(no subject)
Смотрела сегодня, как Настась на площадке знакомится с другой девочкой, и меня внезапно пронзило насквозь временем.
Ей всего четыре года. Ей уже четыре года. И она идет по своему пути - все дальше и дальше от меня. И это - хорошо и правильно, дети должны отделяться от родителей. Но очень сложно, очень больно, и очень - по живому.
И вот она - нежная, маленькая, упорная, трепетная и очень ранимая - знакомится. Потому что ей очень, очень-очень уже нужны другие дети. И я - страшно признаться - я уже ее ревную.
ОНа так хочет в садик, буквально мечтает, и я вижу, как многого не успеваю ей дать. А у нас так мало времени, у нас всех так мало времени.
А еще я смотрю на ее собеседницу, потом уже, на фотографии в телефоне, на их обеих, и моя девочка мне кажется такой - нежной и уязвимой, а та - жестче и старше, и холоднее, и когда Насть прилетает рассказать, что вот, знакомится, и рассказала, что ее зовут Настей, и сколько лет, и что только переехал, и про "я не поняла, как ее зовут, и переспрашиваю, а она убегает" - во мне ворочается память про всякие детские дружу-не дружу, и прочее, и разное, и его здесь еще нет, но я уже снова это все помню, и мне - страшно.
И Миш растет молниеносно - вот уже и первый месяц прошел, и второй идет, и он так поменялся! Вырос - я подглядела - на два сантиметра и прибавил 1386 гр, и весит теперь 4616 при 55 см роста.
И когда он сам по себе валяется, машет руками и ногами - я хватаюсь за свой телефон - отвелечься, уткнуться в свою сеть, и переключить внимание, а потом - пугаюсь этого уходящего времени, и откладываю все - чтобы поговорить с этим мелко-бебеком.
Обнимаю его сегодня, глажу по голове, шепчу какую-то сентиментальную чушь "Миш-малыш-Миш-голыш", чувствую ладонью его нежное темечко, а он - улыбается и агукает. А я распадаюсь на части, потому что эти моменты - я их сейчас - ощущаю, и мне хочется их навсегда законсервировать в банке, и оставить с собой навечно, но я знаю, уже знаю, что они истончатся и потускнеют, и не вернуть, ничего никогда не вернуть и себе навсегда не оставить. Только чувствовать. Здесь и сейчас, потому что завтра уже все иначе, уже не то.
Настаська сегодня спрашивает: "Мам, а почему ты с Мишкой проводишь времени больше, чем со мной?" и сама себе отвечает - "потому что он маленький, его нужно кормить, переодевать, укладывать спать..."
А я чувствую, как заноза в сердце ворочается, и отвечаю: "Ну как же больше, вот он спит, а мы с тобой, и когда не спит, мы же вместе! Вместе все делаем, да?" И вроде она соглашается - словами. Она часто легко соглашается словами, а что там внутри...
Хотя последнее время у нее появилась формулировка "ДА, но...."
Как же сложно, как больно иногда - быть родителем.
И мы, мы с Л. тоже идем сквозь время, и время шуршит мимо, и так быстро, так быстро - уходит. И я вот сижу и реву, потому что - так мало времени, а я такая глупая, и такая неправильная, и вообще, и вообще.
Вот даже перечитывать не буду, хрен с ними, с опечатками и повторами.
Ей всего четыре года. Ей уже четыре года. И она идет по своему пути - все дальше и дальше от меня. И это - хорошо и правильно, дети должны отделяться от родителей. Но очень сложно, очень больно, и очень - по живому.
И вот она - нежная, маленькая, упорная, трепетная и очень ранимая - знакомится. Потому что ей очень, очень-очень уже нужны другие дети. И я - страшно признаться - я уже ее ревную.
ОНа так хочет в садик, буквально мечтает, и я вижу, как многого не успеваю ей дать. А у нас так мало времени, у нас всех так мало времени.
А еще я смотрю на ее собеседницу, потом уже, на фотографии в телефоне, на их обеих, и моя девочка мне кажется такой - нежной и уязвимой, а та - жестче и старше, и холоднее, и когда Насть прилетает рассказать, что вот, знакомится, и рассказала, что ее зовут Настей, и сколько лет, и что только переехал, и про "я не поняла, как ее зовут, и переспрашиваю, а она убегает" - во мне ворочается память про всякие детские дружу-не дружу, и прочее, и разное, и его здесь еще нет, но я уже снова это все помню, и мне - страшно.
И Миш растет молниеносно - вот уже и первый месяц прошел, и второй идет, и он так поменялся! Вырос - я подглядела - на два сантиметра и прибавил 1386 гр, и весит теперь 4616 при 55 см роста.
И когда он сам по себе валяется, машет руками и ногами - я хватаюсь за свой телефон - отвелечься, уткнуться в свою сеть, и переключить внимание, а потом - пугаюсь этого уходящего времени, и откладываю все - чтобы поговорить с этим мелко-бебеком.
Обнимаю его сегодня, глажу по голове, шепчу какую-то сентиментальную чушь "Миш-малыш-Миш-голыш", чувствую ладонью его нежное темечко, а он - улыбается и агукает. А я распадаюсь на части, потому что эти моменты - я их сейчас - ощущаю, и мне хочется их навсегда законсервировать в банке, и оставить с собой навечно, но я знаю, уже знаю, что они истончатся и потускнеют, и не вернуть, ничего никогда не вернуть и себе навсегда не оставить. Только чувствовать. Здесь и сейчас, потому что завтра уже все иначе, уже не то.
Настаська сегодня спрашивает: "Мам, а почему ты с Мишкой проводишь времени больше, чем со мной?" и сама себе отвечает - "потому что он маленький, его нужно кормить, переодевать, укладывать спать..."
А я чувствую, как заноза в сердце ворочается, и отвечаю: "Ну как же больше, вот он спит, а мы с тобой, и когда не спит, мы же вместе! Вместе все делаем, да?" И вроде она соглашается - словами. Она часто легко соглашается словами, а что там внутри...
Хотя последнее время у нее появилась формулировка "ДА, но...."
Как же сложно, как больно иногда - быть родителем.
И мы, мы с Л. тоже идем сквозь время, и время шуршит мимо, и так быстро, так быстро - уходит. И я вот сижу и реву, потому что - так мало времени, а я такая глупая, и такая неправильная, и вообще, и вообще.
Вот даже перечитывать не буду, хрен с ними, с опечатками и повторами.