Худенко Иван Никифорович, часть 1
"Данная работа представляет собой попытку анализа уроков экспериментов, проведенных И. Н. Худенко в Казахстане - в 1963 году в совхозе «Илийский» и в 1967-1969 годах в Опытном хозяйстве по производству витаминно-травяной муки в селе Акший (Алма-Атинская область).
Автору неоднократно доводилось беседовать с Худенко И. Н. по проблемам проводимых им экспериментов, их социально-экономической сути, знакомиться с документацией по экспериментам, беседовать с работниками хозяйства в Акший, встречаться и обсуждать проблемы эксперимента с академиком Т. И. Заславской (тогда еще членом-корреспондентом АН СССР), сотрудниками Института экономики АН СССР, доктором экономических наук В. Д. Белкиным, кандидатом экономических наук В. И. Переведенцевым, изучавшим итоги эксперимента, принимать участие в работе «круглого стола», организованного «Литературной газетой» и в судебном процессе в качестве свидетеля.
Стержневым вопросом социально-экономических экспериментов И. Н. Худенко, идею которого он обосновал и направил Правительству СССР в 1960 году, было введение полного хозрасчета в отраслях, в которых результаты труда не адекватны процессам труда (сельское хозяйство, строительство, геология, рыбное хозяйство и пр.) по методу « закрытого ящика». Суть метода в следующем: эффективность труда оценивается сопоставлением нормативных затрат живого и овеществленного труда (определяемых на входе в «ящик») и фактических (определяемых на выходе) с результатом. Теоретически в этой части метод не нов. Заслуга автора в том, что он обосновал целесообразность его использования, так как в реальном хозяйствовании метод не применялся, будучи подмененным, исходя из догматически понятого и трактованного положения В. И. Ленина - «социализм - это учет», с учетом процессов труда.
Из книги "ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ", Руслан Азимов. В сельском хозяйстве, например, оценка труда производилась пооперационно (пахота, боронование, сев, прополка, уборка и т.д.) по процессам труда. Такой порядок, мало того, что вынуждал держать массу учетчиков, порождал экономические и нравственные перекосы. Механизатор мог отлично вспахать, но оказывалось, что для конечного результата пахота не нужна или даже вредна. Сев мог быть проведен быстро и технически безупречно, но не в оптимальные агротехнические сроки, и т. д. Таким образом, многие промежуточные операции могли быть проведены хорошо, даже отлично, но конечный результат мог быть нулевым либо вследствие одной невыполненной, или выполненной не в срок технологической операции.
Следует отметить еще одну особенность - преимущество, обеспечиваемое использованием метода «черного ящика» - это возможность иметь в банке всего только один счет, отражающий доходы и расхода владельца счета. Это также повышает эффективность функционирования экономического механизма управления.
Новым в предложении автора был метод преодоления трудностей расчета общественно необходимых затрат труда на единицу продукции. При капиталистическом производстве общественно необходимые затраты определяет рынок. В нашей стране, подразумевалось, это можно сделать путем научно-обоснованных нормативов. Однако нормативная база была «ахиллесовой пятой» экономики, осталась ею и сейчас. И. Н. Худенко предлагает брать за основу нормирования затрат живого труда лучшие мировые достижения (не среднеотраслевые, не среднемировые, а именно лучшие). Но с условием, что если производитель сработает лучше, то вся экономия живого и овеществленного труда остается ему. Это предложение решает массу проблем: никого не надо уговаривать не ездить на К-700 к теще на блины, никого не надо премировать за экономию горючего, запчастей, резины и т.д. Не нужны стали и массы учетчиков и учетных документов, все решал норматив и заборная карта. Это обеспечивало совпадение интересов личности, коллектива и общества. На случай, если бы доходы производителя возросли неумеренно, И. Н. Худенко предлагал ввести подлинно прогрессивный подоходный налог. Именно так, не «потолок оплаты», а прогрессивный подоходный налог, при котором налогом могло изыматься до 90 процентов заработной платы, если она неумеренно высока.
Другим принципиальным положением автора был норматив оплаты труда. Поскольку в нашей стране не рассчитывался прожиточный минимум (постановление о его расчете принято только в 1987 году - Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 825), то в тарифной оплате преобладал и преобладает волюнтаристский подход. Необходимый труд не состыкован с ценами и потребностями. Автор, исходя из положения К. Маркса о том, что если оплата труда производителя будет существенно отличаться от средней, то он найдет способ компенсации (проще говоря, будет воровать если не продукт, то время), предлагал оплачивать живой труд авансированно, с учетом нормы (удельного веса) живого труда в единице продукции. В виду сложности этой процедуры размер аванса определялся в 1,5 рубля за человеко-час или 250 рублей в месяц (при минимальной оплате в то время в 30 рублей). Причем исходя из того, что труд есть общественно-полезная деятельность, ни одна из разновидностей труда сама по себе не может быть ни хорошей, ни плохой (« все работы хороши, выбирай на вкус»), нормативное авансирование было равным для всех (директор, механизатор, бухгалтер и т.д.) окончательный расчет производился по результатам труда. Лучшая, большая квалификация, умение, усердие, проявлялись в результате.
Новизной отличалась и предложенная И. Н. Худенко организация и формирование трудовых коллективов и управление ими.Учитывая сезонный характер труда в сельском хозяйстве (и ряде других отраслей) автор обосновал необходимость среднегодового семичасового рабочего дня, а не 41-часовой недели или семичасового рабочего дня (восьмичасового при пятидневной неделе).
Комплектование трудового коллектива осуществляет сам коллектив (после, понятно, образования протоядра). Основной, первоначальной ячейкой является хозрасчетное звено, входящее составной частью коллектива хозрасчетного предприятия. Звеньевые и руководители хозяйства выборные и отчитываются перед коллективом. Управление предприятием осуществляет совет звеньевых, текущее управление - хозрасчетное управленческое звено, существующее на уставной (договорной) процент с дохода. План по труду или лимит численности не устанавливается.
По подобной методике эксперимент в совхозе «Илийский» проводился с марта 1963 года до конца года. Основные итоги. С работой в полеводстве, с которой до эксперимента не справлялись 800 человек (на уборку из Алма-Аты привлекалось 500 человек) выполнили 80 человек. Рост производительности труда впечатляющ. Однако в финансовом отношении дела экспериментального хозяйства оказались не столь блестящи - практически не улучшились. Анализ причин важен не только с точки зрения оценки эксперимента и его непосредственных результатов, но и с точки зрения проблем, порождаемых новой системой хозяйствования. Первая проблема возникла как следствие между хозяйственным расчетом и отсутствием оптовой торговли основными средствами.
В экспериментальном хозяйстве сельскохозяйственной техники было в расчете на 800 человек, в частности 225 тракторов. Экспериментальное хозяйство оставило себе техники из расчета на 67 человек (тракторов 80 штук), а остальные отремонтировав, решило продать, дабы не платить весьма значительные амортизационные отчисления и не омертвлять технику. В помощи решения этого вопроса хозяйству было отказано, амортизацию пришлось платить.
Вторая проблема оказалась еще более сложной: единовременное высвобождение более 700 человек породило проблему трудоустройства. Трудоустроить 700 человек - это в крупном городе не просто, а где найти работу на селе? Помощи экспериментальному хозяйству оказано не было. Хозяйство было вынуждено выплачивать минимальную плату, существовавшую в то время - 30 рублей, как пособие по безработице. Это породило социальный конфликт: многие, большинство требовали работу, а не пособия. Но тем не менее пособия легли тяжким бременем на экономику экспериментального хозяйства. Осложнило финансовое положение экспериментального хозяйства и то, что озимые, посеянные его предшественниками, вымерзли, а убытки «повесили» на новое хозяйство.
И еще один урок дал эксперимент - поставил проблему коренного совершенствования управления. Поскольку основой оценки деятельности хозяйства стало сопоставление норматива затрат и фактических затрат, то отпала нужда в массе промежуточных учетно-отчетных операций и на уровне статистики, и органов сельского хозяйства, плановых, советских. Управленческие работники этих звеньев почувствовали себя не у дел - старые методы управления уже не годились, а к новым они не были готовы, тем более, что в новых условиях многие из них объективно стали не нужны».
Эксперимент в «Илийском» был прерван, но И.Н. Худенко не терял надежды возобновить его. После полутора лет работы в совхозе он убедился в экономической эффективности своей системы. Но, в то же время понял, что нельзя наложить новую модель хозяйствования на старую, устоявшуюся структуру государственного хозяйства с бюрократическим аппаратом управления и полуиждевенческим менталитетом работников. Нужно было создавать новое хозяйство, где изначально не могло оказаться ни лишних людей, ни лишней техники.
В Министерстве сельского хозяйства Казахстана в то время заместителем министра работал А. Е. Елеманов. По словам тех, кто его знал, это был эрудит, энтузиаст, кристальной честности человек. Он в течение нескольких лет, до своей кончины, поддерживал И.Н.Худенко и лично контролировал, наперекор партийным властям, создание и работу экспериментальных хозяйств.
При содействии А. Е. Елеманова, спустя некоторое время, Худенко удалось продолжить эксперимент. В совхозе « Илийский» и поныне живут люди из числа тех, кто работал в Опытном хозяйстве по производству витаминно-травяной муки, организованном по инициативе И. Н. Худенко. Для них годы работы в экспериментальном совхозе остались самыми памятными, самыми значимыми на фоне десятилетий крестьянского труда. И было от чего. В новом хозяйстве Худенко «контора» умещалась в комнате, в которой жил он сам. Зато дома для рабочих в селе Акший при Иване Никифоровиче строились пятикомнатные, площадью свыше 90 квадратных метров, с горячей водой, электроотоплением. Не правда ли, сегодня только самые зажиточные фермеры могут позволить себе подобные городские удобства? А в Опытном хозяйстве такие дома возводили для рядовых работников, поскольку в его системе зримый материальный фундамент демократии сочетался со свободным трудом и достатком.
Это хорошо понимали те, кто пошел за своим бывшим директором в Акший, где в полупустыне предстояло создать новое, в буквальном и переносном смысле, хозяйство. Только лишь большими заработками их энтузиазм объяснить нельзя. Да и не могло быть «длинного рубля» пока хозяйство не вышло на проектную мощность. В Акший собрались единомышленники решившие не просто хорошо поработать и заработать: эти люди хотели построить себе подлинно свободную жизнь.
Во главе Опытного хозяйства стояло координационное звено из двух человек. Директором был Михаил Васильевич Ли, а экономистом-бухгалтером Иван Никифорович Худенко. Все решения принимали коллегиально, на совете хозяйства, а потому управленческое звено было исполнительным органом. Для того, чтобы восстановить полную картину труда и жизни в Опытном хозяйстве обратимся к воспоминаниям тех, кто работал там в 1968-1970 годах.
«Когда мы приехали в Акший, - рассказывает Г. А. Ильян, - нам не пришлось упразднять функции учетчиков и контролеров, как в «Илийском». Мы от них отказались сразу, чтобы не раздувать штаты. Все должны были получать зарплату в зависимости от количества и качества конечной продукции. И никому не платили в хозяйстве за промежуточную продукцию или услуги, типа ремонта и т. д. Потом вы поймете почему.
Звеньевым в растениеводстве выбрали меня, хотя в коллективе было немало людей с высшим образованием, например, Владимир Антонович Хван, который прежде работал главным инженером совхоза имени Т. Бокина, другие специалисты из разных хозяйств. Да никто и не гнался за должностями, поскольку решения принимались на совете, а затем каждый делал свое дело. Я, например, еще и возил муку на комбикормовый завод, поскольку был, фактически, шофером-звеньевым. Бумажная работа времени почти не отнимала: мы учитывали только затраты и продукцию. Работа была организована так, что никто не мог «отдохнуть» за счет своих товарищей. У нас ведь не было лишних людей и если кто-то, вдруг, пожелал бы вздремнуть на дальнем поле, то выход конечной продукции упал бы на тонны за день. И мы по цепочке быстро нашли бы лодыря. Но такого у нас не было и быть не могло. Людей подбирали надежных, за каждого ручались перед коллективом.
Все рацпредложения мы у себя в звене внедряли без всяких согласований с директором или Худенко. Он сам нас к этому приучил. И не ходили потом, не клянчили премию у родного государства, как это было принято в то время. Мы знали, что любое новшество, если будет эффективно, отразится на конечном результате, а значит на нашем заработке.
Продукцию мы продавали напрямую государству, по твердой цене, в которой, кстати, прибыль была исключена. То есть, мы получали высокую, по тем временам, зарплату, а технику брали в кредит и расплачивались за нее продукцией. И строились, и производство расширяли,. А вся прибыль шла государству. В то же время в Акший мы строили такие дома для рабочих, в которых позднее , когда эксперимент прикрыли, заселилось районное начальство. А начальство, оно в плохой дом не въедет...
Не могу без боли вспомнить, как Министерство сельского хозяйства буквально разгромило наш эксперимент. Управленцы на всех этажах административной пирамиды почувствовали угрозу своему существованию. Они были просто не нужны в таком количестве. Представьте себе, что по образцу и подобию Опытного хозяйства были бы созданы сотни и тысячи хозяйств в республике. Мы, крестьяне, платили бы управленцам проценты из своих личных доходов, как фермеры на западе платят разного рода консультантам и предпринимателям из сферы сервиса...
В Опытном хозяйстве, как я уже говорил, было два управленца. Они существовали на 10 процентов от нашей общей зарплаты. Все накладные расходы руководителей, а также их оклады входили в эту сумму. Ли и Худенко были вынуждены сокращать непроизводительные расходы, чтобы больше получить в день зарплаты. Если бы по этой схеме заработала вся система управления сельским хозяйством, то административный персонал не разбухал бы из года в год и экономия по стране была бы астрономической... В нормативе общественно необходимых затрат у нас в Акший был заложен высший в мире уровень производительности труда. И мы, 48 человек, однажды за месяц сдали 1150 тонн продукции высочайшего качества. Всего за год в нашем хозяйстве была произведена треть общего объема витаминно-травяной муки, заготовленной в Казахстане!
О жизни и работе в Опытном хозяйстве можно рассказывать долго. Но я хочу выделить основное. Те кто прошел школу Худенко, уже не могли работать плохо, куда бы не попали после закрытия эксперимента. Мы поняли не только принципы научной организации труда, систему оплаты и многое другое. Главным было то, что Иван Никифорович через труд, через каждодневное общение передал нам свое отношение к жизни, можно сказать, в философском плане. Мы увидели воочию, что люди сами могут построить себе красивую жизнь. Работа была по душе, квартирами собирались обеспечить всех в течение двух лет. Те, кто в числе первых стал «домовладельцем» приобрели особое достоинство (я не говорю о естественной для любого новосела радости): добротность жилья, высокий жизненный уровень вкупе со свободным трудом счастливо преображали вчерашнего совхозного батрака.
Приведу в подтверждение случай. Как-то Худенко и Ли по делам уехали в Алма-Ату, а к нам пожаловал министр заготовок, кажется, не вспомню сейчас. В обычном совхозе визит столь высокого начальства был бы обставлен должным образом. Обязательное собрание, красное сукно на столе президиума, графин с водой, подобострастные улыбки доброго десятка главных специалистов...У нас, так получилось, приветить гостя было некому. Худенко и Ли в отъезде, а рабочий, стоявший у АВМ (автомат по переработке витаминной муки), не мог оторваться от дела: немыслимо было остановить агрегат, дававший три тонны продукции в час. К тому же, застопорилась бы в разгар страды вся технологическая цепочка, от косовицы в поле до затаривания готовой муки в мешки. Пришлось министру (!) ждать окончания смены, чтобы поговорить с рабочими...»
Иннокентий Антонович Ли в Опытном хозяйстве по производству травяной муки возглавлял звено материально-технического снабжения. Дипломированный техник- технолог по холодной обработке металлов «по совместительству» был еще шофером и токарем-универсалом. Словом, как фермер на Западе - и швец, и жнец. В звене, кроме него работали Алексей Тимофеевич Кобыляцкий, Иван Сапоненко, Филипп Андреевич Читалов и Николай Максимович Евсюков. Они отвечали за ремонт и техническое обслуживание тракторов, доставку горюче-смазочных материалов, заправку техники на поле и монтаж оборудования. Они же и установили польский агрегат АВМ, один из самых производительных в то время. Каждый из членов звена владел по меньшей мере двумя специальностями.
И. А. Ли рассказывал: «Где-то я читал, есть такая формулировка счастья: это когда из дому с радостью идешь на работу, а с работы - домой. Те, кто работал с Худенко, не смогут позабыть атмосферы творчества, инициативы, свободы. Наши функции он объяснял так: ремонтники нужны не для ремонта трактора, а для того, чтобы техника работала без поломок, без остановок. Обычно работники машинно-тракторных мастерских или, скажем, сантехники в городских домоуправлениях работают сдельно. Получается, что они чуть ли не заинтересованы в том, чтобы трактор ломался как можно чаще, а краны текли повсеместно. То есть все поставлено с ног на голову. А если бы сантехнику платили за то, чтобы не было жалоб от жильцов, - чем меньше жалоб, тем больше денег. Тогда бы он сам ходил по квартирам и делал профилактику... То же самое было у нас. Мы в качестве зарплаты получали процент от заработков механизаторов и машинистов, которые непосредственно выращивали люцерну и перерабатывали ее в муку. Так что мы следили за тем, чтобы трактора не простаивали, чтобы механизаторы заработали как можно больше.
По производительности импортный агрегат АВМ был настоящим заводом. Работал он у нас в три смены и потреблял 7,5 тонн солярки в сутки. А бензовозы у нас были небольшие, на две тонны, на полторы. Пришлось переделывать. В нормальном советском хозяйстве такое «своевольничание» было немыслимым. А если бы пришлось каждый такой вопрос, как с переоборудованием бензовозов решать в инстанциях, то потеряли бы недели.
Когда запустили завод, стали нужны тележки для подвоза люцерновой травы. Так мы их из Ташкента за пять дней притащили, 10 тележек. А поехали всего две автомашины. Мы были сами себе хозяева не только на производстве. Вот кто сейчас может объявить директору, что звено свое дело сделало и дня три наше присутствие в хозяйстве необязательно? А затем всем звеном, с семьями, укатить на Иссык-Куль? Худенко нас учил, что если нет работы, нечего изображать труд, надо отдыхать. От этого тоже общая производительность труда повышается. И если у нас выпадали свободные дни, то мы брали автобус и уезжали купаться, загорать, резвились с детьми...
Ну а работали, как хороший хозяин на своем огороде - для себя. Не случайно мы небольшим, в сущности, коллективом производили треть всей витаминной продукции в республике. Так что примеры с отдыхом я привел специально для того, чтобы показать: система Худенко ориентировала не на интенсивность труда, она нацеливала на высокий конечный результат, который в конце концов всегда и во всем достигается за счет напряжения головного мозга, если исключить конечно, работу профессиональных штангистов...Если бы мы смогли автоматизировать производство в Акший, чтобы совсем не работать физически, но при этом больше производить муки, то считали бы , что производительность возросла. А ведь дело к этому шло: рабочие запоем читали «Технику-молодежи» и подобные журналы, книги, брошюры, чтобы дать толчок мозгам. А Худенко планировал автоматизировать полив на наших землях. Конечно, совсем исключить физический труд на селе - это из области фантастики. Но, по сути, подлинный прогресс - где-то в этом направлении...»
...Эксперимент в Акший был не просто прерван. Он был разгромлен в буквальном смысле этого слова. Много времени спустя доктор экономических наук В. Белкин и кандидат экономических наук В. Переведенцев опубликовали в «Литературной газете» статьи «Драма Акчи» (1 апреля 1987 г.) и «Читатели и чиновники» (9 сентября 1987 г.), в которых поименно назвали тех, кто не дал взойти росткам подлинного хозрасчета. Административный аппарат противился системе хозяйствования, которую предложил И. Н. Худенко. И это объяснимо. Для управленцев высшего ранга поддержка и распространение опыта Акший было бы равнозначно самообслуживанию на собственных похоронах. Получалось, что все награды, почести и материальное вознаграждение руководители сельского хозяйства получали неизвестно за что. Потому что эксперимент Худенко не только был хорош сам по себе, он наглядно демонстрировал как плохи дела во всей республике, в стране.
Если бы идеи Худенко нашли поддержку и повсеместное распространение, это было бы подлинным переворотом в экономике. Страна в достатке обеспечила бы себя продуктами питания и сырьем. Реально возрос бы жизненный уровень трудящихся. Рухнула бы система учета процессов труда, которая никому, ни государству, ни людям ничего не давала, если не считать зарплаты армии бухгалтеров, учетчиков и экономистов. В этом был убежден тогдашний заместитель министра сельского хозяйства Казахской ССР А. Е. Елеманов, мнение которого сохранилось в служебной переписке. За продолжение эксперимента в селе Акший ему пришлось бороться чуть ли не с первых дней организации Опытного хозяйства. Причем со своим непосредственным начальником - министром сельского хозяйства Казахской ССР.
«До излечения от болезни я был лишен возможности лично информировать Вас о том, что эксперимент в Опытном хозяйстве по производству травяной муки дал положительные результаты: производительность труда опережает рост заработной платы, рентабельность тоже выше, чем у соседей и в целом по республике, - писал он 24 марта 1970 года секретарю ЦК Компартии Казахстана Г. А. Мельнику. - Поскольку некоторые руководящие (Минсельхоз) наши товарищи заставляют подчиненных людей, вопреки здравому смыслу, нормальные цифры превращать в порочащие эксперимент материалы, прошу Вас товарищам Баранову А. Н., Мукашеву Д., с участием Худенко И. Н. составить объективную справку об экономике хозяйства и производительности труда его работников в 1969 году и все материалы рассмотреть в сельхозотделе ЦК КПК или Совете Министров Казахской ССР».
Не встретив поддержки у руководителей нашей республики А. Е. Елеманов неоднократно обращался в Москву. Вот один из его докладов: "Секретарю ЦК КПСС тов. Кулакову Ф.Д. Об узаконении экспериментов, открывающих тайну души земледельца
...В совхозах Казахстана чрезвычайно раздут административно-хозяйственный аппарат. В среднем на совхоз приходится 110 работников этого аппарата. В течение одного месяца в совхозе требуется составить только по учету и оплате труда 15 тысяч различных накладных, учетных листов и других расчетных документов, содержащих 1 800 показателей.
Эту громадную документацию невозможно проверить и практически начисление зарплаты происходит бесконтрольно с большими нарушениями и приписками.Видимо нынешняя система оплаты и учета труда очень сложна. Она запутана и устарела, и не дает возможности обеспечить действительно правильный учет и контроль. Правильно организовать планирование, нормирование, учет выполненных работ и порядок оплаты труда в совхозах - это задача Министерства сельского хозяйства. За последние десять лет совхозная экономика нисколько не улучшилась, наоборот ухудшилась. Приведем конкретные цифры из сводных годовых отчетов по совхозам.
Себестоимость 1 центнера зерна с 1959 года по 1968 год возросла с 4,07 рублей до 6,55 копеек. Убытки - с 10 миллионов рублей до 130 миллионов, накладные расходы на 1 рубль валовой продукции с 0, 1 рубля до 0, 17. Валовой продукции стало производиться вдвое меньше.
Может быть убытки 1968 года в сумме 130 миллионов рублей случайны? Нет. Убытки следующего, 1969 года достигают полмиллиарда рублей. Между тем, как нас убеждает опыт безнарядно-звеньевой системы организации и оплаты труда, там, где сейчас совхозы терпят убытки, можно иметь прибыль.
Эта новая система предельно сокращает непроизводительные затраты и автоматически приводит в действие все резервы производства. Для сравнения: все составляемые в экспериментальном хозяйстве за год документы содержат 34 тысячи показателей, стоимостью 1020 рублей, а в обычном совхозе документация вмещает около 20 миллионов показателей на сумму 600 тысяч рублей. Только сокращение бумаготворчества таит по совхозам республики резерв в 800-900 миллионов рублей в год.
Дело в том, что стоимость одного показателя с расходами на разработку и издание тарифной системы с ее океаном норм и расценок обходится не менее 3 копеек, как на телеграфе одно слово. Однако на телеграфе каждый здравомыслящий человек старается послать телеграмму подешевле, избегая дублирования слов. В совхозных же планах, бухгалтерских и оперативных отчетах происходит сплошное дублирование показателей. Например, землепользование совхоза, оборот стада, движение продукции, численность работников, фонд заработной платы, капитальное строительство, текущий ремонт, полевые работы дублируются миллионы раз. Поэтому неоднократные попытки удешевить стоимость аппарата приводили к обратным явлениям, - за истекшие десять лет накладные расходы по совхозам увеличились с 10 до 17 копеек на 1 рубль валовой продукции. Эти цифры наглядно убеждают в том, что надо устанавливать норму показателей и лимит денег на их оплату. Подобно тому, как это делается с телеграфными и издательскими расходами. Там деньги расходуют в расчете на одно слово, на один печатный лист и т.д. Нам тоже можно было бы установить отчетность в 34 тысячи показателей для каждого совхоза, а всю переписку в 100 страниц.
Поскольку дела неблагополучны, нужно искать выход. При этом есть два пути:
1. Усилить контроль за состоянием всех показателей, чтобы повысить их эффективность, поскольку они признаются необходимыми;
2. Резко сократить количество показателей, применив совершенно новую систему планирования, учета и отчетности.
В первом случае расходы на непроизводительные затраты труда еще более возрастут, что противоречит последним постановлениям об удешевлении и упрощении хозяйственного аппарата.
Во втором случае расходы сокращаются, но возникает вопрос как это осуществить?
Для выявления этой возможности было создано Опытное хозяйство по производству травяной муки при Министерстве сельского хозяйства Казахской ССР. В экспериментальном хозяйстве нет нарядов, приказов, учетных листов, кассовых ордеров и т. п. бюрократических бумаг. Вся учетная и плановая, финансовая документация содержит 34 тысячи показателей в год. В переводе на язык экономики это значит, что при новой системе учета и финансирования бумажный вихрь уносил бы за истекшее десятилетие не по 900 миллионов совхозных рублей в год, а только по два миллиона, а оставшиеся 888 миллионов с лихвой перекрыли бы совхозные убытки, о которых говорилось выше.
В Опытном хозяйстве пятилетний план производства продукции и сдачи ее государству, численности работников и фонда заработной платы, с объемом капитальных вложений и кредитных вложений размещается на двух страницах, а годовой бухгалтерский отчет о его выполнении - на одной странице.
На базе 34 тысяч показателей один экономист-бухгалтер составил годовой отчет за три дня и представил его Министерству сельского хозяйства 7 января. Главным показателем является в нем валовой доход (вновь созданный продукт), а в обычном хозяйстве - десятки, даже сто человек, написав за год 20 миллионов показателей, не могут увидеть в своем разбухшем годовом отчете такого важнейшего показателя, каким является валовой доход (вновь созданный продукт). Попросту говоря, совхозы и Министерство работают с закрытыми глазами. Их застило море бумаг, о которых говорилось выше.
Казалось бы «маленькому» бухгалтерскому отчету должна быть открыта «зеленая улица» так как он берет за основу единственно важный показатель - валовой доход. Ориентируясь в работе по этому показателю, можно в кратчайшие сроки поднять экономику страны. Не решив общую задачу - пересмотр теоретических основ сельской экономики -нельзя браться за решение частных задач повышения эффективности производства на селе.
Мы глубоко верим, что если бы статус нашего эксперимента, который сейчас практически ведет И. Н. Худенко, опубликовать в печати и одновременно объявить конкурс, то желающих работать по новой системе набралось бы огромное множество. Можно было бы повысить производительность труда и существенно поднять жизненный уровень наших людей. Ведь логика экономики в том, что производительность труда определяется одним показателем - суммой валового дохода (вновь созданного продукта в расчете на одного среднегодового работника). А их потребовалось бы на селе в десятки раз меньше, чем при действующей системе. Высвободившиеся люди постепенно перешли бы в другие отрасли народного хозяйства и сферу обслуживания. Один сельчанин заменил бы собой десять запутавшихся в океане норм и расценок. Стал бы ненужным контроль множества людей за деятельностью одного конкретного товаропроизводителя.
О том, что происходит в остальных хозяйствах Казахстана можно судить по приведенной ниже таблице. О работе совхозов и колхозов принято судить по многим показателям. Но стоило только оценить их деятельность по размеру вновь созданного продукта, то есть экономической эффективности, как выявилась картина подлинной катастрофы.
Вот эти показатели:
Наименование показателя По совхозам 1969 г (в рублях) В с. Акший 1969 г. (в рублях)
Размер вновь созданного продукта на одного работника 840 || 5140
Годовая зарплата одного работника 1268 || 3 000
Цифры говорят сами за себя, однако надо сказать, что в Опытном хозяйстве, которое еще не достигло проектной мощности, производительность труда опережает зарплату, а в совхозах, зарплата в полтора раза превышает размер вновь созданного продукта. Попросту говоря, идет проедание овеществленного труда. Это ничто иное, как крах завуалированной противоречивыми показателями действующей системы учета, отчетности, планирования, финансирования, организации и оплаты труда. Это они задушили светлый разум земледельца, породили в нем безразличие и равнодушие...
Убедительно просим Вас санкционировать проведение эксперимента по безнарядно-звеньевой системе организации и оплаты труда в Опытном хозяйстве по производству витаминно-травяной муки в соответствии с утвержденной мной методикой, которую разработал экономист И. Н. Худенко. Возложив на меня, естественно, ответственность за результаты. У меня есть полная уверенность, что представленная нами методика даст хорошие плоды.
Заместитель министра сельского хозяйства Казахской ССР
А. Елеманов»
В середине 1970 года, до сбора урожая, эксперимент был прерван, а Опытное хозяйство по производству витаминно-травяной муки ликвидировано. Иван Никифорович Худенко незамедлительно стал добиваться его продолжения. Он вновь и вновь обращался к ученым, в партийные органы с просьбой помочь, разобраться, пытался достучаться в самые высокие инстанции. Но к тому времени он и его товарищи лишились главной поддержки: умер заместитель министра сельского хозяйства Казахстана А. Е. Елеманов.
Началось откровенное преследование И. Н. Худенко. Вначале ему пытались инкриминировать попытку совершить хищение в особо крупных размерах. Однако прокурор Е. Онегин из Прокуратуры СССР доказал, что никаких растрат и расхитительства не было. Ведь при организации Опытного хозяйства в Акший государство выделило 1,6 миллиона рублей. А при закрытии его материальные средства и денежные суммы составили 2,1 миллиона рублей. Дело было прекращено «за отсутствием события преступления».
Автору неоднократно доводилось беседовать с Худенко И. Н. по проблемам проводимых им экспериментов, их социально-экономической сути, знакомиться с документацией по экспериментам, беседовать с работниками хозяйства в Акший, встречаться и обсуждать проблемы эксперимента с академиком Т. И. Заславской (тогда еще членом-корреспондентом АН СССР), сотрудниками Института экономики АН СССР, доктором экономических наук В. Д. Белкиным, кандидатом экономических наук В. И. Переведенцевым, изучавшим итоги эксперимента, принимать участие в работе «круглого стола», организованного «Литературной газетой» и в судебном процессе в качестве свидетеля.
Стержневым вопросом социально-экономических экспериментов И. Н. Худенко, идею которого он обосновал и направил Правительству СССР в 1960 году, было введение полного хозрасчета в отраслях, в которых результаты труда не адекватны процессам труда (сельское хозяйство, строительство, геология, рыбное хозяйство и пр.) по методу « закрытого ящика». Суть метода в следующем: эффективность труда оценивается сопоставлением нормативных затрат живого и овеществленного труда (определяемых на входе в «ящик») и фактических (определяемых на выходе) с результатом. Теоретически в этой части метод не нов. Заслуга автора в том, что он обосновал целесообразность его использования, так как в реальном хозяйствовании метод не применялся, будучи подмененным, исходя из догматически понятого и трактованного положения В. И. Ленина - «социализм - это учет», с учетом процессов труда.
Из книги "ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ", Руслан Азимов. В сельском хозяйстве, например, оценка труда производилась пооперационно (пахота, боронование, сев, прополка, уборка и т.д.) по процессам труда. Такой порядок, мало того, что вынуждал держать массу учетчиков, порождал экономические и нравственные перекосы. Механизатор мог отлично вспахать, но оказывалось, что для конечного результата пахота не нужна или даже вредна. Сев мог быть проведен быстро и технически безупречно, но не в оптимальные агротехнические сроки, и т. д. Таким образом, многие промежуточные операции могли быть проведены хорошо, даже отлично, но конечный результат мог быть нулевым либо вследствие одной невыполненной, или выполненной не в срок технологической операции.
Следует отметить еще одну особенность - преимущество, обеспечиваемое использованием метода «черного ящика» - это возможность иметь в банке всего только один счет, отражающий доходы и расхода владельца счета. Это также повышает эффективность функционирования экономического механизма управления.
Новым в предложении автора был метод преодоления трудностей расчета общественно необходимых затрат труда на единицу продукции. При капиталистическом производстве общественно необходимые затраты определяет рынок. В нашей стране, подразумевалось, это можно сделать путем научно-обоснованных нормативов. Однако нормативная база была «ахиллесовой пятой» экономики, осталась ею и сейчас. И. Н. Худенко предлагает брать за основу нормирования затрат живого труда лучшие мировые достижения (не среднеотраслевые, не среднемировые, а именно лучшие). Но с условием, что если производитель сработает лучше, то вся экономия живого и овеществленного труда остается ему. Это предложение решает массу проблем: никого не надо уговаривать не ездить на К-700 к теще на блины, никого не надо премировать за экономию горючего, запчастей, резины и т.д. Не нужны стали и массы учетчиков и учетных документов, все решал норматив и заборная карта. Это обеспечивало совпадение интересов личности, коллектива и общества. На случай, если бы доходы производителя возросли неумеренно, И. Н. Худенко предлагал ввести подлинно прогрессивный подоходный налог. Именно так, не «потолок оплаты», а прогрессивный подоходный налог, при котором налогом могло изыматься до 90 процентов заработной платы, если она неумеренно высока.
Другим принципиальным положением автора был норматив оплаты труда. Поскольку в нашей стране не рассчитывался прожиточный минимум (постановление о его расчете принято только в 1987 году - Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 825), то в тарифной оплате преобладал и преобладает волюнтаристский подход. Необходимый труд не состыкован с ценами и потребностями. Автор, исходя из положения К. Маркса о том, что если оплата труда производителя будет существенно отличаться от средней, то он найдет способ компенсации (проще говоря, будет воровать если не продукт, то время), предлагал оплачивать живой труд авансированно, с учетом нормы (удельного веса) живого труда в единице продукции. В виду сложности этой процедуры размер аванса определялся в 1,5 рубля за человеко-час или 250 рублей в месяц (при минимальной оплате в то время в 30 рублей). Причем исходя из того, что труд есть общественно-полезная деятельность, ни одна из разновидностей труда сама по себе не может быть ни хорошей, ни плохой (« все работы хороши, выбирай на вкус»), нормативное авансирование было равным для всех (директор, механизатор, бухгалтер и т.д.) окончательный расчет производился по результатам труда. Лучшая, большая квалификация, умение, усердие, проявлялись в результате.
Новизной отличалась и предложенная И. Н. Худенко организация и формирование трудовых коллективов и управление ими.Учитывая сезонный характер труда в сельском хозяйстве (и ряде других отраслей) автор обосновал необходимость среднегодового семичасового рабочего дня, а не 41-часовой недели или семичасового рабочего дня (восьмичасового при пятидневной неделе).
Комплектование трудового коллектива осуществляет сам коллектив (после, понятно, образования протоядра). Основной, первоначальной ячейкой является хозрасчетное звено, входящее составной частью коллектива хозрасчетного предприятия. Звеньевые и руководители хозяйства выборные и отчитываются перед коллективом. Управление предприятием осуществляет совет звеньевых, текущее управление - хозрасчетное управленческое звено, существующее на уставной (договорной) процент с дохода. План по труду или лимит численности не устанавливается.
По подобной методике эксперимент в совхозе «Илийский» проводился с марта 1963 года до конца года. Основные итоги. С работой в полеводстве, с которой до эксперимента не справлялись 800 человек (на уборку из Алма-Аты привлекалось 500 человек) выполнили 80 человек. Рост производительности труда впечатляющ. Однако в финансовом отношении дела экспериментального хозяйства оказались не столь блестящи - практически не улучшились. Анализ причин важен не только с точки зрения оценки эксперимента и его непосредственных результатов, но и с точки зрения проблем, порождаемых новой системой хозяйствования. Первая проблема возникла как следствие между хозяйственным расчетом и отсутствием оптовой торговли основными средствами.
В экспериментальном хозяйстве сельскохозяйственной техники было в расчете на 800 человек, в частности 225 тракторов. Экспериментальное хозяйство оставило себе техники из расчета на 67 человек (тракторов 80 штук), а остальные отремонтировав, решило продать, дабы не платить весьма значительные амортизационные отчисления и не омертвлять технику. В помощи решения этого вопроса хозяйству было отказано, амортизацию пришлось платить.
Вторая проблема оказалась еще более сложной: единовременное высвобождение более 700 человек породило проблему трудоустройства. Трудоустроить 700 человек - это в крупном городе не просто, а где найти работу на селе? Помощи экспериментальному хозяйству оказано не было. Хозяйство было вынуждено выплачивать минимальную плату, существовавшую в то время - 30 рублей, как пособие по безработице. Это породило социальный конфликт: многие, большинство требовали работу, а не пособия. Но тем не менее пособия легли тяжким бременем на экономику экспериментального хозяйства. Осложнило финансовое положение экспериментального хозяйства и то, что озимые, посеянные его предшественниками, вымерзли, а убытки «повесили» на новое хозяйство.
И еще один урок дал эксперимент - поставил проблему коренного совершенствования управления. Поскольку основой оценки деятельности хозяйства стало сопоставление норматива затрат и фактических затрат, то отпала нужда в массе промежуточных учетно-отчетных операций и на уровне статистики, и органов сельского хозяйства, плановых, советских. Управленческие работники этих звеньев почувствовали себя не у дел - старые методы управления уже не годились, а к новым они не были готовы, тем более, что в новых условиях многие из них объективно стали не нужны».
Эксперимент в «Илийском» был прерван, но И.Н. Худенко не терял надежды возобновить его. После полутора лет работы в совхозе он убедился в экономической эффективности своей системы. Но, в то же время понял, что нельзя наложить новую модель хозяйствования на старую, устоявшуюся структуру государственного хозяйства с бюрократическим аппаратом управления и полуиждевенческим менталитетом работников. Нужно было создавать новое хозяйство, где изначально не могло оказаться ни лишних людей, ни лишней техники.
В Министерстве сельского хозяйства Казахстана в то время заместителем министра работал А. Е. Елеманов. По словам тех, кто его знал, это был эрудит, энтузиаст, кристальной честности человек. Он в течение нескольких лет, до своей кончины, поддерживал И.Н.Худенко и лично контролировал, наперекор партийным властям, создание и работу экспериментальных хозяйств.
При содействии А. Е. Елеманова, спустя некоторое время, Худенко удалось продолжить эксперимент. В совхозе « Илийский» и поныне живут люди из числа тех, кто работал в Опытном хозяйстве по производству витаминно-травяной муки, организованном по инициативе И. Н. Худенко. Для них годы работы в экспериментальном совхозе остались самыми памятными, самыми значимыми на фоне десятилетий крестьянского труда. И было от чего. В новом хозяйстве Худенко «контора» умещалась в комнате, в которой жил он сам. Зато дома для рабочих в селе Акший при Иване Никифоровиче строились пятикомнатные, площадью свыше 90 квадратных метров, с горячей водой, электроотоплением. Не правда ли, сегодня только самые зажиточные фермеры могут позволить себе подобные городские удобства? А в Опытном хозяйстве такие дома возводили для рядовых работников, поскольку в его системе зримый материальный фундамент демократии сочетался со свободным трудом и достатком.
Это хорошо понимали те, кто пошел за своим бывшим директором в Акший, где в полупустыне предстояло создать новое, в буквальном и переносном смысле, хозяйство. Только лишь большими заработками их энтузиазм объяснить нельзя. Да и не могло быть «длинного рубля» пока хозяйство не вышло на проектную мощность. В Акший собрались единомышленники решившие не просто хорошо поработать и заработать: эти люди хотели построить себе подлинно свободную жизнь.
Во главе Опытного хозяйства стояло координационное звено из двух человек. Директором был Михаил Васильевич Ли, а экономистом-бухгалтером Иван Никифорович Худенко. Все решения принимали коллегиально, на совете хозяйства, а потому управленческое звено было исполнительным органом. Для того, чтобы восстановить полную картину труда и жизни в Опытном хозяйстве обратимся к воспоминаниям тех, кто работал там в 1968-1970 годах.
«Когда мы приехали в Акший, - рассказывает Г. А. Ильян, - нам не пришлось упразднять функции учетчиков и контролеров, как в «Илийском». Мы от них отказались сразу, чтобы не раздувать штаты. Все должны были получать зарплату в зависимости от количества и качества конечной продукции. И никому не платили в хозяйстве за промежуточную продукцию или услуги, типа ремонта и т. д. Потом вы поймете почему.
Звеньевым в растениеводстве выбрали меня, хотя в коллективе было немало людей с высшим образованием, например, Владимир Антонович Хван, который прежде работал главным инженером совхоза имени Т. Бокина, другие специалисты из разных хозяйств. Да никто и не гнался за должностями, поскольку решения принимались на совете, а затем каждый делал свое дело. Я, например, еще и возил муку на комбикормовый завод, поскольку был, фактически, шофером-звеньевым. Бумажная работа времени почти не отнимала: мы учитывали только затраты и продукцию. Работа была организована так, что никто не мог «отдохнуть» за счет своих товарищей. У нас ведь не было лишних людей и если кто-то, вдруг, пожелал бы вздремнуть на дальнем поле, то выход конечной продукции упал бы на тонны за день. И мы по цепочке быстро нашли бы лодыря. Но такого у нас не было и быть не могло. Людей подбирали надежных, за каждого ручались перед коллективом.
Все рацпредложения мы у себя в звене внедряли без всяких согласований с директором или Худенко. Он сам нас к этому приучил. И не ходили потом, не клянчили премию у родного государства, как это было принято в то время. Мы знали, что любое новшество, если будет эффективно, отразится на конечном результате, а значит на нашем заработке.
Продукцию мы продавали напрямую государству, по твердой цене, в которой, кстати, прибыль была исключена. То есть, мы получали высокую, по тем временам, зарплату, а технику брали в кредит и расплачивались за нее продукцией. И строились, и производство расширяли,. А вся прибыль шла государству. В то же время в Акший мы строили такие дома для рабочих, в которых позднее , когда эксперимент прикрыли, заселилось районное начальство. А начальство, оно в плохой дом не въедет...
Не могу без боли вспомнить, как Министерство сельского хозяйства буквально разгромило наш эксперимент. Управленцы на всех этажах административной пирамиды почувствовали угрозу своему существованию. Они были просто не нужны в таком количестве. Представьте себе, что по образцу и подобию Опытного хозяйства были бы созданы сотни и тысячи хозяйств в республике. Мы, крестьяне, платили бы управленцам проценты из своих личных доходов, как фермеры на западе платят разного рода консультантам и предпринимателям из сферы сервиса...
В Опытном хозяйстве, как я уже говорил, было два управленца. Они существовали на 10 процентов от нашей общей зарплаты. Все накладные расходы руководителей, а также их оклады входили в эту сумму. Ли и Худенко были вынуждены сокращать непроизводительные расходы, чтобы больше получить в день зарплаты. Если бы по этой схеме заработала вся система управления сельским хозяйством, то административный персонал не разбухал бы из года в год и экономия по стране была бы астрономической... В нормативе общественно необходимых затрат у нас в Акший был заложен высший в мире уровень производительности труда. И мы, 48 человек, однажды за месяц сдали 1150 тонн продукции высочайшего качества. Всего за год в нашем хозяйстве была произведена треть общего объема витаминно-травяной муки, заготовленной в Казахстане!
О жизни и работе в Опытном хозяйстве можно рассказывать долго. Но я хочу выделить основное. Те кто прошел школу Худенко, уже не могли работать плохо, куда бы не попали после закрытия эксперимента. Мы поняли не только принципы научной организации труда, систему оплаты и многое другое. Главным было то, что Иван Никифорович через труд, через каждодневное общение передал нам свое отношение к жизни, можно сказать, в философском плане. Мы увидели воочию, что люди сами могут построить себе красивую жизнь. Работа была по душе, квартирами собирались обеспечить всех в течение двух лет. Те, кто в числе первых стал «домовладельцем» приобрели особое достоинство (я не говорю о естественной для любого новосела радости): добротность жилья, высокий жизненный уровень вкупе со свободным трудом счастливо преображали вчерашнего совхозного батрака.
Приведу в подтверждение случай. Как-то Худенко и Ли по делам уехали в Алма-Ату, а к нам пожаловал министр заготовок, кажется, не вспомню сейчас. В обычном совхозе визит столь высокого начальства был бы обставлен должным образом. Обязательное собрание, красное сукно на столе президиума, графин с водой, подобострастные улыбки доброго десятка главных специалистов...У нас, так получилось, приветить гостя было некому. Худенко и Ли в отъезде, а рабочий, стоявший у АВМ (автомат по переработке витаминной муки), не мог оторваться от дела: немыслимо было остановить агрегат, дававший три тонны продукции в час. К тому же, застопорилась бы в разгар страды вся технологическая цепочка, от косовицы в поле до затаривания готовой муки в мешки. Пришлось министру (!) ждать окончания смены, чтобы поговорить с рабочими...»
Иннокентий Антонович Ли в Опытном хозяйстве по производству травяной муки возглавлял звено материально-технического снабжения. Дипломированный техник- технолог по холодной обработке металлов «по совместительству» был еще шофером и токарем-универсалом. Словом, как фермер на Западе - и швец, и жнец. В звене, кроме него работали Алексей Тимофеевич Кобыляцкий, Иван Сапоненко, Филипп Андреевич Читалов и Николай Максимович Евсюков. Они отвечали за ремонт и техническое обслуживание тракторов, доставку горюче-смазочных материалов, заправку техники на поле и монтаж оборудования. Они же и установили польский агрегат АВМ, один из самых производительных в то время. Каждый из членов звена владел по меньшей мере двумя специальностями.
И. А. Ли рассказывал: «Где-то я читал, есть такая формулировка счастья: это когда из дому с радостью идешь на работу, а с работы - домой. Те, кто работал с Худенко, не смогут позабыть атмосферы творчества, инициативы, свободы. Наши функции он объяснял так: ремонтники нужны не для ремонта трактора, а для того, чтобы техника работала без поломок, без остановок. Обычно работники машинно-тракторных мастерских или, скажем, сантехники в городских домоуправлениях работают сдельно. Получается, что они чуть ли не заинтересованы в том, чтобы трактор ломался как можно чаще, а краны текли повсеместно. То есть все поставлено с ног на голову. А если бы сантехнику платили за то, чтобы не было жалоб от жильцов, - чем меньше жалоб, тем больше денег. Тогда бы он сам ходил по квартирам и делал профилактику... То же самое было у нас. Мы в качестве зарплаты получали процент от заработков механизаторов и машинистов, которые непосредственно выращивали люцерну и перерабатывали ее в муку. Так что мы следили за тем, чтобы трактора не простаивали, чтобы механизаторы заработали как можно больше.
По производительности импортный агрегат АВМ был настоящим заводом. Работал он у нас в три смены и потреблял 7,5 тонн солярки в сутки. А бензовозы у нас были небольшие, на две тонны, на полторы. Пришлось переделывать. В нормальном советском хозяйстве такое «своевольничание» было немыслимым. А если бы пришлось каждый такой вопрос, как с переоборудованием бензовозов решать в инстанциях, то потеряли бы недели.
Когда запустили завод, стали нужны тележки для подвоза люцерновой травы. Так мы их из Ташкента за пять дней притащили, 10 тележек. А поехали всего две автомашины. Мы были сами себе хозяева не только на производстве. Вот кто сейчас может объявить директору, что звено свое дело сделало и дня три наше присутствие в хозяйстве необязательно? А затем всем звеном, с семьями, укатить на Иссык-Куль? Худенко нас учил, что если нет работы, нечего изображать труд, надо отдыхать. От этого тоже общая производительность труда повышается. И если у нас выпадали свободные дни, то мы брали автобус и уезжали купаться, загорать, резвились с детьми...
Ну а работали, как хороший хозяин на своем огороде - для себя. Не случайно мы небольшим, в сущности, коллективом производили треть всей витаминной продукции в республике. Так что примеры с отдыхом я привел специально для того, чтобы показать: система Худенко ориентировала не на интенсивность труда, она нацеливала на высокий конечный результат, который в конце концов всегда и во всем достигается за счет напряжения головного мозга, если исключить конечно, работу профессиональных штангистов...Если бы мы смогли автоматизировать производство в Акший, чтобы совсем не работать физически, но при этом больше производить муки, то считали бы , что производительность возросла. А ведь дело к этому шло: рабочие запоем читали «Технику-молодежи» и подобные журналы, книги, брошюры, чтобы дать толчок мозгам. А Худенко планировал автоматизировать полив на наших землях. Конечно, совсем исключить физический труд на селе - это из области фантастики. Но, по сути, подлинный прогресс - где-то в этом направлении...»
...Эксперимент в Акший был не просто прерван. Он был разгромлен в буквальном смысле этого слова. Много времени спустя доктор экономических наук В. Белкин и кандидат экономических наук В. Переведенцев опубликовали в «Литературной газете» статьи «Драма Акчи» (1 апреля 1987 г.) и «Читатели и чиновники» (9 сентября 1987 г.), в которых поименно назвали тех, кто не дал взойти росткам подлинного хозрасчета. Административный аппарат противился системе хозяйствования, которую предложил И. Н. Худенко. И это объяснимо. Для управленцев высшего ранга поддержка и распространение опыта Акший было бы равнозначно самообслуживанию на собственных похоронах. Получалось, что все награды, почести и материальное вознаграждение руководители сельского хозяйства получали неизвестно за что. Потому что эксперимент Худенко не только был хорош сам по себе, он наглядно демонстрировал как плохи дела во всей республике, в стране.
Если бы идеи Худенко нашли поддержку и повсеместное распространение, это было бы подлинным переворотом в экономике. Страна в достатке обеспечила бы себя продуктами питания и сырьем. Реально возрос бы жизненный уровень трудящихся. Рухнула бы система учета процессов труда, которая никому, ни государству, ни людям ничего не давала, если не считать зарплаты армии бухгалтеров, учетчиков и экономистов. В этом был убежден тогдашний заместитель министра сельского хозяйства Казахской ССР А. Е. Елеманов, мнение которого сохранилось в служебной переписке. За продолжение эксперимента в селе Акший ему пришлось бороться чуть ли не с первых дней организации Опытного хозяйства. Причем со своим непосредственным начальником - министром сельского хозяйства Казахской ССР.
«До излечения от болезни я был лишен возможности лично информировать Вас о том, что эксперимент в Опытном хозяйстве по производству травяной муки дал положительные результаты: производительность труда опережает рост заработной платы, рентабельность тоже выше, чем у соседей и в целом по республике, - писал он 24 марта 1970 года секретарю ЦК Компартии Казахстана Г. А. Мельнику. - Поскольку некоторые руководящие (Минсельхоз) наши товарищи заставляют подчиненных людей, вопреки здравому смыслу, нормальные цифры превращать в порочащие эксперимент материалы, прошу Вас товарищам Баранову А. Н., Мукашеву Д., с участием Худенко И. Н. составить объективную справку об экономике хозяйства и производительности труда его работников в 1969 году и все материалы рассмотреть в сельхозотделе ЦК КПК или Совете Министров Казахской ССР».
Не встретив поддержки у руководителей нашей республики А. Е. Елеманов неоднократно обращался в Москву. Вот один из его докладов: "Секретарю ЦК КПСС тов. Кулакову Ф.Д. Об узаконении экспериментов, открывающих тайну души земледельца
...В совхозах Казахстана чрезвычайно раздут административно-хозяйственный аппарат. В среднем на совхоз приходится 110 работников этого аппарата. В течение одного месяца в совхозе требуется составить только по учету и оплате труда 15 тысяч различных накладных, учетных листов и других расчетных документов, содержащих 1 800 показателей.
Эту громадную документацию невозможно проверить и практически начисление зарплаты происходит бесконтрольно с большими нарушениями и приписками.Видимо нынешняя система оплаты и учета труда очень сложна. Она запутана и устарела, и не дает возможности обеспечить действительно правильный учет и контроль. Правильно организовать планирование, нормирование, учет выполненных работ и порядок оплаты труда в совхозах - это задача Министерства сельского хозяйства. За последние десять лет совхозная экономика нисколько не улучшилась, наоборот ухудшилась. Приведем конкретные цифры из сводных годовых отчетов по совхозам.
Себестоимость 1 центнера зерна с 1959 года по 1968 год возросла с 4,07 рублей до 6,55 копеек. Убытки - с 10 миллионов рублей до 130 миллионов, накладные расходы на 1 рубль валовой продукции с 0, 1 рубля до 0, 17. Валовой продукции стало производиться вдвое меньше.
Может быть убытки 1968 года в сумме 130 миллионов рублей случайны? Нет. Убытки следующего, 1969 года достигают полмиллиарда рублей. Между тем, как нас убеждает опыт безнарядно-звеньевой системы организации и оплаты труда, там, где сейчас совхозы терпят убытки, можно иметь прибыль.
Эта новая система предельно сокращает непроизводительные затраты и автоматически приводит в действие все резервы производства. Для сравнения: все составляемые в экспериментальном хозяйстве за год документы содержат 34 тысячи показателей, стоимостью 1020 рублей, а в обычном совхозе документация вмещает около 20 миллионов показателей на сумму 600 тысяч рублей. Только сокращение бумаготворчества таит по совхозам республики резерв в 800-900 миллионов рублей в год.
Дело в том, что стоимость одного показателя с расходами на разработку и издание тарифной системы с ее океаном норм и расценок обходится не менее 3 копеек, как на телеграфе одно слово. Однако на телеграфе каждый здравомыслящий человек старается послать телеграмму подешевле, избегая дублирования слов. В совхозных же планах, бухгалтерских и оперативных отчетах происходит сплошное дублирование показателей. Например, землепользование совхоза, оборот стада, движение продукции, численность работников, фонд заработной платы, капитальное строительство, текущий ремонт, полевые работы дублируются миллионы раз. Поэтому неоднократные попытки удешевить стоимость аппарата приводили к обратным явлениям, - за истекшие десять лет накладные расходы по совхозам увеличились с 10 до 17 копеек на 1 рубль валовой продукции. Эти цифры наглядно убеждают в том, что надо устанавливать норму показателей и лимит денег на их оплату. Подобно тому, как это делается с телеграфными и издательскими расходами. Там деньги расходуют в расчете на одно слово, на один печатный лист и т.д. Нам тоже можно было бы установить отчетность в 34 тысячи показателей для каждого совхоза, а всю переписку в 100 страниц.
Поскольку дела неблагополучны, нужно искать выход. При этом есть два пути:
1. Усилить контроль за состоянием всех показателей, чтобы повысить их эффективность, поскольку они признаются необходимыми;
2. Резко сократить количество показателей, применив совершенно новую систему планирования, учета и отчетности.
В первом случае расходы на непроизводительные затраты труда еще более возрастут, что противоречит последним постановлениям об удешевлении и упрощении хозяйственного аппарата.
Во втором случае расходы сокращаются, но возникает вопрос как это осуществить?
Для выявления этой возможности было создано Опытное хозяйство по производству травяной муки при Министерстве сельского хозяйства Казахской ССР. В экспериментальном хозяйстве нет нарядов, приказов, учетных листов, кассовых ордеров и т. п. бюрократических бумаг. Вся учетная и плановая, финансовая документация содержит 34 тысячи показателей в год. В переводе на язык экономики это значит, что при новой системе учета и финансирования бумажный вихрь уносил бы за истекшее десятилетие не по 900 миллионов совхозных рублей в год, а только по два миллиона, а оставшиеся 888 миллионов с лихвой перекрыли бы совхозные убытки, о которых говорилось выше.
В Опытном хозяйстве пятилетний план производства продукции и сдачи ее государству, численности работников и фонда заработной платы, с объемом капитальных вложений и кредитных вложений размещается на двух страницах, а годовой бухгалтерский отчет о его выполнении - на одной странице.
На базе 34 тысяч показателей один экономист-бухгалтер составил годовой отчет за три дня и представил его Министерству сельского хозяйства 7 января. Главным показателем является в нем валовой доход (вновь созданный продукт), а в обычном хозяйстве - десятки, даже сто человек, написав за год 20 миллионов показателей, не могут увидеть в своем разбухшем годовом отчете такого важнейшего показателя, каким является валовой доход (вновь созданный продукт). Попросту говоря, совхозы и Министерство работают с закрытыми глазами. Их застило море бумаг, о которых говорилось выше.
Казалось бы «маленькому» бухгалтерскому отчету должна быть открыта «зеленая улица» так как он берет за основу единственно важный показатель - валовой доход. Ориентируясь в работе по этому показателю, можно в кратчайшие сроки поднять экономику страны. Не решив общую задачу - пересмотр теоретических основ сельской экономики -нельзя браться за решение частных задач повышения эффективности производства на селе.
Мы глубоко верим, что если бы статус нашего эксперимента, который сейчас практически ведет И. Н. Худенко, опубликовать в печати и одновременно объявить конкурс, то желающих работать по новой системе набралось бы огромное множество. Можно было бы повысить производительность труда и существенно поднять жизненный уровень наших людей. Ведь логика экономики в том, что производительность труда определяется одним показателем - суммой валового дохода (вновь созданного продукта в расчете на одного среднегодового работника). А их потребовалось бы на селе в десятки раз меньше, чем при действующей системе. Высвободившиеся люди постепенно перешли бы в другие отрасли народного хозяйства и сферу обслуживания. Один сельчанин заменил бы собой десять запутавшихся в океане норм и расценок. Стал бы ненужным контроль множества людей за деятельностью одного конкретного товаропроизводителя.
О том, что происходит в остальных хозяйствах Казахстана можно судить по приведенной ниже таблице. О работе совхозов и колхозов принято судить по многим показателям. Но стоило только оценить их деятельность по размеру вновь созданного продукта, то есть экономической эффективности, как выявилась картина подлинной катастрофы.
Вот эти показатели:
Наименование показателя По совхозам 1969 г (в рублях) В с. Акший 1969 г. (в рублях)
Размер вновь созданного продукта на одного работника 840 || 5140
Годовая зарплата одного работника 1268 || 3 000
Цифры говорят сами за себя, однако надо сказать, что в Опытном хозяйстве, которое еще не достигло проектной мощности, производительность труда опережает зарплату, а в совхозах, зарплата в полтора раза превышает размер вновь созданного продукта. Попросту говоря, идет проедание овеществленного труда. Это ничто иное, как крах завуалированной противоречивыми показателями действующей системы учета, отчетности, планирования, финансирования, организации и оплаты труда. Это они задушили светлый разум земледельца, породили в нем безразличие и равнодушие...
Убедительно просим Вас санкционировать проведение эксперимента по безнарядно-звеньевой системе организации и оплаты труда в Опытном хозяйстве по производству витаминно-травяной муки в соответствии с утвержденной мной методикой, которую разработал экономист И. Н. Худенко. Возложив на меня, естественно, ответственность за результаты. У меня есть полная уверенность, что представленная нами методика даст хорошие плоды.
Заместитель министра сельского хозяйства Казахской ССР
А. Елеманов»
В середине 1970 года, до сбора урожая, эксперимент был прерван, а Опытное хозяйство по производству витаминно-травяной муки ликвидировано. Иван Никифорович Худенко незамедлительно стал добиваться его продолжения. Он вновь и вновь обращался к ученым, в партийные органы с просьбой помочь, разобраться, пытался достучаться в самые высокие инстанции. Но к тому времени он и его товарищи лишились главной поддержки: умер заместитель министра сельского хозяйства Казахстана А. Е. Елеманов.
Началось откровенное преследование И. Н. Худенко. Вначале ему пытались инкриминировать попытку совершить хищение в особо крупных размерах. Однако прокурор Е. Онегин из Прокуратуры СССР доказал, что никаких растрат и расхитительства не было. Ведь при организации Опытного хозяйства в Акший государство выделило 1,6 миллиона рублей. А при закрытии его материальные средства и денежные суммы составили 2,1 миллиона рублей. Дело было прекращено «за отсутствием события преступления».