Этапы израильского пути, часть 40
Предыдущая часть
Дорогие друзья, извините за столь долгое молчание. У нас произошли некоторые перемены в жизни - мы переехали в Мале-Адумим, и долгое время невозможно было продолжать мои воспоминания, очень много хлопот навалилось, потом праздники. Но теперь, я надеюсь, что вернулась в строй, тем более что, по моим представлениям, осталось не так уж много.
Весна-лето 1998
Напишу еще немного о магазине, в котором работала тогда, и ушла оттуда непосредственно перед свадьбой, потому что после свадьбы поселилась в Иерусалиме. Вышло 8 месяцев работы.
Сначала, как я писала, мне было очень тяжело и морально, и физически, ведь пошла я на эту работу от безысходности. И сейчас я, глядя на кассиров в магазинах и вспоминая себя, думаю, что еще раз я пошла бы на эту работу только в том случае, если было бы совсем некуда деваться.
Но тогда постепенно я втянулась в работу, да и не такая уж она страшная, бывает похуже.
Даже удовольствие можно было получить, особенно когда какой-нибудь покупатель говорил мне "как хорошо, что вы есть". Когда не было наплыва покупателей, я бегала по магазину, то товар раскладывала, то показывала кому-то, где находится то, что он ищет, то формировала заказы, то еще что-то... За второй кассой работала еще одна кассирша, Инна, она с места обычно не вставала.
К нашему магазину прибивало волной разных людей - и надолго, и временно. Миха, наш начальник, помогал многим - устраивал временно на подработку солдат, студентов, репатриантов без иврита, которым в другом месте сложно было бы, а у нас все время был кто-то русскоговорящий, и мог помочь объясниться. Или кому-то нужны были деньги, и он работал в свободное время от основной работы.
У нас, тех, кто работал в магазине, было право бесплатно позавтракать - взять, скажем, булочку и шоко, или еще что-то мелкое. В других местах у работников все было как для всех, за деньги.
Миха мог, конечно, и наорать, но это было в рамках обычного израильского разговора - поорали друг на друга, сказали "бай, мотек" и пошли дальше работать как ни в чем не бывало.
У меня, хотя я и пахала очень много, была одна привилегия, подаренная мне Михой с первых дней работы.
В обычные дни я должна была приходить на работу к 6-30 утра. А перед первой моей рабочей пятницей Миха мне сказал: "Завтра приходи в 5-30". Я подумала, что это такая шутка и спросила: "Чтооо?!"
Миха посмотрел на меня и сказал: "Хорошо, приходи к 9." Оказалось, что это была не шутка - в пятницу все работники приходили к 5-30, ну, шаббат ведь на носу, очень много работы, а закрывался магазин в 13 часов.
Так вот, все приходили к 5-30, а я к 9.
Отношения между работниками были хорошие, возникали иногда смешные ситуации, когда все дружно смеялись или просто понимали друг друга без слов.
Любовь Михи к своей работе обрастала легендами и шутками.
Он соблюдающий, в кипе - как и большинство тех, кто живет в Гуш-Эционе. Когда мы приходили на работу, еще было темно, и утреннюю молитву приходилось читать в магазине в рабочее время - ее читают после восхода солнца. И Миха, накрытый талесом, весь такой в молитве, но глаза смотрят поверх очков - следит за работничками. И посреди молитвы мог закричать: "Ну куда, твою мать, ставишь! Не туда!"
Жена у него врач, занимала тогда пост заведующей отделением в одной из иерусалимских больниц. Иногда выезжала за границу на симпозиумы. Как-то раз Миха поехал с ней на симпозиум в Америку. Должен был быть примерно неделю, но затосковал по родному магазину и вернулся один, раньше. Не каждый мог бы так.
Когда мы с мужем решили пожениться и открыли дело в раввинате, мне кто-то сказал, что после того, как открываешь дело, в нескольких газетах публикуют имена женихов и невест - для того, если кто-то из них скрыл то, что женат, чтоб знающие об этом могли подать протест.
Ну, и мне захотелось найти наши имена, чтоб оставить газетку на память. В наш магазин завозили одну из этих газет, где публиковались имена. И вот, каждое утро теперь у меня начиналось с того, что я хватала свежую газету и просматривала имена "брачующихся".
Михе такое не очень нравилось, прямо с утра было много разной рутинной работы, он на меня отрывался.
Но я не могла начать работать, пока не проверю газету. И тогда Миха, чтоб я уже поскорее приступала к работе, просматривал газету вместе со мной в поисках имени. И, наверное, радовался не меньше меня, когда в один прекрасный день мы нашли. Газетка эта, "А-Цофе", так и лежит у меня среди бумаг.
В то лето было мероприятие в фирмах, выпускающих напитки - на обратной стороне крышек бутылок была буква. Какое слово сложишь из букв - то и получишь. Было несколько вариантов. Все стремились сложить слово טיול, путешествие. Но букву "тет" было очень сложно раздобыть. У меня был запрос поскромнее - стереосистема, для этого нужно было сложить слово משינה.
Поскольку у нас работники пользовались правом на бесплатный перекус, то и сколько-то бутылок в день тоже открывалось, ну и все, конечно, смотрели первым делом на букву с обратной стороны крышки.
Один мальчик, солдат, который приехал к дедушке и подрабатывал у нас тем летом на развозке заказов, решил найти для меня букву "тет" в качестве подарка на свадьбу. И тщательно проверял все крышки.
К сожалению, нам не удалось сложить ни слово "тиюль", ни слово "машина", но я была тогда ужасно тронута и до сих пор помню того милого мальчика.
Когда перед свадьбой я распрощалась с магазином, Миха очень не хотел, чтоб я уходила, но из Иерусалима было бы не очень реально так рано приезжать на работу. И все-таки свято место пусто не бывает - наверное, нашли еще кого-то.
Ну, и не могу не написать о мистических вещах - когда я ухожу откуда-нибудь, через некоторое время почти в каждом из этих мест создается такая ситуация, что или само место исчезает, или начальство.
Вот и здесь - через пару лет мы приезжали с мужем на какой-то праздник или шаббат в Хеврон, и во время молитвы в Пещере Праотцов какой-то мальчик узнал меня и сказал, что Миха продал этот магазин кому-то другому.
Продолжение следует.
Дорогие друзья, извините за столь долгое молчание. У нас произошли некоторые перемены в жизни - мы переехали в Мале-Адумим, и долгое время невозможно было продолжать мои воспоминания, очень много хлопот навалилось, потом праздники. Но теперь, я надеюсь, что вернулась в строй, тем более что, по моим представлениям, осталось не так уж много.
Весна-лето 1998
Напишу еще немного о магазине, в котором работала тогда, и ушла оттуда непосредственно перед свадьбой, потому что после свадьбы поселилась в Иерусалиме. Вышло 8 месяцев работы.
Сначала, как я писала, мне было очень тяжело и морально, и физически, ведь пошла я на эту работу от безысходности. И сейчас я, глядя на кассиров в магазинах и вспоминая себя, думаю, что еще раз я пошла бы на эту работу только в том случае, если было бы совсем некуда деваться.
Но тогда постепенно я втянулась в работу, да и не такая уж она страшная, бывает похуже.
Даже удовольствие можно было получить, особенно когда какой-нибудь покупатель говорил мне "как хорошо, что вы есть". Когда не было наплыва покупателей, я бегала по магазину, то товар раскладывала, то показывала кому-то, где находится то, что он ищет, то формировала заказы, то еще что-то... За второй кассой работала еще одна кассирша, Инна, она с места обычно не вставала.
К нашему магазину прибивало волной разных людей - и надолго, и временно. Миха, наш начальник, помогал многим - устраивал временно на подработку солдат, студентов, репатриантов без иврита, которым в другом месте сложно было бы, а у нас все время был кто-то русскоговорящий, и мог помочь объясниться. Или кому-то нужны были деньги, и он работал в свободное время от основной работы.
У нас, тех, кто работал в магазине, было право бесплатно позавтракать - взять, скажем, булочку и шоко, или еще что-то мелкое. В других местах у работников все было как для всех, за деньги.
Миха мог, конечно, и наорать, но это было в рамках обычного израильского разговора - поорали друг на друга, сказали "бай, мотек" и пошли дальше работать как ни в чем не бывало.
У меня, хотя я и пахала очень много, была одна привилегия, подаренная мне Михой с первых дней работы.
В обычные дни я должна была приходить на работу к 6-30 утра. А перед первой моей рабочей пятницей Миха мне сказал: "Завтра приходи в 5-30". Я подумала, что это такая шутка и спросила: "Чтооо?!"
Миха посмотрел на меня и сказал: "Хорошо, приходи к 9." Оказалось, что это была не шутка - в пятницу все работники приходили к 5-30, ну, шаббат ведь на носу, очень много работы, а закрывался магазин в 13 часов.
Так вот, все приходили к 5-30, а я к 9.
Отношения между работниками были хорошие, возникали иногда смешные ситуации, когда все дружно смеялись или просто понимали друг друга без слов.
Любовь Михи к своей работе обрастала легендами и шутками.
Он соблюдающий, в кипе - как и большинство тех, кто живет в Гуш-Эционе. Когда мы приходили на работу, еще было темно, и утреннюю молитву приходилось читать в магазине в рабочее время - ее читают после восхода солнца. И Миха, накрытый талесом, весь такой в молитве, но глаза смотрят поверх очков - следит за работничками. И посреди молитвы мог закричать: "Ну куда, твою мать, ставишь! Не туда!"
Жена у него врач, занимала тогда пост заведующей отделением в одной из иерусалимских больниц. Иногда выезжала за границу на симпозиумы. Как-то раз Миха поехал с ней на симпозиум в Америку. Должен был быть примерно неделю, но затосковал по родному магазину и вернулся один, раньше. Не каждый мог бы так.
Когда мы с мужем решили пожениться и открыли дело в раввинате, мне кто-то сказал, что после того, как открываешь дело, в нескольких газетах публикуют имена женихов и невест - для того, если кто-то из них скрыл то, что женат, чтоб знающие об этом могли подать протест.
Ну, и мне захотелось найти наши имена, чтоб оставить газетку на память. В наш магазин завозили одну из этих газет, где публиковались имена. И вот, каждое утро теперь у меня начиналось с того, что я хватала свежую газету и просматривала имена "брачующихся".
Михе такое не очень нравилось, прямо с утра было много разной рутинной работы, он на меня отрывался.
Но я не могла начать работать, пока не проверю газету. И тогда Миха, чтоб я уже поскорее приступала к работе, просматривал газету вместе со мной в поисках имени. И, наверное, радовался не меньше меня, когда в один прекрасный день мы нашли. Газетка эта, "А-Цофе", так и лежит у меня среди бумаг.
В то лето было мероприятие в фирмах, выпускающих напитки - на обратной стороне крышек бутылок была буква. Какое слово сложишь из букв - то и получишь. Было несколько вариантов. Все стремились сложить слово טיול, путешествие. Но букву "тет" было очень сложно раздобыть. У меня был запрос поскромнее - стереосистема, для этого нужно было сложить слово משינה.
Поскольку у нас работники пользовались правом на бесплатный перекус, то и сколько-то бутылок в день тоже открывалось, ну и все, конечно, смотрели первым делом на букву с обратной стороны крышки.
Один мальчик, солдат, который приехал к дедушке и подрабатывал у нас тем летом на развозке заказов, решил найти для меня букву "тет" в качестве подарка на свадьбу. И тщательно проверял все крышки.
К сожалению, нам не удалось сложить ни слово "тиюль", ни слово "машина", но я была тогда ужасно тронута и до сих пор помню того милого мальчика.
Когда перед свадьбой я распрощалась с магазином, Миха очень не хотел, чтоб я уходила, но из Иерусалима было бы не очень реально так рано приезжать на работу. И все-таки свято место пусто не бывает - наверное, нашли еще кого-то.
Ну, и не могу не написать о мистических вещах - когда я ухожу откуда-нибудь, через некоторое время почти в каждом из этих мест создается такая ситуация, что или само место исчезает, или начальство.
Вот и здесь - через пару лет мы приезжали с мужем на какой-то праздник или шаббат в Хеврон, и во время молитвы в Пещере Праотцов какой-то мальчик узнал меня и сказал, что Миха продал этот магазин кому-то другому.
Продолжение следует.