Английские заметки
Что-то лень стало писать в ЖЖ, так что ограничусь короткими заметками.
Мне приходилось уже писать о "доброжелательной некомпетентности" креативно обучаемой продукции современных школ. Последний пример: приглашение в Англию мне прислали срочной почтой DHL, но, для надёжности и к счастью для меня, его копию - электронной почтой тоже. Открыв файл, вижу, что в адресе нет ни города, ни улицы, и даже почтовый индекс креативно перевран. Позвонил в московский офис этой службы и попросил всё исправить. Одновременно начал отслеживать путь письма через интернет и вижу, что в Лейпциге дотошные немцы заметили, что что-то не так, и поставили диагноз: "письмо не доставлено из-за неполноты адреса". Опять звоню в офис, там прониклись моей проблемой и письмо всё-таки доставили, пусть и с задержкой.
Девицы, изготовляющие визу в английском визовом центре, были того же поля ягоды, что и писавшие адрес на письме, так что мы можем гордиться тем, что прогресс дошёл до России. После многих часов заполнения анкеты через интернет, где пришлось отвечать на каверзные вопросы типа "сколько денег вы тратите на еду", я поехал на аудиенцию, во время которой ещё раз подчеркнул, не очень надеясь, что анкету кто-то будет читать, что мне нужна виза типа "academic visitor". Но когда приехал уже за визой, то оказалось, естественно, что она типа "business". В ответ на моё недоумение, каким это образом я превратился в бизнесмена, озабоченная девица помчалась к другим таким же за консультациями и вернулась с успокаивающими разъяснениями, что всё в порядке, просто поменялись правила. Хотя я и не очень ей поверил, но делать было нечего, и я решил надеяться на здравый смысл клерка на паспортном контроле.
Надежда моя оправдалась: симпатичный мужичок, скривившись, почесал голову над противоречием между университетским приглашением и бизнесменской визой, но потом, удовлетворившись моими разъяснениями, махнул рукой и пустил меня в Англию.
Лондонское метро было заполнено итальянскими туристами, вокзал Санкт-Панкрас отлично отреставрировали, так что признаков кризиса поначалу не было заметно. Но вот цена на поезд уже всерьёз впечатлила: если бы я приехал не в праздничный день, то обратный билет на полуторачасовую поездку стоил бы 130 фунтов вместо 50-ти, как это было два года назад.
Гестхаузы в кампусе были все заполнены, так что поселили меня на этот раз в маленькой гостинице, которую ведёт весьма пожилая супружеская пара - Джин и Джон. Общаюсь я в основном с Джин, которая готовит мне завтрак. В предыдущее воскресенье она пригласила меня на английскую пасхальную службу, которая очень обогатила мои познания об Англии. Служба была больше похожа на детский утренник с участием детей в представлении, где молодой священник много шутил, а аудитория благодарно смеялась. Меня познакомили с дамой, учившей когда-то русский язык в Питере, а также с румынкой, полагая, по-видимому, что у русских с румынами должны быть какие-то умильные воспоминания об общем прошлом. Нелюдимая румынка уклонилась от общения, но с дамой мы вполне мило поболтали. Должен сказать, у религиозных англичан градус чопорности, по-видимому, существенно ниже, чем в среднем по стране.
За завтраком тоже иногда завязываются разговоры с другими обитателями гостиницы, которые приезжают, правда, лишь на день-два. На днях, например, одна семейная пара, приехавшая навестить внуков, довольно долго расспрашивала меня о Путине да Медведеве и прочей российской политике. Я тоже спросил их без экивоков, как в Англии относятся к России. Мужчина ответил с солдатской прямотой:
- Мы не верим русским.
- А что так? - спросил я.
- Мы столько лет были врагами, что не можем вот так, сразу, изменить своё отношение. Впрочем, немцев мы тоже не любим, - успокоил он меня.
Потом речь зашла о прогрессе в политике, и я выразил свой обычный скепсис в этом отношении. В качестве примера и небольшой провокации я привёл пример распада колониальной системы: "Вот, - говорю, - во времена моей ранней молодости чуть ли не каждую неделю образовывалось новое независимое африканское государство и это считалось очень прогрессивным. Но теперь-то мы видим, что по крайней мере некоторым из них было бы лучше остаться в колониальном прошлом." Лица моих собеседников сияли от удовольствия и они даже пустились в рассуждения о благотворности английской колониальной политики для Индии. Вот такое, с позволения сказать, неистребимое "имперское мышление" процветает в современной Англии, не прошедшей правильного воспитания оранжевыми революциями.
Греки в любимой лавочке Fish and chips встретили меня как родного. А вот в сети магазинов Sainsbury's пластиковые пакеты стали платными, так что некоторые экономные и борющиеся за экологическую чистоту англичане ходят в магазины с кучей старых пакетов. Интересно, будут ли когда-нибудь они их стирать с мылом?
Мне приходилось уже писать о "доброжелательной некомпетентности" креативно обучаемой продукции современных школ. Последний пример: приглашение в Англию мне прислали срочной почтой DHL, но, для надёжности и к счастью для меня, его копию - электронной почтой тоже. Открыв файл, вижу, что в адресе нет ни города, ни улицы, и даже почтовый индекс креативно перевран. Позвонил в московский офис этой службы и попросил всё исправить. Одновременно начал отслеживать путь письма через интернет и вижу, что в Лейпциге дотошные немцы заметили, что что-то не так, и поставили диагноз: "письмо не доставлено из-за неполноты адреса". Опять звоню в офис, там прониклись моей проблемой и письмо всё-таки доставили, пусть и с задержкой.
Девицы, изготовляющие визу в английском визовом центре, были того же поля ягоды, что и писавшие адрес на письме, так что мы можем гордиться тем, что прогресс дошёл до России. После многих часов заполнения анкеты через интернет, где пришлось отвечать на каверзные вопросы типа "сколько денег вы тратите на еду", я поехал на аудиенцию, во время которой ещё раз подчеркнул, не очень надеясь, что анкету кто-то будет читать, что мне нужна виза типа "academic visitor". Но когда приехал уже за визой, то оказалось, естественно, что она типа "business". В ответ на моё недоумение, каким это образом я превратился в бизнесмена, озабоченная девица помчалась к другим таким же за консультациями и вернулась с успокаивающими разъяснениями, что всё в порядке, просто поменялись правила. Хотя я и не очень ей поверил, но делать было нечего, и я решил надеяться на здравый смысл клерка на паспортном контроле.
Надежда моя оправдалась: симпатичный мужичок, скривившись, почесал голову над противоречием между университетским приглашением и бизнесменской визой, но потом, удовлетворившись моими разъяснениями, махнул рукой и пустил меня в Англию.
Лондонское метро было заполнено итальянскими туристами, вокзал Санкт-Панкрас отлично отреставрировали, так что признаков кризиса поначалу не было заметно. Но вот цена на поезд уже всерьёз впечатлила: если бы я приехал не в праздничный день, то обратный билет на полуторачасовую поездку стоил бы 130 фунтов вместо 50-ти, как это было два года назад.
Гестхаузы в кампусе были все заполнены, так что поселили меня на этот раз в маленькой гостинице, которую ведёт весьма пожилая супружеская пара - Джин и Джон. Общаюсь я в основном с Джин, которая готовит мне завтрак. В предыдущее воскресенье она пригласила меня на английскую пасхальную службу, которая очень обогатила мои познания об Англии. Служба была больше похожа на детский утренник с участием детей в представлении, где молодой священник много шутил, а аудитория благодарно смеялась. Меня познакомили с дамой, учившей когда-то русский язык в Питере, а также с румынкой, полагая, по-видимому, что у русских с румынами должны быть какие-то умильные воспоминания об общем прошлом. Нелюдимая румынка уклонилась от общения, но с дамой мы вполне мило поболтали. Должен сказать, у религиозных англичан градус чопорности, по-видимому, существенно ниже, чем в среднем по стране.
За завтраком тоже иногда завязываются разговоры с другими обитателями гостиницы, которые приезжают, правда, лишь на день-два. На днях, например, одна семейная пара, приехавшая навестить внуков, довольно долго расспрашивала меня о Путине да Медведеве и прочей российской политике. Я тоже спросил их без экивоков, как в Англии относятся к России. Мужчина ответил с солдатской прямотой:
- Мы не верим русским.
- А что так? - спросил я.
- Мы столько лет были врагами, что не можем вот так, сразу, изменить своё отношение. Впрочем, немцев мы тоже не любим, - успокоил он меня.
Потом речь зашла о прогрессе в политике, и я выразил свой обычный скепсис в этом отношении. В качестве примера и небольшой провокации я привёл пример распада колониальной системы: "Вот, - говорю, - во времена моей ранней молодости чуть ли не каждую неделю образовывалось новое независимое африканское государство и это считалось очень прогрессивным. Но теперь-то мы видим, что по крайней мере некоторым из них было бы лучше остаться в колониальном прошлом." Лица моих собеседников сияли от удовольствия и они даже пустились в рассуждения о благотворности английской колониальной политики для Индии. Вот такое, с позволения сказать, неистребимое "имперское мышление" процветает в современной Англии, не прошедшей правильного воспитания оранжевыми революциями.
Греки в любимой лавочке Fish and chips встретили меня как родного. А вот в сети магазинов Sainsbury's пластиковые пакеты стали платными, так что некоторые экономные и борющиеся за экологическую чистоту англичане ходят в магазины с кучей старых пакетов. Интересно, будут ли когда-нибудь они их стирать с мылом?