Якутский дневник. 2 сентября.
Восемьдесят первый день экспедиции. Уходим вниз.
Сегодня всё было по-настоящему. То есть, как в настоящем суровом и трудном походе. Хорошо ещё собраться удалось в относительно нормальных условиях. Даже солнышко пыталось пробиться сквозь облачность, а с неба лишь редкая снежная крупа сыпалась. А потом снег, дождь, всё вперемешку. Иногда казалось, что вот она зима уже пришла. Ну, очень неприятно ехать на лошади и по лесу в такую погоду. Впрочем, пешком тоже не в удовольствие. В один момент, ещё на первых километрах пути, когда и в лес толком не вошли, Алик предложил мне пойти пешком. Он знает мои предпочтения и понимает, что только так я могу что-то снять. Но много не прошёл, а снять и вообще ничего не успел. Небо снова затянуло и с него посыпалось. Пришлось пошевелиться, чтобы догнать караван. А дальше снова верхом, сквозь снежную пелену.
В самом начале нашего сегодняшнего пути. Пока всё достаточно комфортно.
Лошадки, конечно, очень удобные животные, но как там себя чувствует седок в седле, им всё равно. Идти они стараются так, как удобнее им. И получается всё время мордой сквозь мокрые ветки. Моей мордой, не лошадиной. Как уже рассказывал, здесь лошадей не подковывают, поэтому по камням ходить они не любят. А обычно камней меньше поближе к деревьям, туда и стремятся. Вот и получается мордой сквозь мокрые ветки. Но, надо сказать, к верховой езде начинаю адаптироваться. Помнится, как было мучительно ехать в 10-м году на Лабынкыр, да и в июле этого года, когда с Аликом ходили вверх по Эйемю, тоже не понравилось. А теперь вполне даже комфортно сижу в седле и не пытаюсь вылететь из него, когда лошадь спускается по крутому склону вниз.
Вот так и шли все мокрые и холодные. К тому же Бурхатанах на значительном расстоянии течёт в неглубоком каньоне с чёрными мокрыми скалами. И это только усугубляло суровость обстановки. О съёмке и речи не было. Хотя у меня всё есть для таких погодных условий. Имею ввиду одежду. А это значит, мокрый был только снаружи. Но даже при этих условиях, не могу сказать, что было комфортно. Моим же друзьям доставалось больше, их одежда и снаряжение оставляют желать лучшего. Но им не привыкать к подобным условиям, закалённые ребята. Зато на финише маячила надежда согреться. И не в палатке с печкой, а в настоящей избе. Я с утра ещё не знал об этом. Алик уже позднее обрадовал, что едем до какой-то оленеводческой базы, в низовьях Бурхатанаха.
Вот так было утром.
Нам удалось почти полностью высушить палатку с помощью печки.
Как обычно Алик и Тихон ищут, собирают и пригоняют лошадей. И как они только без сёдел могут ездить.
Собираемся.
Алик собирает наше жилище. Внутри палатки завёрнута печка.
Лошади всегда знают куда будем идти, домой или от дома. Сегодня ведут себя смирно, знают, что в сторону дома.
Походный натюрморт.
В этом месте сделал попытку пойти пешком, но быстро убедился, что сегодня лучше ехать в седле.
И вот она благодать, действительно сидим в тёплой натопленной избе сухие и согревшиеся. Это уже недействующая оленеводческая база, хотя постройки не такие уж старые. Она расположена на правом берегу Бурхатанаха, примерно в пятнадцати километрах выше устья. Сейчас эта база практически не используется. Хотя верховья этого притока Момы задействованы оленеводами, в отличие от верховьев Матага-Эселях. Но сейчас это стадо перекочевало в верховья Эйемю, поэтому мы никого и не встретили.
Но в советское время это была добротная база. Тут даже один дом был отдан под школу. И когда-то в нём стояли парты, а теперь всё завалено нартами. Всё же, видимо иногда оленеводы сюда заглядывают. Тут неподалёку даже есть взлётная полоса для АН-2. Так вот, учителей сюда на самолёте возили. Когда-то оленеводы в этих краях жили гораздо лучше, но теперь другие времена. Может быть, и вымрет этот вид деятельности окончательно, если не поддерживать на государственном уровне. Но тут как-то хитро нужно построить схему. Подачками загубить можно ещё быстрее, нужно как-то стимулировать развитие.
В этом большом доме ночевали.
Тут ещё несколько хозяйственных построек, на заднем плане школа.
Это и есть бывшая школа.
PS. Улёгся спать, закрыл глаза, и меня закачало, будто на волнах. Всё же часов пять в седле дают себя знать. Вспомнилось что-то, как угощал вчера лошадок солью. Они такие попрошайки по этому поводу. Смотрят на тебя вопросительно, прямо в глаза и низко так голосом - гы-гы-гы. Стоит насыпать соли в ладонь и протянуть её, сразу же бегом, толкая друг друга. И боязно вроде, вон какие челюсти-зубищи, но нет, нежно так шёлковыми губами и горячим влажным языком слижут. И ведь именно из ладони хотят. Стоит насыпать соль на камень или траву, не берут, всё равно ищут ладонь.
Анонс.
1 сентября
3 сентября
Сегодня всё было по-настоящему. То есть, как в настоящем суровом и трудном походе. Хорошо ещё собраться удалось в относительно нормальных условиях. Даже солнышко пыталось пробиться сквозь облачность, а с неба лишь редкая снежная крупа сыпалась. А потом снег, дождь, всё вперемешку. Иногда казалось, что вот она зима уже пришла. Ну, очень неприятно ехать на лошади и по лесу в такую погоду. Впрочем, пешком тоже не в удовольствие. В один момент, ещё на первых километрах пути, когда и в лес толком не вошли, Алик предложил мне пойти пешком. Он знает мои предпочтения и понимает, что только так я могу что-то снять. Но много не прошёл, а снять и вообще ничего не успел. Небо снова затянуло и с него посыпалось. Пришлось пошевелиться, чтобы догнать караван. А дальше снова верхом, сквозь снежную пелену.
В самом начале нашего сегодняшнего пути. Пока всё достаточно комфортно.
Лошадки, конечно, очень удобные животные, но как там себя чувствует седок в седле, им всё равно. Идти они стараются так, как удобнее им. И получается всё время мордой сквозь мокрые ветки. Моей мордой, не лошадиной. Как уже рассказывал, здесь лошадей не подковывают, поэтому по камням ходить они не любят. А обычно камней меньше поближе к деревьям, туда и стремятся. Вот и получается мордой сквозь мокрые ветки. Но, надо сказать, к верховой езде начинаю адаптироваться. Помнится, как было мучительно ехать в 10-м году на Лабынкыр, да и в июле этого года, когда с Аликом ходили вверх по Эйемю, тоже не понравилось. А теперь вполне даже комфортно сижу в седле и не пытаюсь вылететь из него, когда лошадь спускается по крутому склону вниз.
Вот так и шли все мокрые и холодные. К тому же Бурхатанах на значительном расстоянии течёт в неглубоком каньоне с чёрными мокрыми скалами. И это только усугубляло суровость обстановки. О съёмке и речи не было. Хотя у меня всё есть для таких погодных условий. Имею ввиду одежду. А это значит, мокрый был только снаружи. Но даже при этих условиях, не могу сказать, что было комфортно. Моим же друзьям доставалось больше, их одежда и снаряжение оставляют желать лучшего. Но им не привыкать к подобным условиям, закалённые ребята. Зато на финише маячила надежда согреться. И не в палатке с печкой, а в настоящей избе. Я с утра ещё не знал об этом. Алик уже позднее обрадовал, что едем до какой-то оленеводческой базы, в низовьях Бурхатанаха.
Вот так было утром.
Нам удалось почти полностью высушить палатку с помощью печки.
Как обычно Алик и Тихон ищут, собирают и пригоняют лошадей. И как они только без сёдел могут ездить.
Собираемся.
Алик собирает наше жилище. Внутри палатки завёрнута печка.
Лошади всегда знают куда будем идти, домой или от дома. Сегодня ведут себя смирно, знают, что в сторону дома.
Походный натюрморт.
В этом месте сделал попытку пойти пешком, но быстро убедился, что сегодня лучше ехать в седле.
И вот она благодать, действительно сидим в тёплой натопленной избе сухие и согревшиеся. Это уже недействующая оленеводческая база, хотя постройки не такие уж старые. Она расположена на правом берегу Бурхатанаха, примерно в пятнадцати километрах выше устья. Сейчас эта база практически не используется. Хотя верховья этого притока Момы задействованы оленеводами, в отличие от верховьев Матага-Эселях. Но сейчас это стадо перекочевало в верховья Эйемю, поэтому мы никого и не встретили.
Но в советское время это была добротная база. Тут даже один дом был отдан под школу. И когда-то в нём стояли парты, а теперь всё завалено нартами. Всё же, видимо иногда оленеводы сюда заглядывают. Тут неподалёку даже есть взлётная полоса для АН-2. Так вот, учителей сюда на самолёте возили. Когда-то оленеводы в этих краях жили гораздо лучше, но теперь другие времена. Может быть, и вымрет этот вид деятельности окончательно, если не поддерживать на государственном уровне. Но тут как-то хитро нужно построить схему. Подачками загубить можно ещё быстрее, нужно как-то стимулировать развитие.
В этом большом доме ночевали.
Тут ещё несколько хозяйственных построек, на заднем плане школа.
Это и есть бывшая школа.
PS. Улёгся спать, закрыл глаза, и меня закачало, будто на волнах. Всё же часов пять в седле дают себя знать. Вспомнилось что-то, как угощал вчера лошадок солью. Они такие попрошайки по этому поводу. Смотрят на тебя вопросительно, прямо в глаза и низко так голосом - гы-гы-гы. Стоит насыпать соли в ладонь и протянуть её, сразу же бегом, толкая друг друга. И боязно вроде, вон какие челюсти-зубищи, но нет, нежно так шёлковыми губами и горячим влажным языком слижут. И ведь именно из ладони хотят. Стоит насыпать соль на камень или траву, не берут, всё равно ищут ладонь.
Анонс.
1 сентября
3 сентября