Stu Mead
Художник Стюарт Мид (Stu Mead) - это, конечно, никакой не Бальтюс, в чьи эпигоны Стю постоянно записывают, а скорее Беляев-Гинтовт от сублиматорного педофильского искусства. Убежденное сравнение с Бальтюсом было бы непростительным комплиментом Стю, а вот сравнение с Беляевым-Гинтовтом - в самый раз.
Как и последние произведения Беляева-Гинтовта, работы Мида - кричащие союзы технического убожества в браке с одиозным содержанием.
Можем отворачиваться, плеваться, критиковать, мол, и не искусство это вовсе, но, знаете ли, теперь уж трудно спрогнозировать, кто может получить престижную премию в области современного искусства. Как говорится, с чем только Кандинский не шутит. Лилипуты вновь в поле внимания критики.
Мид знает, что, несмотря на убогою технику, столь провокационные сюжеты обеспечат ему благодарную аудиторию прыщавых Павликов и Николаев. Автор, разумеется, будет запекаться на кострищах ада, но для подобного рода художников такая цена за быструю славу кажется вполне приемлемой.
Впрочем, в данном случае можно выделить не только печальную сторону. Сколь бы рукоблудным не было такое творчество, оно, так или иначе, исполняет социальную миссию - альтернативно воплощает табуированные фантазии, тем самым снимая внутренне напряжение с прекрасного и малость пришибленного современника. Посмотрев работы Мида, сантехник Игорь вряд ли побежит насиловать соседскую малолетку. Он, скорее, не сделает этого, ибо получил от искусства расслабляющую инъекцию. Для этого art-pervert и существует.
ИНТЕРВЬЮ
Ваши работы - это эротика или порнография?
Когда нечто сексуально, оно порнографично. «Эротика» - это лишь более мягкое и приемлемое слово. Им обозначают «безобидную порнографию». Снимая порнографию, вы, казалось бы, фиксируете нечто грубоватое, фактическое, лишенное настроения и романтики. На самом деле, порнография - это слово, покрывающее запрещенное искусство в истории. Полагаю, сам термин «порно» можно понимать как «истории о шлюхах» или «истории, рассказанные шлюхами». Это, собственно, все, чем по сути является порнография. Мне же нравится эротика, потому что само это понятие менее конкретное и более обобщенное.
Люди используют слово «порнография», когда видят обнаженных женщин в «низких», срамных или, если хотите, унизительных позах. Вы же склонны превозносить женщин в ваших картинах. Эти женщины зачастую обладают силой над покорными самцами.
Изображая мужчину, я изображаю себя, ощущающего собственную ничтожность рядом с этим великолепием.
Это микрокосм в отношениях между мужчиной и женщиной?
Возможно, это путь противостояния порядку вещей. Признаем, в патриархальной структуре общества мужчины - начальники. Уверен, едва ли мы можем найти много семей, где отец не был бы королем. Но ради развлечения он посмотрит на себя как на беспомощного клоуна и жертву женской хитрости.
Ваши картины отражают вашу реакцию на девушек на улице?
О, да. Вообще, большинство картин я сделал не задумываясь о своей аудитории. Когда я рисую их, я забываю о том, что помимо меня их может увидеть кто-либо еще. Таким образом, я могу позволить себе по-настоящему вкладываться в работу. Все картинки так или иначе обо мне. Или же я мужчина на картинке, или вуайерист, подглядывающий за интимной сценой.
В японской манге пятилетние девочки обладают такими же телами, что и тридцатилетние женщины. Девушек какого возраста вы изображаете?
Женщины любых возрастов прекрасны, и, рисуя, я миксую всех их. Я думаю, это типично для мужчин, которые в своем искусстве используют вымышленных женщин в качестве сексуальных машин. Я с отвращением признаю это, но это именно то, что я делаю. Я рисую маленьких девочек, потому что они ниже меня ростом. Я низкий мужчина, выходит, эти девочки - это те, кого я могу контролировать.
Какие-то из ваших работ рождались как онанистские фантазии?
Многие из них. Если вы посмотрите на работы, которые я сделал четыре года назад, то обнаружите в них сексуальность, но она в них не преобладает. Последние четыре года я рисую картины, в основе которых зарисовки из моих блокнотов, и это действительно онанистские фантазии.
Вы коллекционируете порнографию?
Да, кое-что у меня есть. Но я ненавижу слово «коллекция». В моей библиотеке есть подшивка порнографических художественных работ.
То есть, вы предпочитаете арт-порно, нежели массовые порноиздания?
Я покупал множество порножурналов годами. У меня с ними отношения в стиле «любовь-ненависть». Я собираю их, но в тот же момент испытываю отвращение оттого, что они у меня есть.
Как реагируют на ваши работы женщины?
Многие годы именно женщины наиболее активно реагировали на мое искусство. Здесь, в Миннесоте, для художников полно грантов. Некоторые из них мне удавалось получить, но чем более порнографичными становились мои работы, тем сложнее было выбить грант. Дамочки в фондах просто плевались от отвращения.
Кто-нибудь предлагал вам нарисовать их собственные фантазии? К примеру, «Нарисуй, пожалуйста, трех обнаженных малолеток на фоне автомобиля»…
Я не умею рисовать чужие фантазии. Если фантазия не принадлежит мне, я не могу вложить в нее свое сердце.
подробнее на proza.com: Художественное рукоблудие Стю Мида + Лолисатанизм
Как и последние произведения Беляева-Гинтовта, работы Мида - кричащие союзы технического убожества в браке с одиозным содержанием.
Можем отворачиваться, плеваться, критиковать, мол, и не искусство это вовсе, но, знаете ли, теперь уж трудно спрогнозировать, кто может получить престижную премию в области современного искусства. Как говорится, с чем только Кандинский не шутит. Лилипуты вновь в поле внимания критики.
Мид знает, что, несмотря на убогою технику, столь провокационные сюжеты обеспечат ему благодарную аудиторию прыщавых Павликов и Николаев. Автор, разумеется, будет запекаться на кострищах ада, но для подобного рода художников такая цена за быструю славу кажется вполне приемлемой.
Впрочем, в данном случае можно выделить не только печальную сторону. Сколь бы рукоблудным не было такое творчество, оно, так или иначе, исполняет социальную миссию - альтернативно воплощает табуированные фантазии, тем самым снимая внутренне напряжение с прекрасного и малость пришибленного современника. Посмотрев работы Мида, сантехник Игорь вряд ли побежит насиловать соседскую малолетку. Он, скорее, не сделает этого, ибо получил от искусства расслабляющую инъекцию. Для этого art-pervert и существует.
ИНТЕРВЬЮ
Ваши работы - это эротика или порнография?
Когда нечто сексуально, оно порнографично. «Эротика» - это лишь более мягкое и приемлемое слово. Им обозначают «безобидную порнографию». Снимая порнографию, вы, казалось бы, фиксируете нечто грубоватое, фактическое, лишенное настроения и романтики. На самом деле, порнография - это слово, покрывающее запрещенное искусство в истории. Полагаю, сам термин «порно» можно понимать как «истории о шлюхах» или «истории, рассказанные шлюхами». Это, собственно, все, чем по сути является порнография. Мне же нравится эротика, потому что само это понятие менее конкретное и более обобщенное.
Люди используют слово «порнография», когда видят обнаженных женщин в «низких», срамных или, если хотите, унизительных позах. Вы же склонны превозносить женщин в ваших картинах. Эти женщины зачастую обладают силой над покорными самцами.
Изображая мужчину, я изображаю себя, ощущающего собственную ничтожность рядом с этим великолепием.
Это микрокосм в отношениях между мужчиной и женщиной?
Возможно, это путь противостояния порядку вещей. Признаем, в патриархальной структуре общества мужчины - начальники. Уверен, едва ли мы можем найти много семей, где отец не был бы королем. Но ради развлечения он посмотрит на себя как на беспомощного клоуна и жертву женской хитрости.
Ваши картины отражают вашу реакцию на девушек на улице?
О, да. Вообще, большинство картин я сделал не задумываясь о своей аудитории. Когда я рисую их, я забываю о том, что помимо меня их может увидеть кто-либо еще. Таким образом, я могу позволить себе по-настоящему вкладываться в работу. Все картинки так или иначе обо мне. Или же я мужчина на картинке, или вуайерист, подглядывающий за интимной сценой.
В японской манге пятилетние девочки обладают такими же телами, что и тридцатилетние женщины. Девушек какого возраста вы изображаете?
Женщины любых возрастов прекрасны, и, рисуя, я миксую всех их. Я думаю, это типично для мужчин, которые в своем искусстве используют вымышленных женщин в качестве сексуальных машин. Я с отвращением признаю это, но это именно то, что я делаю. Я рисую маленьких девочек, потому что они ниже меня ростом. Я низкий мужчина, выходит, эти девочки - это те, кого я могу контролировать.
Какие-то из ваших работ рождались как онанистские фантазии?
Многие из них. Если вы посмотрите на работы, которые я сделал четыре года назад, то обнаружите в них сексуальность, но она в них не преобладает. Последние четыре года я рисую картины, в основе которых зарисовки из моих блокнотов, и это действительно онанистские фантазии.
Вы коллекционируете порнографию?
Да, кое-что у меня есть. Но я ненавижу слово «коллекция». В моей библиотеке есть подшивка порнографических художественных работ.
То есть, вы предпочитаете арт-порно, нежели массовые порноиздания?
Я покупал множество порножурналов годами. У меня с ними отношения в стиле «любовь-ненависть». Я собираю их, но в тот же момент испытываю отвращение оттого, что они у меня есть.
Как реагируют на ваши работы женщины?
Многие годы именно женщины наиболее активно реагировали на мое искусство. Здесь, в Миннесоте, для художников полно грантов. Некоторые из них мне удавалось получить, но чем более порнографичными становились мои работы, тем сложнее было выбить грант. Дамочки в фондах просто плевались от отвращения.
Кто-нибудь предлагал вам нарисовать их собственные фантазии? К примеру, «Нарисуй, пожалуйста, трех обнаженных малолеток на фоне автомобиля»…
Я не умею рисовать чужие фантазии. Если фантазия не принадлежит мне, я не могу вложить в нее свое сердце.
подробнее на proza.com: Художественное рукоблудие Стю Мида + Лолисатанизм