Море на двоих. Калининградская область, Куршская коса, октябрь 2005.
Мир так устроен, что иногда усталым для отдыха предоставляется райский уголок. Всегда любил Балтийское море, и однажды оно подарило сладкий октябрь. Это невозможно забыть.
Мы часами гуляли вдвоем по побережью, вокруг - ни души. Море, небо и мы. Бродили по заповедному лесу, меняющемуся на глазах от природы пресноводного залива с камышовыми лагунами, лебедями, до пригнувшихся и растрепанных морским ветром карликовых сосен. В солнечные дни мы купались, загорали. Покинув места дневного времяпровождения, шли на ночлег вдоль пенной кромки под шепот волны, шорох гальки, гляда в небо на закатные краски, стекающие в море. Темнело, на горизонте оставалась лишь полоса изглубинного свечения закатившегося Солнца, уходящего осветить другую сторону Земли. Нить зарева на горизонте таяла, море и небо соединялись, звездные иглы пронзали ветхие одеяния ночи. Было замечено, что если запрокинуть голову и идти, глядя вертикально вверх на звезды, то кажется, что шагаешь на месте, испытываешь какой-то физиологический глюк, из которого получается, что сколько не иди, а останешься здесь, на этом самом месте, навечно.
Балтийские закаты...
Небольшая справка (по памяти). Куршская коса образовалась 8 тысяч лет назад, ушедший ледник оставил гряду островов у побережья Балтики. Море постепенно намыло песка, и над водой возвысилась полоска суши длинною около ста километров, остатки пород принесенных ледником чередующиеся с намытыми морем песчаными дюнами, отделили от моря залив, впоследствии названный Куршским, куда и поныне несёт свои воды Неман. При стокилометровой длине Куршская коса имеет ширину от 300 до 1500 метров. Сейчас Куршская коса разделена пополам между Россией и Литвой. Как в России, так и в Литве территория косы является Национальным парком и заповедником.
Дом в поселке Лесное, где мы с Ольгой остановились, был любезно и безвозмездно предоставлен родственниками, но красота его, к сожалению, печальна, увы, не все родовые истории заканчиваются так красиво, как начинались, так же как не все из них могут быть рассказаны. Вот несколько снимков приютившего нас "бунгало":
В бунгало был камин, шкуры, множество диковинных предметов, некоторые из которых можно разглядеть на снимках. Там, где я прикинулся викингом с кочергой из набора для камина снимок сделан без вспышки, оттого он такой красный (кстати, все фотографии есть как есть - ничего не фотошоплено).
Голые дюны имеют свойство перемещаться под действием ветра. В средневековье, когда естественный лес, постепенно покрывавший и сдерживающий движение дюн, был вырублен человеком, дюны снова пришли в движение. Для поселка Морское (Pilkoppen), который виден на следующей фотографии за Ольгой, у озера, нынешнее местоположение является уже третьим, два предыдущих погребены под дюнами. Такая участь постигла большинство посёлков косы, дюна могла за ночь проглотить посёлок, иногда вместе с жителями, которые не успели проснуться. В те времена двери в рыбацкие хижины были из двух половин, если ночью дюна двинулась, то из засыпаннного наполовину дома можно было спастить через верхнюю половинку двери.
В 18 веке инженеры научились укреплять дюны, укрощенной дюне нередко присваивали имя остановшего её ученого. Так получила название дюна Эфа, у подножия которой стоит поселок Морское.
А вот ещё вид на угрюмые песчанные дюны, пораждающие чудовищ типа меня с крышкой объектива в глазу.
Вот они, ползучие пески, которые уже не могут подпитываться с моря, ибо там выстроена человеком искусственная авандюна, отделяющая морское побережье косы от больших дюн её тела. Но свободные пески тихонько ползут в залив, отчего он со временем все мельчает, что тоже чревато экологической катастрофой, если человек снова не придумает что-нибудь. Можно поступить и на американский лад, они в своих национальных парках придерживаются стратегии невмешательства, говорят - nature-mother, и не трогают ничего оставляя главной хозяйкой природу.
Вот она, холодная сталь Куршского залива, угрюмо встречающая гибельные пески…
Следующие несколько снимков сделаны на дюне Мюллера (самая высокая на Российской половине косы). Мюллер не был ученым, остановившим дюну, он был прусским бароном, спонсировавшим работы по остановке этой дюны. На первом снимке я на вышке, за мною молодой лиственный лес, высаженный после пожара, далее хвойный, более древний и мощный. Надо сказать, что единственным растением, которое самостоятельно укрепляется на тонком почвенном коврике поверх песка дюн является сосна горная, остальные древесные породы, а в особенности лиственные едва ли способны без помощи человека осваивать пески. И человек помогает, строит клетки - «фашины», сеет в них корнистую траву, а уж после несколько-годичной подготовки высаживается, например, береза.
А вот так выглядит, находящаяся в нескольких километрах от морского берега нефтяная вышка Д6, не столь давнее творение лукойла и ещё одна угроза экологии Национального парка.
Оля скучает в наблюдательном домике, а я, обернувшись соколом, с небес щелкнул её соколиным глазом. У камня, на котором высечено имя Мюллера, стоит Алла Дмитриевна Шульц, водившая нас по дюнам и рассказавшая много интересного. Несколько лет назад в болоте у подножия дюны Алла обнаружила этот камень, на котором полторы сотни лет назад увековечили мецената. Далее на горе шахматный лес, и перспектива Куршской косы, уходящей в туманную литовскую половину.
Вторую неделю пребывания на косе стояла абсолютно ясная погода, октябрьское купание в бодрящей балтийской воде иногда казалось летним. Какова перспектива, километры морского побережья и ни единого человечка!
Хотя нет, был какой-то теневой человечек, Оля разглядела его и смело идет знакомиться.
Знакомство Оли и пляшущего теневого человечка.
Раз уж Оля знакомилась с пляшущим человечком, я решил не отставать и познакомился с бомбой в белой шапочке.
А это наша «сковородка» - раковина-углубление на вершине авандюны, ветром не продувается, лежишь под Солнцем как на сковородке, нагрелся, бежишь с авандюны вниз, прыгаешь в море.
Ещё кое-что из того, что попадалось во время прогулок:
Хромая олениха, которую дети кормили яблоками
Лебеди в лагунах залива, то плавающие вверхдном по зыбкому небу,
то заглядывающие под камыш,
универсальный медицинский молоточек - предмет первой необходимости в кабинете невропатолога, стоматолога, а может даже и гинеколога,
телега, обросшая цветами, пока лошадь ушла покурить,
ну и цветничок, видимо той самой старушки, у которой некогда в услужении был карлик нос,
а сейчас остался только обмяукавший нас сторожевой кот, да и тот без сапог.
Вы что, правда, дочитали до конца?
Светка, ты там говорила, что я пишу - зануднее некуда? Вишь, человек до конца дочитал, чё, съела? ))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Мы часами гуляли вдвоем по побережью, вокруг - ни души. Море, небо и мы. Бродили по заповедному лесу, меняющемуся на глазах от природы пресноводного залива с камышовыми лагунами, лебедями, до пригнувшихся и растрепанных морским ветром карликовых сосен. В солнечные дни мы купались, загорали. Покинув места дневного времяпровождения, шли на ночлег вдоль пенной кромки под шепот волны, шорох гальки, гляда в небо на закатные краски, стекающие в море. Темнело, на горизонте оставалась лишь полоса изглубинного свечения закатившегося Солнца, уходящего осветить другую сторону Земли. Нить зарева на горизонте таяла, море и небо соединялись, звездные иглы пронзали ветхие одеяния ночи. Было замечено, что если запрокинуть голову и идти, глядя вертикально вверх на звезды, то кажется, что шагаешь на месте, испытываешь какой-то физиологический глюк, из которого получается, что сколько не иди, а останешься здесь, на этом самом месте, навечно.
Балтийские закаты...
Небольшая справка (по памяти). Куршская коса образовалась 8 тысяч лет назад, ушедший ледник оставил гряду островов у побережья Балтики. Море постепенно намыло песка, и над водой возвысилась полоска суши длинною около ста километров, остатки пород принесенных ледником чередующиеся с намытыми морем песчаными дюнами, отделили от моря залив, впоследствии названный Куршским, куда и поныне несёт свои воды Неман. При стокилометровой длине Куршская коса имеет ширину от 300 до 1500 метров. Сейчас Куршская коса разделена пополам между Россией и Литвой. Как в России, так и в Литве территория косы является Национальным парком и заповедником.
Дом в поселке Лесное, где мы с Ольгой остановились, был любезно и безвозмездно предоставлен родственниками, но красота его, к сожалению, печальна, увы, не все родовые истории заканчиваются так красиво, как начинались, так же как не все из них могут быть рассказаны. Вот несколько снимков приютившего нас "бунгало":
В бунгало был камин, шкуры, множество диковинных предметов, некоторые из которых можно разглядеть на снимках. Там, где я прикинулся викингом с кочергой из набора для камина снимок сделан без вспышки, оттого он такой красный (кстати, все фотографии есть как есть - ничего не фотошоплено).
Голые дюны имеют свойство перемещаться под действием ветра. В средневековье, когда естественный лес, постепенно покрывавший и сдерживающий движение дюн, был вырублен человеком, дюны снова пришли в движение. Для поселка Морское (Pilkoppen), который виден на следующей фотографии за Ольгой, у озера, нынешнее местоположение является уже третьим, два предыдущих погребены под дюнами. Такая участь постигла большинство посёлков косы, дюна могла за ночь проглотить посёлок, иногда вместе с жителями, которые не успели проснуться. В те времена двери в рыбацкие хижины были из двух половин, если ночью дюна двинулась, то из засыпаннного наполовину дома можно было спастить через верхнюю половинку двери.
В 18 веке инженеры научились укреплять дюны, укрощенной дюне нередко присваивали имя остановшего её ученого. Так получила название дюна Эфа, у подножия которой стоит поселок Морское.
А вот ещё вид на угрюмые песчанные дюны, пораждающие чудовищ типа меня с крышкой объектива в глазу.
Вот они, ползучие пески, которые уже не могут подпитываться с моря, ибо там выстроена человеком искусственная авандюна, отделяющая морское побережье косы от больших дюн её тела. Но свободные пески тихонько ползут в залив, отчего он со временем все мельчает, что тоже чревато экологической катастрофой, если человек снова не придумает что-нибудь. Можно поступить и на американский лад, они в своих национальных парках придерживаются стратегии невмешательства, говорят - nature-mother, и не трогают ничего оставляя главной хозяйкой природу.
Вот она, холодная сталь Куршского залива, угрюмо встречающая гибельные пески…
Следующие несколько снимков сделаны на дюне Мюллера (самая высокая на Российской половине косы). Мюллер не был ученым, остановившим дюну, он был прусским бароном, спонсировавшим работы по остановке этой дюны. На первом снимке я на вышке, за мною молодой лиственный лес, высаженный после пожара, далее хвойный, более древний и мощный. Надо сказать, что единственным растением, которое самостоятельно укрепляется на тонком почвенном коврике поверх песка дюн является сосна горная, остальные древесные породы, а в особенности лиственные едва ли способны без помощи человека осваивать пески. И человек помогает, строит клетки - «фашины», сеет в них корнистую траву, а уж после несколько-годичной подготовки высаживается, например, береза.
А вот так выглядит, находящаяся в нескольких километрах от морского берега нефтяная вышка Д6, не столь давнее творение лукойла и ещё одна угроза экологии Национального парка.
Оля скучает в наблюдательном домике, а я, обернувшись соколом, с небес щелкнул её соколиным глазом. У камня, на котором высечено имя Мюллера, стоит Алла Дмитриевна Шульц, водившая нас по дюнам и рассказавшая много интересного. Несколько лет назад в болоте у подножия дюны Алла обнаружила этот камень, на котором полторы сотни лет назад увековечили мецената. Далее на горе шахматный лес, и перспектива Куршской косы, уходящей в туманную литовскую половину.
Вторую неделю пребывания на косе стояла абсолютно ясная погода, октябрьское купание в бодрящей балтийской воде иногда казалось летним. Какова перспектива, километры морского побережья и ни единого человечка!
Хотя нет, был какой-то теневой человечек, Оля разглядела его и смело идет знакомиться.
Знакомство Оли и пляшущего теневого человечка.
Раз уж Оля знакомилась с пляшущим человечком, я решил не отставать и познакомился с бомбой в белой шапочке.
А это наша «сковородка» - раковина-углубление на вершине авандюны, ветром не продувается, лежишь под Солнцем как на сковородке, нагрелся, бежишь с авандюны вниз, прыгаешь в море.
Ещё кое-что из того, что попадалось во время прогулок:
Хромая олениха, которую дети кормили яблоками
Лебеди в лагунах залива, то плавающие вверхдном по зыбкому небу,
то заглядывающие под камыш,
универсальный медицинский молоточек - предмет первой необходимости в кабинете невропатолога, стоматолога, а может даже и гинеколога,
телега, обросшая цветами, пока лошадь ушла покурить,
ну и цветничок, видимо той самой старушки, у которой некогда в услужении был карлик нос,
а сейчас остался только обмяукавший нас сторожевой кот, да и тот без сапог.
Вы что, правда, дочитали до конца?
Светка, ты там говорила, что я пишу - зануднее некуда? Вишь, человек до конца дочитал, чё, съела? ))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))