Митрополит Владимир Котляров. Без комментариев...
Александр Раков: "Митрополит Владимир Котляров. Без комментариев..."
Несколько цитат из статьи от 2007 года:
"Per aspera ad astra: лауреат премии «Человек года-2006» - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Предварительные итоги архиерейства в Петербурге.
28 ноября этого года в московском храме Христа Спасителя состоялось вручение премий «Человек года-2006», учрежденных Русским биографическим институтом. Среди номинантов в категории «Религия», наряду с Патриархом Алексием II, был объявлен и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров). Премия была присуждена ему за «выдающийся вклад в духовное возрождение России». Данное событие - еще один повод поразмыслить о состоянии дел в Санкт-Петербургской епархии РПЦ и об итогах более чем 10-летнего архиерейского служения митрополита Владимира в Северной столице.
Что и говорить, митрополит Владимир принадлежит к числу наиболее неоднозначных фигур современной Церкви. Рекордсмен по числу церковных наград и почетных грамот, один из самых опытных архиереев РПЦ (петербургская кафедра для него - 12-я по счету), не раз занимал самые ответственные посты в заграничных представительствах Московской Патриархии (был заместителем начальника Духовной миссии в Иерусалиме, представителем МП при Всемирном Совете Церквей в Женеве, постоянным представителем Патриарха Московского при Патриархе Антиохийском в Дамаске). В церкви заслужил репутацию «экумениста» и члена «никодимовской гвардии». Известен своими организаторскими способностями, жестким подходом к вопросам финансовой отчетности (по светской специальности - экономист-бухгалтер). Один из самых «нелюбимых» в народе петербургских митрополитов XX века…
Панегирики в адрес митрополита Владимира (правда, и проклятия, тоже), звучали уже не единожды. Деятельность нынешнего петербургского архиерея в сфере церковного управления уже давно заслуживает осмысления. Чтобы понять, в чем же заключается его вклад в духовное развитие России, и, в частности, в развитие Петербургской епархии РПЦ, стоит вспомнить об особенностях петербургской и - даже шире - российской - церковной жизни середины 90-х годов и о том, какое «наследство» получил митрополит Владимир от своего предшественника на петербургской кафедре, митрополита Иоанна (Снычева).
2 ноября 1995 года (н.ст.) митрополит Иоанн скончался на банкете банка "Санкт-Петербург" в гостинице "Северная корона". После его смерти митрополита Иоанна епархия временно была под управлением епископа Симона (Гети), пока в декабре на пост митрополита не был назначен Владимир (Котляров)...
Вскоре после своего назначения Владимир проявил себя как полная противоположность владыке Иоанну. В частности, с первых дней своего пребывания в Петербурге новый митрополит обнародовал свою позицию как поддержку демократических свобод в обществе и лояльное отношение к администрации губернатора.
В отличие от Иоанна, Владимир изначально не имел собственных политических амбиций и не старался привлечь к себе внимание общественности. Он редко дает интервью, а если и встречается с журналистами, то в основном из православных изданий, имеющих небольшой тираж и распространяемых только в церковной среде. В своих публичных высказываниях митрополит избегает резких суждений, практически не касается общественно-политических проблем. Как правило, он пользуется умеренно-патриотической риторикой - говорит о единстве интересов Церкви и Российского государства, но избегает националистических лозунгов. В отличие от Иоанна, Владимир редко организует крестные ходы, редко появляется на телевидении, не выпускает статей и книг. В результате за пределами епархии авторитет митрополита чрезвычайно низок. Нецерковная общественность хорошо знает митрополита в лицо, так как он часто присутствует на официальных мероприятиях, однако практически ничего не знает о его личности и взглядах. И в целом, деятельность Русской Православной Церкви в Петербурге и области в ее глазах никак не связана с личностью владыки Владимира.
Данная ситуация вот уже более 10 лет устраивает местные власти, для которых Владимир стал фактическим гарантом устранения епархии из политической жизни. В Петербурге уже во второй половине 90-х политическая и идеологическая роль РПЦ в городе практически сошла на нет. Православные священники не участвуют в выборных кампаниях, не влияют на характер политических решений. Несколько более влиятельна РПЦ в Ленинградской области, но даже и там роль Церкви при властях - исключительно церемониальная: священники присутствуют на официальных праздниках, освящают места закладки важнейших городских объектов, новые здания и др...
По сравнению со светской властью, отношения митрополита с церковной общественностью оказались более сложными. Можно сказать, что в целом епархия откровенно недолюбливает Владимира. В отличие от своего предшественника - яркой харизматической личности, Владимир не стал для нее духовным лидером. Верующие и клирики воспринимают его по большей части не как пастыря, а как назначенного Синодом начальника. Приказы митрополита исполняются, но часто без особого энтузиазма. К тому же, уже к концу XX века среди петербургского клира и мирян закрепилось мнение, что Владимир с годами все более устраняется от реального руководства епархией, что он давно не следит за приходской жизнью.
Во многом этой соответствует действительности. Несмотря на разросшийся аппарат епархии, Епархиальное Управление при Владимире не имеет реального контроля за церковной активностью, за исключением ее финансовой стороны. Номинально епархиальные отделы охватывают практически все сферы внешней деятельности Церкви - просвещение, благотворительность, социальную работу. Однако фактически отделы не только не руководят всеми учреждениями епархии в данной сфере, но даже не располагают более или менее полной информацией о них. Некоторые отделы периодически пытаются установить единые стандарты для всей епархии в той или иной сфере (например, составить строгие нормы по содержанию продаваемой в церковных лавках литературы (миссионерский отдел), по организации катехизаторских курсов и воскресных школ (отдел религиозного образования), в сфере молодежной политики (молодежный отдел)), однако эти попытки до сих пор заканчивались лишь выпуском резолюций и письменных рекомендаций для настоятелей приходов - на практике не обязательных к исполнению.
Де-факто самым влиятельным отделом в епархии при Владимире стал Протокольный (глава - мирянин Иван Николаевич Судоса, один из старейших сотрудников епархии, преподаватель СПбДС, регент храма св. вмц. Екатерины в Мурино, он же с 1986 года возглавляет Санкт-Петербургский филиал ОВЦС). В результате любое епархиальное мероприятие, подразумевающее участие митрополита, связано с огромным количеством формальностей, что создает дополнительные барьеры между ним и епархией. К тому же, в отличие от времен митрополита Иоанна, при Владимире чрезвычайно разрослась епархиальная бюрократия. Вследствие этого для большей части приходского священства митрополит является недоступной фигурой, попасть к нему на прием, а, тем более, получить благословение на какую-либо инициативу крайне сложно. Многие прошения и письма просто исчезают в бесконечном потоке бумаг. И даже в том случае, если удается выйти на контакт с владыкой, часто это не приносит существенных плодов: Владимир, как правило, устраняется от решения спорных вопросов и отказывается от рассмотрения многих предложений при отсутствии санкции из Москвы. По свидетельствам наших респондентов, в результате реальным вершителем судеб епархии часто оказывается не митрополит, а его личный секретарь, «серый кардинал» епархиального управления, о. Сергий Куксевич (1957 г. р., выпускник Кунгурского автотранспортного техникума).
Авторитет же самого Владимира в епархии, изначально невысокий, к 10-летнему рубежу его правления скорее снизился, нежели возрос. Многие поступки митрополита в среде мирян и приходских священников вызывают просто смех. Большой общественный резонанс получило, в частности, выступление Владимира на Епархиальном собрании 23 ноября 2005 года, текст которого, как оказалось, был практически полностью списан с аналогичной речи Патриарха Алексия II в Москве пятью годами раньше (перекрестные ссылки - см. в статье в "Живом Журнале" - http://bytopisatel.livejournal.com/8136.html). Суровые обвинения, высказываемые в адрес клириков епархии, включающие в себя описания неблагопристойного внешнего вида священников, их болтовни в алтаре, небрежное отношение к проповеди, тягу к роскоши и т.п., никак не были связаны с личными наблюдениями митрополита, крайне мало знающего о современном состоянии дел в епархии.
На практике отношения владыки с приходами на протяжении всех лет его правления носят чисто экономический характер, при регулярности денежных поступлений митрополит вообще не вмешивается в приходскую жизнь. Уже на Епархиальном собрании в феврале 1996 года, когда Владимир впервые предстал перед большим собранием приходских священников и мирян, он напомнил присутствующим о своем бухгалтерском образовании и потребовал ввести всех приходах строжайшую финансовую отчетность...
Такая позиция владыки очевидно не способствует его популярности. Многие священники и миряне поражаются "теплохладности" Владимира, блеклости его проповедей, его равнодушию к насущным проблемам жизни Церкви и общества. По характерному высказыванию одного из клириков епархии, "для нас он просто пустое место - функционер, чиновник". Примечательно, что даже репутация Владимира как "экумениста" в глазах его паствы является несостоятельной. Как «либералы», так и «консерваторы» уже в первые годы правления Владимира в равной степени осознали, что «толерантность» и «межконфессиональный мир» для митрополита - только политические клише, что за его публичными речами не стоит никаких реальных убеждений. Как сказал один из священников епархии в интервью автору, "он и к католикам терпимо относится, потому что он вообще ко всему терпимо относится…".
За 1996-99 гг. «ревнители», оставшиеся в МП, доставили Владимиру немало хлопот. В своих изданиях и на публичных акциях они неоднократно объявляли его «еретиком- экуменистом» и смогли убедить в "еретичестве" Владимира значительную часть петербургской паствы. Так, в самом начале своего правления во время проповеди в Иоанновском монастыре на Карповке (монастырь ставропигиальный, то есть, петербургскому митрополиту не подчиненный) он осторожно высказался за желательность введения нового стиля в церковном календаре, после чего услышал оскорбительные выкрики протеста от присутствующих на богослужении. Далее несколько раз при появлении митр. Владимира перед паствой ревнителями устраивались уличные беспорядки, разбрасывались листовки с осуждениями митрополита. В частности, в 1997 году в день именин митрополита перед воротами Александро-Невской Лавры выстроилась группа верующих, которые требовали ухода владыки на покой. Перед началом Божественной Литургии на паперти Свято-Троицкого Собора пикетчики развернули плакаты: «Митрополит-еретик, уходи от нас!», «Анафема!» и им подобные...
В первые годы правления Владимира лозунги «ревнителей» нередко поддерживались священниками, недовольными кадровой политикой нового митрополита, и их сторонниками. В результате в конце 1990-х годов Владимир имел славу "сурового начальника" и даже "деспота" не только среди "ревнителей", но и во всем православном Петербурге. В защиту уволенного митрополитом за штат о. Владимира Цветкова выступили известные деятели культуры: академик Д. С. Лихачёв, заместитель директора ИРЛИ РАН "Пушкинский дом" В. А. Котельников и др. Их "Открытое письмо к Архипастырю", в котором Владимир в мягкой форме упрекался за запрет Цветкова, ходило по рукам и бурно обсуждалось в епархии. В контексте этого увольнения "ревнители" утверждали, что новый митрополит на все посты в епархии желает поставить своих "друзей-либералов".
Факты, однако, говорят об обратном. Единственным священнослужителем, перемещение которого новым владыкой, очевидно, было связано с идеологическими мотивами, был уже упомянутый о. Пахомий Трегулов. Причем перемещение едва ли можно считать репрессиями: Пахомий был хотя и был удален из Петербурга в область, но был повышен в должности (на 2006 год он имеет сан игумена и является наместником Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря). Ясно, что увольнения за штат и перемещения остальных священников носили не идеологический характер. Среди "пострадавших" были как весьма консервативные священники, например, уже упомянутый священник Владимир Цветков, так и весьма либеральные, например, иеромонах Валентин (Соломаха). О. Валентин служил настоятелем в церкви Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове, там он создал сплоченную христианскую общину, в основном из православных "либералов", почитателей о. Александра Меня. В 1996 году он был снят со своего поста без официального объяснения причин (сейчас он является служителем РПЦЗ, служит на частной квартире). По версии бывшего соратника о. Валентина, служившего тогда чтецом и помощником старосты Предтеченской церкви, Сергея Савиных (ныне член Апостольской Православной Церкви), конфликт о. Валентина с новым митрополитом был чисто финансовый: священнику было предложено внести определенную сумму в обмен на сохранение за ним поста настоятеля, и тот отказался. Однако "ревнители" неизменно истолковывали переход о. Валентина в РПЦЗ как бегство от "митрополита-еретика"...
Наиболее «тревожной зоной» в Санкт-Петербургской епархии с тех пор, как во главе их стал викарный епископ Тихвинский Константин (Горянов) (назначен на должность ректора решением Синода 17 июля 1996 г.)... Как руководитель он оказался чрезвычайно авторитарен и жесток. Уже в первые годы пребывания Константина на посту ректора в петербургских Духовных школах воцарился дух нетерпимости. Нормой учебного процесса стало преследование нестандартных взглядов, требование полного подчинения семинаристов преподавателям и инспекторам. Фактически дисциплина и повиновение стали преподноситься семинаристам как главные ценности для православного человека. Все же либеральные ценности, в особенности, права человека, стали решительно отвергаться как порождение «безбожного Запада».
Студенты при Константине стали фактически заложниками «Системы» (сленговое название петербургских Духовных школ, а также всех епархиальных учреждений в целом). Регламентация студенческой жизни достигла невиданного доселе предела. Ректор стал препятствовать проведению в стенах школ каких-либо мероприятий, выходящих за рамки учебного процесса. Сама же учебная программа стала настолько перегруженной, а объем послушаний настолько вырос, что некоторые учащиеся стали доходить до морального и физического истощения. Те преподаватели, что проявляли свое несогласие с данным порядком вещей, либо выдворялись ректором из Академии под разными предлогами (например, диакон Александр Мусин, протоиерей Владимир Федоров, игумен Вениамин Новик), либо оставались в ней, но с сокращением часов и при условии "принятия правил игры" - то есть, отказа от публичной критики "Системы" (в числе таковых, оказался, в частности, протоиерей Георгий Митрофанов).
Некоторое время студенты и преподаватели надеялись на разумное вмешательство митрополита в академические дела и на скорую смену ректора (в определенный момент слухи о готовящемся смещении Константина были весьма распространены). Однако вскоре надежды на избавление от «Кости» у петербургских академистов рассеялись. В результате авторитарные методы управления Константина привели к продолжительному конфликту в СПбДАиС, начавшемуся в 2000 г. и продолжающемуся в латентной форме и по сей день.
Сведения о происходящем в Академии периодически стали выплескиваться в прессу. В частности, в апреле 2000 года огласку получило так называемое «дело об анаксиосе». Напомним, что поводом к развязыванию конфликта послужило совершение хиротонии иеродиакона Игнатия (Тарасова), студента 3-го курса и помощника проректора по воспитательной работе, во пресвитера. Прошедшее накануне, 11 апреля, воспитательное совещание вследствие многочисленных возражений преподавателей отклонило прошение иеродиакона Игнатия о хиротонии, а сами студенты предварительно через своего преподавателя объявили просьбу «об отложении хиротонии и проведении расследования относительно нравственных поступков иеродиакона Игнатия и превышения им своих должностных полномочий». Однако мнение студентов и преподавателей не было принято в расчет, и хиротония не была отменена. В результате во время церемонии хиротонии произошел беспрецедентный в истории РПЦ случай, когда после возглашения почти всеми присутствовашими на обряде учащимися семинарии, академии и регентских курсов «Анаксиос!» («Недостоин!») обряд посвящения продолжался, а кричавшие «Анаксиос!» были отлучены от чаши «до принесения покаяния». Таким образом, хиротония иеродиакона Игнатия состоялась вопреки церковным канонам...
Фактическое самоустранение митрополита от урегулирования академического конфликта и по сей день ставится ему в вину даже теми, кто, в принципе, поддерживает его епархиальный курс. Митрополит изначально пошел на поводу у ректора и отказался сколько-нибудь вникать в детали ситуации. Так, митрополит Владимир призвал Совет Духовных школ отчислить Андрея Пинчука с формулировкой "душевнобольной". Однако данный подлог осуществить не удалось: один из духовников Академии и Семинарии, игумен Стефан (Садо), категорически возразил митрополиту. В результате по окончании заседания членам Совета было предложено подписать протокол, согласно которому решение о дальнейшей судьбе Андрея Пинчука передавалось на усмотрение ректору. Шесть преподавателей отказались подписать его и встали на защиту Пинчука (Андрей Пинчук был переведен без экзаменов со 2-го на 4-й курс семинарии за блистательную учебу, вместе с протоиерем Борисом Безменовым и другими студентами он организовал уникальную систему воскресных школ (27 по Санкт-Петербургу и области), в которых более 600 детей (в том числе малолетние наркоманы, беспризорники, сироты, дети с замедленным развитием) получали церковное образование и гуманитарную помощь).
Несмотря на всю сложность ситуации и явную «липовость» всех обвинений в адрес «оппозиционеров», митрополит Владимир и дальше не отступил от выбранной им линии поведения. Так, 8 августа он официально обвинил диакона Александра Мусина в организации студенческого бунта. Далее митрополитом и ректором была предпринята серия совместных мер по устрашения «взбунтовавшихся» студентов. В частности, в стенах Академии была вывешена "Телеграмма митрополита Ставропольского и Владикавказского Гедеона ректору Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии епископу Тихвинскому Константину" (была написана еще 16 июня, но вывешена в коридорах Академии только 14 сентября). Текст телеграммы гласил: «Хотелось бы передать авторам этого письма следующее - постыдно и кощунственно послушникам студентам командовать Архиереем и Ректором, указывать, кого следует рукополагать, а кого нет. Когда придет время рукополагать вас, с каким чувством вы, "смиренные послушники", а точнее, досадители епископу, будете подходить к своему Архипастырю? Страшно, если кощунники, подобные этим, для которых Божественная Литургия и таинство хиротонии, - время бесчинного митинга и хулиганской демонстрации, окажутся в священном сане. Их хулиганские действия уже сейчас позволяют высказать в их адрес "анаксиос" и анафема. Нельзя ли узнать, кто финансирует этих безумцев? С любовью о Господе, Митрополит Гедеон. 16 июня 2000 г.". Одновременно было вывешено распоряжение ректора, в котором "за несоответствие духу и целям школы» к отчислению были представлены 10 студентов (Мельник Виктор, Собченко Владимир, Бортник Сергей, Шорин Димитрий, Левыкин Денис, Сушко Владимир, Чумак Иван, Залецкая Ольга, Хрущева Анастасия). Приводилась и резолюция Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира: "Полностью согласен с мнением Вашего Преосвященства, поддерживаю предложение об отчислении из числа учащихся перечисленных лиц, показавших полное нарушение дисциплины, послушания, смирения и нежелание учиться в согласии с уставом Духовных школ. Церкви нужны преданные и стойкие служители, а не обновленцы, раскольники и смутьяны. Митрополит Владимир. 26 августа 2000 г.".
Вскоре после описанных событий в издании «Радонеж» (№9 -10, 2000 г.) появилась статья о ситуации в СПбДАиС за подписью академического преподавателя французского языка Владимира Василика. По его версии, в Академии имел место заговор экуменистов и последователей отца Александра Меня против ректора, защищающего ценности православия. Игнатий Тарасов, по этой версии, вступил в тяжелую борьбу с экуменистами и пал жертвой их мести. Далее в Академии началась кампания по «профилактике» бунтов, слежка и контроль за возможными «оппозиционерами» усилились (в частности, 16 декабря студенты 2 курса Академии случайно нашли у себя в комнате под тумбочкой подслушивающее устройство). Вслед за тем, в ночь с 16 на 17 декабря 2000 года студент 4 класса Регентского отделения пытался покончить жизнь самоубийством. В результате начался очередной виток студенческих выступлений.
Другими «отголосками» дела об «анаксиосе» за последние годы является заметное падение конкурса в Санкт-Петербургские Духовные школы, снижение качества преподавания и уровня образования студентов. Фактически, те традиции СПбДАиС, которые не были разрушены за годы власти большевиков, разрушаются именно сейчас. Пожалуй, из всех итогов более чем 10-летнего архиерейства Владимира в Петербурге это - самый печальный итог.
Петербургская Академия, несмотря на все перенесенные ей к началу XXI века «операции», все-таки не стала «бурсой». Несмотря на все усилия ректора и митрополита по наведению в ней армейского порядка, ее преподаватели и студенты - по-прежнему не стадо баранов, а сознательные, и, что уж там, интеллигентные люди. Попытка «приструнить» их и заставить слушаться своего церковного начальника больше, чем свою христианскую совесть, по сути дела, провалилась. Как говорится, «нашла коса на камень».
Остается лишь верить, что митрополит Петербургский еще «вспрянет ото сна» и «на обломках самовластья» в Петербургских Духовных школах еще будут написаны имена великих богословов и пастырей Церкви".
отсюда
Несколько цитат из статьи от 2007 года:
"Per aspera ad astra: лауреат премии «Человек года-2006» - митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Предварительные итоги архиерейства в Петербурге.
28 ноября этого года в московском храме Христа Спасителя состоялось вручение премий «Человек года-2006», учрежденных Русским биографическим институтом. Среди номинантов в категории «Религия», наряду с Патриархом Алексием II, был объявлен и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров). Премия была присуждена ему за «выдающийся вклад в духовное возрождение России». Данное событие - еще один повод поразмыслить о состоянии дел в Санкт-Петербургской епархии РПЦ и об итогах более чем 10-летнего архиерейского служения митрополита Владимира в Северной столице.
Что и говорить, митрополит Владимир принадлежит к числу наиболее неоднозначных фигур современной Церкви. Рекордсмен по числу церковных наград и почетных грамот, один из самых опытных архиереев РПЦ (петербургская кафедра для него - 12-я по счету), не раз занимал самые ответственные посты в заграничных представительствах Московской Патриархии (был заместителем начальника Духовной миссии в Иерусалиме, представителем МП при Всемирном Совете Церквей в Женеве, постоянным представителем Патриарха Московского при Патриархе Антиохийском в Дамаске). В церкви заслужил репутацию «экумениста» и члена «никодимовской гвардии». Известен своими организаторскими способностями, жестким подходом к вопросам финансовой отчетности (по светской специальности - экономист-бухгалтер). Один из самых «нелюбимых» в народе петербургских митрополитов XX века…
Панегирики в адрес митрополита Владимира (правда, и проклятия, тоже), звучали уже не единожды. Деятельность нынешнего петербургского архиерея в сфере церковного управления уже давно заслуживает осмысления. Чтобы понять, в чем же заключается его вклад в духовное развитие России, и, в частности, в развитие Петербургской епархии РПЦ, стоит вспомнить об особенностях петербургской и - даже шире - российской - церковной жизни середины 90-х годов и о том, какое «наследство» получил митрополит Владимир от своего предшественника на петербургской кафедре, митрополита Иоанна (Снычева).
2 ноября 1995 года (н.ст.) митрополит Иоанн скончался на банкете банка "Санкт-Петербург" в гостинице "Северная корона". После его смерти митрополита Иоанна епархия временно была под управлением епископа Симона (Гети), пока в декабре на пост митрополита не был назначен Владимир (Котляров)...
Вскоре после своего назначения Владимир проявил себя как полная противоположность владыке Иоанну. В частности, с первых дней своего пребывания в Петербурге новый митрополит обнародовал свою позицию как поддержку демократических свобод в обществе и лояльное отношение к администрации губернатора.
В отличие от Иоанна, Владимир изначально не имел собственных политических амбиций и не старался привлечь к себе внимание общественности. Он редко дает интервью, а если и встречается с журналистами, то в основном из православных изданий, имеющих небольшой тираж и распространяемых только в церковной среде. В своих публичных высказываниях митрополит избегает резких суждений, практически не касается общественно-политических проблем. Как правило, он пользуется умеренно-патриотической риторикой - говорит о единстве интересов Церкви и Российского государства, но избегает националистических лозунгов. В отличие от Иоанна, Владимир редко организует крестные ходы, редко появляется на телевидении, не выпускает статей и книг. В результате за пределами епархии авторитет митрополита чрезвычайно низок. Нецерковная общественность хорошо знает митрополита в лицо, так как он часто присутствует на официальных мероприятиях, однако практически ничего не знает о его личности и взглядах. И в целом, деятельность Русской Православной Церкви в Петербурге и области в ее глазах никак не связана с личностью владыки Владимира.
Данная ситуация вот уже более 10 лет устраивает местные власти, для которых Владимир стал фактическим гарантом устранения епархии из политической жизни. В Петербурге уже во второй половине 90-х политическая и идеологическая роль РПЦ в городе практически сошла на нет. Православные священники не участвуют в выборных кампаниях, не влияют на характер политических решений. Несколько более влиятельна РПЦ в Ленинградской области, но даже и там роль Церкви при властях - исключительно церемониальная: священники присутствуют на официальных праздниках, освящают места закладки важнейших городских объектов, новые здания и др...
По сравнению со светской властью, отношения митрополита с церковной общественностью оказались более сложными. Можно сказать, что в целом епархия откровенно недолюбливает Владимира. В отличие от своего предшественника - яркой харизматической личности, Владимир не стал для нее духовным лидером. Верующие и клирики воспринимают его по большей части не как пастыря, а как назначенного Синодом начальника. Приказы митрополита исполняются, но часто без особого энтузиазма. К тому же, уже к концу XX века среди петербургского клира и мирян закрепилось мнение, что Владимир с годами все более устраняется от реального руководства епархией, что он давно не следит за приходской жизнью.
Во многом этой соответствует действительности. Несмотря на разросшийся аппарат епархии, Епархиальное Управление при Владимире не имеет реального контроля за церковной активностью, за исключением ее финансовой стороны. Номинально епархиальные отделы охватывают практически все сферы внешней деятельности Церкви - просвещение, благотворительность, социальную работу. Однако фактически отделы не только не руководят всеми учреждениями епархии в данной сфере, но даже не располагают более или менее полной информацией о них. Некоторые отделы периодически пытаются установить единые стандарты для всей епархии в той или иной сфере (например, составить строгие нормы по содержанию продаваемой в церковных лавках литературы (миссионерский отдел), по организации катехизаторских курсов и воскресных школ (отдел религиозного образования), в сфере молодежной политики (молодежный отдел)), однако эти попытки до сих пор заканчивались лишь выпуском резолюций и письменных рекомендаций для настоятелей приходов - на практике не обязательных к исполнению.
Де-факто самым влиятельным отделом в епархии при Владимире стал Протокольный (глава - мирянин Иван Николаевич Судоса, один из старейших сотрудников епархии, преподаватель СПбДС, регент храма св. вмц. Екатерины в Мурино, он же с 1986 года возглавляет Санкт-Петербургский филиал ОВЦС). В результате любое епархиальное мероприятие, подразумевающее участие митрополита, связано с огромным количеством формальностей, что создает дополнительные барьеры между ним и епархией. К тому же, в отличие от времен митрополита Иоанна, при Владимире чрезвычайно разрослась епархиальная бюрократия. Вследствие этого для большей части приходского священства митрополит является недоступной фигурой, попасть к нему на прием, а, тем более, получить благословение на какую-либо инициативу крайне сложно. Многие прошения и письма просто исчезают в бесконечном потоке бумаг. И даже в том случае, если удается выйти на контакт с владыкой, часто это не приносит существенных плодов: Владимир, как правило, устраняется от решения спорных вопросов и отказывается от рассмотрения многих предложений при отсутствии санкции из Москвы. По свидетельствам наших респондентов, в результате реальным вершителем судеб епархии часто оказывается не митрополит, а его личный секретарь, «серый кардинал» епархиального управления, о. Сергий Куксевич (1957 г. р., выпускник Кунгурского автотранспортного техникума).
Авторитет же самого Владимира в епархии, изначально невысокий, к 10-летнему рубежу его правления скорее снизился, нежели возрос. Многие поступки митрополита в среде мирян и приходских священников вызывают просто смех. Большой общественный резонанс получило, в частности, выступление Владимира на Епархиальном собрании 23 ноября 2005 года, текст которого, как оказалось, был практически полностью списан с аналогичной речи Патриарха Алексия II в Москве пятью годами раньше (перекрестные ссылки - см. в статье в "Живом Журнале" - http://bytopisatel.livejournal.com/8136.html). Суровые обвинения, высказываемые в адрес клириков епархии, включающие в себя описания неблагопристойного внешнего вида священников, их болтовни в алтаре, небрежное отношение к проповеди, тягу к роскоши и т.п., никак не были связаны с личными наблюдениями митрополита, крайне мало знающего о современном состоянии дел в епархии.
На практике отношения владыки с приходами на протяжении всех лет его правления носят чисто экономический характер, при регулярности денежных поступлений митрополит вообще не вмешивается в приходскую жизнь. Уже на Епархиальном собрании в феврале 1996 года, когда Владимир впервые предстал перед большим собранием приходских священников и мирян, он напомнил присутствующим о своем бухгалтерском образовании и потребовал ввести всех приходах строжайшую финансовую отчетность...
Такая позиция владыки очевидно не способствует его популярности. Многие священники и миряне поражаются "теплохладности" Владимира, блеклости его проповедей, его равнодушию к насущным проблемам жизни Церкви и общества. По характерному высказыванию одного из клириков епархии, "для нас он просто пустое место - функционер, чиновник". Примечательно, что даже репутация Владимира как "экумениста" в глазах его паствы является несостоятельной. Как «либералы», так и «консерваторы» уже в первые годы правления Владимира в равной степени осознали, что «толерантность» и «межконфессиональный мир» для митрополита - только политические клише, что за его публичными речами не стоит никаких реальных убеждений. Как сказал один из священников епархии в интервью автору, "он и к католикам терпимо относится, потому что он вообще ко всему терпимо относится…".
За 1996-99 гг. «ревнители», оставшиеся в МП, доставили Владимиру немало хлопот. В своих изданиях и на публичных акциях они неоднократно объявляли его «еретиком- экуменистом» и смогли убедить в "еретичестве" Владимира значительную часть петербургской паствы. Так, в самом начале своего правления во время проповеди в Иоанновском монастыре на Карповке (монастырь ставропигиальный, то есть, петербургскому митрополиту не подчиненный) он осторожно высказался за желательность введения нового стиля в церковном календаре, после чего услышал оскорбительные выкрики протеста от присутствующих на богослужении. Далее несколько раз при появлении митр. Владимира перед паствой ревнителями устраивались уличные беспорядки, разбрасывались листовки с осуждениями митрополита. В частности, в 1997 году в день именин митрополита перед воротами Александро-Невской Лавры выстроилась группа верующих, которые требовали ухода владыки на покой. Перед началом Божественной Литургии на паперти Свято-Троицкого Собора пикетчики развернули плакаты: «Митрополит-еретик, уходи от нас!», «Анафема!» и им подобные...
В первые годы правления Владимира лозунги «ревнителей» нередко поддерживались священниками, недовольными кадровой политикой нового митрополита, и их сторонниками. В результате в конце 1990-х годов Владимир имел славу "сурового начальника" и даже "деспота" не только среди "ревнителей", но и во всем православном Петербурге. В защиту уволенного митрополитом за штат о. Владимира Цветкова выступили известные деятели культуры: академик Д. С. Лихачёв, заместитель директора ИРЛИ РАН "Пушкинский дом" В. А. Котельников и др. Их "Открытое письмо к Архипастырю", в котором Владимир в мягкой форме упрекался за запрет Цветкова, ходило по рукам и бурно обсуждалось в епархии. В контексте этого увольнения "ревнители" утверждали, что новый митрополит на все посты в епархии желает поставить своих "друзей-либералов".
Факты, однако, говорят об обратном. Единственным священнослужителем, перемещение которого новым владыкой, очевидно, было связано с идеологическими мотивами, был уже упомянутый о. Пахомий Трегулов. Причем перемещение едва ли можно считать репрессиями: Пахомий был хотя и был удален из Петербурга в область, но был повышен в должности (на 2006 год он имеет сан игумена и является наместником Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря). Ясно, что увольнения за штат и перемещения остальных священников носили не идеологический характер. Среди "пострадавших" были как весьма консервативные священники, например, уже упомянутый священник Владимир Цветков, так и весьма либеральные, например, иеромонах Валентин (Соломаха). О. Валентин служил настоятелем в церкви Рождества Иоанна Предтечи на Каменном острове, там он создал сплоченную христианскую общину, в основном из православных "либералов", почитателей о. Александра Меня. В 1996 году он был снят со своего поста без официального объяснения причин (сейчас он является служителем РПЦЗ, служит на частной квартире). По версии бывшего соратника о. Валентина, служившего тогда чтецом и помощником старосты Предтеченской церкви, Сергея Савиных (ныне член Апостольской Православной Церкви), конфликт о. Валентина с новым митрополитом был чисто финансовый: священнику было предложено внести определенную сумму в обмен на сохранение за ним поста настоятеля, и тот отказался. Однако "ревнители" неизменно истолковывали переход о. Валентина в РПЦЗ как бегство от "митрополита-еретика"...
Наиболее «тревожной зоной» в Санкт-Петербургской епархии с тех пор, как во главе их стал викарный епископ Тихвинский Константин (Горянов) (назначен на должность ректора решением Синода 17 июля 1996 г.)... Как руководитель он оказался чрезвычайно авторитарен и жесток. Уже в первые годы пребывания Константина на посту ректора в петербургских Духовных школах воцарился дух нетерпимости. Нормой учебного процесса стало преследование нестандартных взглядов, требование полного подчинения семинаристов преподавателям и инспекторам. Фактически дисциплина и повиновение стали преподноситься семинаристам как главные ценности для православного человека. Все же либеральные ценности, в особенности, права человека, стали решительно отвергаться как порождение «безбожного Запада».
Студенты при Константине стали фактически заложниками «Системы» (сленговое название петербургских Духовных школ, а также всех епархиальных учреждений в целом). Регламентация студенческой жизни достигла невиданного доселе предела. Ректор стал препятствовать проведению в стенах школ каких-либо мероприятий, выходящих за рамки учебного процесса. Сама же учебная программа стала настолько перегруженной, а объем послушаний настолько вырос, что некоторые учащиеся стали доходить до морального и физического истощения. Те преподаватели, что проявляли свое несогласие с данным порядком вещей, либо выдворялись ректором из Академии под разными предлогами (например, диакон Александр Мусин, протоиерей Владимир Федоров, игумен Вениамин Новик), либо оставались в ней, но с сокращением часов и при условии "принятия правил игры" - то есть, отказа от публичной критики "Системы" (в числе таковых, оказался, в частности, протоиерей Георгий Митрофанов).
Некоторое время студенты и преподаватели надеялись на разумное вмешательство митрополита в академические дела и на скорую смену ректора (в определенный момент слухи о готовящемся смещении Константина были весьма распространены). Однако вскоре надежды на избавление от «Кости» у петербургских академистов рассеялись. В результате авторитарные методы управления Константина привели к продолжительному конфликту в СПбДАиС, начавшемуся в 2000 г. и продолжающемуся в латентной форме и по сей день.
Сведения о происходящем в Академии периодически стали выплескиваться в прессу. В частности, в апреле 2000 года огласку получило так называемое «дело об анаксиосе». Напомним, что поводом к развязыванию конфликта послужило совершение хиротонии иеродиакона Игнатия (Тарасова), студента 3-го курса и помощника проректора по воспитательной работе, во пресвитера. Прошедшее накануне, 11 апреля, воспитательное совещание вследствие многочисленных возражений преподавателей отклонило прошение иеродиакона Игнатия о хиротонии, а сами студенты предварительно через своего преподавателя объявили просьбу «об отложении хиротонии и проведении расследования относительно нравственных поступков иеродиакона Игнатия и превышения им своих должностных полномочий». Однако мнение студентов и преподавателей не было принято в расчет, и хиротония не была отменена. В результате во время церемонии хиротонии произошел беспрецедентный в истории РПЦ случай, когда после возглашения почти всеми присутствовашими на обряде учащимися семинарии, академии и регентских курсов «Анаксиос!» («Недостоин!») обряд посвящения продолжался, а кричавшие «Анаксиос!» были отлучены от чаши «до принесения покаяния». Таким образом, хиротония иеродиакона Игнатия состоялась вопреки церковным канонам...
Фактическое самоустранение митрополита от урегулирования академического конфликта и по сей день ставится ему в вину даже теми, кто, в принципе, поддерживает его епархиальный курс. Митрополит изначально пошел на поводу у ректора и отказался сколько-нибудь вникать в детали ситуации. Так, митрополит Владимир призвал Совет Духовных школ отчислить Андрея Пинчука с формулировкой "душевнобольной". Однако данный подлог осуществить не удалось: один из духовников Академии и Семинарии, игумен Стефан (Садо), категорически возразил митрополиту. В результате по окончании заседания членам Совета было предложено подписать протокол, согласно которому решение о дальнейшей судьбе Андрея Пинчука передавалось на усмотрение ректору. Шесть преподавателей отказались подписать его и встали на защиту Пинчука (Андрей Пинчук был переведен без экзаменов со 2-го на 4-й курс семинарии за блистательную учебу, вместе с протоиерем Борисом Безменовым и другими студентами он организовал уникальную систему воскресных школ (27 по Санкт-Петербургу и области), в которых более 600 детей (в том числе малолетние наркоманы, беспризорники, сироты, дети с замедленным развитием) получали церковное образование и гуманитарную помощь).
Несмотря на всю сложность ситуации и явную «липовость» всех обвинений в адрес «оппозиционеров», митрополит Владимир и дальше не отступил от выбранной им линии поведения. Так, 8 августа он официально обвинил диакона Александра Мусина в организации студенческого бунта. Далее митрополитом и ректором была предпринята серия совместных мер по устрашения «взбунтовавшихся» студентов. В частности, в стенах Академии была вывешена "Телеграмма митрополита Ставропольского и Владикавказского Гедеона ректору Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии епископу Тихвинскому Константину" (была написана еще 16 июня, но вывешена в коридорах Академии только 14 сентября). Текст телеграммы гласил: «Хотелось бы передать авторам этого письма следующее - постыдно и кощунственно послушникам студентам командовать Архиереем и Ректором, указывать, кого следует рукополагать, а кого нет. Когда придет время рукополагать вас, с каким чувством вы, "смиренные послушники", а точнее, досадители епископу, будете подходить к своему Архипастырю? Страшно, если кощунники, подобные этим, для которых Божественная Литургия и таинство хиротонии, - время бесчинного митинга и хулиганской демонстрации, окажутся в священном сане. Их хулиганские действия уже сейчас позволяют высказать в их адрес "анаксиос" и анафема. Нельзя ли узнать, кто финансирует этих безумцев? С любовью о Господе, Митрополит Гедеон. 16 июня 2000 г.". Одновременно было вывешено распоряжение ректора, в котором "за несоответствие духу и целям школы» к отчислению были представлены 10 студентов (Мельник Виктор, Собченко Владимир, Бортник Сергей, Шорин Димитрий, Левыкин Денис, Сушко Владимир, Чумак Иван, Залецкая Ольга, Хрущева Анастасия). Приводилась и резолюция Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира: "Полностью согласен с мнением Вашего Преосвященства, поддерживаю предложение об отчислении из числа учащихся перечисленных лиц, показавших полное нарушение дисциплины, послушания, смирения и нежелание учиться в согласии с уставом Духовных школ. Церкви нужны преданные и стойкие служители, а не обновленцы, раскольники и смутьяны. Митрополит Владимир. 26 августа 2000 г.".
Вскоре после описанных событий в издании «Радонеж» (№9 -10, 2000 г.) появилась статья о ситуации в СПбДАиС за подписью академического преподавателя французского языка Владимира Василика. По его версии, в Академии имел место заговор экуменистов и последователей отца Александра Меня против ректора, защищающего ценности православия. Игнатий Тарасов, по этой версии, вступил в тяжелую борьбу с экуменистами и пал жертвой их мести. Далее в Академии началась кампания по «профилактике» бунтов, слежка и контроль за возможными «оппозиционерами» усилились (в частности, 16 декабря студенты 2 курса Академии случайно нашли у себя в комнате под тумбочкой подслушивающее устройство). Вслед за тем, в ночь с 16 на 17 декабря 2000 года студент 4 класса Регентского отделения пытался покончить жизнь самоубийством. В результате начался очередной виток студенческих выступлений.
Другими «отголосками» дела об «анаксиосе» за последние годы является заметное падение конкурса в Санкт-Петербургские Духовные школы, снижение качества преподавания и уровня образования студентов. Фактически, те традиции СПбДАиС, которые не были разрушены за годы власти большевиков, разрушаются именно сейчас. Пожалуй, из всех итогов более чем 10-летнего архиерейства Владимира в Петербурге это - самый печальный итог.
Петербургская Академия, несмотря на все перенесенные ей к началу XXI века «операции», все-таки не стала «бурсой». Несмотря на все усилия ректора и митрополита по наведению в ней армейского порядка, ее преподаватели и студенты - по-прежнему не стадо баранов, а сознательные, и, что уж там, интеллигентные люди. Попытка «приструнить» их и заставить слушаться своего церковного начальника больше, чем свою христианскую совесть, по сути дела, провалилась. Как говорится, «нашла коса на камень».
Остается лишь верить, что митрополит Петербургский еще «вспрянет ото сна» и «на обломках самовластья» в Петербургских Духовных школах еще будут написаны имена великих богословов и пастырей Церкви".
отсюда