Допрос третьей степени с пристрастием. Пытка вторая - Людмила Синицына
С любезного согласия главного редактора журнала "ФанCity" Дианы Аранской выкладываю следующую беседу - на этот раз с Людмилой Синицыной, заведующей редакцией научно-фантастической литературы журнала "Наука и жизнь"
Авторов - молодых и талантливых - как скифов. «Тьмы, и тьмы, и тьмы…». А вот настоящих, высокопрофессиональных редакторов - раз, два и обчёлся. Поэтому буду сейчас пытать Людмилу Синицыну. Тем более, на одном из мастер-классов сам схлопотал от неё по первое число. «Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным» (с). Поэтому теперь всегда дома держу стилет в морозильнике…
[А вот и сама беседа...]1. Вы по образованию - филолог. До «Науки и жизни», наверное, особенно не сталкивались, если не ошибаюсь, с наукой и техникой. Легко ли Вам было, особенно на первых порах, иметь дело со спецификой этого журнала?
- Поскольку я веду отдел, где печатаются литературные произведения, то с наукой и техникой имею только в научно-фантастических рассказах. Согласитесь, что это совсем другого рода наука и техника.
2. Теперь первый каверзный вопрос. Вы сами, если не ошибаюсь, давно ничего не пишете. Почему? Вы же - сильный и «стильный» автор.
- Самые интересные идеи в науке появляются на стыке. То же относится и к литературе. Сама по себе чистая фантастика тоже ограничена (да!) в средствах. А вот на пересечении жанров появляется огромное пространство. Трудно уйти от искушения разведать его.
И ещё один момент. Сами знаете, какое отношение было и остаётся к писателям-фантастам. Даже «великий и ужасный» Аркадий Стругацкий сетовал: многие собратья по перу соглашались: да, фантастику вы писать умеете. Но разве это литература?! А попробуйте написать реалистическую вещь - вот тогда и посмотрим.
И мне, конечно, тоже захотелось перейти Рубикон. Так появилось несколько вполне реалистических повестей. А потом я встретилась с замечательным этнографом Еленой Михайловной Пещеревой. Она ездила по Средней Азии, собирала «уходящую натуру», начиная с 20-х годов. Расшифровка записей, подготовка публикации («Белый путь» в журнале «Дружба народов» и книга «Звезды светят всем») оказалась очень интересным делом. Потом судьба свела меня ещё с одним замечательным человеком - Борисом Владимировичем Бибиковым - он учился актёрскому мастерству у Станиславского, дружил с Михаилом Чеховым, вместе со своей женой Ольгой Пыжовой (любимой актрисой Станиславского) выпустил театральные студии Татарстана, Каракалпакии, Туркмении, Таджикистана и многих других республик. Эти студии стали ядром национальных театров, которые действуют и по сей день, большая часть выпускников стали заслуженными и народными деятелями культуры. Подготовка книги «Театр и судьба» тоже заняла много времени. А я уже вошла во вкус документальных записок. И до сих пор продолжаю работать в этом интересном для меня жанре.
Последняя публикация «Шаг вправо, шаг влево…» (о путешествии в Камбоджу) вышла в американском журнале «Листья» с моими фотографиями. К этому времени фотография стала перетягивать к себе всё больше и больше. И сейчас я пишу только для того, чтобы опубликовать сделанные в разных городах, в разных странах фотографии. Последняя такая публикация «Огненное сердце праздника» («Наука и религия», 12, 2014) - статья о том, как отмечают канун Рождества в Сербии. А фотографии, сделанные во время поездки, напечатаны на обложке журнала.
3. Теперь поговорим о научной фантастике. Вам не кажется, что сейчас она сильно сдала позиции? И если так, то почему? Собственно говоря, это один из основных вопросов нашей беседы.
- Потому что и сама наука сдала позиции. Когда из науки уходит романтика поиска, отвага, самоотверженность, а на замену рыцарю без страха и упрёка приходит путь знающий, пусть очень умелый, но рыночный воротила, то и читатели, и авторы невольно обращаются к фэнтези, где остались рыцари и мужество.
4. Насколько строго, на Ваш взгляд, автор НФ произведения должен соблюдать точность деталей? На мой взгляд, если 95% читателей не могут заметить какие-то мелкие неточности, то это не так и страшно. А какое у Вас мнение?
- Согласна на 95% ...
5. Что для Вас первично, что слегка вторично в НФ рассказе. Эрудированность автора, точность в деталях или чисто литературное мастерство? На что Вы можете «закрыть глаза», на что - категорически нет.
- Инструкция к использованию холодильника или телевизора предельно точна. Но можем ли мы получить чувство удовольствия от такого рода чтения?
Любая литература - прежде всего переживание. А если нет характера, нет сюжета, нет неповторимой авторской речи - тогда что это? Конечно, главное - литература. Все остальное можно исправить, и технические ляпы (если на них не строится сюжет) в том числе.
6. Есть ли у вас в журнале практика «работы с автором»? Скажем, прислал Вам начинающий автор рассказ. Вы видите, что у автора есть способности, но пока он ещё «сыроват». Насколько подробные советы и рекомендации Вы ему можете дать?
- Сейчас почти все журналы отказываются вести подобную работу с автором, везде пишут эти ужасные слова: «Рукописи не возвращаются и не обсуждаются».
С одной стороны, понять можно. Раньше при любой редакции имелся штат рецензентов. Им раздавали «самотёк», горы присланных рукописей. И они вылавливали самое удачное, вели переписку с авторами. А редактор спокойно, без суеты готовил рукопись к сдаче. Сейчас заведующий отделом должен и тексты готовить, обсуждая с авторами, какие изменения надо внести, и следить за почтой, читать то, что присылают. Хоть разорвись. Иной раз такое цунами накрывает, что я даже прошу авторов прислать свои вещи через какое-то время, когда будет возможность прочесть без спешки.
Я очень хорошо помню, как начинала сама, поэтому стараюсь, если вижу, что автор подаёт надежды, объяснить, почему его рассказ нам не подошёл. Как правило, пишу, что наш отказ - ещё не означает, что произведение провальное. Что у каждого издания есть свой, как теперь принято говорить, формат, свои требования. И то, что не подошло одному, вполне может заинтересовать другое. Так произошло, например, с Юлией Галаниной. Я не знала, какой это интересный, яркий автор, что у неё уже вышли книги. Просто получила рассказ - явно не наш. Но рука, манера, интонация - уверенные, убедительные, сильные. Видно, что автор очень талантливый. У меня просто язык не поворачивался написать: «Ваше произведение нам не подошло». И Юля мне потом, когда мы с ней встретились, призналась, что впервые в жизни отказ её не огорчил, а вдохновил.
Более всего в жизни мне не хотелось бы, отправляя ответ писателю, отбить у него охоту сотрудничать с журналом. Не раз случалось так, что первая попытка заканчивается неудачно, как и вторая, третья, а четвёртая - в самую точку.
Случалось и наоборот. Первый рассказ - подошёл, а потом несколько попыток - и мимо. Но, повторяю, опять же: мимо того, что идёт у нас. А в другом издании они пройдут.
Есть несколько авторов, которых я знаю давно, за которыми слежу пристрастно, с интересом, очень надеюсь, что их мяч попадёт в наши ворота… У меня настроение поднимается, когда я пишу: «Ставим в номер!».
Хотелось бы, чтобы авторы помнили: каждый заведующий отделом, каждый редактор спит и видит, что он открыл нового писателя, который сохранит верность журналу на долгие годы.
Но всякое издание - коллективное дело. Иной раз коллективизм в этом деле вредит. Потому что вкусы у всех разные. Главному редактору нравится что-то одно, замам - другое, членам редколлегии - третье. В какой-то степени - это лебедь, рак и щука. Вот почему выбор произведения такое сложное дело.
7. Продолжая предыдущий вопрос. Когда-то, очень давно… мы с Вами ещё помним это время, были всякие литературные курсы, у начинающего автора была возможность где-то учиться писательскому мастерству. А что сейчас ему делать?
- Сейчас это тоже есть. Например, конвент «Созвездие «Аю-Даг», где мы с вами пересекались. Насколько я знаю, такие семинары и обсуждения ведёт Володихин в Подмосковье, в Питере что-то устраивают в таком же роде. Но я не так часто езжу на разные конвенты и семинары. Поэтому могу судить только о тех, где побывала лично. И мне кажется, что автор при желании сможет «выжать» максимум. Надо подходить, расспрашивать, обсуждать. Никто ведь не откажется поговорить подробнее о рассказе. Нам тоже не хватает времени сказать всё. И тоже хочется неторопливой беседы. Мы ведь не судьи. И не стремимся вынести вердикт.
8. Сам был на двух мастер-классах, которые Вы проводили вместе с Дмитрием Федотовым. На каждого автора у Вас было минут по 10-15, конечно, это очень мало. А вот самое для меня ценное - те редакторские пометки, которые Вы оставляли в тексте рассказа. Каким лично Вам представляется мастер-класс, близкий к некому идеалу?
- Идеально проходили мастер-классы в Малеевке и в Дубултах, в советское время. Когда авторов приглашали за государственный счёт, им оплачивали и гостиницу, и проживание. Обсуждения проходили дней десять, если мне память не изменяет. Но не меньше. Каждое произведение обсуждали полдня. Разбирали по косточкам.
Но был и минус. Тогда у авторов почти не было возможности печататься.
Хотелось бы, чтобы каждый писатель имел возможность привозить на обсуждение то, что ему самому по душе, что ему ближе. Чтобы во время обсуждения отмечали не только слабые моменты, чтобы присутствующие предлагали варианты, КАК можно решить ту или иную авторскую задачу, а потом переработанные повести или рассказы издавались. Но, боюсь, что жить в эту прекрасную…
9. Поскольку как редактор Вы имеет дело в основном с малой формой - рассказами, давайте сейчас подробнее о них поговорим. Не считаете ли Вы, что сейчас малая форма находится «в загоне»? Стеллажи в книжных магазинах заставлены романами, а вот сборник хороших рассказов купить сложно. Вы согласны с утверждением, что рассказы не пользуются спросом?
- Категорически не согласна. Это какое-то выдуманное утверждение, навязанное лет пятнадцать-двадцать назад распространителями.
В сборнике читатель всегда может найти несколько рассказов, который ему ближе, которые ложатся на душу. Сборник можно читать в разное время, то с начала, то с конца. И даже перечитывать. У каждого рассказа своё настроение. Одним словом, я за рассказ.
10. По мнению Игоря Минакова, с которым беседовал в прошлый раз, у нас сейчас есть ряд авторов, не уступающих в мастерстве Брэдбери или Шекли. Вы с ним согласитесь? Назовите несколько имён наших современных авторов - мастеров короткого фантастического рассказа.
- Называть авторов не очень хочется, чтобы никого не обидеть. Один привлекает крепкой интригой, другой обладает хорошим чувством юмора, третий блестяще создаёт настроение… Ах, если бы нос Петра Петровича добавить к глазам Сергея Ивановича…!!!
11. Читаете ли Вы что-то в свободное время «для души», не связанное с работой? Ваши любимые авторы и любимые произведения?
- Так получается, что отдаю предпочтение научно-популярной литературе. Последнее, что прочла - «Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть» Себастьяна Сеунга и Франсуа де Вааль «Возникновение морали. В поисках человеческого у приматов». Не могла оторваться от книги Карла Циммера «Макромир» - о кишечной палочке. Стараюсь не пропустить новые книги Докинза.
12. Теперь очень спорное утверждение, не знаю, согласитесь ли Вы с ним. Вылавливать рассказы из «самотёка» - т.е. из потока рассказов, присылаемых в редакцию, становится все сложнее и сложнее. Неплохих рассказов - становится больше, а вот ярких, надолго запоминающихся - напротив, меньше. Вы согласны? Если да, то чем это можно объяснить?
- Мне кажется, что сейчас это происходит во всех видах искусства. Посмотрите, сколько художников выставляет работы на вернисажах?! Километрами. А сколько новых групп появляется? Я уж не говорю о количестве фильмов, о бесконечных сериалах. Сколько людей занимается фотографией. Средний уровень очень вырос во всех видах искусства. А шедевров везде мало. Это примета времени. Наверное, варится некий культурный бульон, из которого потом родится нечто неожиданное.
13. Теперь перейдём к Вашему главному увлечению. Не уверен, что большинству наших читателей известно Ваше мастерство как фотографа, точнее, фотохудожника. Как давно Вы увлеклись фотографией? Почему?
- Фотография дарит возможность работать в ином темпо-ритме. Над рассказом можно биться месяц, два, допишешь, прочитаешь, и понимаешь, что не то. Откладываешь. Проходит полгода, год и вдруг осеняет: вот как надо было! Все очень-очень медленно. Цифровая фотография - уникальная возможность увидеть почти мгновенно результат. Тут: либо пан, либо пропал! Конечно, и в фотографии иной раз месяцами ловишь нужный момент. Однако в самом процессе ловли прекрасного мгновения - для меня больше драйва. Это, видимо, как у марафонцев и спринтеров.
А ещё фотография почти напрямую работает с подсознанием. Ведь чтобы поймать тот самый «решающий момент», про который первым сказал великий Картье Брессон, нельзя ничего выстроить заранее. Этот момент случается не тогда, когда ты его ждёшь. Он приходит неизвестно откуда и уходит неизвестно когда. Поэтому надо открыться пространству. И палец нажмёт на спуск, когда ты ещё ничего не успел подумать. Это диктует подсознание.
14. Что даёт Вам это увлечение? Фотография для Вас - лучший отдых, возможность какой-то самореализации или ещё что-то?
- Отдыхом это никак не назовёшь. Я каждый день выхожу, как охотник. Потому что стрит-фото (фото, сделанное на улице или в каком-то общественном месте) требует близкой дистанции и быстрой реакции. Оно требует известного насилия над собой - ведь надо нарушить границу своего и чужого пространства, войти в него, наставив объектив на человека, который ещё неизвестно как на это отреагирует.
С выдуманным персонажем можно обращаться относительно свободно. Он не накричит на тебя, не бросится с кулаками, в лучшем случае - «выйдет против твоей воли замуж».
Фотография имеет дело с реальностью напрямую.
Надо мгновенно понять, что за человек перед тобой, чем закончится съёмка. И найти способ погасить негативную реакцию.
Мне нравится реальность превращать в некий параллельный мир. Когда самое обычное на фотографии на какой-то миг вызывает лёгкое остолбенение «Ой, что это?!». Когда мне пишут в ЖЖ, в ФотоКто или на другом сайте: «Я не сразу догадался, что такое вы сняли», - для меня лучшая похвала.
Так что я продлеваю свою любовь к фантастике в другом жанре. Только и всего
15. В конце беседы - традиционный для журнала вопрос. Ваши пожелания читателям нашего журнала.
- Читать всегда, читать везде…и ваш журнал в том числе.
16. Ну а теперь уже мой традиционный вопрос. О чём я не догадался Вас спросить? Какой самый интересный вопрос не задал?
- Почему люди вообще пишут фантастику? Понятно, почему это происходило во времена Свифта, Эдгара По или даже Уэллса. А в наше время столько фантастического происходит каждый день!!! Мы пережили такие перемены, которых хватило бы на две-три сотни лет в былые времена. И всё равно… потребность прорвать (как на той известной гравюре, где человек выглядывает за край мира) невидимую преграду, отделяющую мир существующий от придуманного, остаётся какой-то насущной потребностью. Может быть, она заложена у нас в генах? Ведь первые произведения - это сказки или миф, но суть та же - фантастика. То есть, это самый первый жанр, который освоил человек. А значит, фантастика будет жить вечно, какие бы периоды спада она ни переживала.
З.Ы. Ну а если кто не догадался, то в качестве иллюстраций здесь - фотоработы Людмилы Синицыной.
Авторов - молодых и талантливых - как скифов. «Тьмы, и тьмы, и тьмы…». А вот настоящих, высокопрофессиональных редакторов - раз, два и обчёлся. Поэтому буду сейчас пытать Людмилу Синицыну. Тем более, на одном из мастер-классов сам схлопотал от неё по первое число. «Месть - это блюдо, которое нужно подавать холодным» (с). Поэтому теперь всегда дома держу стилет в морозильнике…
[А вот и сама беседа...]1. Вы по образованию - филолог. До «Науки и жизни», наверное, особенно не сталкивались, если не ошибаюсь, с наукой и техникой. Легко ли Вам было, особенно на первых порах, иметь дело со спецификой этого журнала?
- Поскольку я веду отдел, где печатаются литературные произведения, то с наукой и техникой имею только в научно-фантастических рассказах. Согласитесь, что это совсем другого рода наука и техника.
2. Теперь первый каверзный вопрос. Вы сами, если не ошибаюсь, давно ничего не пишете. Почему? Вы же - сильный и «стильный» автор.
- Самые интересные идеи в науке появляются на стыке. То же относится и к литературе. Сама по себе чистая фантастика тоже ограничена (да!) в средствах. А вот на пересечении жанров появляется огромное пространство. Трудно уйти от искушения разведать его.
И ещё один момент. Сами знаете, какое отношение было и остаётся к писателям-фантастам. Даже «великий и ужасный» Аркадий Стругацкий сетовал: многие собратья по перу соглашались: да, фантастику вы писать умеете. Но разве это литература?! А попробуйте написать реалистическую вещь - вот тогда и посмотрим.
И мне, конечно, тоже захотелось перейти Рубикон. Так появилось несколько вполне реалистических повестей. А потом я встретилась с замечательным этнографом Еленой Михайловной Пещеревой. Она ездила по Средней Азии, собирала «уходящую натуру», начиная с 20-х годов. Расшифровка записей, подготовка публикации («Белый путь» в журнале «Дружба народов» и книга «Звезды светят всем») оказалась очень интересным делом. Потом судьба свела меня ещё с одним замечательным человеком - Борисом Владимировичем Бибиковым - он учился актёрскому мастерству у Станиславского, дружил с Михаилом Чеховым, вместе со своей женой Ольгой Пыжовой (любимой актрисой Станиславского) выпустил театральные студии Татарстана, Каракалпакии, Туркмении, Таджикистана и многих других республик. Эти студии стали ядром национальных театров, которые действуют и по сей день, большая часть выпускников стали заслуженными и народными деятелями культуры. Подготовка книги «Театр и судьба» тоже заняла много времени. А я уже вошла во вкус документальных записок. И до сих пор продолжаю работать в этом интересном для меня жанре.
Последняя публикация «Шаг вправо, шаг влево…» (о путешествии в Камбоджу) вышла в американском журнале «Листья» с моими фотографиями. К этому времени фотография стала перетягивать к себе всё больше и больше. И сейчас я пишу только для того, чтобы опубликовать сделанные в разных городах, в разных странах фотографии. Последняя такая публикация «Огненное сердце праздника» («Наука и религия», 12, 2014) - статья о том, как отмечают канун Рождества в Сербии. А фотографии, сделанные во время поездки, напечатаны на обложке журнала.
3. Теперь поговорим о научной фантастике. Вам не кажется, что сейчас она сильно сдала позиции? И если так, то почему? Собственно говоря, это один из основных вопросов нашей беседы.
- Потому что и сама наука сдала позиции. Когда из науки уходит романтика поиска, отвага, самоотверженность, а на замену рыцарю без страха и упрёка приходит путь знающий, пусть очень умелый, но рыночный воротила, то и читатели, и авторы невольно обращаются к фэнтези, где остались рыцари и мужество.
4. Насколько строго, на Ваш взгляд, автор НФ произведения должен соблюдать точность деталей? На мой взгляд, если 95% читателей не могут заметить какие-то мелкие неточности, то это не так и страшно. А какое у Вас мнение?
- Согласна на 95% ...
5. Что для Вас первично, что слегка вторично в НФ рассказе. Эрудированность автора, точность в деталях или чисто литературное мастерство? На что Вы можете «закрыть глаза», на что - категорически нет.
- Инструкция к использованию холодильника или телевизора предельно точна. Но можем ли мы получить чувство удовольствия от такого рода чтения?
Любая литература - прежде всего переживание. А если нет характера, нет сюжета, нет неповторимой авторской речи - тогда что это? Конечно, главное - литература. Все остальное можно исправить, и технические ляпы (если на них не строится сюжет) в том числе.
6. Есть ли у вас в журнале практика «работы с автором»? Скажем, прислал Вам начинающий автор рассказ. Вы видите, что у автора есть способности, но пока он ещё «сыроват». Насколько подробные советы и рекомендации Вы ему можете дать?
- Сейчас почти все журналы отказываются вести подобную работу с автором, везде пишут эти ужасные слова: «Рукописи не возвращаются и не обсуждаются».
С одной стороны, понять можно. Раньше при любой редакции имелся штат рецензентов. Им раздавали «самотёк», горы присланных рукописей. И они вылавливали самое удачное, вели переписку с авторами. А редактор спокойно, без суеты готовил рукопись к сдаче. Сейчас заведующий отделом должен и тексты готовить, обсуждая с авторами, какие изменения надо внести, и следить за почтой, читать то, что присылают. Хоть разорвись. Иной раз такое цунами накрывает, что я даже прошу авторов прислать свои вещи через какое-то время, когда будет возможность прочесть без спешки.
Я очень хорошо помню, как начинала сама, поэтому стараюсь, если вижу, что автор подаёт надежды, объяснить, почему его рассказ нам не подошёл. Как правило, пишу, что наш отказ - ещё не означает, что произведение провальное. Что у каждого издания есть свой, как теперь принято говорить, формат, свои требования. И то, что не подошло одному, вполне может заинтересовать другое. Так произошло, например, с Юлией Галаниной. Я не знала, какой это интересный, яркий автор, что у неё уже вышли книги. Просто получила рассказ - явно не наш. Но рука, манера, интонация - уверенные, убедительные, сильные. Видно, что автор очень талантливый. У меня просто язык не поворачивался написать: «Ваше произведение нам не подошло». И Юля мне потом, когда мы с ней встретились, призналась, что впервые в жизни отказ её не огорчил, а вдохновил.
Более всего в жизни мне не хотелось бы, отправляя ответ писателю, отбить у него охоту сотрудничать с журналом. Не раз случалось так, что первая попытка заканчивается неудачно, как и вторая, третья, а четвёртая - в самую точку.
Случалось и наоборот. Первый рассказ - подошёл, а потом несколько попыток - и мимо. Но, повторяю, опять же: мимо того, что идёт у нас. А в другом издании они пройдут.
Есть несколько авторов, которых я знаю давно, за которыми слежу пристрастно, с интересом, очень надеюсь, что их мяч попадёт в наши ворота… У меня настроение поднимается, когда я пишу: «Ставим в номер!».
Хотелось бы, чтобы авторы помнили: каждый заведующий отделом, каждый редактор спит и видит, что он открыл нового писателя, который сохранит верность журналу на долгие годы.
Но всякое издание - коллективное дело. Иной раз коллективизм в этом деле вредит. Потому что вкусы у всех разные. Главному редактору нравится что-то одно, замам - другое, членам редколлегии - третье. В какой-то степени - это лебедь, рак и щука. Вот почему выбор произведения такое сложное дело.
7. Продолжая предыдущий вопрос. Когда-то, очень давно… мы с Вами ещё помним это время, были всякие литературные курсы, у начинающего автора была возможность где-то учиться писательскому мастерству. А что сейчас ему делать?
- Сейчас это тоже есть. Например, конвент «Созвездие «Аю-Даг», где мы с вами пересекались. Насколько я знаю, такие семинары и обсуждения ведёт Володихин в Подмосковье, в Питере что-то устраивают в таком же роде. Но я не так часто езжу на разные конвенты и семинары. Поэтому могу судить только о тех, где побывала лично. И мне кажется, что автор при желании сможет «выжать» максимум. Надо подходить, расспрашивать, обсуждать. Никто ведь не откажется поговорить подробнее о рассказе. Нам тоже не хватает времени сказать всё. И тоже хочется неторопливой беседы. Мы ведь не судьи. И не стремимся вынести вердикт.
8. Сам был на двух мастер-классах, которые Вы проводили вместе с Дмитрием Федотовым. На каждого автора у Вас было минут по 10-15, конечно, это очень мало. А вот самое для меня ценное - те редакторские пометки, которые Вы оставляли в тексте рассказа. Каким лично Вам представляется мастер-класс, близкий к некому идеалу?
- Идеально проходили мастер-классы в Малеевке и в Дубултах, в советское время. Когда авторов приглашали за государственный счёт, им оплачивали и гостиницу, и проживание. Обсуждения проходили дней десять, если мне память не изменяет. Но не меньше. Каждое произведение обсуждали полдня. Разбирали по косточкам.
Но был и минус. Тогда у авторов почти не было возможности печататься.
Хотелось бы, чтобы каждый писатель имел возможность привозить на обсуждение то, что ему самому по душе, что ему ближе. Чтобы во время обсуждения отмечали не только слабые моменты, чтобы присутствующие предлагали варианты, КАК можно решить ту или иную авторскую задачу, а потом переработанные повести или рассказы издавались. Но, боюсь, что жить в эту прекрасную…
9. Поскольку как редактор Вы имеет дело в основном с малой формой - рассказами, давайте сейчас подробнее о них поговорим. Не считаете ли Вы, что сейчас малая форма находится «в загоне»? Стеллажи в книжных магазинах заставлены романами, а вот сборник хороших рассказов купить сложно. Вы согласны с утверждением, что рассказы не пользуются спросом?
- Категорически не согласна. Это какое-то выдуманное утверждение, навязанное лет пятнадцать-двадцать назад распространителями.
В сборнике читатель всегда может найти несколько рассказов, который ему ближе, которые ложатся на душу. Сборник можно читать в разное время, то с начала, то с конца. И даже перечитывать. У каждого рассказа своё настроение. Одним словом, я за рассказ.
10. По мнению Игоря Минакова, с которым беседовал в прошлый раз, у нас сейчас есть ряд авторов, не уступающих в мастерстве Брэдбери или Шекли. Вы с ним согласитесь? Назовите несколько имён наших современных авторов - мастеров короткого фантастического рассказа.
- Называть авторов не очень хочется, чтобы никого не обидеть. Один привлекает крепкой интригой, другой обладает хорошим чувством юмора, третий блестяще создаёт настроение… Ах, если бы нос Петра Петровича добавить к глазам Сергея Ивановича…!!!
11. Читаете ли Вы что-то в свободное время «для души», не связанное с работой? Ваши любимые авторы и любимые произведения?
- Так получается, что отдаю предпочтение научно-популярной литературе. Последнее, что прочла - «Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть» Себастьяна Сеунга и Франсуа де Вааль «Возникновение морали. В поисках человеческого у приматов». Не могла оторваться от книги Карла Циммера «Макромир» - о кишечной палочке. Стараюсь не пропустить новые книги Докинза.
12. Теперь очень спорное утверждение, не знаю, согласитесь ли Вы с ним. Вылавливать рассказы из «самотёка» - т.е. из потока рассказов, присылаемых в редакцию, становится все сложнее и сложнее. Неплохих рассказов - становится больше, а вот ярких, надолго запоминающихся - напротив, меньше. Вы согласны? Если да, то чем это можно объяснить?
- Мне кажется, что сейчас это происходит во всех видах искусства. Посмотрите, сколько художников выставляет работы на вернисажах?! Километрами. А сколько новых групп появляется? Я уж не говорю о количестве фильмов, о бесконечных сериалах. Сколько людей занимается фотографией. Средний уровень очень вырос во всех видах искусства. А шедевров везде мало. Это примета времени. Наверное, варится некий культурный бульон, из которого потом родится нечто неожиданное.
13. Теперь перейдём к Вашему главному увлечению. Не уверен, что большинству наших читателей известно Ваше мастерство как фотографа, точнее, фотохудожника. Как давно Вы увлеклись фотографией? Почему?
- Фотография дарит возможность работать в ином темпо-ритме. Над рассказом можно биться месяц, два, допишешь, прочитаешь, и понимаешь, что не то. Откладываешь. Проходит полгода, год и вдруг осеняет: вот как надо было! Все очень-очень медленно. Цифровая фотография - уникальная возможность увидеть почти мгновенно результат. Тут: либо пан, либо пропал! Конечно, и в фотографии иной раз месяцами ловишь нужный момент. Однако в самом процессе ловли прекрасного мгновения - для меня больше драйва. Это, видимо, как у марафонцев и спринтеров.
А ещё фотография почти напрямую работает с подсознанием. Ведь чтобы поймать тот самый «решающий момент», про который первым сказал великий Картье Брессон, нельзя ничего выстроить заранее. Этот момент случается не тогда, когда ты его ждёшь. Он приходит неизвестно откуда и уходит неизвестно когда. Поэтому надо открыться пространству. И палец нажмёт на спуск, когда ты ещё ничего не успел подумать. Это диктует подсознание.
14. Что даёт Вам это увлечение? Фотография для Вас - лучший отдых, возможность какой-то самореализации или ещё что-то?
- Отдыхом это никак не назовёшь. Я каждый день выхожу, как охотник. Потому что стрит-фото (фото, сделанное на улице или в каком-то общественном месте) требует близкой дистанции и быстрой реакции. Оно требует известного насилия над собой - ведь надо нарушить границу своего и чужого пространства, войти в него, наставив объектив на человека, который ещё неизвестно как на это отреагирует.
С выдуманным персонажем можно обращаться относительно свободно. Он не накричит на тебя, не бросится с кулаками, в лучшем случае - «выйдет против твоей воли замуж».
Фотография имеет дело с реальностью напрямую.
Надо мгновенно понять, что за человек перед тобой, чем закончится съёмка. И найти способ погасить негативную реакцию.
Мне нравится реальность превращать в некий параллельный мир. Когда самое обычное на фотографии на какой-то миг вызывает лёгкое остолбенение «Ой, что это?!». Когда мне пишут в ЖЖ, в ФотоКто или на другом сайте: «Я не сразу догадался, что такое вы сняли», - для меня лучшая похвала.
Так что я продлеваю свою любовь к фантастике в другом жанре. Только и всего
15. В конце беседы - традиционный для журнала вопрос. Ваши пожелания читателям нашего журнала.
- Читать всегда, читать везде…и ваш журнал в том числе.
16. Ну а теперь уже мой традиционный вопрос. О чём я не догадался Вас спросить? Какой самый интересный вопрос не задал?
- Почему люди вообще пишут фантастику? Понятно, почему это происходило во времена Свифта, Эдгара По или даже Уэллса. А в наше время столько фантастического происходит каждый день!!! Мы пережили такие перемены, которых хватило бы на две-три сотни лет в былые времена. И всё равно… потребность прорвать (как на той известной гравюре, где человек выглядывает за край мира) невидимую преграду, отделяющую мир существующий от придуманного, остаётся какой-то насущной потребностью. Может быть, она заложена у нас в генах? Ведь первые произведения - это сказки или миф, но суть та же - фантастика. То есть, это самый первый жанр, который освоил человек. А значит, фантастика будет жить вечно, какие бы периоды спада она ни переживала.
З.Ы. Ну а если кто не догадался, то в качестве иллюстраций здесь - фотоработы Людмилы Синицыной.