«Первый психотический эпизод» продолжение рецензии
начало
«Первый психотический эпизод (проблемы и психиатрическая помощь)
под редакцией И.Я. Гуровича, А.Б. Шмуклера»
опыт рецензии с отступлениями
Существо вопроса. Первое приближение
Как я уже сказал, первый психотический эпизод - это всего лишь калька с английской фразы. Такого понятия - отдельного, самостоятельного - просто нет. Речь идёт всего лишь о первом остром состоянии, первом обострении, то есть перед нами традиционная для психиатрии тема. В подтверждении своих слов могу сослаться на самих авторов книги. Они сами постоянно используют термины обострение и острое состояние в качестве синонимов психотического эпизода. Но может быть, допустив случайную неточность, авторы всё-таки создали новую тему? В конце концов, химик Пастер по ошибке создал новую науку - микробиологию, а мореплаватель Колумб по ошибке открыл целую Америку. Что ж, продолжим чтение. Для начала познакомимся с научными обзорами.
Сразу выясняется, что часть научных обзоров в книге вообще не затрагивает тему первого острого состояния, начала шизофрении или, если угодно, первого эпизода. Вот вам названия глав: «Данные нейровизуализационных методов исследования при шизофрении», «Структурно-функциональная рассогласованность различных отделов мозга при шизофрении: роль интегративной перцепции», «Нарушения социального познания при шизофрении». Как видим, первое обострение или начало шизофрении здесь не рассматривается.
Есть в книге и другие обзоры, название которых указывает на связь с темой первого обострения или начала шизофрении, например, среди прочих такие: «Нейробиологическая модель и ранние факторы риска развития шизофрении», «Нейрохимические аспекты и вопрос о биохимических маркёрах ранней стадии шизофрении». При чтении этих обзоров легко заметить, что в них излагаются самые общие сведения о шизофрении или о психических расстройствах вообще. Каждая фраза, тем не менее, содержит добавление: «при первом психотическом эпизоде» - это если в конце предложения, или «для первого психотического эпизода установлено» - если в начале. Мудрее всех поступил многоуважаемый М.Г. Узбеков, он в своём обзоре ввёл аббревиатуру ПЭШ (первый эпизод шизофрении). Аббревиатуру вставлять в каждую фразу гораздо удобнее. Но может быть, я ошибаюсь, и рассуждения о начале шизофрении или о первом остром состоянии при шизофрении всё-таки неголословные? На что-то ведь они опираются. Есть же в обзорах списки литературных источников. Давайте сделаем то, что не делает никто и никогда. Давайте ознакомимся со списками научных источников.
Отступление второе (историческое). В школе в старших классах я начал читать исторические книги. Популярные, конечно же, но, тем не менее, достаточно серьёзные. Помню, одно из самых сильных впечатлений на меня производили списки источников. В пометках ibidem или dubia было что-то гипнотическое. Интриговали указания курсив мой или жирный шрифт авторский. Часто историк, чтобы подчеркнуть мысль сообщал, что определённое выражение правильнее было бы перевести на русский язык таким вот образом. Многие цитаты из источников историк приводил в собственном переводе, и специально это оговаривал, добавляя, в чём состоит неточность общепринятого перевода. Более того, часто историк цитировал первоисточники вообще без перевода и объяснял, почему это необходимо. Я помню, что списки научных источников были самостоятельным произведением, их можно и нужно было читать, причём читать с интересом. Совсем не то в психиатрии. Список литературных источников в научной статье представляет собой мёртвый перечень имён и заголовков. Что за имена? Что за заголовки? Никому не интересно. Какие там авторские ремарки? Список вообще не предназначен для чтения.
Другой важный вопрос, а сколько вообще источников должно быть у научной статьи? Каждый, кто читал научные статьи или обзоры, и тем более, каждый, кто статьи и обзоры писал, знает, что хороший текст развивает одну мысль. У основной идеи текста есть и источник. Один. Можно построить текст на сопоставлении или противопоставлении двух идей. Тогда главных источников будет два. Для того, чтобы объединить в достойном тексте три идеи, нужно незаурядное литературное мастерство. Случаи совмещения в одной работе четырёх или пяти самостоятельных идей я вообще не рассматриваю. Для иллюстрации основной идеи научная статья приводит фактические сведения, обычно почерпнутые из трёх-четырёх, максимум пяти источников. То есть для научной статьи было бы очень хорошо иметь список литературных источников из пяти-семи ссылок. Десять-одиннадцать источников - это уже очень много. Если источников ещё больше, это уже невероятно. Между тем, откроем любой научный журнал со статьями по психиатрии. Посчитаем ссылки. Самая обычная, небольшая по объёму статья содержит сто, сто пятьдесят, а то и двести источников. Да как же это возможно? - спросим мы себя и вернёмся к замечательному сборнику «Первый психотический эпизод».
Начнём с количества научных источников в списках литературы. 203 источника на 11 страниц текста во II главе! 298 источников на 27 страниц в V главе! Кажется, бессмертная эпопея «Война и мир» всеми нами почитаемого Льва Николаевича Толстого опирается на гораздо меньшее количество источников. Если судить по списку использованной литературы, многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер оставили Льва Толстого со всей его гениальностью далеко позади.
Неужели авторы обзоров в действительности прочитали все указанные первоисточники? Что вообще в этих источниках написано? Удивительным образом в заголовках статей первое обострение или начало шизофрении попадаются редко. Не будем полагаться на впечатление и произведём подсчёт. Я пересчитал все заголовки, которые могут иметь хоть какое-то отношение к теме сборника. То есть учитывал я не только первое обострение или начало шизофрении. Я учитывал вообще всё, что может иметь хоть какое-то отношение к теме: недавно начавшаяся шизофрения, пациенты с первой госпитализацией, пациенты без опыта фармакотерапии. Я постарался не пропустить ничего. Так вот, даже при таком широком охвате в одной главе мне удалось насчитать 22 подходящих источника из списка в 141 пункт. В другой главе 47 подходящих источников из 204! Больше всего доля соответствующих теме источников во II главе: 54 из 203, то есть 26,6%. Задумаемся: 26,6% означают, что три четверти источников вообще не связаны с темой обзора, а это лучший результат в книге! Теперь вспомним, что исследователи, из соображений методологической чистоты, для того, чтобы исключить другие влияния, предпочитают работать с недавно заболевшими пациентами. То есть, если в названии статьи упомянуты пациенты с недавно начавшейся шизофренией, это совсем не означает, что именно недавно начавшаяся шизофрения была темой работы. Если 16 или 23% источников могут соответствовать теме обзора, это совсем не значит, что все они действительно соответствуют. Это ещё вопрос, сколько статей в списке на самом деле отвечают заявленной теме. Иногда авторы всё-таки проговариваются. Посреди обзора, в котором каждая фраза говорит о первом эпизоде, вдруг читаем: «удивительно мало исследований проспективно изучавших размеры головного мозга в целом и отдельных структур у пациентов с недавно начавшимся заболеванием» (187). Строго говоря, вопрос первого обострения или начала шизофрении должен занимать не более нескольких абзацев в обзорах, весь остальной текст должен быть просто на другие темы. Открываем обзор и читаем: в каждой фразе непременное «при первом эпизоде», «для начала шизофрении характерно». Да откуда вообще это взялось?
Думаю, я не раскрою тайны, если опишу, как составляются списки научных источников. Тем более, что я неоднократно наблюдал этот процесс. Автор статьи для начала узнаёт у кого-нибудь, как перевести на английский язык несколько нужных терминов. Затем автор заходит на сайт ПабМед и вбивает в окно поиска термины на английском языке. Поиск выдаёт множество ссылок. Автор все эти ссылки копирует, разумеется, даже не читая. Насколько все эти ссылки соответствуют содержанию статьи, никого не интересует. Дальше в тексте в разных местах вставляются квадратные скобки со ссылками. И всё. Список научных источников к статье готов.
Легко выяснить, что авторы на самом деле не читали источников, на которые ссылаются. Например, те же самые слова самым коварным образом могут образовывать совсем другие термины, а наши авторы копирую в свой список ссылки на совершенно посторонние темы. Вот в списках, которые мы с вами сейчас рассматриваем, часто встречаются статьи о рано начавшейся шизофрении. Собственно говоря, это совсем другая тема, к началу шизофрении или к ранним стадиям шизофрении она не имеет отношения. Тема другая, а ссылки на статьи по этой теме в списках есть! Как же они сюда попали? Дело в том, что в заголовках статей есть слова early, onset, schizophrenia. Правда эти слова составляют другой, неподходящий нашим авторам термин. Слова рано, ранний относятся к возрасту пациентов, а не к шизофрении, ну, так что ж, авторы и сами не читали статьи в списке источников, и от нас не ждут, что мы прочитаем.
Есть обстоятельства ещё более коварные. Как узнать, что найденная статья написана на английском языке? Когда многоуважаемые И.Я. Гурович, А.Б. Шмуклер и все их подчинённые используют вместо научных терминов английские слова, откуда мы знаем, что пишут они всё-таки по-русски? Очень просто, откуда - они пользуются русским алфавитом. А вот зарубежные исследователи, как назло, все используют латиницу. Да ещё написание психопатологических терминов в разных языках совпадает. Вообще-то статью можно прочитать, но мы ведь не будем настолько усложнять? Так как авторы на самом деле не читают статьи из списка источников, да авторы и не знают английский язык достаточно свободно, чтобы читать на нём, в список попадают статьи на других языках, подчас весьма экзотических. Многоуважаемые Ю.С. Зайцева и М.В. Магомедова включили в список источники на голландском языке. Каждый, кто собирал материалы для научного обзора, наверняка сталкивался с неприятным сюрпризом: заголовок статьи на английском языке, а сама статья вдруг оказывается на каком-нибудь португальском или греческом. А здесь не то что статья, даже заголовок на голландском языке! У меня есть два возможных объяснения этому факту. Либо многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер со всеми их подчинёнными так хорошо владеют голландским языком, что постоянно следят за научными публикациями на этом языке. В таком случае, я могу только позавидовать их умению. Вероятно, они в своем научном отделе все дела только на голландском языке обсуждают, а уж научные вопросы решают только по-голландски. Что ж, в Голландии жили и работали многие мыслители неголландского происхождения. Достаточно вспомнить хотя бы Декарта и Спинозу. Многие учёные из других стран публиковали свои труды именно в Голландии - самой свободной и терпимой стране мира. Странно только, что ссылок на голландские источники в книге так мало. Неужели многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер со своими подчинёнными следят за голландскими публикациями недостаточно прилежно? Другое возможное объяснение гораздо проще: статью на голландском языке никто не читал, а ссылку скопировали, не глядя. Предлагаю читателям самим решить, какое объяснение более правдоподобное. Я для себя на этот вопрос ответил, но не буду навязывать остальным свою точку зрения.
Ещё одно маленькое наблюдение, чтобы закончить со списками источников и перейти к другим вопросам. Многоуважаемый И.Я. Гурович в предисловии пишет: «Несмотря на то, что авторы отдельных глав разные, почти все они представляют один коллектив, что обеспечивает единство изложения» (8). Вопреки его утверждению никакого единого изложения в книге нет. Авторы сборника никогда не ссылаются друг на друга. Список научных источников обычно начинается со ссылок на собственные более ранние публикации (если такие публикации были), далее следуют ссылки на непосредственное начальство (это святое!), а затем идут работы исключительно канадские, австралийские, голландские ещё, как мы видели. Можно видеть, чего стоят научные работы самих авторов, если даже ближайшие коллеги, те, кто работает с ними бок о бок, в одном коллективе, не находят ничего, на что можно было бы сослаться. У австралийских исследователей находят. У голландских находят, даже и на голландском языке. А у своих соседей по рабочему кабинету не находят. Если сотрудники собственного научного коллектива не находят в работах друг друга ничего достойного упоминания, было бы странно ожидать, что на их работы будут ссылаться исследователи из других учреждений, иностранных, или хотя бы отечественных.
скачать полный текст
Продолжение следует.
«Первый психотический эпизод (проблемы и психиатрическая помощь)
под редакцией И.Я. Гуровича, А.Б. Шмуклера»
опыт рецензии с отступлениями
Существо вопроса. Первое приближение
Как я уже сказал, первый психотический эпизод - это всего лишь калька с английской фразы. Такого понятия - отдельного, самостоятельного - просто нет. Речь идёт всего лишь о первом остром состоянии, первом обострении, то есть перед нами традиционная для психиатрии тема. В подтверждении своих слов могу сослаться на самих авторов книги. Они сами постоянно используют термины обострение и острое состояние в качестве синонимов психотического эпизода. Но может быть, допустив случайную неточность, авторы всё-таки создали новую тему? В конце концов, химик Пастер по ошибке создал новую науку - микробиологию, а мореплаватель Колумб по ошибке открыл целую Америку. Что ж, продолжим чтение. Для начала познакомимся с научными обзорами.
Сразу выясняется, что часть научных обзоров в книге вообще не затрагивает тему первого острого состояния, начала шизофрении или, если угодно, первого эпизода. Вот вам названия глав: «Данные нейровизуализационных методов исследования при шизофрении», «Структурно-функциональная рассогласованность различных отделов мозга при шизофрении: роль интегративной перцепции», «Нарушения социального познания при шизофрении». Как видим, первое обострение или начало шизофрении здесь не рассматривается.
Есть в книге и другие обзоры, название которых указывает на связь с темой первого обострения или начала шизофрении, например, среди прочих такие: «Нейробиологическая модель и ранние факторы риска развития шизофрении», «Нейрохимические аспекты и вопрос о биохимических маркёрах ранней стадии шизофрении». При чтении этих обзоров легко заметить, что в них излагаются самые общие сведения о шизофрении или о психических расстройствах вообще. Каждая фраза, тем не менее, содержит добавление: «при первом психотическом эпизоде» - это если в конце предложения, или «для первого психотического эпизода установлено» - если в начале. Мудрее всех поступил многоуважаемый М.Г. Узбеков, он в своём обзоре ввёл аббревиатуру ПЭШ (первый эпизод шизофрении). Аббревиатуру вставлять в каждую фразу гораздо удобнее. Но может быть, я ошибаюсь, и рассуждения о начале шизофрении или о первом остром состоянии при шизофрении всё-таки неголословные? На что-то ведь они опираются. Есть же в обзорах списки литературных источников. Давайте сделаем то, что не делает никто и никогда. Давайте ознакомимся со списками научных источников.
Отступление второе (историческое). В школе в старших классах я начал читать исторические книги. Популярные, конечно же, но, тем не менее, достаточно серьёзные. Помню, одно из самых сильных впечатлений на меня производили списки источников. В пометках ibidem или dubia было что-то гипнотическое. Интриговали указания курсив мой или жирный шрифт авторский. Часто историк, чтобы подчеркнуть мысль сообщал, что определённое выражение правильнее было бы перевести на русский язык таким вот образом. Многие цитаты из источников историк приводил в собственном переводе, и специально это оговаривал, добавляя, в чём состоит неточность общепринятого перевода. Более того, часто историк цитировал первоисточники вообще без перевода и объяснял, почему это необходимо. Я помню, что списки научных источников были самостоятельным произведением, их можно и нужно было читать, причём читать с интересом. Совсем не то в психиатрии. Список литературных источников в научной статье представляет собой мёртвый перечень имён и заголовков. Что за имена? Что за заголовки? Никому не интересно. Какие там авторские ремарки? Список вообще не предназначен для чтения.
Другой важный вопрос, а сколько вообще источников должно быть у научной статьи? Каждый, кто читал научные статьи или обзоры, и тем более, каждый, кто статьи и обзоры писал, знает, что хороший текст развивает одну мысль. У основной идеи текста есть и источник. Один. Можно построить текст на сопоставлении или противопоставлении двух идей. Тогда главных источников будет два. Для того, чтобы объединить в достойном тексте три идеи, нужно незаурядное литературное мастерство. Случаи совмещения в одной работе четырёх или пяти самостоятельных идей я вообще не рассматриваю. Для иллюстрации основной идеи научная статья приводит фактические сведения, обычно почерпнутые из трёх-четырёх, максимум пяти источников. То есть для научной статьи было бы очень хорошо иметь список литературных источников из пяти-семи ссылок. Десять-одиннадцать источников - это уже очень много. Если источников ещё больше, это уже невероятно. Между тем, откроем любой научный журнал со статьями по психиатрии. Посчитаем ссылки. Самая обычная, небольшая по объёму статья содержит сто, сто пятьдесят, а то и двести источников. Да как же это возможно? - спросим мы себя и вернёмся к замечательному сборнику «Первый психотический эпизод».
Начнём с количества научных источников в списках литературы. 203 источника на 11 страниц текста во II главе! 298 источников на 27 страниц в V главе! Кажется, бессмертная эпопея «Война и мир» всеми нами почитаемого Льва Николаевича Толстого опирается на гораздо меньшее количество источников. Если судить по списку использованной литературы, многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер оставили Льва Толстого со всей его гениальностью далеко позади.
Неужели авторы обзоров в действительности прочитали все указанные первоисточники? Что вообще в этих источниках написано? Удивительным образом в заголовках статей первое обострение или начало шизофрении попадаются редко. Не будем полагаться на впечатление и произведём подсчёт. Я пересчитал все заголовки, которые могут иметь хоть какое-то отношение к теме сборника. То есть учитывал я не только первое обострение или начало шизофрении. Я учитывал вообще всё, что может иметь хоть какое-то отношение к теме: недавно начавшаяся шизофрения, пациенты с первой госпитализацией, пациенты без опыта фармакотерапии. Я постарался не пропустить ничего. Так вот, даже при таком широком охвате в одной главе мне удалось насчитать 22 подходящих источника из списка в 141 пункт. В другой главе 47 подходящих источников из 204! Больше всего доля соответствующих теме источников во II главе: 54 из 203, то есть 26,6%. Задумаемся: 26,6% означают, что три четверти источников вообще не связаны с темой обзора, а это лучший результат в книге! Теперь вспомним, что исследователи, из соображений методологической чистоты, для того, чтобы исключить другие влияния, предпочитают работать с недавно заболевшими пациентами. То есть, если в названии статьи упомянуты пациенты с недавно начавшейся шизофренией, это совсем не означает, что именно недавно начавшаяся шизофрения была темой работы. Если 16 или 23% источников могут соответствовать теме обзора, это совсем не значит, что все они действительно соответствуют. Это ещё вопрос, сколько статей в списке на самом деле отвечают заявленной теме. Иногда авторы всё-таки проговариваются. Посреди обзора, в котором каждая фраза говорит о первом эпизоде, вдруг читаем: «удивительно мало исследований проспективно изучавших размеры головного мозга в целом и отдельных структур у пациентов с недавно начавшимся заболеванием» (187). Строго говоря, вопрос первого обострения или начала шизофрении должен занимать не более нескольких абзацев в обзорах, весь остальной текст должен быть просто на другие темы. Открываем обзор и читаем: в каждой фразе непременное «при первом эпизоде», «для начала шизофрении характерно». Да откуда вообще это взялось?
Думаю, я не раскрою тайны, если опишу, как составляются списки научных источников. Тем более, что я неоднократно наблюдал этот процесс. Автор статьи для начала узнаёт у кого-нибудь, как перевести на английский язык несколько нужных терминов. Затем автор заходит на сайт ПабМед и вбивает в окно поиска термины на английском языке. Поиск выдаёт множество ссылок. Автор все эти ссылки копирует, разумеется, даже не читая. Насколько все эти ссылки соответствуют содержанию статьи, никого не интересует. Дальше в тексте в разных местах вставляются квадратные скобки со ссылками. И всё. Список научных источников к статье готов.
Легко выяснить, что авторы на самом деле не читали источников, на которые ссылаются. Например, те же самые слова самым коварным образом могут образовывать совсем другие термины, а наши авторы копирую в свой список ссылки на совершенно посторонние темы. Вот в списках, которые мы с вами сейчас рассматриваем, часто встречаются статьи о рано начавшейся шизофрении. Собственно говоря, это совсем другая тема, к началу шизофрении или к ранним стадиям шизофрении она не имеет отношения. Тема другая, а ссылки на статьи по этой теме в списках есть! Как же они сюда попали? Дело в том, что в заголовках статей есть слова early, onset, schizophrenia. Правда эти слова составляют другой, неподходящий нашим авторам термин. Слова рано, ранний относятся к возрасту пациентов, а не к шизофрении, ну, так что ж, авторы и сами не читали статьи в списке источников, и от нас не ждут, что мы прочитаем.
Есть обстоятельства ещё более коварные. Как узнать, что найденная статья написана на английском языке? Когда многоуважаемые И.Я. Гурович, А.Б. Шмуклер и все их подчинённые используют вместо научных терминов английские слова, откуда мы знаем, что пишут они всё-таки по-русски? Очень просто, откуда - они пользуются русским алфавитом. А вот зарубежные исследователи, как назло, все используют латиницу. Да ещё написание психопатологических терминов в разных языках совпадает. Вообще-то статью можно прочитать, но мы ведь не будем настолько усложнять? Так как авторы на самом деле не читают статьи из списка источников, да авторы и не знают английский язык достаточно свободно, чтобы читать на нём, в список попадают статьи на других языках, подчас весьма экзотических. Многоуважаемые Ю.С. Зайцева и М.В. Магомедова включили в список источники на голландском языке. Каждый, кто собирал материалы для научного обзора, наверняка сталкивался с неприятным сюрпризом: заголовок статьи на английском языке, а сама статья вдруг оказывается на каком-нибудь португальском или греческом. А здесь не то что статья, даже заголовок на голландском языке! У меня есть два возможных объяснения этому факту. Либо многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер со всеми их подчинёнными так хорошо владеют голландским языком, что постоянно следят за научными публикациями на этом языке. В таком случае, я могу только позавидовать их умению. Вероятно, они в своем научном отделе все дела только на голландском языке обсуждают, а уж научные вопросы решают только по-голландски. Что ж, в Голландии жили и работали многие мыслители неголландского происхождения. Достаточно вспомнить хотя бы Декарта и Спинозу. Многие учёные из других стран публиковали свои труды именно в Голландии - самой свободной и терпимой стране мира. Странно только, что ссылок на голландские источники в книге так мало. Неужели многоуважаемые И.Я. Гурович и А.Б. Шмуклер со своими подчинёнными следят за голландскими публикациями недостаточно прилежно? Другое возможное объяснение гораздо проще: статью на голландском языке никто не читал, а ссылку скопировали, не глядя. Предлагаю читателям самим решить, какое объяснение более правдоподобное. Я для себя на этот вопрос ответил, но не буду навязывать остальным свою точку зрения.
Ещё одно маленькое наблюдение, чтобы закончить со списками источников и перейти к другим вопросам. Многоуважаемый И.Я. Гурович в предисловии пишет: «Несмотря на то, что авторы отдельных глав разные, почти все они представляют один коллектив, что обеспечивает единство изложения» (8). Вопреки его утверждению никакого единого изложения в книге нет. Авторы сборника никогда не ссылаются друг на друга. Список научных источников обычно начинается со ссылок на собственные более ранние публикации (если такие публикации были), далее следуют ссылки на непосредственное начальство (это святое!), а затем идут работы исключительно канадские, австралийские, голландские ещё, как мы видели. Можно видеть, чего стоят научные работы самих авторов, если даже ближайшие коллеги, те, кто работает с ними бок о бок, в одном коллективе, не находят ничего, на что можно было бы сослаться. У австралийских исследователей находят. У голландских находят, даже и на голландском языке. А у своих соседей по рабочему кабинету не находят. Если сотрудники собственного научного коллектива не находят в работах друг друга ничего достойного упоминания, было бы странно ожидать, что на их работы будут ссылаться исследователи из других учреждений, иностранных, или хотя бы отечественных.
скачать полный текст
Продолжение следует.