Сибирь, Витим, свобода-I
Из письма отчима (заметьте - не моё):
«...Ну и что вам рассказать про Каралонский прииск. Это ведь такие Богом забытые места, что я был уверен, такие сооружения возможны лишь в славную эпоху ГУЛАГа. И ошибался. Опыт в подобных вещах в России намного дольше. Прииск этот был построен в семидесятых годах уже позапрошлого столетия, как время то летит. Читинским купцом Яковом Фридманом. Назван он так был в честь дочери купца, - Каролины. На прииск, расположенный во многих сотнях километров от населенных пунктов были пробиты великолепные вьючные тропы, по которым ходили караваны верблюдов!!!! Чего только не возили этими караванами. Даже кирпич с завода того же купца в Чите. Я видел эти кирпичи на прииске. Они великолепно сохранились, каждый украшен личным вензелем Фридмана. Нам показывали сохранившиеся медные и серебряные монеты середины девятнадцатого века, ручные и ножные кандалы. Жили и работали там ссыльные и каторжане, а охраняли их Забайкальские казаки. А охранять было от кого. В ту пору в Восточной Сибири процветал особый вид контрабанды, - спиртом. Лихие люди, которые занимались этим промыслом именовались спиртоносами. Они пробирались к Каралону мимо казачьих застав и пикетов, рискую нарваться на пулю. Но риск был оправдан. Люди, добывавшие золото не имели шансов выбраться и поэтому не ценили его, но, как все русские люди, ценили спирт. Обмен шел - стакан спирта на стакан золота. Представляешь, какой куш огребали удачливые бутлегеры? И какой занозой они были для Фридмана, ведь всех троп в тайге не перекроешь, какую армию не выставляй. И он нашел блестящий выход. Специально для Каралона в Чите был построен водочный завод. Продукция фасовалась в двухсотграммовые бутылки, на дне каждой был отлит личный вензель Фридмана и надпись <бесплатно>. Эти бутылки стали раздавать всем работающим в конце дня. В приисковой лавке они же свободно обменивались на золото. В итоге со спиртоносами было покончено без всякого насилия и в кратчайшие сроки.
Нам бы сейчас такого Фридмана в премьеры! Так ведь не возьмут, скажут фамилия не та...»