Пилигримы, часть V
Калики перехожие снова побрели на юг После этого мы поехали в Кострому, где в Богоявленско-Анастасиином женском монастыре находится чудотворная Феодоровская икона Богородицы (которой, как считается, нужно молиться вообще об удачном супружестве и особенно девицам об удачном замужестве), а также мощи преп. Макария Писемкского и преп. Тимона (к сожалению, не помню, чем они прославились). Здесь мне особо ничего не запомнилось, только хотелось бы отметить, что Кострома мне понравилась: она чем-то напоминает Ставрополь, по крайней мере, та часть, по которой мы ехали.
Этой ночью мы должны были ночевать в каком-то монастыре, название которого я забыла, где нас обещали пристроить на ночь, но к ним как раз подвезли стройматериалы и выгрузили в том помещении, где предполагалось разместить нас. Так что нас отправили искать другую ночевку. Ясное дело: стройматериалы - вещь сакральная, не то, что всякие паломники. Говорю не в осуждение этим людям, наоборот: по своему опыту знаю, какая важная вещь - стройматериалы, особенно если их приходится таскать на себе на четвертый этаж. Так что я совсем не обиделась на этот монастырь, как вся наша группа, а, наоборот, посочувствовала бедным людям, пребывающим в состоянии ремонта и строительства. Ночевка отыскалась в неожиданном месте: Александр Владимирович обзвонил все близлежащие монастыри, и во Введенском монастыре г. Иваново (подтвердившем правило, что все хорошие женские монастыри - Введенские) ему ответили, что, конечно, с радостью примут нас.
В Иваново мне понравилось: город показался мне уютным, чем-то тоже напомнил центр Ставрополя. Кстати, не знаю, как насчет города невест, но именно в Иваново мы видели множество прогуливающихся парочек, так что это даже бросается в глаза. К монастырю мы приехали совсем поздно: храм уже был закрыт, мы вошли во двор монастыря и ждали указаний, где нам размещаться. Я очень хотела спать и изрекла фразу, над которой потом все смеялись и долго еще вспоминали. «Куда бы здесь приложиться?» - прохныкала я, имея в виду, куда бы прилечь. Но прозвучало очень смешно, так как получился каламбур - это можно было понять в смысле «к чему бы, к каким бы мощам или святыням, здесь приложиться?» Всех, кто стоял поблизости, одолел хохот: надо же, какая примерная паломница, не успела зайти, уже ищет, к чему бы приложиться! Вскоре нас отвели на трапезу, которая оказалась очень вкусной и была только что приготовлена, как будто нас тут ждали. После еды нас даже не заставили мыть посуду, сказали, что сами все помоют. Несколько особенно совестливых (в т.ч. Анастасия) все-таки остались помогать, а я со своим наполовину отрезанным пальчиком, конечно, опять отлынивала. Правда, потом те, кто остались, рассказали, что им так и не дали помыть посуду, и они ушли, ограничившись тем, что собрали грязные тарелки. Потом нас отвели в комнаты с чудесными кроватями, и мы впервые за поездку насладились благами цивилизации. И все это, разумеется, бесплатно.
Меня поразили здешние сестры. Во всех лицах была такая доброта и услужливость, что стало даже как-то неловко. Все только и спрашивали: «не нужно ли вам еще чего-нибудь, а не желаете ли еще этого?» При этом было такое ощущение, будто обслуживать нас, неприятную обузу, вдруг свалившуюся им на голову и оторвавшую их от дел, им не только не доставляет никакого напряжения или неприятностей, но очень даже легко, приятно и радостно. Эта доброта здешних монахинь меня поразила, т.к. монастырь все-таки большой и небедный, а такое отношение к людям совсем не характерно для богатых монастырей.
Побывав на следующее утро на поздней литургии в храме (т.к. мы решили хорошенько выспаться), я заметила, что все прихожане этого храма (а монастырь находится в самом городе) отличаются необычайно здравым и осмысленным взглядом, чего в таком массовом порядке не встретишь, по-моему, ни в одном храме. Всегда стоит в церкви кто-то, у кого безумный или злобный (а чаще и то, и другое) взгляд. Здесь же мы не встретили ни одного такого лица, ни среди молодых, ни среди бабушек и дедушек.
Интересно, что Введенский монастырь совсем молодой - он основан только в 1992 г. До революции монастыря здесь никогда не было - был только храм, построенный тоже сравнительно недавно - в 1905 г. Теперь Введенский храм является главным храмом монастыря, которому в этом году исполнится только 15 лет. Здесь находятся мощи свт. Василия Кинешемского и блаженного Алексия Ёлнацкого.
Покинув гостеприимный монастырь, мы продолжили путь дальше, в Суздаль. В Суздале мы посетили 3 монастыря: Свято-Васильевский мужской монастырь, в котором находятся мощи святителей Феодора и Иоанна Суздальских; Ризоположенский женский монастырь, где находится икона с частицей мощей преп. Ефросинии Суздальской; и Покровский женский монастырь, где покоятся мощи преп. Софии Суздальской. Один из храмов Суздаля, где находятся целиком мощи преп. Ефросинии, захвачен раскольником, который после обвинения в педофилии и растлении малолетних был лишен священнического сана и объявил себя главой какой-то отдельной от РПЦ православной церкви и проводит свои службы в этом храме. Надо заметить, что у него множество поклонников, а точнее, поклонниц среди пожилых экзальтированных женщин, считающих его невинно оклеветанным.
Особенность Суздаля в том, что исторический центр города «законсервирован»: там не разрешается строительство новых и снос старых зданий, поддерживается исторический облик средневекового Суздаля и даже запрещен проезд любого транспорта, кроме гужевого. Так что мы везде ходили пешком: видели Суздальский кремль, сохранившийся земляной вал и знаменитые Торговые ряды, которые тоже остались в неизменном виде (там, кажется, снималась «Женитьба Бальзаминова»).
В Ризоположенском монастыре мы навестили нашу знакомую по прошлой поездке и землячку монахиню Андрею, которая приняла постриг в Ставрополе, но долгое время жила в суздальском монастыре, потом некоторое время снова в Ставрополе, в Иоанно-Мариинском монастыре, а затем снова уехала в Суздаль.
Из всех монастырей Суздаля мне больше всего понравился Покровский, где находятся мощи преп. Софии. Это был единственный случай за всю поездку, когда мощи лежат открытые, т.е. не закрыты ни ракой, ни стеклом, и можно увидеть и приложиться к самим мощам, которые, кстати сказать, остались полностью нетленными. Преп. София лежит в княжеском одеянии, но все тело полностью сохранилось, даже кожа не истлела (только усохла и потемнела). Также сохранились руки и лицо (!). Помолившись у мощей Софии, мы пошли гулять по монастырю. Там можно наблюдать такое интересное явление, как немецкие избы. По всему периметру монастырского двора стоят очень симпатичные и ухоженные, проолифенные и покрытые лаком деревянные избушки. Как нам объяснили, раньше это были кельи, а теперь, когда сестры переселились в более благоустроенные корпуса, избы за большие деньги выкупают немцы-любители русской экзотики и живут там. Потому избы такие ухоженные. Я поразилась, насколько можно любить русскую экзотику, чтобы жить в таких условиях, совершенно без удобств, да еще платить за это огромные деньги, и восхитилась героизмом этих немцев. А теперь о грустном: Итак, погуляв по Суздалю, мы направились в наиболее любимый нашим руководителем пункт паломнической поездки по Золотому Кольцу - Боголюбский женский монастырь, который он, как самый лакомый кусочек, всегда оставляет напоследок, видимо, чтобы уехать домой с наиболее приятными воспоминаниями. Для нас с Настей это означало предстоящее большое испытание, если не сказать - пытку.
Город Боголюбов, который был первым каменным градом Северной Руси, как известно, основан в 1158 - 1165 г.г. князем Андреем Боголюбским. Его резиденция, город-замок Боголюбов, вырос на берегу Клязьмы, недалеко от устья реки Нерль. Частично сохранились земляные валы, рвы и следы белокаменных укреплений замка; внутри находился собор Рождества Богородицы (XII в.). Уцелела часть северной стены с древним переходом к лестничной башне (где был убит князь в июньскую ночь 1174 г.); княжеский белокаменный дворец (XII в.), ныне на этом месте - корпус монастырских келий (начало XIX в.); последней постройкой Боголюбского замка был Киворий (1165 г.).
Главной святыней собора Рождества Богородицы была Боголюбская икона Богоматери (XII в.), которая теперь находится в Свято-Успенском женском монастыре г. Владимира. После гибели Андрея Боголюбского город-замок опустел. В 1177 г. его разорил рязанский князь Глеб, потом монголо-татары довершили начатое дело. В XII в. в покинутом замке обосновался Боголюбов монастырь. Собор Рождества Богородицы (XII в.) простоял до начала XVIII в. и рухнул в 1722 г. На его месте в 1751 г. построена ныне существующая Благовещенская церковь (ее корпус сильно переделан в 1804 г.: на ее месте стояла церковь Леонтия, якобы построенная Андреем Боголюбским). На территории монастыря находятся большой пятиглавый Успенский собор, построенный уже в XIX в. по проекту К.А. Тона, надвратная колокольня и кельи.
В советское время Боголюбово было филиалом Владимиро-Суздальского историко-художественного и архитектурного музея-заповедника. С середины 1990-х гг. монастырь возвращен Русской православной церкви.
Сейчас Боголюбский монастырь представляет собой один из главных центров движения т.н. «всенародного чина покаяния». Сущность этого движения заключается в следующем. Как утверждают идеологи «чинопокаянцев», на Земском соборе 1613 г. русский народ поклялся перед Богом вечно служить династии Романовых. Следовательно, после убийства последних Романовых русский народ (это некое собирательное понятие, которое почему-то включает всех живущих в России, а не только тех, кто убил царскую семью, и их потомков) совершил клятвопреступление, т.е. в результате убийства царской семьи отказался от Христа и навлек на себя Божие проклятие. Поэтому-то на него (т.е. на русский народ-отступник) и обрушились все те беды и несчастья, которые он пережил в XX веке. Чтобы снять проклятие, в представлении чинопокаянцев, кажется, основанном на каком-то пророчестве, нужно, чтобы пролились реки крови (что и случилось в ушедшем веке). Причем первым мучеником, который, уже тогда сознавая всю описанную ситуацию, добровольно, подобно Христу, принес себя в жертву за русский народ, во имя его искупления от страшного проклятия, стал царь-страстотерпец и его семья. Правда, уже в самой основе этой конструкции лежит крайне нелогичная посылка: ведь если бы царя не убили, тогда бы проклятие и не пало на народ. Так почему же царь добровольно отдал себя в жертву, тем самым и «запустив» проклятие, если на тот момент, получается, никаких жертв еще и не нужно было? Кстати, любопытные представления о Боге, Которому нужны реки крови, чтобы насытиться. Смахивает скорее на какого-то Ваала, пожирающего младенцев, или Уициллу-Почтли, которому необходим постоянный поток льющейся человеческой крови, чтобы обеспечивать движение солнца по небу, но только не на Того Бога, Который отдал Своего Единородного Сына для спасения мира. Ну что ж, каждый выбирает то, что ему больше нравится. Так вот, вернемся к чину покаяния. Так как уже достаточно крови пролилось, теперь, поплатившись за свое предательство и прочувствовав его на своей шкуре, русский народ должен, наконец, обратиться к покаянию - со слезами денно и нощно просить у Бога прощение. За свои грехи? Отнюдь нет: за один грех - за убийство царской семьи, чтобы снять, наконец, вековое проклятие.
Маршрут чина покаяния начинается в Москве, затем толпы людей со всей страны идут в печально знаменитые Мытищи, где стоит памятник Николаю II и около этого памятника организуют что-то среднее между молебном и митингом, иногда принимающим весьма опасные для окружающих формы, т.к. синдром толпы, охваченной истерией, подогревается крайне агрессивными листовками, которые там раздают, лозунгами и призывами. И вот, вволю «потусовавшись» в Мытищах, толпа, уже прилично заряженная воинственным настроем и дошедшая до крайней степени безумия, отправляется в Боголюбово, конечный пункт чина покаяния, и остается там на несколько дней или неделю. И вот с этим ходячим кошмаром, которым всегда полон Боголюбский монастырь (т.к. чин покаяния проводится непрерывно, в течение всего года), нам приходится каждый год сталкиваться, приезжая туда. Среди этих людей встречаются как просто маргиналы, так и люди, более или менее интегрированные в общество, которыми словно овладело безумие. Например, в этом году среди одной из групп, пришедших из Мытищ, был какой-то уголовного вида мужичок, который, сидя во дворе, громким голосом вещал (я бы даже сказала - «кликал») о том, как антихристово воинство во главе с жидом Путиным хочет продать нас западу и жидо-массонам, и как он, истинно православный, отказался получать после 45 лет новый паспорт. Очень скоро мы поняли, почему этот истинный православный не получает паспорт и шатается по паломническим поездкам - войдя однажды в свой автобус, который стоял отрытым во дворе монастыря, мы застигли этого борца за веру обшаривающим наши вещи, сиденье за сиденьем. Правда, позаимствовать он еще ничего не успел, но вразумительно объяснить свои действия так и не смог.
Обязательно каждая из групп чинопокаянцев ведет с собой какую-нибудь «бесноватую»/«бесноватого», которыми они, похоже, гордятся. Там же производят и процедуру экзорцизма, в которую я ни на секунду не верю, как и в т.н. «бесноватых», которые суть не что иное, как обычные истерички, выплескивающие таким образом накопившиеся в них злость, ненависть, обиды, несчастья, напряжение и.т.д. С другой стороны, где граница между бесноватым и душевно больным, безумным человеком? Такого человека тоже мучает бес. А все эти люди, которых я видела вопящими, брызжущими слюной и бьющимися в конвульсиях, без сомнения, безумны. А, значит, в какой-то степени и бесноваты. Только вот экзорцисты там страдают тем же душевным или духовным недугом, так что вряд ли способны кого-то исцелить.
Оказавшись там, невозможно отделаться от каких-нибудь разной степени опасности «паломников», которые буквально насильно суют тебе разную литературу, по которой можно ознакомиться с примерной сущностью всей их проблемы. Например, какая-то интеллигентного вида дамочка вручила нам книгу, в которой жутким, очень давящим на психику языком повествовалось о необходимости насильственного присоединения Украины и Белоруссии к России. Еще монахини везде пихали нам брошюрки, в которых содержалась т.н. «молитва Христа о младенцах, загубленных во чреве», которую раздают всем лицам женского пола старше 10 лет… Не знаю, кто составлял эту жуть, но, когда мы сказали, что нам это не надо, эти монахини посмотрели на нас, как инквизиторы на не признающихся в одержимости дьяволом ведьм, и все равно вручили брошюрки.
Проанализировав всю эту литературу и выдержав долгую пытку такого же содержания фильмами, которыми по дороге домой нас пытал Александр Владимирович, я не могу избавиться от стойкого впечатления, что их цель - формирование многочисленной, очень агрессивной и очень мало думающей массы людей, которая буквально заряжена истериями и фобиями с непременным наличием образа врага, и зазомбирована содержащимся в этой продукции набором простых и крайне примитивных установок, объясняющих в нескольких словах все окружающее бытие. На первый взгляд очень странно, кого может привлекать подобная литература, что вообще люди находят в принадлежности к этим (не побоюсь этого слова) экстремистским течениям? Видимо, такое восприятие реальности дает этим людям некий душевный комфорт, т.к. освобождает их от самостоятельного обдумывания тех или иных явлений и процессов, формирования собственного отношения к ним и сложного личностного выбора (предполагающего несение ответственности за него), который снова и снова должен делаться человеком в любой жизненной ситуации. Этим же стремлением переложить груз ответственности за свой личностный выбор на чужие плечи и, наверное, духовной незрелостью, видимо, объясняется большая популярность в некоторых церковных и околоцерковных кругах т.н. старцев. Это сложная проблема, и, не отрицая существования настоящих святых людей (тем более что некоторых из них видела собственными глазами - см. часть III, IV), хочу лишь заметить, что большая часть подверженных праворадикального толка настроениям людей имеет своего харизматического лидера (как правило, священнослужителя, хуже - просто «юродивого», который или знать не знает о таком количестве «духовных чад», или умело играет свою роль, еще хуже - какого-нибудь активиста из среды «церковных мужчин» с замашками черносотенца). Выражение «церковный мужчина» стало у нас нарицательным. Дело в том, что откуда-то (говорят, из каких-то монастырей), в наш Ставропольский Собор пришла традиция во время помазания елеем на вечернем богослужении перед каким-нибудь праздником пропускать вперед мужчин. Из каких конкретно монастырей пришла эта традиция, я не знаю, но мы во время наших двух паломнических поездок ни в одном монастыре такого не заметили, кроме конечно, Боголюбского (а кто бы сомневался?). Может, оттуда это пришло к нам, а может, еще откуда-то. Но самое смешное не в этом. Когда выстраивается очередь на помазание и начинают кричать: «Мужчины вперед!» (правда, громче всех кричат, как правило, женщины), то всегда находится несколько в полной мере осознавших свое важное положение в иерархии бытия (или свою половую принадлежность) субъектов, которые, расталкивая локтями женщин, детей, бабушек и давя все на своем пути, начинают пробиваться в начало очереди с криком: «Я мужчина!» Вот это наблюдать очень смешно (если бы не было так грустно), и отсюда выражение «церковный мужчина». Этот человек диктует им абсолютно все, ни одного решения, от самого глобального до самого мелкого, они не могут и не хотят принять без его не просто совета, который дал бы нормальный духовник, а четкой и чуть ли не по пунктам расписывающей все инструкции. И эти инструкции касаются не только духовной жизни. Например, с немалым удивлением я узнала, что одна женщина консультировалась с батюшкой, судиться или не судиться ей за наследство. И, мало того, - он давал ей подробные инструкции, что и как ей делать, как будто знал все подробности ее жилищных проблем и взаимоотношений с родственниками. Я уже не говорю о взваливании на батюшку вопросов типа: жениться/выходить замуж мне или принимать монашество? Если жениться, то на ком (!) и.т.д. И ведь находится много таких священников, которые не боятся брать на себя груз ответственности за чужой жизненный выбор.
Например, вдохновителем всех идей в Боголюбском монастыре является настоятель архимандрит Петр. Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что, как говорилось в брошюрке о Боголюбове, зачитанной руководителем нашей группы, «именно со времени его назначения на должность настоятеля Боголюбский монастырь стал центром православной Руси», в нем начались «значительные изменения, которые продолжаются до настоящего времени». Эти фразы, однако, о многом говорят. Видимо, весь теперешний настрой монастыря инспирируется настоятелем. Внешне он производит очень неприятное впечатление: властные и при этом несколько истерические манеры, безумный вид (ну, этим отличаются также и все насельницы монастыря, и все паломники, которых мы там видели), а главное - очень злой взгляд. Это, конечно, просто внешнее впечатление, но, по-моему, в этом человеке столько злобы на весь мир, что это видно невооруженным глазом. А если послушать его проповеди (но в этом году мы на этот подвиг не решились, зато год назад слушали - не знали же еще, так сказать, местной специфики), то они скорее походят на речи с трибуны какого-нибудь тоталитарного лидера.
Показательна обусловленность понятия «православные» понятием «русские» - религиозная принадлежность обусловлена национальной (если русский, значит, православный; не-русский православным в принципе быть не может), а слово «христиане» вообще не используется и таким образом имя Христа как основателя религии исключается из самоидентификации верующих. Что, конечно, наводит на печальные мысли о низведении частью наших соотечественников мировой религии до уровня национальной. Не говоря уже о том, что изрядной части «чинопокаянцев» конец мировой истории видится довольно своеобразно: во главе небесного воинства в ходе последней битвы с сатаной и его силами там выступает вовсе не архистратиг Михаил, а царь-мученик Николай II, и он же придет и воцарится навеки после победы над темными силами… О Христе в этих сентенциях нет ни слова… Зато вот этот царь, который придет в конце времен и воцарится сначала у нас, а потом и по всей земле, до ужаса соответствует другому персонажу Апокалипсиса, которого ревнители «Святой Руси», похоже, дождутся… Самое смешное (и страшное) - что эти люди, столь зацикленные на ожидании конца света и разрабатывающие методы борьбы с вовлечением себя в число служителей антихриста (в основном, путем засовывания паспортов в микроволновку - это нейтрализует проставленное на паспорте «число зверя» - совершенно реальный «рецепт», практикуемый и проповедуемый одним батюшкой, уже несколько лет живущим в ожидании скорого конца света), сами при этом ждут некоего «Царя» (но вовсе не Христа), который придет в конце времен и прославит русский народ. После этого охватывают нешуточные эсхатологические настроения, особенно если учесть, что в подобных ожиданиях живет значительная часть людей, считающих себя последними оплотами православия в этом стоящем на пороге конца мире.
Боголюбский монастырь живет по своему собственному времени, опережающему на час московское. Видимо, это является еще одним способом противопоставления себя всему окружающему миру. Причем таким способом монастырская община во главе с архим. Петром не просто доказывает свою отделенность от мира, предстает как некий замкнутый и самодостаточный микрокосм, но, главным образом, демонстрирует своим насельницам и вращающимся в орбите монастыря паломникам и прихожанам (хотя и «внешним», конечно, тоже), что монастырь этот более всех богоспасаемый, или, что еще важнее, самый «центр святой Руси».
Еще одна интересная особенность: в Боголюбове всегда охватывает тот бунтарский дух, который, видно, не прошел еще со времен убийства Андрея Боголюбского. Причем с каждой новой поездкой этот протест все сильнее. В этот раз, приехав, мы, как всегда, пошли на вечернюю службу, тем более что мы туда приезжаем всегда 27 августа, в преддверии Успения. Но, постояв где-то полчаса, мы с Настей дезертировали - просто не хотелось стоять на службе, и все тут. Выйдя во двор, мы увидели, что добрая половина нашей группы, не сговариваясь, тоже ушла со службы. А вскоре начался форменный бунт на корабле, который Александр Владимирович, вначале пытавшийся кое-как призвать всех к порядку, уже и не пытался подавить. Приличная часть нашей группы, среди которой был и наш негласный враг Димитрий, который на время даже объявил перемирие, отправилась искать автобус, чтобы сесть там и поесть, потому что с особенностями боголюбовских трапез мы были уже знакомы. Получилась довольно странная и смешная процессия: какая-то группа раскольников, которые не хотят стоять на службе, во главе с нерукоположенным священником!
Осталось рассказать о некоторых обычаях, распространенных в Боголюбове: там находится что-то вроде приюта, где воспитываются дети: больше девочек, но есть и мальчики. Девочки все одеты в черные юбки и кофты и черные платки, и уже имеют на своих детских лицах то абсолютно безумное выражение, которым отличаются здешние монахини. А мальчики явно чувствуют себя хозяевами положения, вольготно и важно, ведут себя очень нагло и постоянно бьют и всячески задирают девочек, которые, правда, ни на что не реагируют, как будто вообще неживые. Вначале мы думали, что это дети-сироты, воспитывающиеся в монастыре. Но оказалось, что это дети из вполне благополучных семей, которых отдали (точнее, пожертвовали) монастырю их родители, чтобы они впоследствии стали здесь монахинями. Хорошо устроились. Достигают сразу множества целей: снимают с себя ответственность за духовное воспитание своих детей, заботу об их пропитании и заодно зарабатывают себе «призовое очко», как они считают, перед лицом вечности: отдали своих детей для служения Богу. Ах да, еще одно: с детства лишают своих чад возможности жизненного выбора, который может быть сделан отнюдь не в пользу монашеской жизни в Боголюбском монастыре, т.е. еще и «спасают» своих детей. Об этом нам рассказал один врач-психиатр, которого мы встретили, гуляя во дворе, человек абсолютно неверующий, но довольно здравомыслящий, и среди этого кошмара поговорить с ним было для нас бальзамом на сердце. Как оказалось, он возит по святым местам свою жену, которая потеряла сына или дочь (видимо, от другого брака) в Чечне и после этого стала, что называется, «ультраверующей». Сами они из Курска, и этот человек, пока жена стоит на службе, ждет ее во дворе. И так везде. А объехали они уже 7 или 8 городов и монастырей. Он, видимо найдя нас самыми здоровыми из всех, начал что-то спрашивать типа «что это вам дает?» и т.п., и у нас завязалась дискуссия. Он очень удивился, что мы историки, магистры, сидим тут в длинных юбках и платках на дощечке, постеленной на бордюр, и все спрашивал, зачем нам это надо. Видно, не мог понять, как это люди с высшим образованием могли дойти до такого падения. Мне стало очень жалко его: как объяснить человеку, что мы в этом находим, если у него перед глазами постоянно отрицательный пример - жена, видимо, очень истерическая вследствие своего несчастья женщина, постоянно допекающая его своей безумной религиозностью. А я, помню, тогда сказала ему, что ведь Бог есть любовь, а если он (наш собеседник) претерпевает такие страдания, чем-то поступаясь ради своей жены, значит, любит ее. А, следовательно, исполняет главную заповедь Христа. Конечно, каждый остался при своем мнении, но мы порекомендовали ему монастыри, в которые стоит съездить и которые совсем не похожи на Боголюбово.
Добавлю также, что показательно отношение к паломникам в монастыре. Размещать нас в помещении (слава Богу!) на этот раз отказались, и мы спали в своем автобусе. Зато в прошлом году, когда место нам предоставили, все не знали, куда бы оттуда сбежать, т.к. там стоит невообразимая вонь, несколько паломнических групп спит вповалку, и кто-нибудь постоянно норовит наступить тебе на голову или сунуть свою ногу тебе в лицо. Когда я вспоминаю об этой ночевке, у меня до сих пор волосы на голове шевелятся. Кроме того, в одной из групп была «бесноватая», и к шуму, который она производила, постоянно привлекая к себе внимание, примешивался шум части толпы, которая отказывалась спать в одном помещении с бесноватой, боясь, что этот зловредный бес выйдет-таки из нее и вселится в кого-нибудь из них.
Ну, вот вроде бы и все впечатления о Боголюбове, изложенные в том порядке, в каком я вспоминала что-то новое, потому что впечатлений этих море. Жаль, что о плохих местах всегда можно написать больше, чем о хороших, а, рассказывая о хороших местах, часто просто не находишь слов.
Этой ночью мы должны были ночевать в каком-то монастыре, название которого я забыла, где нас обещали пристроить на ночь, но к ним как раз подвезли стройматериалы и выгрузили в том помещении, где предполагалось разместить нас. Так что нас отправили искать другую ночевку. Ясное дело: стройматериалы - вещь сакральная, не то, что всякие паломники. Говорю не в осуждение этим людям, наоборот: по своему опыту знаю, какая важная вещь - стройматериалы, особенно если их приходится таскать на себе на четвертый этаж. Так что я совсем не обиделась на этот монастырь, как вся наша группа, а, наоборот, посочувствовала бедным людям, пребывающим в состоянии ремонта и строительства. Ночевка отыскалась в неожиданном месте: Александр Владимирович обзвонил все близлежащие монастыри, и во Введенском монастыре г. Иваново (подтвердившем правило, что все хорошие женские монастыри - Введенские) ему ответили, что, конечно, с радостью примут нас.
В Иваново мне понравилось: город показался мне уютным, чем-то тоже напомнил центр Ставрополя. Кстати, не знаю, как насчет города невест, но именно в Иваново мы видели множество прогуливающихся парочек, так что это даже бросается в глаза. К монастырю мы приехали совсем поздно: храм уже был закрыт, мы вошли во двор монастыря и ждали указаний, где нам размещаться. Я очень хотела спать и изрекла фразу, над которой потом все смеялись и долго еще вспоминали. «Куда бы здесь приложиться?» - прохныкала я, имея в виду, куда бы прилечь. Но прозвучало очень смешно, так как получился каламбур - это можно было понять в смысле «к чему бы, к каким бы мощам или святыням, здесь приложиться?» Всех, кто стоял поблизости, одолел хохот: надо же, какая примерная паломница, не успела зайти, уже ищет, к чему бы приложиться! Вскоре нас отвели на трапезу, которая оказалась очень вкусной и была только что приготовлена, как будто нас тут ждали. После еды нас даже не заставили мыть посуду, сказали, что сами все помоют. Несколько особенно совестливых (в т.ч. Анастасия) все-таки остались помогать, а я со своим наполовину отрезанным пальчиком, конечно, опять отлынивала. Правда, потом те, кто остались, рассказали, что им так и не дали помыть посуду, и они ушли, ограничившись тем, что собрали грязные тарелки. Потом нас отвели в комнаты с чудесными кроватями, и мы впервые за поездку насладились благами цивилизации. И все это, разумеется, бесплатно.
Меня поразили здешние сестры. Во всех лицах была такая доброта и услужливость, что стало даже как-то неловко. Все только и спрашивали: «не нужно ли вам еще чего-нибудь, а не желаете ли еще этого?» При этом было такое ощущение, будто обслуживать нас, неприятную обузу, вдруг свалившуюся им на голову и оторвавшую их от дел, им не только не доставляет никакого напряжения или неприятностей, но очень даже легко, приятно и радостно. Эта доброта здешних монахинь меня поразила, т.к. монастырь все-таки большой и небедный, а такое отношение к людям совсем не характерно для богатых монастырей.
Побывав на следующее утро на поздней литургии в храме (т.к. мы решили хорошенько выспаться), я заметила, что все прихожане этого храма (а монастырь находится в самом городе) отличаются необычайно здравым и осмысленным взглядом, чего в таком массовом порядке не встретишь, по-моему, ни в одном храме. Всегда стоит в церкви кто-то, у кого безумный или злобный (а чаще и то, и другое) взгляд. Здесь же мы не встретили ни одного такого лица, ни среди молодых, ни среди бабушек и дедушек.
Интересно, что Введенский монастырь совсем молодой - он основан только в 1992 г. До революции монастыря здесь никогда не было - был только храм, построенный тоже сравнительно недавно - в 1905 г. Теперь Введенский храм является главным храмом монастыря, которому в этом году исполнится только 15 лет. Здесь находятся мощи свт. Василия Кинешемского и блаженного Алексия Ёлнацкого.
Покинув гостеприимный монастырь, мы продолжили путь дальше, в Суздаль. В Суздале мы посетили 3 монастыря: Свято-Васильевский мужской монастырь, в котором находятся мощи святителей Феодора и Иоанна Суздальских; Ризоположенский женский монастырь, где находится икона с частицей мощей преп. Ефросинии Суздальской; и Покровский женский монастырь, где покоятся мощи преп. Софии Суздальской. Один из храмов Суздаля, где находятся целиком мощи преп. Ефросинии, захвачен раскольником, который после обвинения в педофилии и растлении малолетних был лишен священнического сана и объявил себя главой какой-то отдельной от РПЦ православной церкви и проводит свои службы в этом храме. Надо заметить, что у него множество поклонников, а точнее, поклонниц среди пожилых экзальтированных женщин, считающих его невинно оклеветанным.
Особенность Суздаля в том, что исторический центр города «законсервирован»: там не разрешается строительство новых и снос старых зданий, поддерживается исторический облик средневекового Суздаля и даже запрещен проезд любого транспорта, кроме гужевого. Так что мы везде ходили пешком: видели Суздальский кремль, сохранившийся земляной вал и знаменитые Торговые ряды, которые тоже остались в неизменном виде (там, кажется, снималась «Женитьба Бальзаминова»).
В Ризоположенском монастыре мы навестили нашу знакомую по прошлой поездке и землячку монахиню Андрею, которая приняла постриг в Ставрополе, но долгое время жила в суздальском монастыре, потом некоторое время снова в Ставрополе, в Иоанно-Мариинском монастыре, а затем снова уехала в Суздаль.
Из всех монастырей Суздаля мне больше всего понравился Покровский, где находятся мощи преп. Софии. Это был единственный случай за всю поездку, когда мощи лежат открытые, т.е. не закрыты ни ракой, ни стеклом, и можно увидеть и приложиться к самим мощам, которые, кстати сказать, остались полностью нетленными. Преп. София лежит в княжеском одеянии, но все тело полностью сохранилось, даже кожа не истлела (только усохла и потемнела). Также сохранились руки и лицо (!). Помолившись у мощей Софии, мы пошли гулять по монастырю. Там можно наблюдать такое интересное явление, как немецкие избы. По всему периметру монастырского двора стоят очень симпатичные и ухоженные, проолифенные и покрытые лаком деревянные избушки. Как нам объяснили, раньше это были кельи, а теперь, когда сестры переселились в более благоустроенные корпуса, избы за большие деньги выкупают немцы-любители русской экзотики и живут там. Потому избы такие ухоженные. Я поразилась, насколько можно любить русскую экзотику, чтобы жить в таких условиях, совершенно без удобств, да еще платить за это огромные деньги, и восхитилась героизмом этих немцев. А теперь о грустном: Итак, погуляв по Суздалю, мы направились в наиболее любимый нашим руководителем пункт паломнической поездки по Золотому Кольцу - Боголюбский женский монастырь, который он, как самый лакомый кусочек, всегда оставляет напоследок, видимо, чтобы уехать домой с наиболее приятными воспоминаниями. Для нас с Настей это означало предстоящее большое испытание, если не сказать - пытку.
Город Боголюбов, который был первым каменным градом Северной Руси, как известно, основан в 1158 - 1165 г.г. князем Андреем Боголюбским. Его резиденция, город-замок Боголюбов, вырос на берегу Клязьмы, недалеко от устья реки Нерль. Частично сохранились земляные валы, рвы и следы белокаменных укреплений замка; внутри находился собор Рождества Богородицы (XII в.). Уцелела часть северной стены с древним переходом к лестничной башне (где был убит князь в июньскую ночь 1174 г.); княжеский белокаменный дворец (XII в.), ныне на этом месте - корпус монастырских келий (начало XIX в.); последней постройкой Боголюбского замка был Киворий (1165 г.).
Главной святыней собора Рождества Богородицы была Боголюбская икона Богоматери (XII в.), которая теперь находится в Свято-Успенском женском монастыре г. Владимира. После гибели Андрея Боголюбского город-замок опустел. В 1177 г. его разорил рязанский князь Глеб, потом монголо-татары довершили начатое дело. В XII в. в покинутом замке обосновался Боголюбов монастырь. Собор Рождества Богородицы (XII в.) простоял до начала XVIII в. и рухнул в 1722 г. На его месте в 1751 г. построена ныне существующая Благовещенская церковь (ее корпус сильно переделан в 1804 г.: на ее месте стояла церковь Леонтия, якобы построенная Андреем Боголюбским). На территории монастыря находятся большой пятиглавый Успенский собор, построенный уже в XIX в. по проекту К.А. Тона, надвратная колокольня и кельи.
В советское время Боголюбово было филиалом Владимиро-Суздальского историко-художественного и архитектурного музея-заповедника. С середины 1990-х гг. монастырь возвращен Русской православной церкви.
Сейчас Боголюбский монастырь представляет собой один из главных центров движения т.н. «всенародного чина покаяния». Сущность этого движения заключается в следующем. Как утверждают идеологи «чинопокаянцев», на Земском соборе 1613 г. русский народ поклялся перед Богом вечно служить династии Романовых. Следовательно, после убийства последних Романовых русский народ (это некое собирательное понятие, которое почему-то включает всех живущих в России, а не только тех, кто убил царскую семью, и их потомков) совершил клятвопреступление, т.е. в результате убийства царской семьи отказался от Христа и навлек на себя Божие проклятие. Поэтому-то на него (т.е. на русский народ-отступник) и обрушились все те беды и несчастья, которые он пережил в XX веке. Чтобы снять проклятие, в представлении чинопокаянцев, кажется, основанном на каком-то пророчестве, нужно, чтобы пролились реки крови (что и случилось в ушедшем веке). Причем первым мучеником, который, уже тогда сознавая всю описанную ситуацию, добровольно, подобно Христу, принес себя в жертву за русский народ, во имя его искупления от страшного проклятия, стал царь-страстотерпец и его семья. Правда, уже в самой основе этой конструкции лежит крайне нелогичная посылка: ведь если бы царя не убили, тогда бы проклятие и не пало на народ. Так почему же царь добровольно отдал себя в жертву, тем самым и «запустив» проклятие, если на тот момент, получается, никаких жертв еще и не нужно было? Кстати, любопытные представления о Боге, Которому нужны реки крови, чтобы насытиться. Смахивает скорее на какого-то Ваала, пожирающего младенцев, или Уициллу-Почтли, которому необходим постоянный поток льющейся человеческой крови, чтобы обеспечивать движение солнца по небу, но только не на Того Бога, Который отдал Своего Единородного Сына для спасения мира. Ну что ж, каждый выбирает то, что ему больше нравится. Так вот, вернемся к чину покаяния. Так как уже достаточно крови пролилось, теперь, поплатившись за свое предательство и прочувствовав его на своей шкуре, русский народ должен, наконец, обратиться к покаянию - со слезами денно и нощно просить у Бога прощение. За свои грехи? Отнюдь нет: за один грех - за убийство царской семьи, чтобы снять, наконец, вековое проклятие.
Маршрут чина покаяния начинается в Москве, затем толпы людей со всей страны идут в печально знаменитые Мытищи, где стоит памятник Николаю II и около этого памятника организуют что-то среднее между молебном и митингом, иногда принимающим весьма опасные для окружающих формы, т.к. синдром толпы, охваченной истерией, подогревается крайне агрессивными листовками, которые там раздают, лозунгами и призывами. И вот, вволю «потусовавшись» в Мытищах, толпа, уже прилично заряженная воинственным настроем и дошедшая до крайней степени безумия, отправляется в Боголюбово, конечный пункт чина покаяния, и остается там на несколько дней или неделю. И вот с этим ходячим кошмаром, которым всегда полон Боголюбский монастырь (т.к. чин покаяния проводится непрерывно, в течение всего года), нам приходится каждый год сталкиваться, приезжая туда. Среди этих людей встречаются как просто маргиналы, так и люди, более или менее интегрированные в общество, которыми словно овладело безумие. Например, в этом году среди одной из групп, пришедших из Мытищ, был какой-то уголовного вида мужичок, который, сидя во дворе, громким голосом вещал (я бы даже сказала - «кликал») о том, как антихристово воинство во главе с жидом Путиным хочет продать нас западу и жидо-массонам, и как он, истинно православный, отказался получать после 45 лет новый паспорт. Очень скоро мы поняли, почему этот истинный православный не получает паспорт и шатается по паломническим поездкам - войдя однажды в свой автобус, который стоял отрытым во дворе монастыря, мы застигли этого борца за веру обшаривающим наши вещи, сиденье за сиденьем. Правда, позаимствовать он еще ничего не успел, но вразумительно объяснить свои действия так и не смог.
Обязательно каждая из групп чинопокаянцев ведет с собой какую-нибудь «бесноватую»/«бесноватого», которыми они, похоже, гордятся. Там же производят и процедуру экзорцизма, в которую я ни на секунду не верю, как и в т.н. «бесноватых», которые суть не что иное, как обычные истерички, выплескивающие таким образом накопившиеся в них злость, ненависть, обиды, несчастья, напряжение и.т.д. С другой стороны, где граница между бесноватым и душевно больным, безумным человеком? Такого человека тоже мучает бес. А все эти люди, которых я видела вопящими, брызжущими слюной и бьющимися в конвульсиях, без сомнения, безумны. А, значит, в какой-то степени и бесноваты. Только вот экзорцисты там страдают тем же душевным или духовным недугом, так что вряд ли способны кого-то исцелить.
Оказавшись там, невозможно отделаться от каких-нибудь разной степени опасности «паломников», которые буквально насильно суют тебе разную литературу, по которой можно ознакомиться с примерной сущностью всей их проблемы. Например, какая-то интеллигентного вида дамочка вручила нам книгу, в которой жутким, очень давящим на психику языком повествовалось о необходимости насильственного присоединения Украины и Белоруссии к России. Еще монахини везде пихали нам брошюрки, в которых содержалась т.н. «молитва Христа о младенцах, загубленных во чреве», которую раздают всем лицам женского пола старше 10 лет… Не знаю, кто составлял эту жуть, но, когда мы сказали, что нам это не надо, эти монахини посмотрели на нас, как инквизиторы на не признающихся в одержимости дьяволом ведьм, и все равно вручили брошюрки.
Проанализировав всю эту литературу и выдержав долгую пытку такого же содержания фильмами, которыми по дороге домой нас пытал Александр Владимирович, я не могу избавиться от стойкого впечатления, что их цель - формирование многочисленной, очень агрессивной и очень мало думающей массы людей, которая буквально заряжена истериями и фобиями с непременным наличием образа врага, и зазомбирована содержащимся в этой продукции набором простых и крайне примитивных установок, объясняющих в нескольких словах все окружающее бытие. На первый взгляд очень странно, кого может привлекать подобная литература, что вообще люди находят в принадлежности к этим (не побоюсь этого слова) экстремистским течениям? Видимо, такое восприятие реальности дает этим людям некий душевный комфорт, т.к. освобождает их от самостоятельного обдумывания тех или иных явлений и процессов, формирования собственного отношения к ним и сложного личностного выбора (предполагающего несение ответственности за него), который снова и снова должен делаться человеком в любой жизненной ситуации. Этим же стремлением переложить груз ответственности за свой личностный выбор на чужие плечи и, наверное, духовной незрелостью, видимо, объясняется большая популярность в некоторых церковных и околоцерковных кругах т.н. старцев. Это сложная проблема, и, не отрицая существования настоящих святых людей (тем более что некоторых из них видела собственными глазами - см. часть III, IV), хочу лишь заметить, что большая часть подверженных праворадикального толка настроениям людей имеет своего харизматического лидера (как правило, священнослужителя, хуже - просто «юродивого», который или знать не знает о таком количестве «духовных чад», или умело играет свою роль, еще хуже - какого-нибудь активиста из среды «церковных мужчин» с замашками черносотенца). Выражение «церковный мужчина» стало у нас нарицательным. Дело в том, что откуда-то (говорят, из каких-то монастырей), в наш Ставропольский Собор пришла традиция во время помазания елеем на вечернем богослужении перед каким-нибудь праздником пропускать вперед мужчин. Из каких конкретно монастырей пришла эта традиция, я не знаю, но мы во время наших двух паломнических поездок ни в одном монастыре такого не заметили, кроме конечно, Боголюбского (а кто бы сомневался?). Может, оттуда это пришло к нам, а может, еще откуда-то. Но самое смешное не в этом. Когда выстраивается очередь на помазание и начинают кричать: «Мужчины вперед!» (правда, громче всех кричат, как правило, женщины), то всегда находится несколько в полной мере осознавших свое важное положение в иерархии бытия (или свою половую принадлежность) субъектов, которые, расталкивая локтями женщин, детей, бабушек и давя все на своем пути, начинают пробиваться в начало очереди с криком: «Я мужчина!» Вот это наблюдать очень смешно (если бы не было так грустно), и отсюда выражение «церковный мужчина». Этот человек диктует им абсолютно все, ни одного решения, от самого глобального до самого мелкого, они не могут и не хотят принять без его не просто совета, который дал бы нормальный духовник, а четкой и чуть ли не по пунктам расписывающей все инструкции. И эти инструкции касаются не только духовной жизни. Например, с немалым удивлением я узнала, что одна женщина консультировалась с батюшкой, судиться или не судиться ей за наследство. И, мало того, - он давал ей подробные инструкции, что и как ей делать, как будто знал все подробности ее жилищных проблем и взаимоотношений с родственниками. Я уже не говорю о взваливании на батюшку вопросов типа: жениться/выходить замуж мне или принимать монашество? Если жениться, то на ком (!) и.т.д. И ведь находится много таких священников, которые не боятся брать на себя груз ответственности за чужой жизненный выбор.
Например, вдохновителем всех идей в Боголюбском монастыре является настоятель архимандрит Петр. Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что, как говорилось в брошюрке о Боголюбове, зачитанной руководителем нашей группы, «именно со времени его назначения на должность настоятеля Боголюбский монастырь стал центром православной Руси», в нем начались «значительные изменения, которые продолжаются до настоящего времени». Эти фразы, однако, о многом говорят. Видимо, весь теперешний настрой монастыря инспирируется настоятелем. Внешне он производит очень неприятное впечатление: властные и при этом несколько истерические манеры, безумный вид (ну, этим отличаются также и все насельницы монастыря, и все паломники, которых мы там видели), а главное - очень злой взгляд. Это, конечно, просто внешнее впечатление, но, по-моему, в этом человеке столько злобы на весь мир, что это видно невооруженным глазом. А если послушать его проповеди (но в этом году мы на этот подвиг не решились, зато год назад слушали - не знали же еще, так сказать, местной специфики), то они скорее походят на речи с трибуны какого-нибудь тоталитарного лидера.
Показательна обусловленность понятия «православные» понятием «русские» - религиозная принадлежность обусловлена национальной (если русский, значит, православный; не-русский православным в принципе быть не может), а слово «христиане» вообще не используется и таким образом имя Христа как основателя религии исключается из самоидентификации верующих. Что, конечно, наводит на печальные мысли о низведении частью наших соотечественников мировой религии до уровня национальной. Не говоря уже о том, что изрядной части «чинопокаянцев» конец мировой истории видится довольно своеобразно: во главе небесного воинства в ходе последней битвы с сатаной и его силами там выступает вовсе не архистратиг Михаил, а царь-мученик Николай II, и он же придет и воцарится навеки после победы над темными силами… О Христе в этих сентенциях нет ни слова… Зато вот этот царь, который придет в конце времен и воцарится сначала у нас, а потом и по всей земле, до ужаса соответствует другому персонажу Апокалипсиса, которого ревнители «Святой Руси», похоже, дождутся… Самое смешное (и страшное) - что эти люди, столь зацикленные на ожидании конца света и разрабатывающие методы борьбы с вовлечением себя в число служителей антихриста (в основном, путем засовывания паспортов в микроволновку - это нейтрализует проставленное на паспорте «число зверя» - совершенно реальный «рецепт», практикуемый и проповедуемый одним батюшкой, уже несколько лет живущим в ожидании скорого конца света), сами при этом ждут некоего «Царя» (но вовсе не Христа), который придет в конце времен и прославит русский народ. После этого охватывают нешуточные эсхатологические настроения, особенно если учесть, что в подобных ожиданиях живет значительная часть людей, считающих себя последними оплотами православия в этом стоящем на пороге конца мире.
Боголюбский монастырь живет по своему собственному времени, опережающему на час московское. Видимо, это является еще одним способом противопоставления себя всему окружающему миру. Причем таким способом монастырская община во главе с архим. Петром не просто доказывает свою отделенность от мира, предстает как некий замкнутый и самодостаточный микрокосм, но, главным образом, демонстрирует своим насельницам и вращающимся в орбите монастыря паломникам и прихожанам (хотя и «внешним», конечно, тоже), что монастырь этот более всех богоспасаемый, или, что еще важнее, самый «центр святой Руси».
Еще одна интересная особенность: в Боголюбове всегда охватывает тот бунтарский дух, который, видно, не прошел еще со времен убийства Андрея Боголюбского. Причем с каждой новой поездкой этот протест все сильнее. В этот раз, приехав, мы, как всегда, пошли на вечернюю службу, тем более что мы туда приезжаем всегда 27 августа, в преддверии Успения. Но, постояв где-то полчаса, мы с Настей дезертировали - просто не хотелось стоять на службе, и все тут. Выйдя во двор, мы увидели, что добрая половина нашей группы, не сговариваясь, тоже ушла со службы. А вскоре начался форменный бунт на корабле, который Александр Владимирович, вначале пытавшийся кое-как призвать всех к порядку, уже и не пытался подавить. Приличная часть нашей группы, среди которой был и наш негласный враг Димитрий, который на время даже объявил перемирие, отправилась искать автобус, чтобы сесть там и поесть, потому что с особенностями боголюбовских трапез мы были уже знакомы. Получилась довольно странная и смешная процессия: какая-то группа раскольников, которые не хотят стоять на службе, во главе с нерукоположенным священником!
Осталось рассказать о некоторых обычаях, распространенных в Боголюбове: там находится что-то вроде приюта, где воспитываются дети: больше девочек, но есть и мальчики. Девочки все одеты в черные юбки и кофты и черные платки, и уже имеют на своих детских лицах то абсолютно безумное выражение, которым отличаются здешние монахини. А мальчики явно чувствуют себя хозяевами положения, вольготно и важно, ведут себя очень нагло и постоянно бьют и всячески задирают девочек, которые, правда, ни на что не реагируют, как будто вообще неживые. Вначале мы думали, что это дети-сироты, воспитывающиеся в монастыре. Но оказалось, что это дети из вполне благополучных семей, которых отдали (точнее, пожертвовали) монастырю их родители, чтобы они впоследствии стали здесь монахинями. Хорошо устроились. Достигают сразу множества целей: снимают с себя ответственность за духовное воспитание своих детей, заботу об их пропитании и заодно зарабатывают себе «призовое очко», как они считают, перед лицом вечности: отдали своих детей для служения Богу. Ах да, еще одно: с детства лишают своих чад возможности жизненного выбора, который может быть сделан отнюдь не в пользу монашеской жизни в Боголюбском монастыре, т.е. еще и «спасают» своих детей. Об этом нам рассказал один врач-психиатр, которого мы встретили, гуляя во дворе, человек абсолютно неверующий, но довольно здравомыслящий, и среди этого кошмара поговорить с ним было для нас бальзамом на сердце. Как оказалось, он возит по святым местам свою жену, которая потеряла сына или дочь (видимо, от другого брака) в Чечне и после этого стала, что называется, «ультраверующей». Сами они из Курска, и этот человек, пока жена стоит на службе, ждет ее во дворе. И так везде. А объехали они уже 7 или 8 городов и монастырей. Он, видимо найдя нас самыми здоровыми из всех, начал что-то спрашивать типа «что это вам дает?» и т.п., и у нас завязалась дискуссия. Он очень удивился, что мы историки, магистры, сидим тут в длинных юбках и платках на дощечке, постеленной на бордюр, и все спрашивал, зачем нам это надо. Видно, не мог понять, как это люди с высшим образованием могли дойти до такого падения. Мне стало очень жалко его: как объяснить человеку, что мы в этом находим, если у него перед глазами постоянно отрицательный пример - жена, видимо, очень истерическая вследствие своего несчастья женщина, постоянно допекающая его своей безумной религиозностью. А я, помню, тогда сказала ему, что ведь Бог есть любовь, а если он (наш собеседник) претерпевает такие страдания, чем-то поступаясь ради своей жены, значит, любит ее. А, следовательно, исполняет главную заповедь Христа. Конечно, каждый остался при своем мнении, но мы порекомендовали ему монастыри, в которые стоит съездить и которые совсем не похожи на Боголюбово.
Добавлю также, что показательно отношение к паломникам в монастыре. Размещать нас в помещении (слава Богу!) на этот раз отказались, и мы спали в своем автобусе. Зато в прошлом году, когда место нам предоставили, все не знали, куда бы оттуда сбежать, т.к. там стоит невообразимая вонь, несколько паломнических групп спит вповалку, и кто-нибудь постоянно норовит наступить тебе на голову или сунуть свою ногу тебе в лицо. Когда я вспоминаю об этой ночевке, у меня до сих пор волосы на голове шевелятся. Кроме того, в одной из групп была «бесноватая», и к шуму, который она производила, постоянно привлекая к себе внимание, примешивался шум части толпы, которая отказывалась спать в одном помещении с бесноватой, боясь, что этот зловредный бес выйдет-таки из нее и вселится в кого-нибудь из них.
Ну, вот вроде бы и все впечатления о Боголюбове, изложенные в том порядке, в каком я вспоминала что-то новое, потому что впечатлений этих море. Жаль, что о плохих местах всегда можно написать больше, чем о хороших, а, рассказывая о хороших местах, часто просто не находишь слов.