Цитата дня:
"Сегодня официально оглашена причина взрыва 2013-07-02 ракеты «Протон-М». Три из шести датчиков угловых скоростей в ней установлены перевёрнутыми на 180°. Форма датчика исключает такую установку: их затолкали в гнёзда силой, заметно деформируя. Такую ошибку довольно трудно трижды повторить случайно."
"После заседания ВПК Окунев предложил мне лететь домой самолетом. Билеты взяли на утро следующего дня. Самолет по расписанию должен был вылететь в 9.40. Было воскресенье, посадка прошла нормально. Заняли места, сидим, ждем взлета. Но тут по радио сообщили, что рейс задерживается по техническим причинам.
Подогнали трап, по нему в самолет зашли два молодых паренька в клетчатых рубашках, подняли коврик в середине салона, открыли люк, залезли внутрь открывшегося отсека, покопались там, вытащили трехкиловаттный преобразователь напряжения и понесли его куда-то… Я знал этот преобразователь, так как мы точно такие устанавливали у себя на опытной машине. Минут через 15-20 пареньки появились вновь, видимо, с другим преобразователем, снова залезли в люк, и я услышал какие-то удары. Заглянув сверху, я увидел, что они загоняют преобразователь в нишу: один - ногами, а другой - плоскогубцами. Я не выдержал и крикнул: «Что вы делаете?!»
Отобрав у них переноску, я понял, в чем было дело, и сказал: «Вы неправильно поставили рамку, ее надо повернуть на 180 град., так как на одной стороне у нее отверстие, а на стеллаже штырь, а у вас отверстие с другой стороны. Вылезайте и переставляйте». Но они попросили меня помочь им сделать эту перестановку, не вылезая. Я согласился, хотя потом и пожалел об этом, так как у них вниз стали падать гайки, шайбы, еще что-то. Наконец, преобразователь установили на место, поставили щиток, закрыли люк, постелили коврик. Никто у них работу не проверил, хотя до этого щиток был опломбирован в нескольких местах. Завели двигатели, поднялись, полетели. Я сказал рядом сидящему И.В. Окуневу: «Хорошо, что это случилось на месте. А ведь в Ту-104 таких преобразователей 120!»
За весь полет директор не проронил ни слова. И только когда в Свердловске мы вошли в аэровокзал, он промолвил: «Нет, все-таки лучше ездить поездом, в хорошей компании». После этого случая И.В. Окунев на самолете больше никогда не летал…
...Случались «декадники» и с необычными вопросами, об одном из которых хочется сказать особо. В зале были расставлены столы, на них разложены «предметы», изъятые охраной на проходной. Там оказались: самодельные пистолеты и револьверы, ножи, поршни, поршневые кольца и другие поделки; пистолеты по конструкции и качеству изготовления - лучшие в области.
Более всего меня удивил герметичный корпус к коляске мотоцикла. Сделан он был очень аккуратно. Авторство - за осепоковочным цехом. Этот цех изготовлял на семитонном молоте только одну деталь - вагонную ось, а тут - коляска! Директор обратился к начальнику цеха: «Московских, ведь если бы я поручил тебе делать эту коляску, ты бы начал отнекиваться до тех пор, пока тебя не хватила бы кондрашка... Я бы, конечно, все равно заставил тебя эту коляску делать, но ведь ты у меня под это дело наверняка бы выклянчил дополнительно к штату минимум 50 конструкторов да еще технологов всяких...»
Главные конструкторы других заводов жаловались на невнимание к новой технике их директоров и завидовали мне. В связи с этим я спросил как-то Окунева: «Почему вы идете на трудности и риск срыва программы, связанные с внедрением новых машин?» Он ответил: «Во-первых, я патриот завода и его маркой дорожу. По танкам я хочу быть впереди Харькова. Во-вторых, если мы не будем внедрять новую технику, я не смогу держать завод экономически».
Последняя фраза Окунева требует разъяснения. Сейчас все неудачи в экономике и отставании в техническом прогрессе связывают с созданной Сталиным административно-командной системой. На первый взгляд покажется странным, но до 1965 г. она работала четко и давала положительные результаты. Тогда ежегодно в феврале директивным порядком нормы выработки ужесточались на 15%. Если за изготовление какой-то детали платили, например, один рубль, то с 1 марта уже 85 копеек, а в следующем году 72 копейки и т.д. Анатолий Васильевич Колесников как-то при очередном снижении расценок пошутил: «Яуже много лет работаю на заводе, нормы каждый год ужесточаются, теперь завод за танки должен еще доплачивать, а не получать деньги». Чтобы завод работал с прибылью, шли двумя путями: снижали трудоемкость изготовления за счет внедрения нового, более производительного оборудования или внедряли в производство новые образцы, закладывая в нормы «жирок» для их дальнейшего ужесточения. Например, трудоемкость изготовления танков Т-55 и Т-62 была практически одинаковая, а в связи с улучшением боевых характеристик последнего цена на него была на 15% выше, чем на танк Т-55.
уместно сказать несколько слов о совнархозах.
С введением этих новых структур регионального управления мы сразу же ощутили большую разницу с бывшими министерствами, в которых процветали чванство, высокомерие и волокита. Например, в Министерстве оборонной промышленности кабинеты министра и его заместителей находились даже в отдельном крыле здания, при входе в которое был установлен специальный пост охраны, и попасть туда можно было только с соответствующей отметкой в пропуске.
Совнархозы же сразу подкупали своей доступностью. Работали они как-то по-домашнему, что ли. В Свердловском совнархозе вначале вообще не было пропускного режима. Его ввели позднее, да и то главным образом для того, чтобы не пускать в совнархозовскую столовую посторонних едоков.
С введением совнархозов стали ближе, роднее друг другу предприятия различных отраслей региона. Живее пошел обмен опытом. Во многих совнархозах поддерживалось стремление предприятий к научно-техническому прогрессу и созданию новой техники и технологий. Только заводами нашего - Свердловского - СНХ мы могли изготовить и укомплектовать любой танк... Главным же в совнархозах, по моему мнению, было то, что их основу составляли новые люди, специалисты, пришедшие с производства. Я сильно сожалел, когда в 1965 г. совнархозы были распущены, и вновь возродилась структура централизованного управления народным хозяйством.
Здесь уместно коротко сказать о деятельности так называемых головных институтов отрасли. Как работают три из них, я хорошо знаю. В этих институтах в основном трудились умные люди, но сами институты часто оказывались неработоспособными, бесплодными организациями. Почему? Ведь они непосредственно не участвовали в разработке конструкторской документации на новые изделия и не внедряли их в производство. Основной задачей руководящих работников таких институтов было угодить всем в министерстве вплоть до последнего чиновника. Они стремились выполнять безоговорочно все распоряжения местных партийных органов. В связи с этим следили главным образом за тем, «куда ветер дует», и могли «научно» обосновать любую мысль, высказанную вышестоящим начальством. Министерства использовали работников своих головных институтов для составления всякого рода справок, а за счет штатов этих институтов часто содержали министерских работников.
Головные институты располагались в крупных городах, что давало им возможность перетягивать к себе с периферии конструкторов, технологов и других работников заводов. Вот и из нашего КБ в танковый НИИ переехали чудесные, талантливые конструкторы: И. Бушнев, Н. Изосимов, Ю. Ганчо, А. Скорняков, И. Хованов, С. Лоренцо и др. Встречая их, я с горечью замечал, как потускнели их глаза, а некоторые от скуки начали спиваться... Вот так портили себе жизнь и переставали приносить пользу государству молодые люди, лишившиеся настоящего дела.
Мало испытаний обходится без приключений. Не избежали их мы и в этот раз. Летом 1969 г. два «объекта 172» испытывались в жарких и пыльных условиях Средней Азии. В сентябре испытания завершились. Был заказан воинский эшелон для отправки танков в Нижний Тагил. Старшим эшелона назначили водителя-испытателя опытного цеха Б. Гордина. Здесь надо сказать, что у нас на заводе стало обычным, отправляя бригаду на испытания в Среднюю Азию, давать ей поручения по разного рода закупкам.
Обычно отъезжающим собирали деньги для покупки холодильников, которые залеживались в тамошних магазинах. Не была исключением и эта поездка. Закупили и поместили в теплушку эшелона, тщательно укрыв брезентом, 65 холодильников. Принимая у военного коменданта эшелон, Гордин не обнаружил ведерка для угля. Он возмутился и отказался принимать эшелон.
Комендант станции отправления пообещал позвонить коллеге на следующую станцию, сказав, что там эшелон обязательно укомплектуют недостающим ведром. Когда эшелон прибыл на следующую станцию, в теплушку вошел комендант с ведром, поднял брезент, увидел холодильники и вызвал сотрудника ОБХСС. Сотрудник ОБХСС принял решение отцепить теплушку от эшелона для выяснения: кому предназначены обнаруженные холодильники. Комендант станции запротестовал, мотивируя тем, что нельзя разрывать эшелон и оставлять танки без охраны.
Когда эшелон прибыл в Тагил, теплушку вместе с танками на территорию завода не пустили, отцепили на станции Смычка и опечатали, а потом полтора месяца вызывали на допрос работников завода, сдавших деньги на покупку злополучных холодильников. К счастью, никакой крамолы в этом не нашли. Вот что может наделать одно угольное ведерко.
Вскоре меня назначили председателем комиссии по рассмотрению деревянного макета нового танка у Попова. Замечаний было много, но одно было особое - по башне. Для того чтобы уменьшить массу танка, кировчане решили уменьшить высоту башни по бокам, в зоне экипажа, в результате чего в середине образовался прямоугольный выступ для пушки, который не позволял установить люки экипажа, как положено, большой осью поперек башни. Они же поставили люки так, что члены экипажа должны были садиться в танк и там поворачиваться на 90 град. Это сильно затрудняло вход и выход из машины.
Когда поднялся этот вопрос, Попов показал мне ГОСТ на размеры люка, которые соблюдены у них. В ответ, указав на дверь, я спросил: «Николай Сергеевич, дверь в вашем кабинете сделана по ГОСТу?» Он ответил: «Да». Я предложил ему перевернуть дверь на 90 град., а потом через нее выйти... На том обсуждение было закончено. Мы уехали, не утвердив макет.
В 1974 г. Генштаб заказал нам научно-исследовательскую работу по определению боевой эффективности наших танков, в результате которой составить таблицу коэффициентов военно-технического уровня по отношению к танку Т-55, приняв его коэффициент за единицу. Председатель НТК решил сам стать руководителем этой темы. Участниками этой работы стали два научно-исследовательских института и Военная академия бронетанковых войск. Срок на проведение этой НИР - два года. В течение этих двух лет Валентин Петрович периодически собирал исполнителей. Они о чем-то спорили, но решение было стандартным - продолжить работу. Я в этой работе не участвовал, так как не видел в ней никакой продуктивности: танки оставались такими, какими они есть.
Как-то вечером в воскресенье Дикий звонит мне и сообщает, что заболел, а в понедельник на десять часов назначено последнее заседание по этой теме, так как во вторник из Генштаба приедет полковник за таблицей коэффициентов. Он попросил меня провести это совещание и сделать таблицу для Генштаба.
Собрались мы в кабинете председателя НТК. Как и на предыдущих совещаниях, единого мнения не было. Я обнаружил, что большинство разногласий по сотым долям, поэтому предложил их не считать, а оставить только десятые. Присутствующие с моим предложением согласились. Оказалось, что почти все коэффициенты по каждому танку стали одинаковыми... Например, коэффициент танка Т-62 стал 1,1 у всех. После этого я спросил: «Кто знает, как выбирают Папу Римского?» Из присутствующих никто не знал. Я рассказал, что епископов-выборщиков запирают в комнате с печью и не выпускают до тех пор, пока из нее не пойдет дым, означающий, что Папа избран. Затем я сказал, что иду на обед, запру их, а потом выпущу после того, как они согласуют остальные пункты.
После обеда я открыл дверь и спросил, как идут дела. Они сказали, что согласованы все коэффициенты, кроме перспективного танка. Я рассказал исторический случай. Когда Суворов взял Измаил, к нему зашел в палатку адъютант и доложил, что Царица хочет знать, сколько убито турок? Он ему ответил: «Пиши больше, жалко что ли, этих басурманов?» Следуя Суворову, возьмем наибольшую цифру из всех предложенных, потому что из нас никто не знает, что это будет за танк и когда. Все согласились с моим предложением и пошли на обед. Я начисто переписал таблицу и отдал в печать. Через час она была отпечатана. Все участники ее завизировали. Я зашел к Бабаджаняну, он ее без замечаний утвердил. На следующий день таблица была в Генштабе. НИР была закончена в установленные сроки. Валентин Петрович сразу выздоровел и вышел на работу.
В декабре 1978 г. из Сирии пришла жалоба на некачественный ремонт танков, вернувшихся с наших ремонтных заводов. Потапов направил на ремонтные заводы группу офицеров, возложив на них ответственность за качество ремонта. В эту группу попал, конечно, и я, хотя НТК не имело никакого отношения к ремонтным работам.
Мне предстояло поехать на ремонтный завод в Киев. Начальником завода был Павел Агалович Панян, с которым мы учились в одном отделении в Академии и два года жили в одной комнате. Я и раньше знал, что он был хорошим организатором, обладал большой человечностью и высокой ответственностью за порученное дело. Для него мой приезд оказался неожиданным, а мне было неудобно искать у него какие-то грехи.
Поселился я в заводской гостинице и около 8 часов вечера пошел на завод, который работал в две смены. В цехах были чистота и порядок. В сборочном цехе я увидел на одном из корпусов в боевом отделении двух человек, которые, наклонив головы, хлопотали над подогревателем. Оказалось - он не заводился. Я даже пожалел их, зная, что в Сирии подогреватель вообще не нужен. Потом заглянул в моторное отделение и увидел, что некоторые трубки у радиаторов заглушены. Посмотрел все корпуса - на некоторых было то же самое.
На другое утро я говорю Папяну: «Павел. Над подогревателем трудятся, а радиаторы ставят ремонтные, как будто готовят танки в тундру, а не в Сирию». Он ответил, что это делается точно по инструкции, выпущенной ГБТУ. Я попросил его дать мне эту инструкцию. Она была сделана неправильно: в графе «допускается» перечислены детали и узлы худшего качества, чем в основной, хотя по правилам все должно быть наоборот. Прочитал строчку «радиатор»: в основной графе - 1-я категория, в графе «допускается» - 2-я категория. И так на всех деталях и узлах. Если собрать танк из деталей по графе «допускается», он вообще не сдвинется с места. Подписали эту «Инструкцию» начальник УПЗ Баженов, начальник управления эксплуатации и ремонта Лутовинов, а утвердил первый заместитель Потапова Мамонов. Я сказал Папяну: «Павел, мы старые друзья, не нарушай нашу дружбу, замени ремонтные радиаторы на новые». Он, конечно, мою просьбу выполнил.
Все отправленные представители, кроме меня, звонили периодически Потапову, хаяли руководителей заводов, хвалили свои действия. Я же, приехав из командировки, написал отчет: «В некачественных танках, поставленных в Сирию, виновата инструкция, которую выпустило управление начальника танковых войск». На этот отчет никакой реакции со стороны Потапова не последовало...
Однажды после проведения испытания опытной системы стабилизации отчет по результатам испытаний, как у нас было принято, завизировали все, в том числе и Славинский. Отчет отпечатали, я его подписал, всем приезжим членам комиссии отметил командировки. Дня через три после этого совершенно случайно встречаю в цехе иногородних командированных. Спрашиваю, почему до сих пор не уехали домой? Отвечают, что Славинский, ссылаясь на занятость, до сих пор не подписал отчета. Я органически не выносил административного куража над людьми, поэтому сразу позвонил старшему военпреду и попросил его вызвать Славинского в опытный цех.
Когда Славинский пришел, я спустился в комнату военпредов и сказал ему: «В ответ на ваши издевательства над людьми я сейчас запру вас в этой комнате и не выпущу до тех пор, пока не подпишите отчет!» Отчет тут же был подписан.
На другой день после обеда мне звонит секретарь парткома завода Хромов и рассказывает: «Ко мне пришел военпред Славинский и принес письмо в ЦК КПСС, в котором он обвиняет Вас в высказываниях, порочащих Н.С. Хрущева, Р.Я. Малиновского и других руководителей страны. До отправки письма он требует рассмотреть его на парткоме завода». Я посоветовал секретарю не обращать внимания на письмо, а от нападок Славинского пообещал защититься самостоятельно. Однако Хромов не решился последовать моему совету и на другой день собрал партком завода.
Зачитали письмо. Начиналось оно так: «Главный конструктор Уралвагонзавода, инженер-полковник Л.Н. Карцев всячески компрометирует Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева, Министра обороны, Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского и других руководителей ЦК КПСС». Далее шли «факты». Хромов спросил меня: « Что вы можете на это ответить?» Я встал и сказал: «Все письмо от начала до конца - ложь. Да, я не согласен с технической линией в танкостроении, которую поддерживает и аппарат ЦК КПСС. Об этом я открыто говорю, и за это готов нести ответственность. А личности Хрущева, Малиновского, их жизнь, характер, поведение меня абсолютно не интересуют». После моего выступления встал Славинский, вытащил из кармана какой-то блокнот, открыл его и начал читать: «Такого-то числа Л.Н. Карцев сказал, что Р.Я. Малиновскому нельзя доверять даже нянчить внуков». Затем он попытался зачитать другие аналогичные записи.
Но тут попросил слова член парткома Аркадий Иванович Стрельцов и взволнованно сказал: «Мы все знаем Карцева как прямого и принципиального человека, как патриота нашего завода и нашей страны, много сделавшего для укрепления обороноспособности государства. А тут какой-то Славинский хочет оклеветать его. Что это за блокнот? Что это за записи? Сколько времени собирал их автор? Сколько он копил их - год? два? У меня предложение: за клевету на Карцева вынести Словинскому строгий выговор с занесением в учетную карточку». Стрельцова поддержали и другие. Славянский побледнел, руки его стали дрожать. Тогда я встал и сказал: « Товарищи, Славинский, видимо, погорячился. Он решился на это после того, как позавчера у нас с ним произошел неприятный разговор. Я прошу его не наказывать. Уже само это обсуждение ему будет большим уроком». С моим предложением согласились.
Когда я вышел с заседания парткома, меня бросило в холодный пот. Я подумал: а если бы это был 1937-й год? Сколько погибло честных, преданных советской власти людей по доносам таких. Славинских...
Вскоре по моей просьбе Славинский был переведен военпредом в Ленинград. А когда через несколько лет я волею судьбы оказался его прямым начальником, я ни словом, ни действиями никогда не напоминал ему об этом случае.
На промышленных предприятиях конструкторы и технологи - также самый ущемленный народ. Управленцы выискивают себе какие-то повышенные ставки, дополнительные премии: за экспорт, запчасти, за новую технику и т.д. Я, например, за 16 лет работы главным конструктором не получил ни одной премии за выполнение квартальных планов по новой технике, хотя они постоянно перевыполнялись; до поры я даже и не догадывался, что такие премии существуют. И только перед отъездом из Нижнего Тагила я случайно узнал, что заводоуправление регулярно получало такие премии.
В 1974 г. за создание танка Т-72 группу товарищей удостоили Государственной премии СССР. К сожалению, основных авторов новых узлов и механизмов, на которых и был выстроен танк (Ю.А. Ковалева, Л.А. Вайсбурда, С.П. Петракова) в списке лауреатов почему-то не оказалось.
Танки Т-54, Т-55, Т-62 по нашей лицензии изготавливались и в других странах или продавались за границу. Никто из конструкторов не получил за это ни одной копейки..
Три танка
В середине 1976 г. член ЦК КПСС, главный конструктор Кировского завода в Ленинграде Н.С. Попов сумел убедить руководство страны принять на вооружение Советской Армии далеко не лучший танк Т-80. Прежде всего, обладая по сравнению с серийными танками Т-64А и Т-72 одинаковым вооружением, защищенностью и маневренностью, Т-80 имел (по результатам войсковых испытаний) значительно больший (в 1,6-1,8 раза) километровый расход топлива и, несмотря на увеличенное количество возимого топлива, - меньший на 25-30% запас хода.
В танке Т-80 использовано менее удачное, чем у Т-72, боевое отделение от танка Т-64А с вертикальной укладкой выстрелов, что в боевых условиях снижает живучесть танка и практически делает невозможным прямое общение экипажа с механиком-водителем и его эвакуацию в случае ранения. В этом танке применена несовершенная ходовая часть и т.д. В целом, танк Т-80 сложнее, дороже и ненадежнее танка Т-64А, не говоря уже о Т-72.
Н.С. Попов также поставил Т-80 на производство не в Ленинграде, а на Омском заводе, где, начиная с 1959 г., выпускали Т-55, дожидаясь, когда в Харькове будет готов новый танк. Этим «чудесам» способствовали в первую очередь Д.Ф. Устинов, заместитель председателя СМ СССР Л.В. Смирнов, заведующий промышленным отделом ЦК КПСС И.Ф. Дмитриев и другие чиновники высшего ранга при бездействии Л.И. Брежнева.
Танк Т-64, предшественник Т-64А, массой 36 т начал разрабатываться на Харьковском заводе им. Малышева с 1952 г. Для этого на заводе было создано новое конструкторское бюро во главе с профессором Чаромским, проектировавшее двухтактный двигатель, и построен новый большой цех для производства силовых установок.
К 1960 г. было изготовлено несколько опытных танков «объект 430». В серийное производство этот образец не передавался из-за неудовлетворительной надежности, особенно двигателя и ходовой части, а также отсутствия новых систем и оборудования, которые уже были внедрены в Нижнем Тагиле на серийных танках Т-54А, Т-54Б, Т-55 и Т-62.
На базе опытного «объекта 430» был разработан танк Т-64 («объект 432»), который поступил на вооружение в 1967 г. Он вооружался гладкоствольной пушкой калибра 115 мм, стоявшей также на танке Т-62, но с раздельным заряжанием и автоматом заряжания конвейерного типа.
Танк Т-64 предполагалось запустить в серию на всех танковых заводах. По постановлению СМ СССР 1967 г. планировалось изготовить в 1970 г. по 40 этих танков в Нижнем Тагиле и в Омске, а в Челябинске - 25. Реально же «шестьдесятчетверка» выпускалась только в Харькове, да и то в весьма ограниченных количествах. В производстве танк оказался очень сложным, а войсковая эксплуатация показала его низкую надежность. Наконец, в 1972 г. был принят на вооружение танкТ-64А со 125-мм пушкой, разработанный на базе Т-64 и выпускавшийся в Харькове до развала СССР.
В танк Т-64А еще с момента создания «объекта 430» была заложена основная идея - меньшая масса и минимальный внутренний объем. Она и привела к бесперспективности этого танка, так как двигатель, ходовая часть и другие узлы и механизмы работали на пределе своих возможностей, не имея запаса прочности. Тяжело было и экипажу из-за кабинной укладки выстрелов.
Здесь уместно отметить, что некоторые наши «специалисты» считают танк Т-72 всего лишь модификацией Т-64А, что, мягко выражаясь, не корректно. На самом деле у этих танков одинакова только пушка.
Танк Т-72, принятый на вооружение Советской Армии 7 августа 1973 г., предназначался для массового производства на существующих заводах и оборудовании. В нем была реализована идея надежности машины в целом, внедрены улучшенные условия обитаемости для экипажа. В конструкции Т-72 удалось заложить значительный резерв для модернизации и создания на его базе специальных машин. Этот танк был создан для боя. Неоспоримые достоинства Т-72 по достоинству оценили специалисты всего мира - эта боевая машина признана лучшим и самым массовым танком второй половины XX века.
Конструкторы Уралвагонзавода, работая практически на одном энтузиазме, создали по тем временам лучшие в мире по боевым и эксплуатационным показателям танки Т-55, Т-62, Т-72. Много умения и труда вложили специалисты КБ, чтобы сделать танки технологичными в изготовлении, приспособленными к массовому производству.
Воспользовавшись относительной простотой и дешевизной этих боевых машин, руководители государства принимали необдуманные решения. Танки стали производить в необоснованно больших количествах. В результате этого напрасно были затрачены труд многих тысяч людей и большие материальные средства, что отчасти способствовало развалу государства.
Страна оказалась в тупике, залезла в колоссальные долги. Руководители государства действовали порой как Эллочка-людоедка из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», которая пыталась копировать дочь американского миллиардера.
Удовлетворенность своей жизнью вижу только втом, что я никогда ни перед кем не преклонялся и не заискивал, никому из власть предержащих не угождал, не делал ничего против своей совести. Никогда не мирясь с унижением себя, я, будучи облеченным административной властью над людьми, старался делать все возможное, чтобы ничем не оскорбить их человеческое достоинство. "
Источник
http://militera.lib.ru/memo/russian/kartsev_ln/index.html