Над кем смеётесь...
Николаю Павловичу Романову,
как и его папеньке - государю Павлу Петровичу,
от современников весьма много
досталось на орехи: "Николай Палкин" -
ни Александр Герцен,
ни Салтыков-Щедрин,
ни Лев Николаевич Толстой
не могли простить ему
своей изрядливо "подмороженной" младости.
Да, вошествие своё на престол
почал с казней декабристов,
но сродников их, в том числе
и из придворного круга,
не лишил ни чести, ни милости, ни званий.
Да, отправил в страну Макара и его телят
петрашевцев вместе
с Фёдором Михайловичем Достоевским.
Да, привнёс в свою "николаевскую" эпоху
дух солдафонной казенщины,
а в архитектуру Петербурга и уездных городов -
ещё и общеобязательного ранжиру.
Но не так уж и плох и Иссакий,
и Монферранова Александрийская колонна.
Да и интеръеры Зимнего,
радикально переобустроенные им
после пожара 1837-го,
("плохо" это или же "хорошо", уже не важно),
доселе остаются образцовым лекалом
для новорусских новоделов.
Безусловно, Николаю Павловичу
не хватало образования -
готовили-то его к военной каръере,
и с "чувством вкуса" были у него
весьма значимые проблемы:
взять хотя бы Тоновские "самовары".
Однако воспитателем наследника
избрал он Василия Жуковского.
А Гоголеского "Ревизора" - самую ядовитую карикатуру
на свою систему правления,
разрешил ставить на главной драматической сцене империи -
в Александринском театре,
посетив его присутствием 170 раз
и каждый раз зазорно хохоча:
"Над кем смеётесь? - Над собой же смеётесь!"
как и его папеньке - государю Павлу Петровичу,
от современников весьма много
досталось на орехи: "Николай Палкин" -
ни Александр Герцен,
ни Салтыков-Щедрин,
ни Лев Николаевич Толстой
не могли простить ему
своей изрядливо "подмороженной" младости.
Да, вошествие своё на престол
почал с казней декабристов,
но сродников их, в том числе
и из придворного круга,
не лишил ни чести, ни милости, ни званий.
Да, отправил в страну Макара и его телят
петрашевцев вместе
с Фёдором Михайловичем Достоевским.
Да, привнёс в свою "николаевскую" эпоху
дух солдафонной казенщины,
а в архитектуру Петербурга и уездных городов -
ещё и общеобязательного ранжиру.
Но не так уж и плох и Иссакий,
и Монферранова Александрийская колонна.
Да и интеръеры Зимнего,
радикально переобустроенные им
после пожара 1837-го,
("плохо" это или же "хорошо", уже не важно),
доселе остаются образцовым лекалом
для новорусских новоделов.
Безусловно, Николаю Павловичу
не хватало образования -
готовили-то его к военной каръере,
и с "чувством вкуса" были у него
весьма значимые проблемы:
взять хотя бы Тоновские "самовары".
Однако воспитателем наследника
избрал он Василия Жуковского.
А Гоголеского "Ревизора" - самую ядовитую карикатуру
на свою систему правления,
разрешил ставить на главной драматической сцене империи -
в Александринском театре,
посетив его присутствием 170 раз
и каждый раз зазорно хохоча:
"Над кем смеётесь? - Над собой же смеётесь!"