История давно минувших дней. Часть 3. Итоги и выход.
Слезы под платом становились все легче, однако носить траурную одежду к концу мне совсем осточертело. Последние пару дней с утра я прям силой запихивала себя в платье и платок, и искренне мечтала о том, что вот еще немного - и я сожгу это все добро. Голова зудела и болела под платком, платье я несколько раз облила случайно воском. Даже прикасаться к этим вещам было неприятно. Но - таковы правила, 9 дней это нужно было относить. В последний день траура мое лицо явно изменилось: оно вдруг стало похоже на ЖИВОЕ, а не на маску скорби и печали, к каковой за последние 1.5 недели я уже успела вполне себе привыкнуть. Для меня эта перемена была удивительна - даже несмотря на гадский черный платок глаза стали излучать свет и тепло. Все время траура мне особо не хотелось есть, и были моменты, когда я не ела очень долго, иногда только к вечеру вспоминая, что, оказывается, я не завтракала. Опять же в последний день траура вдруг очень захотелось блинов с мясом, и я умяла за раз целых 6 штук! Оторвалась за всю неделю, видимо)))))
А еще по ходу подчистила одну большую помеху по материнству, об этом я уже писала в связи с куклой Материнство. Все не могла понять, почему же я впадаю в жертву, когда речь заходит о детях. Все отсюда же. Ради детей. Выжить ради детей. Ни о какой радости, ни о какой любви тут речь не идет, ведь Серафима принесла себя в жертву детям. Понятно, у нее были весьма нерадостные условия, и решение, принятое на огромной всепоглощающей боли... Тем страннее выглядит сейчас мое ощущение, что выращивание детей - это такой трудный, тяжелый, сложный процесс, и что я должна принести себя в жертву своему сыну и последующим детям, и это ожидание исподволь, легкое, как дуновение ветра, но вполне реальное ожидание, «да когда же он вырастет - и станет легче». Оно не дает наслаждаться этапами взросления сына, обесценивает все его достижения, не дает искренне радоваться каждой его улыбке и ценить каждый день, когда я смотрю на него и вдруг понимаю - а ведь такого ребенка у меня больше не будет. Вот такого любимого, радостного, пытливого, смышленого, чудесного голубоглазого Пузёныша, который в корне изменил всю мою жизнь. Будут другие дети, со своей уникальностью, и я искренне надеюсь, что смогу замечать и ценить каждого подаренного мне малыша, руководствуясь только своими чувствами и представлениями. Думаю, это всего лишь кусочек моего паззлика под названием «материнство» - слишком много и разного там у меня есть, но я очень рада, что этот кусочек уже больше не имеет надо мной власти.
Очищение от траура происходило на двух уровнях - сначала на плотном (меня немного поколбасило типичными проявлениями отравления), потом на тонком: сначала отзёвывалась, пока ехали на сжигание, и дальше закрывалось посредством проведения обрядов.
На 10-й день с утра я напекла блинов, наварила яиц и мы поехали с мужем на кладбище к прабабке Серафиме. Нашли ее могилу, помянули их с дедом Павлом, и я отчетливо почувствовала, что душа ее успокоилась, и ей теперь незачем возвращаться обратно, проявляясь в жизни последующих поколений. Было такое большое «уфф, наконец-то». Затем мы поехали на пляж, сжигать все то добро, что накопилось за дни траура: куклу-деда, в которого я выплакивала все свое горе, траурные вещи, писанки, воск и Недолю (такая страшная получилась, прям жуткая). Впервые попрыгала голышом через костер - так здорово это, оказывается. Далее по списку у меня была обрядовая баня с солью и веником, но она мне тяжело далась: после костра силы резко закончились, и требовалась перезагрузка, однако, я попробовала приснуть в машине - и ничего не вышло. Закончился весь этот длинный день жарким вечером с мужем. Вдруг еще захотелось даже алкоголя принять, но муж как-то был против, и от этой идеи пришлось отказаться. Передо мной стояла задача вернуться в мир живых из того небытия, в которое я погрузилась, надев траур. И я, как мне кажется, здорово с этим справилась. Завтра я проснусь уже живым человеком. И - начну наблюдать, как будет меняться моя жизнь и жизнь моих родственников после такой генеральной уборки родовых шкафов со скелетами.
Благодарю всех, кто имел отношение к этому увлекательному приключению в другой мир: прабабку Серафиму, прадеда Павла, Наталью из «КуМы», Майю из «Веджены», тех, кто знал, куда я отправилась, и пожелал мне удачи - Машу, Ксюшу, и конечно, моих самых любимых близких, которые терпели все мои проявления и помогали мне прожить все до конца - мужа и сына. Не могу сказать, что это было легкий и приятный опыт, но он мне безусловно был полезен и нужен, как минимум для сбора силы на охоту на следующих родовых «медведей», а они у меня точно есть. Я сделала это.
А еще по ходу подчистила одну большую помеху по материнству, об этом я уже писала в связи с куклой Материнство. Все не могла понять, почему же я впадаю в жертву, когда речь заходит о детях. Все отсюда же. Ради детей. Выжить ради детей. Ни о какой радости, ни о какой любви тут речь не идет, ведь Серафима принесла себя в жертву детям. Понятно, у нее были весьма нерадостные условия, и решение, принятое на огромной всепоглощающей боли... Тем страннее выглядит сейчас мое ощущение, что выращивание детей - это такой трудный, тяжелый, сложный процесс, и что я должна принести себя в жертву своему сыну и последующим детям, и это ожидание исподволь, легкое, как дуновение ветра, но вполне реальное ожидание, «да когда же он вырастет - и станет легче». Оно не дает наслаждаться этапами взросления сына, обесценивает все его достижения, не дает искренне радоваться каждой его улыбке и ценить каждый день, когда я смотрю на него и вдруг понимаю - а ведь такого ребенка у меня больше не будет. Вот такого любимого, радостного, пытливого, смышленого, чудесного голубоглазого Пузёныша, который в корне изменил всю мою жизнь. Будут другие дети, со своей уникальностью, и я искренне надеюсь, что смогу замечать и ценить каждого подаренного мне малыша, руководствуясь только своими чувствами и представлениями. Думаю, это всего лишь кусочек моего паззлика под названием «материнство» - слишком много и разного там у меня есть, но я очень рада, что этот кусочек уже больше не имеет надо мной власти.
Очищение от траура происходило на двух уровнях - сначала на плотном (меня немного поколбасило типичными проявлениями отравления), потом на тонком: сначала отзёвывалась, пока ехали на сжигание, и дальше закрывалось посредством проведения обрядов.
На 10-й день с утра я напекла блинов, наварила яиц и мы поехали с мужем на кладбище к прабабке Серафиме. Нашли ее могилу, помянули их с дедом Павлом, и я отчетливо почувствовала, что душа ее успокоилась, и ей теперь незачем возвращаться обратно, проявляясь в жизни последующих поколений. Было такое большое «уфф, наконец-то». Затем мы поехали на пляж, сжигать все то добро, что накопилось за дни траура: куклу-деда, в которого я выплакивала все свое горе, траурные вещи, писанки, воск и Недолю (такая страшная получилась, прям жуткая). Впервые попрыгала голышом через костер - так здорово это, оказывается. Далее по списку у меня была обрядовая баня с солью и веником, но она мне тяжело далась: после костра силы резко закончились, и требовалась перезагрузка, однако, я попробовала приснуть в машине - и ничего не вышло. Закончился весь этот длинный день жарким вечером с мужем. Вдруг еще захотелось даже алкоголя принять, но муж как-то был против, и от этой идеи пришлось отказаться. Передо мной стояла задача вернуться в мир живых из того небытия, в которое я погрузилась, надев траур. И я, как мне кажется, здорово с этим справилась. Завтра я проснусь уже живым человеком. И - начну наблюдать, как будет меняться моя жизнь и жизнь моих родственников после такой генеральной уборки родовых шкафов со скелетами.
Благодарю всех, кто имел отношение к этому увлекательному приключению в другой мир: прабабку Серафиму, прадеда Павла, Наталью из «КуМы», Майю из «Веджены», тех, кто знал, куда я отправилась, и пожелал мне удачи - Машу, Ксюшу, и конечно, моих самых любимых близких, которые терпели все мои проявления и помогали мне прожить все до конца - мужа и сына. Не могу сказать, что это было легкий и приятный опыт, но он мне безусловно был полезен и нужен, как минимум для сбора силы на охоту на следующих родовых «медведей», а они у меня точно есть. Я сделала это.