Новый рассказ
"Бабская судьба"
Познакомились как все. Танцы. Я тогда танцевала хорошо, а он бабушку приехал навестить после армии. Высокий, смуглый.
Той же осенью и свадьбу справили. Все как у всех. Квартиру сняли, почти в центре Минска.
Первое время надышаться не могла, он на работу уйдет, так я рубашку его возьму и нюхаю: Сереженька мой, родной...целый вечер могли сидеть обнявшись, он мне про армию, я ему - глупости бабские, никакой телевизор не нужен. Пылинки готовы были друг с друга сдувать. Такая любовь...
Мне и сейчас говорят, что красивая, а тогда...липли ко мне мужики, это было. Но что они мне, когда у меня Сережа? Я и не смотрела ни на кого. Глупость какая.
Как сейчас помню, пошли в Парк Челюскинцев на аттракционы, что ли...или так прогуляться. Сережа каких-то своих друзей встретил, смешные, все перебивали друг друга, хохотали, вспоминали молодость. Этот кудрявый все комплиментами сыпал, а я что? Я улыбаюсь, как дура. Надо было его сразу послать, но это ж друг Сережин. Как?
Когда к нам пришли, они уже навеселе были, только я не пила, чувствовала, что Алиной беременная, наверное. Тошнило. Но Сереже не сказала ничего. Не успела. Так жалею...а ведь хотела сказать, утром еще.
За столом сидели, и смеялись, смеялись. Кучерявый этот, Батский, его фамилия, Сережа его все бабским обзывал, а он улыбался: льстила ему кличка... Второй, Миша, подустал, такси вызвал, жена у него, ребенок вроде...уехал одним словом. А Бабский этот прямо на диване и уснул. Пусть лежит, думаю, одеяло принесла, накрыла. Сереже воды поставила в нашей комнате, плохо ему, он же не пил почти.
Сама решила на кухне спать, там у нас диванчик такой, раскладной. Посуду помыла. Сама не помню, как уснула. Голову к подушке - все, сплю.
Под утро это случилось. Тихонько так прошмынул. Рот мне зажал, дышит перегаром. Я не поняла сразу. Как? Как так можно? Тебя в доме оставили ночевать. Ты же друг назывался? Пытаюсь вывернуться, куда там...здоровенный кабан. Мне дышать нечеем, а он в ухо, пьяно: Тише, тише, чего ты кобенишься, сучка... и лезет...
В какой -то момент, цапнула этого Бабского, за ладонь. Он как взовьется и кулаком в лицо, аж искры из глаз посыпались. Я как заору: Сережа! Сережа!!!
Сейчас думаю, а что если бы не орала, перетерпела бы...Нет. Не перетерпела бы...Такая судьба. Сережа чуть не упал, залетает. Понять ничего не может, спросонья, я вся в кровище, нос мне разбил, все на рубашку. А Бабский этот хохочет: баба твоя, дура холодная говорит. Психопат что ли? Или шизофреник...сейчас все равно...Сережа все понял, нож кухонный со стола взял и...
Адвокат сосунок совсем, говорит, не волнуйтесь, состояние аффекта, и все такое. Максимум условно. Сережа мой, за решеткой сидит, осунулся, белый весь...улыбается мне, а у самого в глазах пустота.
Восемь лет, судья назначил. Я поначалу подумала, что ослышалась. Как же так? Какое умышленное? Как тут Сережа виноват? Восемь. Ничего, дождусь, думаю. Кричу ему, Сережа! Сережа! А сама в обморок - бах...
Больше я не видела его. И о что беременна не успела сказать, что б он подумал? Может, от Бабского этого... Тяжело. Он той же зимой и ...атипичная пневмония.
Вот я вся любовь. Алинке двенадцать уже. Смуглая, высоченная, глаза Сережины. Пыталась я отца ей найти, врать не буду. Только все не то. Куда им всем до Сережи.
А я и не плачу. Иногда только. Судьба...бабская судьба... Ненавижу это слово "бабская", как клеймо, не деться от него. Никуда.
Познакомились как все. Танцы. Я тогда танцевала хорошо, а он бабушку приехал навестить после армии. Высокий, смуглый.
Той же осенью и свадьбу справили. Все как у всех. Квартиру сняли, почти в центре Минска.
Первое время надышаться не могла, он на работу уйдет, так я рубашку его возьму и нюхаю: Сереженька мой, родной...целый вечер могли сидеть обнявшись, он мне про армию, я ему - глупости бабские, никакой телевизор не нужен. Пылинки готовы были друг с друга сдувать. Такая любовь...
Мне и сейчас говорят, что красивая, а тогда...липли ко мне мужики, это было. Но что они мне, когда у меня Сережа? Я и не смотрела ни на кого. Глупость какая.
Как сейчас помню, пошли в Парк Челюскинцев на аттракционы, что ли...или так прогуляться. Сережа каких-то своих друзей встретил, смешные, все перебивали друг друга, хохотали, вспоминали молодость. Этот кудрявый все комплиментами сыпал, а я что? Я улыбаюсь, как дура. Надо было его сразу послать, но это ж друг Сережин. Как?
Когда к нам пришли, они уже навеселе были, только я не пила, чувствовала, что Алиной беременная, наверное. Тошнило. Но Сереже не сказала ничего. Не успела. Так жалею...а ведь хотела сказать, утром еще.
За столом сидели, и смеялись, смеялись. Кучерявый этот, Батский, его фамилия, Сережа его все бабским обзывал, а он улыбался: льстила ему кличка... Второй, Миша, подустал, такси вызвал, жена у него, ребенок вроде...уехал одним словом. А Бабский этот прямо на диване и уснул. Пусть лежит, думаю, одеяло принесла, накрыла. Сереже воды поставила в нашей комнате, плохо ему, он же не пил почти.
Сама решила на кухне спать, там у нас диванчик такой, раскладной. Посуду помыла. Сама не помню, как уснула. Голову к подушке - все, сплю.
Под утро это случилось. Тихонько так прошмынул. Рот мне зажал, дышит перегаром. Я не поняла сразу. Как? Как так можно? Тебя в доме оставили ночевать. Ты же друг назывался? Пытаюсь вывернуться, куда там...здоровенный кабан. Мне дышать нечеем, а он в ухо, пьяно: Тише, тише, чего ты кобенишься, сучка... и лезет...
В какой -то момент, цапнула этого Бабского, за ладонь. Он как взовьется и кулаком в лицо, аж искры из глаз посыпались. Я как заору: Сережа! Сережа!!!
Сейчас думаю, а что если бы не орала, перетерпела бы...Нет. Не перетерпела бы...Такая судьба. Сережа чуть не упал, залетает. Понять ничего не может, спросонья, я вся в кровище, нос мне разбил, все на рубашку. А Бабский этот хохочет: баба твоя, дура холодная говорит. Психопат что ли? Или шизофреник...сейчас все равно...Сережа все понял, нож кухонный со стола взял и...
Адвокат сосунок совсем, говорит, не волнуйтесь, состояние аффекта, и все такое. Максимум условно. Сережа мой, за решеткой сидит, осунулся, белый весь...улыбается мне, а у самого в глазах пустота.
Восемь лет, судья назначил. Я поначалу подумала, что ослышалась. Как же так? Какое умышленное? Как тут Сережа виноват? Восемь. Ничего, дождусь, думаю. Кричу ему, Сережа! Сережа! А сама в обморок - бах...
Больше я не видела его. И о что беременна не успела сказать, что б он подумал? Может, от Бабского этого... Тяжело. Он той же зимой и ...атипичная пневмония.
Вот я вся любовь. Алинке двенадцать уже. Смуглая, высоченная, глаза Сережины. Пыталась я отца ей найти, врать не буду. Только все не то. Куда им всем до Сережи.
А я и не плачу. Иногда только. Судьба...бабская судьба... Ненавижу это слово "бабская", как клеймо, не деться от него. Никуда.