Сумеречная грусть. Осколок первый - Вспомнить. Глава 26
Лайт проснулся со смутным предощущением тревоги, в последнее время он очень плохо спал и все его пробуждения были тревожными. Ему снова снился тот самый сон, который, как казалось Медведю, оставил его навсегда - он во сне снова и снова убивал сарацин. Лайт медленно поднялся и повел плечами - казалось, все еще давит тяжесть литого доспеха. Вот ведь странность - столько веков прошло, а память тела еще жива.
Лайт прошелся по комнате, посмотрел на часы и удивленно присвистнул - надо же почти полдень, хотя если принимать во внимание тот факт, что почти всю прошлую ночь он провел рядом с Кадет и вернулся к себе почти под утро, то проснулся он даже рано. При мысли о Кадет его губы самопроизвольно растянулись в довольную улыбку. Эта Иная была для Лайта не просто любимой, не просто соратницей. Она стала для него той самой пресловутой Прекрасной Дамой - Леди без упрека и изъяна. Именно о ней мечтал он в те далекие времена, когда сел на коня и отправился вслед за герцогом Гуго Бургундским в Египет. Тогда его звали не Лайт и, разумеется, не Медведь, в те времена он даже не догадывался, что в нем живет Иная, колдовская сила. Тогда его звали сэр Ален. Ален д'Авогур. Мало кто знал и догадывался, из какого древнего и знатного рода он происходил, да Лайт и не стремился к этому, все равно все это осталось в древнем прошлом. Сейчас он был Лайтом, просто Лайтом, Медведем, светлым оборотнем - перевертышем, как называли они сами себя, тем самым подчеркивая свое отличие от своих Темных собратьев.
Никогда Лайт не смог бы забыть тот день своего перерождения, он и сейчас не слишком понимал, как он смог так легко и безропотно поверить той странной мусульманке, и, вместо того чтобы пронзить ее копьем, он выслушал ее, а затем сделал еще большее безумие. Он пришел вечером, один, к заброшенному колодцу, сделав все в точности, как она ему сказала.
Никогда он не смог бы забыть и тот миг, когда он впервые увидел свою тень другим взглядом и, шагнув в нее, понял, что отныне он не один - в нем поселился зверь, медведь, сильный и жестокий. Но сэр Алан не мог стать Темным - в нем было много тепла и наивности. Он жалел людей, он искренне верил в Бога, и даже в крестовый поход он пошел не как многие из рыцарей - в надежде разбогатеть, он искренне хотел освободить Иерусалим и Крест Господен.
И именно эта его доброта, которую он не растерял с веками, и сроднила его с Кадет - он тоже не испытывал ненависти к Темным, он испытывал к ним жалость, как к детям которые не ведают, что творят.
Снова Кадет. Лайт понял наконец, что именно не давало ему покоя во сне - он не видел ее. Обычно во всех его снах, так или иначе, она присутствовала, но сегодня ее не было. И это было более чем удивительно. Он смирился с тем, что она никогда не полюбит его, он смирился со всеми ее романами, поклонниками и влюбленностями, он привык к мысли, что ее глаза никогда не остановят на нем свой бег и не заискрятся счастливо от осознания, он привык и просто был рядом. Днем. Но ночь и сны всегда принадлежали ему, и во снах она всегда была его. Была его Девой, его богиней, его Дамой.
Из задумчивости его вывел телефонный звонок - Привед Медвед! - звонкий и смешной рингтон, так ему звонила только Амелика.
- Привет лохматыч!, - Амели как всегда была звонкой и лучистой, - как ты?
- Да вот думаю, что сделать сначала - умыться и кофе или же наоборот.
- Ну это ты и без меня решишь, я вот тебя вот о чем хотела попросить - у меня дел миллион сегодня и я никак не смогу присмотреть за нашей девочкой. Ты не поможешь?
- Странный вопрос, разумеется да.
- Так вот, она утром интересовалась Курским вокзалом и офисом Академиков. Я боюсь, что она влезет в какую то авантюру. Она сейчас наивнее младенца. И на этом могут сыграть. Присмотри за ней, а я вечером к вам присоединюсь.
- Ну, уговорила, - рассмеялся Лайт и растрепал себе волосы, - прям таки уговорила, сейчас тогда умоюсь, а кофе уже на Басмани попью.
Он повесил трубку, привычно потянулся к Кадет через ментал и замер, мгновенно насторожившись - он ее не чувствовал. Было такое впечатление, что Кадет совершенно нет в городе и в от же время в его душе не было пустоты, той пустоты, которая появилась когда Кад развоплотилась.
- Что за бред, - прошептал Лайт, - куда она подевалась?
***
Амели, поговорив с Лайтом, нажала на сброс, медленно обернулась и внимательно посмотрела на мужчину, задумчиво стоявшего у окна. Затем подошла, обняла его сзади и прижалась щекой к его плечу.
- Ты хоть представляешь, что я только что сделала?- прошептала она, закрывая глаза.
- Ничего особенного - ты просто решила немного времени уделить себе и мне, - ответил мужчина, нежно поглаживая ее пальцы, затем взял ее руку и поцеловал ладонь, - ты слишком выматываешься, тебе необходимо пару часов отдыха.
- Ради тебя я только что, на целый день, под придуманным предлогом бросила подругу, - Амели зашла спереди и, взяв его руками за голову, заставила смотреть себе прямо в глаза, - а ведь она все еще в неадеквате, вдруг она попадет в опасность, и не будет знать как себя вести?
- Родная, но ведь с ней Лайт, лучшего телохранителя и не придумаешь, - ответил мужчина и накрыл ее губы своими, не давая ей возразить.
- Ты не понимаешь, - Амели мягко отстранилась, - дело не только в Детке, меня мучает совесть не только из-за нее.
- А из-за чего тебя вдруг начала мучить совесть?
- Что о нас скажут, если узнают? Как отнесутся? То, что мы с тобой делаем - это неправильно.
- Мы любим друг друга. Что неправильного может быть в любви?
- Не знаю, - Амели закрыла глаза и уплыла на волнах своих чувств. Она была счастлива только здесь и сейчас, и она хотела запомнить это мгновение.
Лайт прошелся по комнате, посмотрел на часы и удивленно присвистнул - надо же почти полдень, хотя если принимать во внимание тот факт, что почти всю прошлую ночь он провел рядом с Кадет и вернулся к себе почти под утро, то проснулся он даже рано. При мысли о Кадет его губы самопроизвольно растянулись в довольную улыбку. Эта Иная была для Лайта не просто любимой, не просто соратницей. Она стала для него той самой пресловутой Прекрасной Дамой - Леди без упрека и изъяна. Именно о ней мечтал он в те далекие времена, когда сел на коня и отправился вслед за герцогом Гуго Бургундским в Египет. Тогда его звали не Лайт и, разумеется, не Медведь, в те времена он даже не догадывался, что в нем живет Иная, колдовская сила. Тогда его звали сэр Ален. Ален д'Авогур. Мало кто знал и догадывался, из какого древнего и знатного рода он происходил, да Лайт и не стремился к этому, все равно все это осталось в древнем прошлом. Сейчас он был Лайтом, просто Лайтом, Медведем, светлым оборотнем - перевертышем, как называли они сами себя, тем самым подчеркивая свое отличие от своих Темных собратьев.
Никогда Лайт не смог бы забыть тот день своего перерождения, он и сейчас не слишком понимал, как он смог так легко и безропотно поверить той странной мусульманке, и, вместо того чтобы пронзить ее копьем, он выслушал ее, а затем сделал еще большее безумие. Он пришел вечером, один, к заброшенному колодцу, сделав все в точности, как она ему сказала.
Никогда он не смог бы забыть и тот миг, когда он впервые увидел свою тень другим взглядом и, шагнув в нее, понял, что отныне он не один - в нем поселился зверь, медведь, сильный и жестокий. Но сэр Алан не мог стать Темным - в нем было много тепла и наивности. Он жалел людей, он искренне верил в Бога, и даже в крестовый поход он пошел не как многие из рыцарей - в надежде разбогатеть, он искренне хотел освободить Иерусалим и Крест Господен.
И именно эта его доброта, которую он не растерял с веками, и сроднила его с Кадет - он тоже не испытывал ненависти к Темным, он испытывал к ним жалость, как к детям которые не ведают, что творят.
Снова Кадет. Лайт понял наконец, что именно не давало ему покоя во сне - он не видел ее. Обычно во всех его снах, так или иначе, она присутствовала, но сегодня ее не было. И это было более чем удивительно. Он смирился с тем, что она никогда не полюбит его, он смирился со всеми ее романами, поклонниками и влюбленностями, он привык к мысли, что ее глаза никогда не остановят на нем свой бег и не заискрятся счастливо от осознания, он привык и просто был рядом. Днем. Но ночь и сны всегда принадлежали ему, и во снах она всегда была его. Была его Девой, его богиней, его Дамой.
Из задумчивости его вывел телефонный звонок - Привед Медвед! - звонкий и смешной рингтон, так ему звонила только Амелика.
- Привет лохматыч!, - Амели как всегда была звонкой и лучистой, - как ты?
- Да вот думаю, что сделать сначала - умыться и кофе или же наоборот.
- Ну это ты и без меня решишь, я вот тебя вот о чем хотела попросить - у меня дел миллион сегодня и я никак не смогу присмотреть за нашей девочкой. Ты не поможешь?
- Странный вопрос, разумеется да.
- Так вот, она утром интересовалась Курским вокзалом и офисом Академиков. Я боюсь, что она влезет в какую то авантюру. Она сейчас наивнее младенца. И на этом могут сыграть. Присмотри за ней, а я вечером к вам присоединюсь.
- Ну, уговорила, - рассмеялся Лайт и растрепал себе волосы, - прям таки уговорила, сейчас тогда умоюсь, а кофе уже на Басмани попью.
Он повесил трубку, привычно потянулся к Кадет через ментал и замер, мгновенно насторожившись - он ее не чувствовал. Было такое впечатление, что Кадет совершенно нет в городе и в от же время в его душе не было пустоты, той пустоты, которая появилась когда Кад развоплотилась.
- Что за бред, - прошептал Лайт, - куда она подевалась?
***
Амели, поговорив с Лайтом, нажала на сброс, медленно обернулась и внимательно посмотрела на мужчину, задумчиво стоявшего у окна. Затем подошла, обняла его сзади и прижалась щекой к его плечу.
- Ты хоть представляешь, что я только что сделала?- прошептала она, закрывая глаза.
- Ничего особенного - ты просто решила немного времени уделить себе и мне, - ответил мужчина, нежно поглаживая ее пальцы, затем взял ее руку и поцеловал ладонь, - ты слишком выматываешься, тебе необходимо пару часов отдыха.
- Ради тебя я только что, на целый день, под придуманным предлогом бросила подругу, - Амели зашла спереди и, взяв его руками за голову, заставила смотреть себе прямо в глаза, - а ведь она все еще в неадеквате, вдруг она попадет в опасность, и не будет знать как себя вести?
- Родная, но ведь с ней Лайт, лучшего телохранителя и не придумаешь, - ответил мужчина и накрыл ее губы своими, не давая ей возразить.
- Ты не понимаешь, - Амели мягко отстранилась, - дело не только в Детке, меня мучает совесть не только из-за нее.
- А из-за чего тебя вдруг начала мучить совесть?
- Что о нас скажут, если узнают? Как отнесутся? То, что мы с тобой делаем - это неправильно.
- Мы любим друг друга. Что неправильного может быть в любви?
- Не знаю, - Амели закрыла глаза и уплыла на волнах своих чувств. Она была счастлива только здесь и сейчас, и она хотела запомнить это мгновение.