Я в чужую епархию соваться не хочу...
Несколько цитат из интервью Николая Бурова по поводу возвращения Санкт-Петербургской епархии Исаакиевского собора:
- Несмотря на то, что Русская православная церковь не отчитывается о своих доходах, она считается очень богатой структурой. Зачем тогда ей дотации?
- Не знаю, никогда не считал у них денег. Если смотреть на быт отправителей культа, то, наверное, это неплохо существующая организация. Меня это интересует меньше всего.
- По информации «Фонтанки», некоторые светские мероприятия - детские занятия или «чаепития» - часто пересекаются с церковными службами и мешают.
- Это неправда. Чаепитий по определению не может быть. А детские занятия - например, ежегодно у нас проходит занимающее полдня мероприятие «Дети рисуют в храме» и «Дети рисуют ангела», - если «мешают» они, то это цинизмом пахнет.
Мы очень гордились с тем, что на всех просторах России именно у нашего музея сложились очень органично дружелюбные, соработнические отношения с нашей епархией. Так было 24 года. И только в последний год начались такие сложности. Связано ли это со сменой власти в нашей епархии - не знаю, не мне гадать. Я в чужую епархию соваться не хочу.
- C приходом нового ключаря, архимандрита Серафима ( Михаила Шкредя), как-то изменилась атмосфера в Исаакиевском соборе?
- Нет, у нас достаточно добрые отношения. Он, конечно, стремится к тому, чтобы служить чаще, торговать больше. Мы ведь позволяем держать на нашей территории совершенно безвозмездно церковную лавку. И это становится не только местом продажи свечек и написания записок, но и местом продажи сувениров.
- Каких сувениров? Ювелирных изделий?
- Ювелирку религиозного приложения продают во всех церквях. Но в нашем случае может быть и откровенно сувенирная продукция - в память о Петербурге. Мы этому ни в коей мере не препятствуем, хотя это конкуренция с нашим торговым отделом.
- В соответствии с правилами музея-памятника любые организации, которые хотят заниматься деятельностью, связанной с извлечением прибыли, должны иметь письменное разрешение директора музея. На каких основаниях епархия ведет коммерческую деятельность?
- По умолчанию.
- Имеет ли музей какой-то процент?
- Ни в коем случае, ну что вы такое говорите. Тот, кто приходит молиться, категорически не будет платить за то, что он входит. Тот, кто приехал как паломник, бесплатно войдет в составе паломнической группы. Все, что относится к церковной торговле прихода, - мы на это закрываем глаза. Единственное возражение у нас было в Сампсониевском соборе. Там тоже новый настоятель, бодренький такой, свеженький и очень предприимчивый. И вот там появился в продаже кагор - неизвестно в каком подвале разлитый в пластиковые бутылки.
- В соборе?
- Мы воспротивились, потому что это не только собор, но и музейное пространство. Я на всякий случай дал запрос в Роспотребнадзор, в комитет по культуре. Но внятного ответа не мог получить, потому что все, очевидно, боятся попасть в двусмысленное положение. Но я же не писал: разрешите мне торговать кагором. Это же нонсенс. Здесь я хотел прикрыть собственный зад, потому что если бы это была не церковь, а другая арендующая организация, то меня надо было бы выгнать с моей должности. Музей - это место, где мы ставим ограничение по возрасту 6+. А там, где алкоголь, должно быть 18+. Мы не можем себе и не хотим такого позволять. Здесь были трения небольшие, но мы быстро нашли общий язык, и алкоголь из церковного оборота исчез.
- Фактически епархия получает в безвозмездное пользование удачную точку для торговли?
- В том числе, наверное, и для торговли, но не это главное. Я к этому отношусь достаточно просто.
- Музей знает, сколько выручает епархия на торговле в храме?
- Не знает. И мы не интересуемся, не лезем в эту бухгалтерию категорически. Может быть, это не правильно, но мне не хочется этого делать. Надо же приходу на что-то жить. Естественно, ни один приход не платит ни за электроэнергию, ни за уборку, ни за охрану. Все это обеспечиваем мы на условиях доброго отношения к церкви. Потому что мы считаем, что музею выгодно такое соработничество. Духовная жизнь, которая продолжается в этих зданиях, помогает этому дому выглядеть и дышать полноценно.
- Во время достопамятного пасхального приема вы оказались единственным человеком, который сказал в глаза митрополиту Варсонофию то, что считает правильным. Вы уже пообщались с митрополитом?
- Добиться встречи с владыкой было очень трудно. Он человек очень занятой, исполняет очень серьезные, трудные обязанности по управлению делами всей Московской патриархии. Мы так и не встретились. Дело в том, что приезжать и сидеть в приемных - не мой стиль. Я тоже не пальцем деланый - да, звучит грубо, но справедливо. Я достаточно послужил в своей жизни этому государству, имею достаточно высокие звания не только актерские, но и государственные, для того, чтобы более внимательно отнестись к моей просьбе о встрече.
- Когда вы просили об этой встрече?
- Назначению митрополита Варсонофия чуть больше года. Встреча интересовала меня и в прошлом году, и в начале этого года. Этого не произошло, и я перестал стремиться, потому что понял, что я не нужен. И то, что неделю назад о действиях епархии я узнал от ваших коллег, меня действительно задело. Потому что если идет разговор о корабле, то капитан должен знать, что происходит. Иначе это, в общем-то, свинство. И у меня целый ряд внутренних претензий по этому поводу..."
http://www.fontanka.ru/2015/07/30/096/
- Несмотря на то, что Русская православная церковь не отчитывается о своих доходах, она считается очень богатой структурой. Зачем тогда ей дотации?
- Не знаю, никогда не считал у них денег. Если смотреть на быт отправителей культа, то, наверное, это неплохо существующая организация. Меня это интересует меньше всего.
- По информации «Фонтанки», некоторые светские мероприятия - детские занятия или «чаепития» - часто пересекаются с церковными службами и мешают.
- Это неправда. Чаепитий по определению не может быть. А детские занятия - например, ежегодно у нас проходит занимающее полдня мероприятие «Дети рисуют в храме» и «Дети рисуют ангела», - если «мешают» они, то это цинизмом пахнет.
Мы очень гордились с тем, что на всех просторах России именно у нашего музея сложились очень органично дружелюбные, соработнические отношения с нашей епархией. Так было 24 года. И только в последний год начались такие сложности. Связано ли это со сменой власти в нашей епархии - не знаю, не мне гадать. Я в чужую епархию соваться не хочу.
- C приходом нового ключаря, архимандрита Серафима ( Михаила Шкредя), как-то изменилась атмосфера в Исаакиевском соборе?
- Нет, у нас достаточно добрые отношения. Он, конечно, стремится к тому, чтобы служить чаще, торговать больше. Мы ведь позволяем держать на нашей территории совершенно безвозмездно церковную лавку. И это становится не только местом продажи свечек и написания записок, но и местом продажи сувениров.
- Каких сувениров? Ювелирных изделий?
- Ювелирку религиозного приложения продают во всех церквях. Но в нашем случае может быть и откровенно сувенирная продукция - в память о Петербурге. Мы этому ни в коей мере не препятствуем, хотя это конкуренция с нашим торговым отделом.
- В соответствии с правилами музея-памятника любые организации, которые хотят заниматься деятельностью, связанной с извлечением прибыли, должны иметь письменное разрешение директора музея. На каких основаниях епархия ведет коммерческую деятельность?
- По умолчанию.
- Имеет ли музей какой-то процент?
- Ни в коем случае, ну что вы такое говорите. Тот, кто приходит молиться, категорически не будет платить за то, что он входит. Тот, кто приехал как паломник, бесплатно войдет в составе паломнической группы. Все, что относится к церковной торговле прихода, - мы на это закрываем глаза. Единственное возражение у нас было в Сампсониевском соборе. Там тоже новый настоятель, бодренький такой, свеженький и очень предприимчивый. И вот там появился в продаже кагор - неизвестно в каком подвале разлитый в пластиковые бутылки.
- В соборе?
- Мы воспротивились, потому что это не только собор, но и музейное пространство. Я на всякий случай дал запрос в Роспотребнадзор, в комитет по культуре. Но внятного ответа не мог получить, потому что все, очевидно, боятся попасть в двусмысленное положение. Но я же не писал: разрешите мне торговать кагором. Это же нонсенс. Здесь я хотел прикрыть собственный зад, потому что если бы это была не церковь, а другая арендующая организация, то меня надо было бы выгнать с моей должности. Музей - это место, где мы ставим ограничение по возрасту 6+. А там, где алкоголь, должно быть 18+. Мы не можем себе и не хотим такого позволять. Здесь были трения небольшие, но мы быстро нашли общий язык, и алкоголь из церковного оборота исчез.
- Фактически епархия получает в безвозмездное пользование удачную точку для торговли?
- В том числе, наверное, и для торговли, но не это главное. Я к этому отношусь достаточно просто.
- Музей знает, сколько выручает епархия на торговле в храме?
- Не знает. И мы не интересуемся, не лезем в эту бухгалтерию категорически. Может быть, это не правильно, но мне не хочется этого делать. Надо же приходу на что-то жить. Естественно, ни один приход не платит ни за электроэнергию, ни за уборку, ни за охрану. Все это обеспечиваем мы на условиях доброго отношения к церкви. Потому что мы считаем, что музею выгодно такое соработничество. Духовная жизнь, которая продолжается в этих зданиях, помогает этому дому выглядеть и дышать полноценно.
- Во время достопамятного пасхального приема вы оказались единственным человеком, который сказал в глаза митрополиту Варсонофию то, что считает правильным. Вы уже пообщались с митрополитом?
- Добиться встречи с владыкой было очень трудно. Он человек очень занятой, исполняет очень серьезные, трудные обязанности по управлению делами всей Московской патриархии. Мы так и не встретились. Дело в том, что приезжать и сидеть в приемных - не мой стиль. Я тоже не пальцем деланый - да, звучит грубо, но справедливо. Я достаточно послужил в своей жизни этому государству, имею достаточно высокие звания не только актерские, но и государственные, для того, чтобы более внимательно отнестись к моей просьбе о встрече.
- Когда вы просили об этой встрече?
- Назначению митрополита Варсонофия чуть больше года. Встреча интересовала меня и в прошлом году, и в начале этого года. Этого не произошло, и я перестал стремиться, потому что понял, что я не нужен. И то, что неделю назад о действиях епархии я узнал от ваших коллег, меня действительно задело. Потому что если идет разговор о корабле, то капитан должен знать, что происходит. Иначе это, в общем-то, свинство. И у меня целый ряд внутренних претензий по этому поводу..."
http://www.fontanka.ru/2015/07/30/096/
Click to view