Где бы он ни находился, он все время слушал, но не мог не слушать, как глухи другие люди к своей собственной речи; он слышал, как они не слышат сами себя. Ну, а сам он? Разве он никогда не слышал свою глухоту? Он боролся, чтобы слышать себя, но этим усилием лишь создавал лишь другую звуковую сцену, другую фикцию. Пришлось довериться письму: ведь
(
Read more... )