Пилигримы, часть III.
Ну-с, продолжаю серию про наши странствования. Особенно потому, что маразм крепчал намерение пойти по миру крепнет по мере прочтения 14, на данный момент, главы. Итак,Далее мы направились в Ростов Великий. Там два основных пункта, которые мы должны посетить: Спасо-Яковлевский Димитриев мужской монастырь, где находятся мощи свт. Димитрия Ростовского, и ростовский кремль, где находится множество храмов, которые ныне являются музеями.
Спасо-Яковлевский монастырь основан в XVII в. Он расположен на берегу озера Неро. Приложившись к мощам свт. Димитрия Ростовского, автора ряда духовных трудов, а также знаменитых «Житий святых», и преп. Авраамия Ростовского, мы пошли на экскурсию по монастырю. Храмы, стены и башни там представляют собой смешение многочисленных стилей, от шатрового до готического. Особенно яркую картину в этом смысле представляет храм, одна часть которого была построена в XVII в., а затем, в конце XVIII - начале XIX в. была пристроена другая часть в стиле классицизм. Однако на этом история не закончилась. Однажды Александр I побывал здесь, храм ему очень понравился, и он велел выстроить второй точно такой же напротив, что и было сделано. Второй храм представляет точную копию первого, но меньше. В этом храме есть красивая витая каменная лестница на обширные хоры, на которую нам разрешили подняться. Поднимались мы также и на стены и башни монастыря, откуда открывается прекрасный вид на озеро Неро и окрестности.
Осмотрев Спасо-Яковлевский монастырь, мы посетили ростовский кремль. Сейчас весь он является музеем, точнее, сетью музеев. А, поскольку все экскурсии и посещения музеев, как и вход на территорию кремля, там стоят довольно дорого (во всяком случае, для паломнического кошелька, который и так изрядно худеет после посещения каждого храма и монастыря, где надо заказать требы, купить свечи, иконы и еще что-нибудь на память об этом месте), мы просто заплатили за вход и гуляли там.
Следующим пунктом нашего путешествия был Свято-Введенский Толгский женский монастырь в Ярославле. Проезжая Ярославль, я заметила, что это первый из виденных нами с начала поездки действительно крупный промышленный город современного вида с широкими запруженными транспортом улицами, многоэтажками, спальными районами и т.д. До этого мы будто перенеслись в прошлое как минимум на 4 - 5 веков. Кстати, в Ярославле много и новостроек.
Толгский монастырь назван так из-за реки Толги, которая когда-то протекала неподалеку от монастыря и была широкой и судоходной, а теперь давно уже пересохла - осталось одно русло. История монастыря, как мы узнали еще в первую свою поездку, такова. Он основан в 1314 г. Ростовским епископом Трифоном. По преданию, епископ Трифон, объезжая северные районы епархии, возвращался из Белозерского края. В нескольких верстах от Ярославля путников застигла ночь. Они расположились в шатрах на правом берегу Волги. В полночь Трифон и его спутники вдруг увидели яркий свет, осиявший окрестность. Святитель взял свой епископский посох и вышел из шатра. За Волгой, над лесными кронами, он увидел огромный огненный столп и перекинутый через реку чудесный мост, которого накануне не было. Перекрестившись, епископ пошел по мосту. Когда он подошел к светящемуся столпу, увидел стоящий на воздухе образ Богородицы, «светом сияющий». Тогда он пал на колени и долго со слезами молился перед явившимся образом, а затем по тому же чудесному мосту перешел через Волгу. По смирению Трифон хотел утаить это чудо, но утром, собираясь в дорогу, путники не могли найти архиерейского посоха. Усмотрев в этом промысел Божий, святитель рассказал о ночном видении своему клиру. Вместе они переправились через Волгу на лодках, т.к. моста уже не было, и увидели между деревьями стоящую на земле икону Божией Матери, а рядом - святительский посох. Весть о чуде скоро облетела Ярославскую землю, и к месту обретения иконы во множестве начали стекаться люди, которые стали расчищать лес для строительства храма. Епископ Трифон вместе со всеми, как повествуется в одном из сказаний о чудесном явлении иконы, «нача своими рукама сещи лес и очищати место оное и готовить древа на церковь малу». Так за один день был построен храм, освященный в честь праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, куда и была помещена обретенная икона. В тот же день были построены кельи и назначен игумен. С тех пор 8/21 августа празднуется явление иконы и основание Толгской обители. Толгская икона считается чудотворной; неоднократно из нее происходили истечения мира, от которого исцелилось множество людей. Одним из них был, по преданию, Иван Грозный. Считается, что он посетил монастырь в 1553 г., страдая тяжким недугом ног: он не мог ни ходить, ни стоять. Приложившись к чудотворной иконе, которая как бы «осияла его светом», он понял, что исцелился. В награду он украсил икону драгоценной ризой и сделал монастырю множество подарков, в том числе на его средства была высажена монастырская кедровая роща. Вообще надо отметить, что рассказы и легенды об Иване Грозном и его благих деяниях характерны почти для всех монастырей. Не знаю, что из них правда, а что - народная фантазия, но если все их принять за правду, то получается, что Иван Грозный только тем и занимался в своей жизни, что ездил по монастырям и одаривал их чем-нибудь. В противном случае он просто физически не успел бы объехать все те монастыри, в которых о его деятельности сохранились легенды. Замечу кстати, что в хороших монастырях, которые нам особенно понравились (но таких было только два или три), к личности Ивана Грозного относятся более трезво и без всякой восторженности.
В главном - Введенском - храме Толгского монастыря находятся мощи святителя Игнатия Ставропольского, борьбу за которые в настоящее время ведут Толгский монастырь, который, скорее всего, никому их не отдаст, наша Ставропольская епархия, т.к. у нас святитель был епископом, и Николо-Бабаевский монастырь, где он жил на покое в последние годы жизни. Интерьер Введенского собора очень торжественный, пышный и праздничный - но эта пышность совсем не угнетает, наоборот, веселит сердце (хотя, может, мне так кажется потому, что здесь я пережила несколько счастливых часов). Приложившись к мощам свт. Игнатия, мы направляемся в Одностолпную палату Крестовоздвиженского храма, который соединен с Введенским собором галереей. Там находится чудотворная Толгская икона Богородицы. Интересно, что на входе в Крестовоздвиженский храм сидит вооруженный охранник, и ведется видеонаблюдение.
Толгский монастырь в обеих наших поездках предстал нам как некий самодостаточный микрокосм, замкнутый мир, живущий на полном самообеспечении, каким мне представлялся всегда некий идеальный средневековый монастырь: он не зависит от внешнего мира, представляет собой отдельный маленький мир, но повторяет в миниатюре большой мир. Это чувство упорядоченности мироздания, которое нигде так не ощущается, как в Толгском монастыре, охватывает сразу, как заходишь на территорию. Монастырский двор, ухоженные аллейки, огромные насаженные везде клумбы, чудесный зеленый пруд, на фоне которого мы уже второй год фотографируемся, не удержавшись от запечатления такой красоты, жилые корпуса, где живут монахини - кажется, будто находишься внутри идеально сделанного мастером-ювелиром шедевра, в котором нет ни одной лишней детали, а если что-то убрать или добавить, расстроится безупречный порядок, заданный мастером. Через одни врата можно попасть в кедровую рощу, которая является одной из главных достопримечательностей монастыря и посажена на месте второго чудесного обретения Толгской иконы после пожара в начале XV в. А через Волжские врата можно выйти на песчаный берег Волги и полюбоваться рекой.
В настоящее время это очень богатая обитель, владеющая полями, огородами, теплицами. В монастыре есть хозяйственный двор, ферма, птичник. Все здесь производится самими насельницами: как нам рассказали, даже подсолнечное масло они нигде не закупают, а делают сами. Так же и остальные продукты. При этом в монастыре находится регентское отделение, иконописная школа, сестры сами расписывают храмы монастыря, а также производят резьбу по дереву и позолоту будущих частей иконостаса, шьют и вышивают священнические облачения и хоругви, в переплетной мастерской приводят в порядок пожертвованные старинные книги и рукописи. А уж как они готовят, это мы смогли оценить в первую свою поездку, когда ночевали в Толгском монастыре. Такой вкусной еды (притом постной) я не ела не только ни в каких других монастырях, но вообще нигде: первое, второе, десерт, какие-то необыкновенно вкусные супы, борщи, пловы, салаты и фруктовые пироги. На каждую новую трапезу подают что-то новое.
К сожалению, в этом году мы не остались здесь ночевать (правда, если подумать, где мы ночевали в эту ночь, то скорее к счастью, но об этом потом), т.к. с этого года они стали брать за ночевку приличную сумму. Но, надо сказать, она того стоит. В странноприимном доме в прошлом году еще не было евроремонта, а в этом, наверное, уже сделали (с чем и связаны новые расценки), но все равно чистота, порядок и хозяйственность, упорядоченность всего вокруг, царящие там, поразили нас еще год назад. Сразил нас наповал санузел в странноприимном доме, особенно в сравнении с тем, что мы перевидали в других монастырях. Здесь уже успели сделать евроремонт, все блещет и благоухает: импортная сантехника и стиральная машинка-автомат, если кому-то из паломников надо что-то постирать, и особенно - душ-кабинка (тоже импортная, с разной подачей струй), на которую сразу выстроилась очередь. Еще там имеется комната со специальной сушилкой, если кому-то необходимо быстро посушить постиранные вещи. В прошлом году нас, правда, подрядили на послушание - резать хлеб на сухарики, но мы с этим быстро справились. Кстати, на территории монастыря расположено несколько ларьков, где продают разную съестную продукцию, разумеется, освященную. Это и разнообразнейшие сухарики, и вкусный мед, и квас, и даже приготовленный особым образом березовый сок, тоже оказавшийся очень вкусным.
Еще надо отметить, что священник, который служил и исповедовал нас в прошлом году, очень мне понравился, хотя на первый взгляд производил впечатление строгого и непонимающего. Однако я мало могу назвать священников, которые с таким добрым и зорким подходом могли бы разобрать все твои проблемы. И это притом, что видел он нас впервые в жизни. Так что многие паломники, обиженные в Троице-Сергиевой Лавре, где половину вообще не допустили к причастию, ушли утешенные и ободренные. Толгские монахини, с которыми мы встречались, поразили нас своим разумным видом и не менее разумными суждениями: из этого я сделала вывод, что у обители хороший духовник и, конечно, не последнюю роль здесь играет тот настрой, который, видимо, задает настоятельница монастыря, игуменья Варвара. Кстати, мы заметили, что все хорошие женские монастыри - Введенские.
В заключении добавлю, что погода в Толгском монастыре всегда прекрасная (по крайней мере, оба раза, когда мы здесь были). Здесь как будто остановилось на покой вечное лето.
То, что прозошло с нами дальше - одно из самых удивительных приключений наших двух поездок, потому что место, куда мы попали - это одно из тех мест, которые перевернули мое представление о современных монастырях и поселили веру в то, что есть еще на земле настоящие подвижники.
Началось все с заявления нашего руководителя Александра Владимировича, что в этом году мы вносим коррективы в свой маршрут, и хорошо было бы посетить мощи св. Геннадия Любимоградского, т.к. он недавно узнал об этом святом и о том, что его мощи находятся в Геннадиевском монастыре Ярославской епархии - как раз нам по пути. Он созвонился с монастырем, и там сказали, что с радостью примут паломников. Вот только где находится этот монастырь, никто точно не знает, и как туда проехать тоже. Долго мы кружили по краю под названьем (как сообщал дорожный указатель) Пошехонье. Дело приближалось к вечеру, по обеим сторонам дороги раскинулись то какие-то села из 4-х - 5-ти покосившихся изб, то поля с брошенными прямо посреди тракторами, и, наконец, густой лес, а никакого намека на монастырь все не было, так что народ стал шутить, что заночевать, видимо, придется в лесу в компании тамошних обитателей. Так, уже на закате, мы приехали к какой-то дороге, на которой стоял указатель с надписью «Слобода». Так как мы примерно знали, что искомый монастырь находится около деревни Слобода, то радостно свернули туда, но, проехав несколько километров, уперлись в тупик, потому что асфальтовая дорога обрывалась, и начиналась какая-то проселочная без всякого асфальта, которую и дорогой-то можно назвать с трудом. Решив, что это не тот путь, мы развернулись и поехали обратно, но, покружив еще примерно полчаса и совсем уже отчаявшись, снова вернулись и решили рискнуть проехать по этой сомнительной дороге. Ехали мы, наверное, еще полчаса, доехали до этой самой Слободы, но монастыря по-прежнему не было видно. Завиднелся купол какой-то церкви, но, подъехав, мы увидели, что она заброшенная. Проехав дальше, увидели еще какие-то полуразрушенные и, очевидно, тоже заброшенные храм и колокольню. Но тут вдруг автобус остановился, и Александр Владимирович объявил, что мы приехали. Народ решил, что он шутит, начал смеяться и выражать разной степени вежливости сомнение, что в этих полуразрушенных руинах может находиться действующий монастырь.
Наконец мы вошли во двор, огороженный высоким деревянным забором, и увидели два храма, когда-то больших, а теперь наполовину разрушенных, колокольню в таком же состоянии и еще две деревянных избы, построенные, судя по виду, недавно. В одной из них располагается собственно действующий храм преп. Геннадия, а в другой - братские кельи. Встречать нас вышли наместник (настоятелем является Ярославский архиепископ Кирилл) отец Вениамин и еще один монах, отец Гурий, который, как мы решили, чем-то похож на преп. Геннадия, как его пишут на иконах. Отец Вениамин рассказал нам много об истории монастыря (в основном то, до чего он сам докопался, сидя в ярославском архиве и музее), житие преп. Геннадия, а также о некоторых народных представлениях, связанных с монастырем и преподобным Геннадием, бытующих в этой местности. Примерно история монастыря, как ее нам поведали, такова.
Спасо-Геннадиев монастырь до 1647 г. назывался Новой Корнилиевой пустынью и до 1787 г. находился в Костромской губернии. Монастырь находится в 26 верстах от города Любима, устроен на восточном берегу Сурского или Сурбского озера, близ двух рек Обноры и Костромы, на ровном месте. Монастырь основан преподобным Геннадием, учеником преподобного Корнилия в 1529 г. До этого времени здесь была только одна келья, в которой некоторое время жили затворниками преподобные Корнилий и Геннадий, после того, как они удалились из Комельской пустыни. Причиной ухода подвижников в дремучие Костромские леса был ропот Комельской братии на преподобного Корнилия за то, что его любимым учеником был Геннадий - Корнилий любил его за постоянные неутомимые труды, смирение и послушание. Корнилий, для успокоения себя и братии, расстался с ними и ушел с Геннадием за 60 верст от Комельской пустыни, поручив обитель 12-ти братьям. Добровольные изгнанники поселились в дикой пустыне Сурского озера. Здесь были бортные леса, принадлежащие великокняжеским крестьянам. Люди, посещая свои леса, заметили святых отшельников, полюбили их, построили им кельи и делились с ними хлебом и медом. Так жили подвижники до 1529 г. В этом году здесь проезжал Василий III со своей женой Еленой. Путешествуя в Белозерский монастырь «для богомолья о чадородии», они прибыли к Комельской пустыни. Не найдя здесь преподобного Корнилия, и узнав о причине его удаления, князь вознегодовал на строптивую братию и тотчас послал своих служителей - просить преподобного Корнилия прибыть в Комельскую пустынь. Корнилий повиновался; с ним вместе явился и преподобный Геннадий. Князь упросил преподобного Корнилия остаться в прежней основанной им обители, а Геннадию позволил устроить монастырь во вновь заведенной подвижниками пустыне на берегу Сурского озера. Геннадий, получив благословение своего учителя, приступил к основанию монастыря, своими руками очистив место на берегу - осушив это место четырьмя прудами и колодцем, он при помощи новой братии, воздвиг деревянный храм Преображения Господня, к которому в последствии пристроен другой - теплый, в честь преподобного Сергия Радонежского чудотворца. Так основалась Спасо-Геннадиевская обитель. В 1644 г. при разборке старого деревянного храма произошло обретение мощей преподобного Геннадия. Тогда же, в середине XVII в., была составлена повесть об обретении мощей с двумя чудесами. Мощи долго находились в Преображенском храме в открытой раке, но потом были сокрыты под спуд. В это время св. Геннадий был канонизирован. Вплоть до 40-х гг. XVI в. все постройки монастыря были деревянными. В 1644 - 1647 гг. при игумене Филарете было выстроено первое каменное здание - двустолпный, пятиглавый собор Преображения с южным приделом Благовещения, в южной стене которого находилась в особом арксолии гробница Преподобного Геннадия, умершего в 1565 г. Остальные монастырские постройки до конца XVII в. оставались деревянными. В 1715 г. при игумене Стефане была построена двухъярусная каменная колокольня, перестроенная в 1831 - 1835 гг. Ярославским губернским архитектором П.Я. Паньковым. В 1751 г. была построена каменная надвратная Алексеевская церковь (названная в честь Алексия, человека Божия). Каменные стены с башнями и игуменские кельи, святые ворота, паперти и трапезная собора сооружены во второй половине XVIII в. В 1805 г. к собору была пристроена теплая церковь. После революции в начале 1920-х г.г. обитель была силой разогнана, а все иконы и имущество вывезены в Ярославль под конвоем. Со слов местных очевидцев, когда везли раку преп. Геннадия (серебряная, 8 пудов), лошади встали на дыбы перед слободским мостом. Солдаты отказались провозить повозку, и взялся провезти один местный житель. Когда он начал стегать лошадей, то увидел стоящего на дороге перед ними преп. Геннадия. Этот человек сошел с ума, им овладело буйное беснование, и он вскоре скончался. Также местные слободские старожилы помнят очень старого архимандрита Афанасия, который был укрываем ими и похоронен в монастыре, но место его погребения неизвестно. Последний инок Спасо-Преображенского Геннадиева монастыря игумен Сергий несколько раз был в лагерях и тюрьмах общим сроком 40 лет. Последние три года служил во Введенском храме с. Павловка. Умер в 50-х годах и похоронен в Любиме. В самом монастыре братское кладбище разорено. Здания обители неоднократно взрывались. В настоящее время ограды не осталось, некоторые башни сохранялись до 1980-х г.г. (в Ярославском музее имеются фотографии 1988 г.). Братский корпус был использован под тюрьму, но ее расформировали, а корпус сломали. В Преображенском соборе пытались держать лошадей. Собор взрывали в 1961 г., однако стены и шеи его глав уцелели, а алтарь собора снесли тракторами в 1988 г. Алексеевский храм использовали под колхозную контору, а первый этаж под зернохранилище и склад ядохимикатов. С одной стороны Алексеевского храма была сделана силосная яма, с других сторон, как и по всему монастырю, нарезаны тракторные колеи. Фруктовый сад вырублен в 1960-х годах, а колодец преподобного был завален.
В современных местных преданиях рассказывается о трех местах Любимского района, связанных с преподобным Геннадием. Одно из них - Соколёна (пос. Соколиный), вблизи города Любима. Это место считается проклятым преподобным Геннадием, за то, что местные жители не дали основать ему там обитель и погнали преподобного.
В другом предании говорится, что однажды преподобный Геннадий попросил перевезти его через реку, а, т. к. как ему нечем было заплатить, местные Любимские жители сняли с него за это рукавицы. За такое жестокосердие преподобный Геннадий сказал так: «И не быть тебе Любиму и ни сытому и ни голодному». Город Любим с тех пор так и остался маленьким, не развивающимся городком.
Местные жители также считают, что у деревни Тимино есть источник, вода которого обладает целительными свойствами. В Тимино и окрестных селах этот источник называют «Геннадиев». Считается, что он ископан преподобным. Старожилы помнят на этом месте часовню. Вода в этом святом источнике бьет с маленькой глубины множеством ключиков и не замерзает даже при сорокоградусных морозах. Также в обители имеется надгробный камень, которому с давних пор поклонялись местные жители, и это надгробие имеет силу исцелять болезни. К сожалению, не известно, кто похоронен под этим камнем.
В 1996 г. была зарегистрирована община Спасо-Геннадиева монастыря. Ансамбль монастыря был передан комитетом по охране памятников истории и культуры Ярославской области в 1997 г. В описании числятся, в полуразрушенном состоянии - собор Спасо-Преображенский (1647г.), церковь Алексея (1751г.), колокольня (1715г.).
В самом монастыре восстановлен колодец преп. Геннадия глубиной 12 метров. Над колодцем построен деревянный храм во имя св. преп. Геннадия. Под храмом находится вышеупомянутый целебный камень.
Это и многое другое рассказали нам, сопровождая рассказ экскурсией: мы приложились к раке с мощами преп. Геннадия, которые по-прежнему покоятся под спудом и находятся в проеме одной из арок Преображенского собора, т.е. практически на открытом воздухе. По словам о. Вениамина, зимой крестный ход к мощам по причине частых здесь сорокоградусных морозов превращается в крестный бег, когда ноги примерзают к земле, руки - к кадилу, а св. вода замерзает, еще не успев слететь с кропила. Залезали мы также и на колокольню - по шаткой приставной лестнице, с трудом пыхтя и отдуваясь. Тогда как монахи взлетают на нее довольно резво. С колокольни нам открылся прекрасный вид на заходящее солнце, окружающие монастырь заливные луга и Сурское озеро. Здесь же мы заодно прослушали лекцию об искусстве и художественных стилях, которые можно увидеть в сохранившихся росписях колокольни.
Спустившись вниз, мы поймали себя на том, что ходим со слегка отвисшими челюстями и совсем не заметили, как прошло часа 2 - 3. А уходить устраиваться на ночь совсем не хочется (да нам еще и не объяснили, где мы устроимся), а хочется только находиться здесь и слушать эти приправленные изрядной долей юмора рассказы. Тут Александр Владимирович отметил, что у батюшки, видимо, была пятерка по гомилетике, а мы поняли, какой должна быть речь хорошего проповедника, чтобы его хотелось слушать без конца. Однако я передаю в большей степени реакцию свою и молодой части нашей группы, притом испорченной образованием. А вот многие бабушки и женщины особо «благочестивого» настроя (в чем заключается их благочестие, я потом объясню подробнее, когда доберемся до мест, менее для меня приятных) слушали настороженно и подозрительно, видимо, не услышав значимых для них топосов.
Многое рассказали нам и о жизни монастыря: в состав братии входит 2 или 3 монаха, а послушников и трудников вообще нет. Так что все они делают своими силами. Летом здесь хорошо, только очень много гигантских комаров, и иногда разливается Сурское озеро. А вот зимой, конечно, весело: лютые морозы, почти полная оторванность от цивилизации, часто зимой на территорию монастыря забредают дикие звери из леса (медведи, волки), когда их выгоняет оттуда сильный холод. Но, по словам о. Вениамина, такие условия - просто счастье для монаха, т.к. он не для того уходит от мира, чтобы мир его достал и в монастыре. Так что, заключил батюшка, он здесь вполне счастлив, и ни за что не хотел бы в другой монастырь. А монахи в больших богатых лаврах - изгои в своих собственных монастырях. О. Вениамин вообще поразил нас: никогда не ожидаешь встретить в столь молодом человеке (а, судя по виду, ему нет еще и 30 лет) такую мудрость и глубокое понимание разных проблем. Например, он не разделяет всеобщих восторгов по поводу заслуг Ивана Грозного, т.к. документы конкретно по этому монастырю говорят обратное. Высказывалась и еще более крамольная мысль: чем больше работаешь в архивах с источниками, тем больше приходишь к выводу, что отношения церкви и государства в нашей стране никогда не были идиллическими, какими их пытаются представить. Более того, государство, дабы не допустить усиления церкви, постоянно стремилось как-нибудь притеснить, приструнить, придавить ее, а иногда и просто унизить для профилактики. Эта тенденция хорошо видна и на отношении к монастырям, в частности, к Геннадиевскому монастырю, который много претерпел от каждого нового государя, заново начинавшего репрессивные действия против монастырей, не взирая на уже предпринятые в этом направлении меры своих предшественников.
Итак, когда уже почти стемнело, мы направились к тому месту, где нас собирались разместить. Это оказались вполне приличные каменные здания, которые находятся не совсем на территории монастыря, но недавно были отданы ему. Дорожка к ним ведет через те самые луга, на которых расположен монастырь: там очень красиво, но трава в человеческий рост существенно затрудняет продвижение, в воздухе приятно пахнет сыростью, и огромные комары кусают немилосердно. По ходу мы прослушали лекцию о свойствах растущих здесь трав и поняли, что энциклопедисты еще не все вымерли.
Затем нас ждала очень вкусная трапеза, что удивительно, т.к. монахи все готовят сами и сами накрывают на стол, преспокойно облачившись в какие-то спортивные штаны и куртки, так что мы вначале подумали, что это послушники или трудники. Но потом нам объяснили, что это монахи, отчего мы в очередной раз, что называется, «выпали в осадок», ведь ни в каком другом монастыре мы не видели, чтобы монахи так смирялись, тем более, чтобы накормить каких-то паломников. Заметили мы также, что, как и основатели монастыря свв. Корнилий и Геннадий, теперешние монахи занимаются, правда, не бортничеством, но пчеловодством, т.к. нам подали только что собранный мед. Мне он особо запомнился, потому что я нигде такого больше не ела.
После трапезы нас отвели в спальни, дам - в комнату получше (как выразился отец наместник), а мужчин - в комнату, видимо, похуже. В комнате получше стояли двухэтажные кровати, нам выдали нормальные чистые подушки и одеяла, а у кого не было - еще и постельное белье (у меня было свое). Надо отметить, что забота о нашем устройстве была настолько скрупулезной, что отец наместник лично бегал хлопотать о каждом одеяле, чтобы всем хватило и все разместились с удобством. Таким образом, вполне понятно, насколько отношение к людям здесь контрастировало с той же самой Троице-Сергиевой лаврой, например, я уже не говорю о Боголюбове. Кстати, послушаний на нас тоже никаких не навесили. Только на следующий день те, кто лучше всех готовил из нашей группы, сварили суп для нашего обеда.
Молодежь, и мы с Анастасией в том числе, забралась на верхний этаж, и всеми овладело какое-то необъяснимое веселье. Все почему-то стали смеяться и не давать спать другим, но эти другие, оказывается, тоже не могли уснуть от разбиравшего их смеха. Вообще надо отметить, что для монастырей, которые нам особенно понравились, это общая характерная черта - там охватывает абсолютно необъяснимая, но очень сильная радость, бороться с которой просто не представляется никакой возможности. Мне в таких случаях всегда вспоминается К.С. Льюис и его религиозно-философская повесть «Расторжение брака», где сюжет строится вокруг экскурсии из ада в рай, которая регулярно устраивается для грешников, чтобы дать им возможность покаяться и остаться в раю. Они садятся в автобус, едут, а потом летят и прилетают к преддверию рая. Там каждого из призраков - в таком виде предстают члены группы из ада - встречает светлый Дух - т.е. душа из рая, как правило, человек, который был при жизни родственником или знакомым грешника. Светлые Духи уговаривают призраков покаяться и отправиться в путь в сторону рая. Вот как он описывает одну из таких встреч: «За мной пошел высокий человек, вернее, высокий призрак, а за ним - один из сияющих людей, или сияющих духов. «Ты что, не узнал меня?» - крикнул он призраку, и я поневоле обернулся. Сияющий Дух был одет, а лицо у него светилось такой радостью, что я чуть не заплясал на месте». Похожее чувство я испытываю в самых любимых пунктах нашей «экскурсии». После прочтения «Расторжения брака» мы с Настей решили, что Льюис точно ездил когда-то в паломничество.
Я никак рационально не могу объяснить это, к тому же, конечно, это мое субъективное восприятие, да и мест таких на самом деле очень мало. Но со мной там всегда происходит одно и то же: хочется смеяться, прыгать от радости и т. п. Я очень много думала над этим явлением, и меня одолевали тяжелые сомнения: не прелесть ли это? Ведь во многих святоотеческих сочинениях, особенно в аскетических, например, в «Добротолюбии», часто можно прочитать разного содержания мысли, которые обобщенно можно озаглавить «смех - это грех». Но, с другой стороны, многие святые отцы различают разные виды смеха, и я просто не верю, что это может быть дурной смех, потому что, разбираясь в причинах этой радости, я пришла к выводу, что главная из них - это чувство полной свободы от всего на свете, кроме Божьей воли, и уверенность, что никто и ничто на свете тебе не страшно и, главное, что тебе просто невозможно сделать ничего плохого, т.к. что бы с тобой ни случилось, тебе все равно будет хорошо («Если Бог за нас, кто против нас?» Рим. VIII: 31). А, по-моему, это чувство и есть вера. В общем, этот вопрос пока является для меня нерешенным.
Утром в Геннадиевском монастыре специально для нас служили литургию. Исповедовались, по-моему, все - даже водители автобуса и самая нигилистически настроенная часть молодежи (которую силой потащили в поездку бабушки, мамы и сестры) не устояли. Не стоит и говорить, что все остались довольны, даже Александр Владимирович, который накануне вроде слегка обиделся. Дело в том, что он стал просить благословения у батюшки для всей группы причащаться без вычитывания правила и вообще сокрушался, что же делать: уже поздно, вычитать правило не успеем, а как же завтра причащаться. На что ему ответили, что это индивидуальное дело каждого - как ему готовиться к причастию, а он, если ему это поможет, может постоять или походить на голове - эта подготовка будет ему засчитана.
После литургии мы поели и с болью в сердце (уезжать из таких мест всегда больно) выехали из Геннадиевского монастыря.
Мы проезжали много сел, похожих на Слободу. Зрелище они, конечно, представляют жуткое: черные покосившиеся избы, по виду как будто заброшенные. Но не могли же все эти села быть не населенными - видимо, в них все-таки живут. Людей вообще почти не видно: только несколько пьяных мужиков, которые, по всей видимости, дотащились до порога, да там и заснули. Зато, проезжая какую-то реку, увидели шокирующую сценку: несколько женщин, расположившись на деревянной кладке, бодро терли свое белье в речке, а рядом стояли тазы с уже постиранным бельем. Мы впечатлились, и я подумала: да, какая там интеграция России в Европейское Сообщество, если тут белье на речке стирают? А топят, видимо, дровами…
В таких раздумьях мы въехали в Вологодскую епархию, первым пунктом нашего посещения в которой был Свято-Троицкий Павло-Обнорский мужской монастырь. Здесь находятся мощи известного вологодского святого Павла Обнорского, который основал здесь пустынь и жил в окружении диких зверей, которые служили ему, как повествует житие Павла, а он их кормил. Еще здесь находятся мощи преподобных Ефрема, Герасима и Дионисия, также подвизавшихся в этом монастыре. Около входа в обитель протекает река Обнора, через которую перекинут деревянный мостик. Где-то неподалеку находится высокий курган или холм, который местные жители почему-то называют Голгофой и считают священным местом. Там же установлен крест, которому ходят поклониться паломники. Это очень красивые места, почти не тронутые цивилизацией.
Спасо-Яковлевский монастырь основан в XVII в. Он расположен на берегу озера Неро. Приложившись к мощам свт. Димитрия Ростовского, автора ряда духовных трудов, а также знаменитых «Житий святых», и преп. Авраамия Ростовского, мы пошли на экскурсию по монастырю. Храмы, стены и башни там представляют собой смешение многочисленных стилей, от шатрового до готического. Особенно яркую картину в этом смысле представляет храм, одна часть которого была построена в XVII в., а затем, в конце XVIII - начале XIX в. была пристроена другая часть в стиле классицизм. Однако на этом история не закончилась. Однажды Александр I побывал здесь, храм ему очень понравился, и он велел выстроить второй точно такой же напротив, что и было сделано. Второй храм представляет точную копию первого, но меньше. В этом храме есть красивая витая каменная лестница на обширные хоры, на которую нам разрешили подняться. Поднимались мы также и на стены и башни монастыря, откуда открывается прекрасный вид на озеро Неро и окрестности.
Осмотрев Спасо-Яковлевский монастырь, мы посетили ростовский кремль. Сейчас весь он является музеем, точнее, сетью музеев. А, поскольку все экскурсии и посещения музеев, как и вход на территорию кремля, там стоят довольно дорого (во всяком случае, для паломнического кошелька, который и так изрядно худеет после посещения каждого храма и монастыря, где надо заказать требы, купить свечи, иконы и еще что-нибудь на память об этом месте), мы просто заплатили за вход и гуляли там.
Следующим пунктом нашего путешествия был Свято-Введенский Толгский женский монастырь в Ярославле. Проезжая Ярославль, я заметила, что это первый из виденных нами с начала поездки действительно крупный промышленный город современного вида с широкими запруженными транспортом улицами, многоэтажками, спальными районами и т.д. До этого мы будто перенеслись в прошлое как минимум на 4 - 5 веков. Кстати, в Ярославле много и новостроек.
Толгский монастырь назван так из-за реки Толги, которая когда-то протекала неподалеку от монастыря и была широкой и судоходной, а теперь давно уже пересохла - осталось одно русло. История монастыря, как мы узнали еще в первую свою поездку, такова. Он основан в 1314 г. Ростовским епископом Трифоном. По преданию, епископ Трифон, объезжая северные районы епархии, возвращался из Белозерского края. В нескольких верстах от Ярославля путников застигла ночь. Они расположились в шатрах на правом берегу Волги. В полночь Трифон и его спутники вдруг увидели яркий свет, осиявший окрестность. Святитель взял свой епископский посох и вышел из шатра. За Волгой, над лесными кронами, он увидел огромный огненный столп и перекинутый через реку чудесный мост, которого накануне не было. Перекрестившись, епископ пошел по мосту. Когда он подошел к светящемуся столпу, увидел стоящий на воздухе образ Богородицы, «светом сияющий». Тогда он пал на колени и долго со слезами молился перед явившимся образом, а затем по тому же чудесному мосту перешел через Волгу. По смирению Трифон хотел утаить это чудо, но утром, собираясь в дорогу, путники не могли найти архиерейского посоха. Усмотрев в этом промысел Божий, святитель рассказал о ночном видении своему клиру. Вместе они переправились через Волгу на лодках, т.к. моста уже не было, и увидели между деревьями стоящую на земле икону Божией Матери, а рядом - святительский посох. Весть о чуде скоро облетела Ярославскую землю, и к месту обретения иконы во множестве начали стекаться люди, которые стали расчищать лес для строительства храма. Епископ Трифон вместе со всеми, как повествуется в одном из сказаний о чудесном явлении иконы, «нача своими рукама сещи лес и очищати место оное и готовить древа на церковь малу». Так за один день был построен храм, освященный в честь праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, куда и была помещена обретенная икона. В тот же день были построены кельи и назначен игумен. С тех пор 8/21 августа празднуется явление иконы и основание Толгской обители. Толгская икона считается чудотворной; неоднократно из нее происходили истечения мира, от которого исцелилось множество людей. Одним из них был, по преданию, Иван Грозный. Считается, что он посетил монастырь в 1553 г., страдая тяжким недугом ног: он не мог ни ходить, ни стоять. Приложившись к чудотворной иконе, которая как бы «осияла его светом», он понял, что исцелился. В награду он украсил икону драгоценной ризой и сделал монастырю множество подарков, в том числе на его средства была высажена монастырская кедровая роща. Вообще надо отметить, что рассказы и легенды об Иване Грозном и его благих деяниях характерны почти для всех монастырей. Не знаю, что из них правда, а что - народная фантазия, но если все их принять за правду, то получается, что Иван Грозный только тем и занимался в своей жизни, что ездил по монастырям и одаривал их чем-нибудь. В противном случае он просто физически не успел бы объехать все те монастыри, в которых о его деятельности сохранились легенды. Замечу кстати, что в хороших монастырях, которые нам особенно понравились (но таких было только два или три), к личности Ивана Грозного относятся более трезво и без всякой восторженности.
В главном - Введенском - храме Толгского монастыря находятся мощи святителя Игнатия Ставропольского, борьбу за которые в настоящее время ведут Толгский монастырь, который, скорее всего, никому их не отдаст, наша Ставропольская епархия, т.к. у нас святитель был епископом, и Николо-Бабаевский монастырь, где он жил на покое в последние годы жизни. Интерьер Введенского собора очень торжественный, пышный и праздничный - но эта пышность совсем не угнетает, наоборот, веселит сердце (хотя, может, мне так кажется потому, что здесь я пережила несколько счастливых часов). Приложившись к мощам свт. Игнатия, мы направляемся в Одностолпную палату Крестовоздвиженского храма, который соединен с Введенским собором галереей. Там находится чудотворная Толгская икона Богородицы. Интересно, что на входе в Крестовоздвиженский храм сидит вооруженный охранник, и ведется видеонаблюдение.
Толгский монастырь в обеих наших поездках предстал нам как некий самодостаточный микрокосм, замкнутый мир, живущий на полном самообеспечении, каким мне представлялся всегда некий идеальный средневековый монастырь: он не зависит от внешнего мира, представляет собой отдельный маленький мир, но повторяет в миниатюре большой мир. Это чувство упорядоченности мироздания, которое нигде так не ощущается, как в Толгском монастыре, охватывает сразу, как заходишь на территорию. Монастырский двор, ухоженные аллейки, огромные насаженные везде клумбы, чудесный зеленый пруд, на фоне которого мы уже второй год фотографируемся, не удержавшись от запечатления такой красоты, жилые корпуса, где живут монахини - кажется, будто находишься внутри идеально сделанного мастером-ювелиром шедевра, в котором нет ни одной лишней детали, а если что-то убрать или добавить, расстроится безупречный порядок, заданный мастером. Через одни врата можно попасть в кедровую рощу, которая является одной из главных достопримечательностей монастыря и посажена на месте второго чудесного обретения Толгской иконы после пожара в начале XV в. А через Волжские врата можно выйти на песчаный берег Волги и полюбоваться рекой.
В настоящее время это очень богатая обитель, владеющая полями, огородами, теплицами. В монастыре есть хозяйственный двор, ферма, птичник. Все здесь производится самими насельницами: как нам рассказали, даже подсолнечное масло они нигде не закупают, а делают сами. Так же и остальные продукты. При этом в монастыре находится регентское отделение, иконописная школа, сестры сами расписывают храмы монастыря, а также производят резьбу по дереву и позолоту будущих частей иконостаса, шьют и вышивают священнические облачения и хоругви, в переплетной мастерской приводят в порядок пожертвованные старинные книги и рукописи. А уж как они готовят, это мы смогли оценить в первую свою поездку, когда ночевали в Толгском монастыре. Такой вкусной еды (притом постной) я не ела не только ни в каких других монастырях, но вообще нигде: первое, второе, десерт, какие-то необыкновенно вкусные супы, борщи, пловы, салаты и фруктовые пироги. На каждую новую трапезу подают что-то новое.
К сожалению, в этом году мы не остались здесь ночевать (правда, если подумать, где мы ночевали в эту ночь, то скорее к счастью, но об этом потом), т.к. с этого года они стали брать за ночевку приличную сумму. Но, надо сказать, она того стоит. В странноприимном доме в прошлом году еще не было евроремонта, а в этом, наверное, уже сделали (с чем и связаны новые расценки), но все равно чистота, порядок и хозяйственность, упорядоченность всего вокруг, царящие там, поразили нас еще год назад. Сразил нас наповал санузел в странноприимном доме, особенно в сравнении с тем, что мы перевидали в других монастырях. Здесь уже успели сделать евроремонт, все блещет и благоухает: импортная сантехника и стиральная машинка-автомат, если кому-то из паломников надо что-то постирать, и особенно - душ-кабинка (тоже импортная, с разной подачей струй), на которую сразу выстроилась очередь. Еще там имеется комната со специальной сушилкой, если кому-то необходимо быстро посушить постиранные вещи. В прошлом году нас, правда, подрядили на послушание - резать хлеб на сухарики, но мы с этим быстро справились. Кстати, на территории монастыря расположено несколько ларьков, где продают разную съестную продукцию, разумеется, освященную. Это и разнообразнейшие сухарики, и вкусный мед, и квас, и даже приготовленный особым образом березовый сок, тоже оказавшийся очень вкусным.
Еще надо отметить, что священник, который служил и исповедовал нас в прошлом году, очень мне понравился, хотя на первый взгляд производил впечатление строгого и непонимающего. Однако я мало могу назвать священников, которые с таким добрым и зорким подходом могли бы разобрать все твои проблемы. И это притом, что видел он нас впервые в жизни. Так что многие паломники, обиженные в Троице-Сергиевой Лавре, где половину вообще не допустили к причастию, ушли утешенные и ободренные. Толгские монахини, с которыми мы встречались, поразили нас своим разумным видом и не менее разумными суждениями: из этого я сделала вывод, что у обители хороший духовник и, конечно, не последнюю роль здесь играет тот настрой, который, видимо, задает настоятельница монастыря, игуменья Варвара. Кстати, мы заметили, что все хорошие женские монастыри - Введенские.
В заключении добавлю, что погода в Толгском монастыре всегда прекрасная (по крайней мере, оба раза, когда мы здесь были). Здесь как будто остановилось на покой вечное лето.
То, что прозошло с нами дальше - одно из самых удивительных приключений наших двух поездок, потому что место, куда мы попали - это одно из тех мест, которые перевернули мое представление о современных монастырях и поселили веру в то, что есть еще на земле настоящие подвижники.
Началось все с заявления нашего руководителя Александра Владимировича, что в этом году мы вносим коррективы в свой маршрут, и хорошо было бы посетить мощи св. Геннадия Любимоградского, т.к. он недавно узнал об этом святом и о том, что его мощи находятся в Геннадиевском монастыре Ярославской епархии - как раз нам по пути. Он созвонился с монастырем, и там сказали, что с радостью примут паломников. Вот только где находится этот монастырь, никто точно не знает, и как туда проехать тоже. Долго мы кружили по краю под названьем (как сообщал дорожный указатель) Пошехонье. Дело приближалось к вечеру, по обеим сторонам дороги раскинулись то какие-то села из 4-х - 5-ти покосившихся изб, то поля с брошенными прямо посреди тракторами, и, наконец, густой лес, а никакого намека на монастырь все не было, так что народ стал шутить, что заночевать, видимо, придется в лесу в компании тамошних обитателей. Так, уже на закате, мы приехали к какой-то дороге, на которой стоял указатель с надписью «Слобода». Так как мы примерно знали, что искомый монастырь находится около деревни Слобода, то радостно свернули туда, но, проехав несколько километров, уперлись в тупик, потому что асфальтовая дорога обрывалась, и начиналась какая-то проселочная без всякого асфальта, которую и дорогой-то можно назвать с трудом. Решив, что это не тот путь, мы развернулись и поехали обратно, но, покружив еще примерно полчаса и совсем уже отчаявшись, снова вернулись и решили рискнуть проехать по этой сомнительной дороге. Ехали мы, наверное, еще полчаса, доехали до этой самой Слободы, но монастыря по-прежнему не было видно. Завиднелся купол какой-то церкви, но, подъехав, мы увидели, что она заброшенная. Проехав дальше, увидели еще какие-то полуразрушенные и, очевидно, тоже заброшенные храм и колокольню. Но тут вдруг автобус остановился, и Александр Владимирович объявил, что мы приехали. Народ решил, что он шутит, начал смеяться и выражать разной степени вежливости сомнение, что в этих полуразрушенных руинах может находиться действующий монастырь.
Наконец мы вошли во двор, огороженный высоким деревянным забором, и увидели два храма, когда-то больших, а теперь наполовину разрушенных, колокольню в таком же состоянии и еще две деревянных избы, построенные, судя по виду, недавно. В одной из них располагается собственно действующий храм преп. Геннадия, а в другой - братские кельи. Встречать нас вышли наместник (настоятелем является Ярославский архиепископ Кирилл) отец Вениамин и еще один монах, отец Гурий, который, как мы решили, чем-то похож на преп. Геннадия, как его пишут на иконах. Отец Вениамин рассказал нам много об истории монастыря (в основном то, до чего он сам докопался, сидя в ярославском архиве и музее), житие преп. Геннадия, а также о некоторых народных представлениях, связанных с монастырем и преподобным Геннадием, бытующих в этой местности. Примерно история монастыря, как ее нам поведали, такова.
Спасо-Геннадиев монастырь до 1647 г. назывался Новой Корнилиевой пустынью и до 1787 г. находился в Костромской губернии. Монастырь находится в 26 верстах от города Любима, устроен на восточном берегу Сурского или Сурбского озера, близ двух рек Обноры и Костромы, на ровном месте. Монастырь основан преподобным Геннадием, учеником преподобного Корнилия в 1529 г. До этого времени здесь была только одна келья, в которой некоторое время жили затворниками преподобные Корнилий и Геннадий, после того, как они удалились из Комельской пустыни. Причиной ухода подвижников в дремучие Костромские леса был ропот Комельской братии на преподобного Корнилия за то, что его любимым учеником был Геннадий - Корнилий любил его за постоянные неутомимые труды, смирение и послушание. Корнилий, для успокоения себя и братии, расстался с ними и ушел с Геннадием за 60 верст от Комельской пустыни, поручив обитель 12-ти братьям. Добровольные изгнанники поселились в дикой пустыне Сурского озера. Здесь были бортные леса, принадлежащие великокняжеским крестьянам. Люди, посещая свои леса, заметили святых отшельников, полюбили их, построили им кельи и делились с ними хлебом и медом. Так жили подвижники до 1529 г. В этом году здесь проезжал Василий III со своей женой Еленой. Путешествуя в Белозерский монастырь «для богомолья о чадородии», они прибыли к Комельской пустыни. Не найдя здесь преподобного Корнилия, и узнав о причине его удаления, князь вознегодовал на строптивую братию и тотчас послал своих служителей - просить преподобного Корнилия прибыть в Комельскую пустынь. Корнилий повиновался; с ним вместе явился и преподобный Геннадий. Князь упросил преподобного Корнилия остаться в прежней основанной им обители, а Геннадию позволил устроить монастырь во вновь заведенной подвижниками пустыне на берегу Сурского озера. Геннадий, получив благословение своего учителя, приступил к основанию монастыря, своими руками очистив место на берегу - осушив это место четырьмя прудами и колодцем, он при помощи новой братии, воздвиг деревянный храм Преображения Господня, к которому в последствии пристроен другой - теплый, в честь преподобного Сергия Радонежского чудотворца. Так основалась Спасо-Геннадиевская обитель. В 1644 г. при разборке старого деревянного храма произошло обретение мощей преподобного Геннадия. Тогда же, в середине XVII в., была составлена повесть об обретении мощей с двумя чудесами. Мощи долго находились в Преображенском храме в открытой раке, но потом были сокрыты под спуд. В это время св. Геннадий был канонизирован. Вплоть до 40-х гг. XVI в. все постройки монастыря были деревянными. В 1644 - 1647 гг. при игумене Филарете было выстроено первое каменное здание - двустолпный, пятиглавый собор Преображения с южным приделом Благовещения, в южной стене которого находилась в особом арксолии гробница Преподобного Геннадия, умершего в 1565 г. Остальные монастырские постройки до конца XVII в. оставались деревянными. В 1715 г. при игумене Стефане была построена двухъярусная каменная колокольня, перестроенная в 1831 - 1835 гг. Ярославским губернским архитектором П.Я. Паньковым. В 1751 г. была построена каменная надвратная Алексеевская церковь (названная в честь Алексия, человека Божия). Каменные стены с башнями и игуменские кельи, святые ворота, паперти и трапезная собора сооружены во второй половине XVIII в. В 1805 г. к собору была пристроена теплая церковь. После революции в начале 1920-х г.г. обитель была силой разогнана, а все иконы и имущество вывезены в Ярославль под конвоем. Со слов местных очевидцев, когда везли раку преп. Геннадия (серебряная, 8 пудов), лошади встали на дыбы перед слободским мостом. Солдаты отказались провозить повозку, и взялся провезти один местный житель. Когда он начал стегать лошадей, то увидел стоящего на дороге перед ними преп. Геннадия. Этот человек сошел с ума, им овладело буйное беснование, и он вскоре скончался. Также местные слободские старожилы помнят очень старого архимандрита Афанасия, который был укрываем ими и похоронен в монастыре, но место его погребения неизвестно. Последний инок Спасо-Преображенского Геннадиева монастыря игумен Сергий несколько раз был в лагерях и тюрьмах общим сроком 40 лет. Последние три года служил во Введенском храме с. Павловка. Умер в 50-х годах и похоронен в Любиме. В самом монастыре братское кладбище разорено. Здания обители неоднократно взрывались. В настоящее время ограды не осталось, некоторые башни сохранялись до 1980-х г.г. (в Ярославском музее имеются фотографии 1988 г.). Братский корпус был использован под тюрьму, но ее расформировали, а корпус сломали. В Преображенском соборе пытались держать лошадей. Собор взрывали в 1961 г., однако стены и шеи его глав уцелели, а алтарь собора снесли тракторами в 1988 г. Алексеевский храм использовали под колхозную контору, а первый этаж под зернохранилище и склад ядохимикатов. С одной стороны Алексеевского храма была сделана силосная яма, с других сторон, как и по всему монастырю, нарезаны тракторные колеи. Фруктовый сад вырублен в 1960-х годах, а колодец преподобного был завален.
В современных местных преданиях рассказывается о трех местах Любимского района, связанных с преподобным Геннадием. Одно из них - Соколёна (пос. Соколиный), вблизи города Любима. Это место считается проклятым преподобным Геннадием, за то, что местные жители не дали основать ему там обитель и погнали преподобного.
В другом предании говорится, что однажды преподобный Геннадий попросил перевезти его через реку, а, т. к. как ему нечем было заплатить, местные Любимские жители сняли с него за это рукавицы. За такое жестокосердие преподобный Геннадий сказал так: «И не быть тебе Любиму и ни сытому и ни голодному». Город Любим с тех пор так и остался маленьким, не развивающимся городком.
Местные жители также считают, что у деревни Тимино есть источник, вода которого обладает целительными свойствами. В Тимино и окрестных селах этот источник называют «Геннадиев». Считается, что он ископан преподобным. Старожилы помнят на этом месте часовню. Вода в этом святом источнике бьет с маленькой глубины множеством ключиков и не замерзает даже при сорокоградусных морозах. Также в обители имеется надгробный камень, которому с давних пор поклонялись местные жители, и это надгробие имеет силу исцелять болезни. К сожалению, не известно, кто похоронен под этим камнем.
В 1996 г. была зарегистрирована община Спасо-Геннадиева монастыря. Ансамбль монастыря был передан комитетом по охране памятников истории и культуры Ярославской области в 1997 г. В описании числятся, в полуразрушенном состоянии - собор Спасо-Преображенский (1647г.), церковь Алексея (1751г.), колокольня (1715г.).
В самом монастыре восстановлен колодец преп. Геннадия глубиной 12 метров. Над колодцем построен деревянный храм во имя св. преп. Геннадия. Под храмом находится вышеупомянутый целебный камень.
Это и многое другое рассказали нам, сопровождая рассказ экскурсией: мы приложились к раке с мощами преп. Геннадия, которые по-прежнему покоятся под спудом и находятся в проеме одной из арок Преображенского собора, т.е. практически на открытом воздухе. По словам о. Вениамина, зимой крестный ход к мощам по причине частых здесь сорокоградусных морозов превращается в крестный бег, когда ноги примерзают к земле, руки - к кадилу, а св. вода замерзает, еще не успев слететь с кропила. Залезали мы также и на колокольню - по шаткой приставной лестнице, с трудом пыхтя и отдуваясь. Тогда как монахи взлетают на нее довольно резво. С колокольни нам открылся прекрасный вид на заходящее солнце, окружающие монастырь заливные луга и Сурское озеро. Здесь же мы заодно прослушали лекцию об искусстве и художественных стилях, которые можно увидеть в сохранившихся росписях колокольни.
Спустившись вниз, мы поймали себя на том, что ходим со слегка отвисшими челюстями и совсем не заметили, как прошло часа 2 - 3. А уходить устраиваться на ночь совсем не хочется (да нам еще и не объяснили, где мы устроимся), а хочется только находиться здесь и слушать эти приправленные изрядной долей юмора рассказы. Тут Александр Владимирович отметил, что у батюшки, видимо, была пятерка по гомилетике, а мы поняли, какой должна быть речь хорошего проповедника, чтобы его хотелось слушать без конца. Однако я передаю в большей степени реакцию свою и молодой части нашей группы, притом испорченной образованием. А вот многие бабушки и женщины особо «благочестивого» настроя (в чем заключается их благочестие, я потом объясню подробнее, когда доберемся до мест, менее для меня приятных) слушали настороженно и подозрительно, видимо, не услышав значимых для них топосов.
Многое рассказали нам и о жизни монастыря: в состав братии входит 2 или 3 монаха, а послушников и трудников вообще нет. Так что все они делают своими силами. Летом здесь хорошо, только очень много гигантских комаров, и иногда разливается Сурское озеро. А вот зимой, конечно, весело: лютые морозы, почти полная оторванность от цивилизации, часто зимой на территорию монастыря забредают дикие звери из леса (медведи, волки), когда их выгоняет оттуда сильный холод. Но, по словам о. Вениамина, такие условия - просто счастье для монаха, т.к. он не для того уходит от мира, чтобы мир его достал и в монастыре. Так что, заключил батюшка, он здесь вполне счастлив, и ни за что не хотел бы в другой монастырь. А монахи в больших богатых лаврах - изгои в своих собственных монастырях. О. Вениамин вообще поразил нас: никогда не ожидаешь встретить в столь молодом человеке (а, судя по виду, ему нет еще и 30 лет) такую мудрость и глубокое понимание разных проблем. Например, он не разделяет всеобщих восторгов по поводу заслуг Ивана Грозного, т.к. документы конкретно по этому монастырю говорят обратное. Высказывалась и еще более крамольная мысль: чем больше работаешь в архивах с источниками, тем больше приходишь к выводу, что отношения церкви и государства в нашей стране никогда не были идиллическими, какими их пытаются представить. Более того, государство, дабы не допустить усиления церкви, постоянно стремилось как-нибудь притеснить, приструнить, придавить ее, а иногда и просто унизить для профилактики. Эта тенденция хорошо видна и на отношении к монастырям, в частности, к Геннадиевскому монастырю, который много претерпел от каждого нового государя, заново начинавшего репрессивные действия против монастырей, не взирая на уже предпринятые в этом направлении меры своих предшественников.
Итак, когда уже почти стемнело, мы направились к тому месту, где нас собирались разместить. Это оказались вполне приличные каменные здания, которые находятся не совсем на территории монастыря, но недавно были отданы ему. Дорожка к ним ведет через те самые луга, на которых расположен монастырь: там очень красиво, но трава в человеческий рост существенно затрудняет продвижение, в воздухе приятно пахнет сыростью, и огромные комары кусают немилосердно. По ходу мы прослушали лекцию о свойствах растущих здесь трав и поняли, что энциклопедисты еще не все вымерли.
Затем нас ждала очень вкусная трапеза, что удивительно, т.к. монахи все готовят сами и сами накрывают на стол, преспокойно облачившись в какие-то спортивные штаны и куртки, так что мы вначале подумали, что это послушники или трудники. Но потом нам объяснили, что это монахи, отчего мы в очередной раз, что называется, «выпали в осадок», ведь ни в каком другом монастыре мы не видели, чтобы монахи так смирялись, тем более, чтобы накормить каких-то паломников. Заметили мы также, что, как и основатели монастыря свв. Корнилий и Геннадий, теперешние монахи занимаются, правда, не бортничеством, но пчеловодством, т.к. нам подали только что собранный мед. Мне он особо запомнился, потому что я нигде такого больше не ела.
После трапезы нас отвели в спальни, дам - в комнату получше (как выразился отец наместник), а мужчин - в комнату, видимо, похуже. В комнате получше стояли двухэтажные кровати, нам выдали нормальные чистые подушки и одеяла, а у кого не было - еще и постельное белье (у меня было свое). Надо отметить, что забота о нашем устройстве была настолько скрупулезной, что отец наместник лично бегал хлопотать о каждом одеяле, чтобы всем хватило и все разместились с удобством. Таким образом, вполне понятно, насколько отношение к людям здесь контрастировало с той же самой Троице-Сергиевой лаврой, например, я уже не говорю о Боголюбове. Кстати, послушаний на нас тоже никаких не навесили. Только на следующий день те, кто лучше всех готовил из нашей группы, сварили суп для нашего обеда.
Молодежь, и мы с Анастасией в том числе, забралась на верхний этаж, и всеми овладело какое-то необъяснимое веселье. Все почему-то стали смеяться и не давать спать другим, но эти другие, оказывается, тоже не могли уснуть от разбиравшего их смеха. Вообще надо отметить, что для монастырей, которые нам особенно понравились, это общая характерная черта - там охватывает абсолютно необъяснимая, но очень сильная радость, бороться с которой просто не представляется никакой возможности. Мне в таких случаях всегда вспоминается К.С. Льюис и его религиозно-философская повесть «Расторжение брака», где сюжет строится вокруг экскурсии из ада в рай, которая регулярно устраивается для грешников, чтобы дать им возможность покаяться и остаться в раю. Они садятся в автобус, едут, а потом летят и прилетают к преддверию рая. Там каждого из призраков - в таком виде предстают члены группы из ада - встречает светлый Дух - т.е. душа из рая, как правило, человек, который был при жизни родственником или знакомым грешника. Светлые Духи уговаривают призраков покаяться и отправиться в путь в сторону рая. Вот как он описывает одну из таких встреч: «За мной пошел высокий человек, вернее, высокий призрак, а за ним - один из сияющих людей, или сияющих духов. «Ты что, не узнал меня?» - крикнул он призраку, и я поневоле обернулся. Сияющий Дух был одет, а лицо у него светилось такой радостью, что я чуть не заплясал на месте». Похожее чувство я испытываю в самых любимых пунктах нашей «экскурсии». После прочтения «Расторжения брака» мы с Настей решили, что Льюис точно ездил когда-то в паломничество.
Я никак рационально не могу объяснить это, к тому же, конечно, это мое субъективное восприятие, да и мест таких на самом деле очень мало. Но со мной там всегда происходит одно и то же: хочется смеяться, прыгать от радости и т. п. Я очень много думала над этим явлением, и меня одолевали тяжелые сомнения: не прелесть ли это? Ведь во многих святоотеческих сочинениях, особенно в аскетических, например, в «Добротолюбии», часто можно прочитать разного содержания мысли, которые обобщенно можно озаглавить «смех - это грех». Но, с другой стороны, многие святые отцы различают разные виды смеха, и я просто не верю, что это может быть дурной смех, потому что, разбираясь в причинах этой радости, я пришла к выводу, что главная из них - это чувство полной свободы от всего на свете, кроме Божьей воли, и уверенность, что никто и ничто на свете тебе не страшно и, главное, что тебе просто невозможно сделать ничего плохого, т.к. что бы с тобой ни случилось, тебе все равно будет хорошо («Если Бог за нас, кто против нас?» Рим. VIII: 31). А, по-моему, это чувство и есть вера. В общем, этот вопрос пока является для меня нерешенным.
Утром в Геннадиевском монастыре специально для нас служили литургию. Исповедовались, по-моему, все - даже водители автобуса и самая нигилистически настроенная часть молодежи (которую силой потащили в поездку бабушки, мамы и сестры) не устояли. Не стоит и говорить, что все остались довольны, даже Александр Владимирович, который накануне вроде слегка обиделся. Дело в том, что он стал просить благословения у батюшки для всей группы причащаться без вычитывания правила и вообще сокрушался, что же делать: уже поздно, вычитать правило не успеем, а как же завтра причащаться. На что ему ответили, что это индивидуальное дело каждого - как ему готовиться к причастию, а он, если ему это поможет, может постоять или походить на голове - эта подготовка будет ему засчитана.
После литургии мы поели и с болью в сердце (уезжать из таких мест всегда больно) выехали из Геннадиевского монастыря.
Мы проезжали много сел, похожих на Слободу. Зрелище они, конечно, представляют жуткое: черные покосившиеся избы, по виду как будто заброшенные. Но не могли же все эти села быть не населенными - видимо, в них все-таки живут. Людей вообще почти не видно: только несколько пьяных мужиков, которые, по всей видимости, дотащились до порога, да там и заснули. Зато, проезжая какую-то реку, увидели шокирующую сценку: несколько женщин, расположившись на деревянной кладке, бодро терли свое белье в речке, а рядом стояли тазы с уже постиранным бельем. Мы впечатлились, и я подумала: да, какая там интеграция России в Европейское Сообщество, если тут белье на речке стирают? А топят, видимо, дровами…
В таких раздумьях мы въехали в Вологодскую епархию, первым пунктом нашего посещения в которой был Свято-Троицкий Павло-Обнорский мужской монастырь. Здесь находятся мощи известного вологодского святого Павла Обнорского, который основал здесь пустынь и жил в окружении диких зверей, которые служили ему, как повествует житие Павла, а он их кормил. Еще здесь находятся мощи преподобных Ефрема, Герасима и Дионисия, также подвизавшихся в этом монастыре. Около входа в обитель протекает река Обнора, через которую перекинут деревянный мостик. Где-то неподалеку находится высокий курган или холм, который местные жители почему-то называют Голгофой и считают священным местом. Там же установлен крест, которому ходят поклониться паломники. Это очень красивые места, почти не тронутые цивилизацией.