Не от мира сего
История о кровожадных детях, фильм «Виньян» бельгийца Дю Вальца - про странное материнство, а вернее сказать - о той отвратительной, скотской стороне того, что зовется инстинктом материнства. Ну или про супружеские отношения, изменение характера, когда мужчина и женщина вводят в свой круг третье лицо, ребенка, который разрушает их связь и постепенно выводит оттуда мужчину. Гибель дитя, с чем мысль отца, как человека психически здорового и уравновешенного, еще способна смириться, главной героиней не рассматривается даже за глупую версию: будучи охваченной слепой верой и бездумной нежностью, она всякий раз убеждает себя, отчаянно цепляясь за все эти «ну, смотри, вот же он, те же движения и волосы», - в этом и есть патология. Причем патология по своей природе чудовищная, страшная, разрушительная, которая выигрывает в итоге и в финале (весьма впечатляющем, к слову) данной конкретной ленты по-любому.
Измызганная, но в остальном идеально сохранившаяся Эммануэль Беар изображает горечь утраты от силы в двух режимах: многозначительно смотрит куда-то вдаль или страшно переигрывает. Что, впрочем, производит довольно сильное впечатление. Руфус Сьюэлл - дотошный, основательный, в противной бардовой рубашонке. Режиссер Дю Вальц, в свое время настучавший всем по башке своей деревенской страшилкой Calvaire, на этот раз отталкивался от классиков, беря шумно-недвижный мир Копполы и сюжетный каркас Николаса Роуга, но сделал нечто принципиально новое. Не столько патологический психоделический триллер с расчлененкой, сколько вязкий липкий кошмар, завораживающее путешествие по реке времени, куда-то вниз, где мир мертвеющих живых и неумирающих мертвых пока еще открыт, как мансардное окно порою настежь в небо. Непонятно как, непонятно чем, но кино хватает и не отпускает. Ближайшие несколько суток фильм прочно сидит в голове. Как дурной сон: дерево, там берега, чья-то недвижимая спина в красной футболке, которая никогда не обернется.
Измызганная, но в остальном идеально сохранившаяся Эммануэль Беар изображает горечь утраты от силы в двух режимах: многозначительно смотрит куда-то вдаль или страшно переигрывает. Что, впрочем, производит довольно сильное впечатление. Руфус Сьюэлл - дотошный, основательный, в противной бардовой рубашонке. Режиссер Дю Вальц, в свое время настучавший всем по башке своей деревенской страшилкой Calvaire, на этот раз отталкивался от классиков, беря шумно-недвижный мир Копполы и сюжетный каркас Николаса Роуга, но сделал нечто принципиально новое. Не столько патологический психоделический триллер с расчлененкой, сколько вязкий липкий кошмар, завораживающее путешествие по реке времени, куда-то вниз, где мир мертвеющих живых и неумирающих мертвых пока еще открыт, как мансардное окно порою настежь в небо. Непонятно как, непонятно чем, но кино хватает и не отпускает. Ближайшие несколько суток фильм прочно сидит в голове. Как дурной сон: дерево, там берега, чья-то недвижимая спина в красной футболке, которая никогда не обернется.