и сейчас живет - ответил он.
- А вот его сестра Надя! Ее еще в 1944 г. немцы в Германию угнали! Вернулась ли она, жива ли?
- Вернулась. Она тогда убежала и живет все в Зеньковичах - ответил он.
- А далеко ли от Зенькович до Яново, как бы сопостовляя что-то спросил я.
- Да так, километров 15 будет - ответил он.
Так вот кто это была тогда на автовокзале в Орше. Ведь во второй раз, она меня узнает и в тот раз, спустя столько лет, и узнала вот. А я тогда стоял перед ней, словно истукан, черт знает о чем подумав, теряясь в догадках, не мог вспомнить. А она простая белорусская женщина, пронеся сквозь годы свою память, не посмела назвать себя, когда увидела что я забыл все, о чем мы говорили, договаривались в ту суровую для нас годину.
Нет, Надя, не забыл я тебя, вспоминая эпизоды своей жизни того времени, я помнил ту скромную девушку партизанской зоны, узнавшей меня за колючей проволокой и взявшей меня под свою опеку. Разве такое можно забыть?
- А вы где сейчас живете? - спросил меня Семен, как-бы пробудив меня от нахлынувших воспоминаний.
- Да, прости, вот задумался, я живу сейчас на Грондненщине - красивые места. Объявили прибытие поезда на Оршу, мне надо было уходить.
- Прошу вас передать привет от меня Наде, Феде, Василию Губоревичу, моему командиру отделения.
Мы простились, ему ехать автобусом на Сенно...
… Таким образом, сверив всех по спискам, нам начали выдавать хлеб и консервы, немец Обер начальник арбайтзамта, от которого я осенью прошлого года бежал, стоял со списком и отмечал кто получил паек. А хлеб и консервы выдавали, знакомые мне девчата из арбайтзамта, Лиза и Клава. Клава узнает меня, расширив глаза, толкнула Лизу и указав на меня, смотрели с удивлением. Я приложил палец к губам - молчи мол, а то вдруг Обер узнает. Но обер даже и не посмотрел на меня. Клава незаметно сунула мне банку консерв сверх нормы.
- До свидания, девчата - шепнул я.
В толпе провожающих я заметил Степана, что вместе работали у обера. Он, узнав меня, всплеснув руками, покачал головой, я пожал плечами - мол что поделаешь.
Нас строем погнали на станцию, где уже стоял состав. Произвели погрузку и поезд пошел.
Прощай Богушевск. Вернусь ли? А ведь у меня много связано с тобой. Проплывали знакомые сердцу места. Вот остались позади Стайки и всего 7 км до Литосово. Эх. Будь что будь...