Новый человек
Иван Петрович Павлов и Павел Филонов
сосуществовали в "пяти минутах ходьбы":
один одержимо всё резал "собачьи мозги",
а другой, не менее одержимо,
по шестнадцать часов в сутки
всё прорисовывал едва уловимыми мазками
разлинованные на квадратики,
обнажённые от шевелюры
(как это при "трепанации" и поступают)
свои же автобиографные профили.
И набожный физиолог,
и топтавший иконы
созидатель аналитического искусства
дерзали пространствовать "к центру земли",
протоптать широкую колею в "святая святых",
докопаться до того самого "средостения",
за каким в человеке уже не обнаружиться никакой "тайны",
но только до убогости примитивная "человеко-машина",
где вместо сердца - лишь "пламенный мотор"
и тикающие шестерёнки в самих "мозгах",
а вместо лица не более как личина -
маска, за какой и в помине ничего не должно быть!
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post12817176/
Всеобщая "игра на понижение",
разумеется, прежде всего, ценности
человеческой личности,
а потом и самой ея жизни,
романтически и бравурно стала "нервом"
и самого тогда искусства и, тем паче, науки.
И почти религиозный пафос,
с каким завещали тогда многие витии
свои бренные тела
экспериментальному институту
"на препараты".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post12816567/
"Мы созидаем нового человека,
счастливого и всегда справедливого и доброго.
Мы сделаем всё,
чтобы оградить человечество
от самой даже способности
творить что-либо злое и нехорошее!" -
весь этот пафосно-утопичный бред
я слышал от "Валеры" -
своего приятеля тридцатилетней давности,
немилосердно угощавшего меня
ещё и своими стихами.
Будучи ещё лишь "кандидатом",
Валерий, в строго тогда секретной лаборатории,
клеил из бумаги пирамиды,
получая за это зарплату
сталелитейного прокатанца.
Уже тогда они всёрьёз занимались
(по "заданию партии и правительства")
"сглазом", "порчей", "заговором",
протыканием булавкой вражинных портретов
в области груди...
Причём Валера сетовал на последние
тогда разведданные:
"Америкосы обгоняют! -
Им доступны и африканские колдуны,
а у нас в "Патрисолумумбе" -
таких только раз-два и обчёлся!"
Впрочем, их "шеф" оставался доволен
и нашими отечественно-домашними снадобьями.
В качестве подопытных мышей он
использовал соседей по коммуналке
и шестисоточному участку в садоводстве,
с ликованием экспериментатора восклицая:
"Загинаются!"
Я много слышал об этом чудном "светиле"
на небосводе тогдашнего "материализма"
и, как-то оказавшись в почти пустом трамвае,
кожею спины догадался, что и "он" - тоже здесь!
Я подошёл к бородатому еврею
почти хасидской внешности
и спросил "про время".
Он вытащил из кармана
шариковую ручку за пятнадцать копеек,
посмотрел на неё
и торжественно произнёс:
"Без двадцати трёх минут такового".
Я отошёл, тайком взглянув на часы.
"Всё правильно! - сказал мне потом Валера. -
Это он! Он во всём экстравагантен!"
Кроме опытов с чёрной и белой магией,
спиритизмом,
экстрасенсорикой,
они ещё и общались с "инопланетянами",
какие им "сверху" надиктовывали
в стихах научные инструкции.
До сих пор помню рифму
этих поэмных суррогатов:
технический-механический.
А Валера при этом ещё и восхищался:
"Так же гениально, как и у Маяковского!"
сосуществовали в "пяти минутах ходьбы":
один одержимо всё резал "собачьи мозги",
а другой, не менее одержимо,
по шестнадцать часов в сутки
всё прорисовывал едва уловимыми мазками
разлинованные на квадратики,
обнажённые от шевелюры
(как это при "трепанации" и поступают)
свои же автобиографные профили.
И набожный физиолог,
и топтавший иконы
созидатель аналитического искусства
дерзали пространствовать "к центру земли",
протоптать широкую колею в "святая святых",
докопаться до того самого "средостения",
за каким в человеке уже не обнаружиться никакой "тайны",
но только до убогости примитивная "человеко-машина",
где вместо сердца - лишь "пламенный мотор"
и тикающие шестерёнки в самих "мозгах",
а вместо лица не более как личина -
маска, за какой и в помине ничего не должно быть!
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post12817176/
Всеобщая "игра на понижение",
разумеется, прежде всего, ценности
человеческой личности,
а потом и самой ея жизни,
романтически и бравурно стала "нервом"
и самого тогда искусства и, тем паче, науки.
И почти религиозный пафос,
с каким завещали тогда многие витии
свои бренные тела
экспериментальному институту
"на препараты".
http://www.liveinternet.ru/photo/velos/post12816567/
"Мы созидаем нового человека,
счастливого и всегда справедливого и доброго.
Мы сделаем всё,
чтобы оградить человечество
от самой даже способности
творить что-либо злое и нехорошее!" -
весь этот пафосно-утопичный бред
я слышал от "Валеры" -
своего приятеля тридцатилетней давности,
немилосердно угощавшего меня
ещё и своими стихами.
Будучи ещё лишь "кандидатом",
Валерий, в строго тогда секретной лаборатории,
клеил из бумаги пирамиды,
получая за это зарплату
сталелитейного прокатанца.
Уже тогда они всёрьёз занимались
(по "заданию партии и правительства")
"сглазом", "порчей", "заговором",
протыканием булавкой вражинных портретов
в области груди...
Причём Валера сетовал на последние
тогда разведданные:
"Америкосы обгоняют! -
Им доступны и африканские колдуны,
а у нас в "Патрисолумумбе" -
таких только раз-два и обчёлся!"
Впрочем, их "шеф" оставался доволен
и нашими отечественно-домашними снадобьями.
В качестве подопытных мышей он
использовал соседей по коммуналке
и шестисоточному участку в садоводстве,
с ликованием экспериментатора восклицая:
"Загинаются!"
Я много слышал об этом чудном "светиле"
на небосводе тогдашнего "материализма"
и, как-то оказавшись в почти пустом трамвае,
кожею спины догадался, что и "он" - тоже здесь!
Я подошёл к бородатому еврею
почти хасидской внешности
и спросил "про время".
Он вытащил из кармана
шариковую ручку за пятнадцать копеек,
посмотрел на неё
и торжественно произнёс:
"Без двадцати трёх минут такового".
Я отошёл, тайком взглянув на часы.
"Всё правильно! - сказал мне потом Валера. -
Это он! Он во всём экстравагантен!"
Кроме опытов с чёрной и белой магией,
спиритизмом,
экстрасенсорикой,
они ещё и общались с "инопланетянами",
какие им "сверху" надиктовывали
в стихах научные инструкции.
До сих пор помню рифму
этих поэмных суррогатов:
технический-механический.
А Валера при этом ещё и восхищался:
"Так же гениально, как и у Маяковского!"