(no subject)
Писал этот рассказ 1.5 года назад. Он незакончен.
В 1978г. СССР и НАТО направили друг на друга около 20тыс. ядерных боеголовок. Специалисты промоделировали возможный взрыв и пришли к взаимной выгоде. В последствии гонки за боеголовками СССР развалилось.
Мысли моделирования результата взрыва не покидают меня. Людям сказали причину, возможность происшествия и пугающие последствия. Как мне стало известно метро начали строить не как средство транспортировки, а как бомбоубежища. И когда произошел бы запуск люди спустились в подобные убежища вместе со средствами существования на десятки лет.
Результаты ядерных взрывов привели бы к поднятию облака пыли которое бы закрыло солнце и привело к "ядерной зиме".
Развитие
Костя заметил, что возле люка в потолке начала течь вода. Он направился по узкому стальному коридору чтобы взять счётчик радиации и сказать остальным. Он зашёл в железную комнату довольно большую по размерам. Это была лаборатория заставленная приборами и платами. На столе стояло устройство похожее на ЭВМ небольшого размера. В комнате находилось 4 человека, каждый занимался своим исследованием. Помещение обогревали приборы излучающие энергию грушевидной формы. Костя подошёл к биологу и сказал, что он видел воду. Надо счётчик Гейгера. Остальные оторвались от своих дел и посмотрели на Костю, лишь человек сидящий за ЭВМ не как не отреагировал.
- Да наверно. Биолог схватил листы бумаги исписанные расчётами и рисунками строения молекул.
- Мы не знаем точно надо изменить, хотя нет выбора. Задумался Костя.
- Нет, Нет. Всё нормально. Этот период прошел. Температура не смертельна. Лёд растаял. Все мои исследования показывают это.
- Радиация. Прохрапел Костя.
- Сейчас она нам не страшна. Мы и так подверглись радиации в этой лаборатории. Благодаря моей вакцине наше тело уже имеет достаточный иммунитет.
- Я все же не уверен. Если она повлияла так, что начал таить лед, то, что же можно сказать о воздействии ее на людей.
- Те люди, которые остались не выдержали такого облучения. Они давно мертвы.
- Ну вы же сами мне показывали ваши исследования на поверхности. Сами говорили, что она оказывает колоссальное влияние.
Костя опустил глаза. Он был в полной растерянности от того, что представлял себе. В его голове не могло уложиться, то, что они дождались того момента, когда они смогут увидеть поверхность. Но в то же время им овладевал страх, страх покинуть эту лабораторию. Наконец-то уйти от того, что они создали за все время проведенное в этом месте. Каждый делал свое дело, существовала определенная гармония. Созданный ими мир они очень ценили, и похоже, каждый при жизни на поверхности именно к этому и стремился. Они обговаривали то, что когда им можно будет выйти как бы они поступили. Было решено выйти, но боязнь оставалась, они на столько были связаны друг с другом.
- Пошли, бля. Сказал человек вставая из-за ЭВМ и идя к выходу из комнаты.
Костя поднёс счётчик к потёку воды и увидел, что уровень радиации не превышает тот что в помещении. Потом сел на ящик и опустил голову.
- Одно из двух. Сказал длинноносый человек сидящий за ЭМВ заходя в узкий коридор.
- Да-да, мои расчеты не подвели меня, радиация рассеялась.
- Ага. Подтвердил длинноволосый.
Странно, но у них всех были довольно длинные волосы и бороды, но на их фоне он особо выделялся.
- Надо обсудить. Пробормотал костя поднимая голову.
Они пошли в лабораторию, которая была единственной комнатой, где они прободили все свое время. Их рабочие места одновременно являлись им местом для ночлега. У каждого был свой угол для исследования, но похоже Костин стол с бумагами занимал очень небольшое место. У биолога Сергея было своеобразное место, да, как и подобает биологам, генетикам, физикам и химикам. Это все оборудование совмещалось на его столе. Похоже, он был не просто биологом. Его исследования проходили над разными организмами. От микроорганизмов до человека. Основные его исследования были направлены на исследование радиации. Как она влияет на отдельные клетки, их возможные комбинации, способы ее подавления. Иногда при некоторых комбинациях он видел, что радиация влияет на развитие клетки. Вернее приводит к возврату клетки в "первичное состояние", якобы преобразование в другую, которая является универсальной. Почему и как это происходило они не могли догадаться. Их работа была взаимосвязана. Электронщику Федору приходилось совмещать генно измененные и поддавшиеся радиационному облучению клетки и организмы с разнообразным контроллерами и ЭВМ.
Они сели за один большой стол стоящий посередине. Каждый взял свое кресло, одновременно служившее им кроватью. Кресла были довольно тяжелые, поэтому их приходилось тащить по плотному полу, устланному чем-то зеленым, напоминающим траву. При этом создавался характерный хруст ломающейся травы. Эта трава была довольно теплой, как будто зама излучала тепловую энергию. Сергея это особо не беспокоило, как создателя этой "травы". Видимо он понимал, что достаточно тяжело таскать эти кресла, поэтому и сам тащил его через ломающуюся "траву". Еще он прекрасно понимал, что созданный им ковер не что иное как ковер. Вот только обычный ковер не способен восстанавливаться, когда в нем делали дырки.
Когда процедура переноса кресел была закончена, они сели в них и настроили на оптимальное положение, для наилучшего обозрения своих собеседников и сожителей. На столе стоял пузырьки с прозрачными жидкостями и четыре стакана. На пузырьках были наклеены бумажки с разными обозначениями и формулами. Содержание и в каком количестве разных витаминов и веществ. Внизу, после бумажки, фломастером было написано корявыми буквами, разные, довольно короткие, обозначения. Длинноволосый взял пузырек с синей надписью на его стекле "еда", приподнялся с кресла и приготовился наливать. При этом, сказав обычную для всех фразу: "ну, по пятьдесят".
Он поставил обратно пузырек на стол и они выпили жидкость с разной скоростью ее исчезновения из стакана. Через несколько минут Костя утвердительно сказал: "мы ведь хотим качественно обсудить данный вопрос". Когда не от кого не последовало комментариев, Костя взял пузырек с надписью "ум" и налил немного в стаканы.
Похоже, что надписи на пузырьках были написаны тем, кто не понимает в химических обозначениях. Видимо путавшим пузырьки человеком, который был научен опытом. Среди пузырьков было довольно большое разнообразие различных надписей таких как "кайф", "сон", "боль", "смех". Видимо сам писавший знал что он хотел сказать этими надписями.
Они выпили и сидели в ожидании чего-то. И вдруг длинноволосый заговорил поднимая голову вверх.
- помню, я, то время. Я очень любил сидеть ночью в темноте и наблюдать за небом. Когда темно-серые тучи приближаются к девственной луне и пытаться закрыть ее наготу. Как две совершенно разные силы пытаются их сопоставить, чтобы был виден образ тел относящийся к совершенно разным планетам. Ты, человек, сидящий на свалке и наблюдающий за происходящим мог выделить особые черты уведенного великолепия. Это приносило мне некий вклад, вернее давало энтузиазм к продолжению этой жизни. Некоторые вещи с окружающей реальности также дополняли картину. Холодный зимний ветер поднимающий кульки и пыль нежно ударял в лицо. Запах дохлятины напоминал об опасности каждое мгновение. Сочетание страха и наслаждения картиной вызывали удовлетворения. Бывало я проводил там всю ночь.
Он опустил голову. Через несколько секунд он поправил волосы и продолжил говорить.
- да и зима мне тоже нравиться. Светло-синий снег, который издает приятный визг, когда ты наступаешь на него. Ты продолжаешь свой путешествие по ночному лесу, и луна подсвечивает тебе каждый шаг навстречу неизвестному. Ты просто идешь, не ощущая усталости, ты толком не знаешь, куда ты идешь. Тебе хочется простои идти и смотреть как все новое дерево, дающее черную тень на снегу, приносит тебе наслаждение, при виде его странного образа. Будто борьба между совершенно противоположными цветами рождает неповторимую зрелищность. Холод обмораживает тебе лицо. Ты выдыхаешь, и видишь, как твой воздух дополняет уведенному размытости. Ты идешь дальше и слышишь музыку. Как будто ты знал, что идешь именно к этой музыке. Слышишь учащенные барабаны и понимаешь, что эта музыка тебе очень нравиться. Ты видишь деревянную избу, построенную у большом дереве, скорее она дополнение дерева, небольшой отросток у нижней части ствола дерева. Ты видишь людей, стоящих возле избы, видишь их длинные волосы и направляешься к ним.
Он вдруг замолчал. Потом сказал, продолжительно вздыхая, с некоторой тоской: "Ядерная зима".
Началось продолжительное молчание. Костя поднял голову вверх и подумал о синем небе. Как он любил наблюдать за разнообразием облаков которым могли появиться в одночасье. Разнообразие цветов и форм всегда привлекали его. Он вспомнил яркую картину, которая запечатлелась в его памяти последний раз, когда он видел небо. Светло-красный градиент, переходящий в белое облако. С другой стороны неба свинцовые тучи. Фигуры, в виде туч, которые он ассоциировал с реальностью. Светло-серая туча, напоминающая череп. Светлые места, которой напоминали глаза, небольшая впадина между ними место, где обычно расположен нос у человека. Ветер создавал иллюзию, что этот череп летит на тебя с открытым ртом с небольшим количеством зубов.
Костя закрыл глаза. Он увидел мрак. Где нет ничего живого, только черная пыль в виде неба и огромные пустынные сугробы. На одно мгновение он подумал, что больше никогда не уведет неба и ужаснулся. Он со страхом открыл глаза и посмотрел на биолога Сергея. Костя словил его уверенный и пристальный взгляд. Сергей смотрел на стену на спиной Кости. Казалось, то он смотрит не на нее, а на то, что за ней находиться, наземный мир переживший "ядерную зиму". Казалось, что его не могло ничего удивить, из возможного увиденного ими на поверхности в последствии. Он подходил к этому как исследователь и худшее, что могло случится это гибель всех живых существ и организмов. Но он был уверен, уверен что, что-то выжило. Уверенность давали проведенные им многочисленные опыты влияния гамма лучей на организмы. В взгляде была некоторая нетерпеливость и некоторая растерянность. Нетерпеливость увидеть что-то и это будет новым видом исследования, вдохновение и дальнейшее продвижение к полной известности. Растерянность исходила из того, что он мог ошибиться в своих расчетах и это может стать фатальной ошибкой для всех, радиация все же могла остаться.
Костя четко видел эту растерянность. Он не раз видел ее работая на поверхности. Еще тогда костя мог развивать свой талант, он видел растерянность почти у всех людей проходящих мимо него по улицам. Эти люди были озабочены своими хлопотами и заботились о ком-то. А когда тебе приходиться думать о ком-то кроме тебя, возникает растерянность. Люди не могут точно знать за кого-то и им очень трудно следить, думать, переживать.
Да давно не видел я такой растерянности подумал Костя. Мы как семья ему.
Костя расстроено перевел взгляд на Федора. Костя всегда немного предвзято относился к словам Федора. Несомненно свою электронику он знал прекрасно, но его некоторые мысли Костя не принимал серьезно при этом некогда не показывал это. Предвзятость исходила из веры. Костя считал, что человек на поверхности еще мог что-то думать о Боге, но после такого. Слепо. Надежда в что-то сверхъестественное умерла с первыми толчками и трясками земли. Когда было уже понятно, что счетчик Гейгера покажет радиацию за убежищем, прикрепленный в потолке склада. Такую слабость выражать мог человек не способный здраво оценить ситуацию. Впрочем, всегда могли произойти перемены, но Костя просто их не замечал, тем более в такие минуты беседы, при действии препарата.
В 1978г. СССР и НАТО направили друг на друга около 20тыс. ядерных боеголовок. Специалисты промоделировали возможный взрыв и пришли к взаимной выгоде. В последствии гонки за боеголовками СССР развалилось.
Мысли моделирования результата взрыва не покидают меня. Людям сказали причину, возможность происшествия и пугающие последствия. Как мне стало известно метро начали строить не как средство транспортировки, а как бомбоубежища. И когда произошел бы запуск люди спустились в подобные убежища вместе со средствами существования на десятки лет.
Результаты ядерных взрывов привели бы к поднятию облака пыли которое бы закрыло солнце и привело к "ядерной зиме".
Развитие
Костя заметил, что возле люка в потолке начала течь вода. Он направился по узкому стальному коридору чтобы взять счётчик радиации и сказать остальным. Он зашёл в железную комнату довольно большую по размерам. Это была лаборатория заставленная приборами и платами. На столе стояло устройство похожее на ЭВМ небольшого размера. В комнате находилось 4 человека, каждый занимался своим исследованием. Помещение обогревали приборы излучающие энергию грушевидной формы. Костя подошёл к биологу и сказал, что он видел воду. Надо счётчик Гейгера. Остальные оторвались от своих дел и посмотрели на Костю, лишь человек сидящий за ЭВМ не как не отреагировал.
- Да наверно. Биолог схватил листы бумаги исписанные расчётами и рисунками строения молекул.
- Мы не знаем точно надо изменить, хотя нет выбора. Задумался Костя.
- Нет, Нет. Всё нормально. Этот период прошел. Температура не смертельна. Лёд растаял. Все мои исследования показывают это.
- Радиация. Прохрапел Костя.
- Сейчас она нам не страшна. Мы и так подверглись радиации в этой лаборатории. Благодаря моей вакцине наше тело уже имеет достаточный иммунитет.
- Я все же не уверен. Если она повлияла так, что начал таить лед, то, что же можно сказать о воздействии ее на людей.
- Те люди, которые остались не выдержали такого облучения. Они давно мертвы.
- Ну вы же сами мне показывали ваши исследования на поверхности. Сами говорили, что она оказывает колоссальное влияние.
Костя опустил глаза. Он был в полной растерянности от того, что представлял себе. В его голове не могло уложиться, то, что они дождались того момента, когда они смогут увидеть поверхность. Но в то же время им овладевал страх, страх покинуть эту лабораторию. Наконец-то уйти от того, что они создали за все время проведенное в этом месте. Каждый делал свое дело, существовала определенная гармония. Созданный ими мир они очень ценили, и похоже, каждый при жизни на поверхности именно к этому и стремился. Они обговаривали то, что когда им можно будет выйти как бы они поступили. Было решено выйти, но боязнь оставалась, они на столько были связаны друг с другом.
- Пошли, бля. Сказал человек вставая из-за ЭВМ и идя к выходу из комнаты.
Костя поднёс счётчик к потёку воды и увидел, что уровень радиации не превышает тот что в помещении. Потом сел на ящик и опустил голову.
- Одно из двух. Сказал длинноносый человек сидящий за ЭМВ заходя в узкий коридор.
- Да-да, мои расчеты не подвели меня, радиация рассеялась.
- Ага. Подтвердил длинноволосый.
Странно, но у них всех были довольно длинные волосы и бороды, но на их фоне он особо выделялся.
- Надо обсудить. Пробормотал костя поднимая голову.
Они пошли в лабораторию, которая была единственной комнатой, где они прободили все свое время. Их рабочие места одновременно являлись им местом для ночлега. У каждого был свой угол для исследования, но похоже Костин стол с бумагами занимал очень небольшое место. У биолога Сергея было своеобразное место, да, как и подобает биологам, генетикам, физикам и химикам. Это все оборудование совмещалось на его столе. Похоже, он был не просто биологом. Его исследования проходили над разными организмами. От микроорганизмов до человека. Основные его исследования были направлены на исследование радиации. Как она влияет на отдельные клетки, их возможные комбинации, способы ее подавления. Иногда при некоторых комбинациях он видел, что радиация влияет на развитие клетки. Вернее приводит к возврату клетки в "первичное состояние", якобы преобразование в другую, которая является универсальной. Почему и как это происходило они не могли догадаться. Их работа была взаимосвязана. Электронщику Федору приходилось совмещать генно измененные и поддавшиеся радиационному облучению клетки и организмы с разнообразным контроллерами и ЭВМ.
Они сели за один большой стол стоящий посередине. Каждый взял свое кресло, одновременно служившее им кроватью. Кресла были довольно тяжелые, поэтому их приходилось тащить по плотному полу, устланному чем-то зеленым, напоминающим траву. При этом создавался характерный хруст ломающейся травы. Эта трава была довольно теплой, как будто зама излучала тепловую энергию. Сергея это особо не беспокоило, как создателя этой "травы". Видимо он понимал, что достаточно тяжело таскать эти кресла, поэтому и сам тащил его через ломающуюся "траву". Еще он прекрасно понимал, что созданный им ковер не что иное как ковер. Вот только обычный ковер не способен восстанавливаться, когда в нем делали дырки.
Когда процедура переноса кресел была закончена, они сели в них и настроили на оптимальное положение, для наилучшего обозрения своих собеседников и сожителей. На столе стоял пузырьки с прозрачными жидкостями и четыре стакана. На пузырьках были наклеены бумажки с разными обозначениями и формулами. Содержание и в каком количестве разных витаминов и веществ. Внизу, после бумажки, фломастером было написано корявыми буквами, разные, довольно короткие, обозначения. Длинноволосый взял пузырек с синей надписью на его стекле "еда", приподнялся с кресла и приготовился наливать. При этом, сказав обычную для всех фразу: "ну, по пятьдесят".
Он поставил обратно пузырек на стол и они выпили жидкость с разной скоростью ее исчезновения из стакана. Через несколько минут Костя утвердительно сказал: "мы ведь хотим качественно обсудить данный вопрос". Когда не от кого не последовало комментариев, Костя взял пузырек с надписью "ум" и налил немного в стаканы.
Похоже, что надписи на пузырьках были написаны тем, кто не понимает в химических обозначениях. Видимо путавшим пузырьки человеком, который был научен опытом. Среди пузырьков было довольно большое разнообразие различных надписей таких как "кайф", "сон", "боль", "смех". Видимо сам писавший знал что он хотел сказать этими надписями.
Они выпили и сидели в ожидании чего-то. И вдруг длинноволосый заговорил поднимая голову вверх.
- помню, я, то время. Я очень любил сидеть ночью в темноте и наблюдать за небом. Когда темно-серые тучи приближаются к девственной луне и пытаться закрыть ее наготу. Как две совершенно разные силы пытаются их сопоставить, чтобы был виден образ тел относящийся к совершенно разным планетам. Ты, человек, сидящий на свалке и наблюдающий за происходящим мог выделить особые черты уведенного великолепия. Это приносило мне некий вклад, вернее давало энтузиазм к продолжению этой жизни. Некоторые вещи с окружающей реальности также дополняли картину. Холодный зимний ветер поднимающий кульки и пыль нежно ударял в лицо. Запах дохлятины напоминал об опасности каждое мгновение. Сочетание страха и наслаждения картиной вызывали удовлетворения. Бывало я проводил там всю ночь.
Он опустил голову. Через несколько секунд он поправил волосы и продолжил говорить.
- да и зима мне тоже нравиться. Светло-синий снег, который издает приятный визг, когда ты наступаешь на него. Ты продолжаешь свой путешествие по ночному лесу, и луна подсвечивает тебе каждый шаг навстречу неизвестному. Ты просто идешь, не ощущая усталости, ты толком не знаешь, куда ты идешь. Тебе хочется простои идти и смотреть как все новое дерево, дающее черную тень на снегу, приносит тебе наслаждение, при виде его странного образа. Будто борьба между совершенно противоположными цветами рождает неповторимую зрелищность. Холод обмораживает тебе лицо. Ты выдыхаешь, и видишь, как твой воздух дополняет уведенному размытости. Ты идешь дальше и слышишь музыку. Как будто ты знал, что идешь именно к этой музыке. Слышишь учащенные барабаны и понимаешь, что эта музыка тебе очень нравиться. Ты видишь деревянную избу, построенную у большом дереве, скорее она дополнение дерева, небольшой отросток у нижней части ствола дерева. Ты видишь людей, стоящих возле избы, видишь их длинные волосы и направляешься к ним.
Он вдруг замолчал. Потом сказал, продолжительно вздыхая, с некоторой тоской: "Ядерная зима".
Началось продолжительное молчание. Костя поднял голову вверх и подумал о синем небе. Как он любил наблюдать за разнообразием облаков которым могли появиться в одночасье. Разнообразие цветов и форм всегда привлекали его. Он вспомнил яркую картину, которая запечатлелась в его памяти последний раз, когда он видел небо. Светло-красный градиент, переходящий в белое облако. С другой стороны неба свинцовые тучи. Фигуры, в виде туч, которые он ассоциировал с реальностью. Светло-серая туча, напоминающая череп. Светлые места, которой напоминали глаза, небольшая впадина между ними место, где обычно расположен нос у человека. Ветер создавал иллюзию, что этот череп летит на тебя с открытым ртом с небольшим количеством зубов.
Костя закрыл глаза. Он увидел мрак. Где нет ничего живого, только черная пыль в виде неба и огромные пустынные сугробы. На одно мгновение он подумал, что больше никогда не уведет неба и ужаснулся. Он со страхом открыл глаза и посмотрел на биолога Сергея. Костя словил его уверенный и пристальный взгляд. Сергей смотрел на стену на спиной Кости. Казалось, то он смотрит не на нее, а на то, что за ней находиться, наземный мир переживший "ядерную зиму". Казалось, что его не могло ничего удивить, из возможного увиденного ими на поверхности в последствии. Он подходил к этому как исследователь и худшее, что могло случится это гибель всех живых существ и организмов. Но он был уверен, уверен что, что-то выжило. Уверенность давали проведенные им многочисленные опыты влияния гамма лучей на организмы. В взгляде была некоторая нетерпеливость и некоторая растерянность. Нетерпеливость увидеть что-то и это будет новым видом исследования, вдохновение и дальнейшее продвижение к полной известности. Растерянность исходила из того, что он мог ошибиться в своих расчетах и это может стать фатальной ошибкой для всех, радиация все же могла остаться.
Костя четко видел эту растерянность. Он не раз видел ее работая на поверхности. Еще тогда костя мог развивать свой талант, он видел растерянность почти у всех людей проходящих мимо него по улицам. Эти люди были озабочены своими хлопотами и заботились о ком-то. А когда тебе приходиться думать о ком-то кроме тебя, возникает растерянность. Люди не могут точно знать за кого-то и им очень трудно следить, думать, переживать.
Да давно не видел я такой растерянности подумал Костя. Мы как семья ему.
Костя расстроено перевел взгляд на Федора. Костя всегда немного предвзято относился к словам Федора. Несомненно свою электронику он знал прекрасно, но его некоторые мысли Костя не принимал серьезно при этом некогда не показывал это. Предвзятость исходила из веры. Костя считал, что человек на поверхности еще мог что-то думать о Боге, но после такого. Слепо. Надежда в что-то сверхъестественное умерла с первыми толчками и трясками земли. Когда было уже понятно, что счетчик Гейгера покажет радиацию за убежищем, прикрепленный в потолке склада. Такую слабость выражать мог человек не способный здраво оценить ситуацию. Впрочем, всегда могли произойти перемены, но Костя просто их не замечал, тем более в такие минуты беседы, при действии препарата.