Лето пестрой бабушки
По средам Матрена Поликарповна торопится на рынок. Еще бы: скольких продуктов в доме не хватает, ни творогу, ни сметанки, ни укропа. Можно, конечно, сметану и в молочном ларьке взять, да какая там сметана-так, одно название. Рыночная бабе Матрене нравится куда больше. Лето все-таки, не худо бы и ягод каких попробовать, хоть горсточку, хоть чуток. Надо на рынок, надо - и точка.
Матрена Поликарповна натягивает свое потертое бурое пальто, долго зашнуровывает разношенные туфли, завязывает красивым узлом шарф-шаль с пестрым узором, доходит до двери и тоскливо выкатывается на улицу.
Хмурая улица заполнена машинами, маршрутками и автобусами, да все не то: бабе Матрене нужен трамвай.
- Приедет-не приедет, - морщится Матрена Поликарповна, проверяя рукой кошелек в кармане-не потерять бы. До следующей пенсии еще далеко, а побаловать себя хочется.
Трамвая нет. Впрочем, и рельсов-то на этой линии тоже давно нет, сняли рельсы, и маршрут отменили, но что-то внутри подсказывает бабе Матрене, что трамвай непременно приедет и повезет ее прямо к рынку. Она точно помнит про рельсы посредине сквера, и как, грохоча, издали подлетает большой желтый трамвай. Матрена Поликарповна стоит и вглядывается в даль. Трамвая все-таки нет.
Скоро полдень, улица немного опустела, тополиный пух играет с пылью, и в лужах морщатся белые облака. Баба Матрена стоит на остановке. Вернее, на том месте, которое когда-то было трамвайной остановкой, на маленьком зеленом островке-скверике, а транспортный поток несется мимо бабушки.
Матрена Поликарповна угрюмо садится на лавочку.
- Лето, - вздыхает Матрена Поликарповна.
Она думает о трамвае, рынке, клубнике, огурцах и поправляет свою пеструю шаль.
Улица затихает. Только тополиный пух гладит усталые ноги бабы Матрены.
- Опять опоздаю, все закроется, - щурится баба Матрена, развязывает узелок шали на груди.
Полы цветного платка разворачиваются в огромные, пестрые крылья. Бабушка Матрена, тяжело дыша, ворочает крылищами и поднимается в теплый воздух, туда, к верхушкам тополей. Размахивая темно-синей авоськой, старушка летит туда, где скрылся Сенной рынок. На перекрестке, тяжело дыша, она приземляется на самый шпиль синего собора, слегка потеснив золоченого ангела. Баба Матрена поправляет шнуровку на туфлях и снова стремится к рынку.
Ангел приветливо машет рукой вслед Матрене Поликарповне.
- Опять не успеешь, ну, поднажми еще, - думает ангел.
Рынок закрывается через пять минут.
Матрена Поликарповна, пыхтя, приземляется в толпу выходящих с рынка людей. Еще чуточку, совсем чуть-чуть...
Довольная баба Матрена тащит распухшую сумку.
Обратно лететь будет тяжеловато. Матрена Поликарповна ждет трамвая. Желтого, гремящего.
Он непременно приедет, ее трамвай. И у вагоновожатого такое знакомое лицо ангела с церковного шпиля.
Матрена Поликарповна натягивает свое потертое бурое пальто, долго зашнуровывает разношенные туфли, завязывает красивым узлом шарф-шаль с пестрым узором, доходит до двери и тоскливо выкатывается на улицу.
Хмурая улица заполнена машинами, маршрутками и автобусами, да все не то: бабе Матрене нужен трамвай.
- Приедет-не приедет, - морщится Матрена Поликарповна, проверяя рукой кошелек в кармане-не потерять бы. До следующей пенсии еще далеко, а побаловать себя хочется.
Трамвая нет. Впрочем, и рельсов-то на этой линии тоже давно нет, сняли рельсы, и маршрут отменили, но что-то внутри подсказывает бабе Матрене, что трамвай непременно приедет и повезет ее прямо к рынку. Она точно помнит про рельсы посредине сквера, и как, грохоча, издали подлетает большой желтый трамвай. Матрена Поликарповна стоит и вглядывается в даль. Трамвая все-таки нет.
Скоро полдень, улица немного опустела, тополиный пух играет с пылью, и в лужах морщатся белые облака. Баба Матрена стоит на остановке. Вернее, на том месте, которое когда-то было трамвайной остановкой, на маленьком зеленом островке-скверике, а транспортный поток несется мимо бабушки.
Матрена Поликарповна угрюмо садится на лавочку.
- Лето, - вздыхает Матрена Поликарповна.
Она думает о трамвае, рынке, клубнике, огурцах и поправляет свою пеструю шаль.
Улица затихает. Только тополиный пух гладит усталые ноги бабы Матрены.
- Опять опоздаю, все закроется, - щурится баба Матрена, развязывает узелок шали на груди.
Полы цветного платка разворачиваются в огромные, пестрые крылья. Бабушка Матрена, тяжело дыша, ворочает крылищами и поднимается в теплый воздух, туда, к верхушкам тополей. Размахивая темно-синей авоськой, старушка летит туда, где скрылся Сенной рынок. На перекрестке, тяжело дыша, она приземляется на самый шпиль синего собора, слегка потеснив золоченого ангела. Баба Матрена поправляет шнуровку на туфлях и снова стремится к рынку.
Ангел приветливо машет рукой вслед Матрене Поликарповне.
- Опять не успеешь, ну, поднажми еще, - думает ангел.
Рынок закрывается через пять минут.
Матрена Поликарповна, пыхтя, приземляется в толпу выходящих с рынка людей. Еще чуточку, совсем чуть-чуть...
Довольная баба Матрена тащит распухшую сумку.
Обратно лететь будет тяжеловато. Матрена Поликарповна ждет трамвая. Желтого, гремящего.
Он непременно приедет, ее трамвай. И у вагоновожатого такое знакомое лицо ангела с церковного шпиля.