Сказка о розовом поросенке
Мангуст! С днем рождения!
-Тиа-Лека, - говорит юная фея, - расскажи мне, пожалуйста, про что-нибудь.
Господи, ну что я еще могу тебе рассказать? Ну хочешь, про трех поросят или про то, как злой пылесос сожрал бумажную принцессу?
-Тиа-Лека, расскажи мне про книжный шкаф.
Ну ладно. Про шкаф так про шкаф. Жил да был старый добрый книжный шкаф. Отличный такой, всем шкафам шкаф. Были у него дверцы. И окошечки. И полки. Сделали его из драгоценного дерева «орех», поверху шла искусная резьба, а стекла у него были с зеркальной гранью, толстые и холодные, так что лучик солнца разбивался в зеркальной грани в мелкую радугу. Там хранились книги. В основном все больше словари и энциклопедии, а еще воспоминания разных людей о прошлых днях и серия «Литературные памятники», зеленые такие.
- Тиа, хватит. Расскажи лучше про поросенка.
Э нет, дорогуша, хорош капризничать. Просила про книжный шкаф, так слушай про книжный шкаф. Ты хоть и фея, а совесть тоже надо иметь! Тем более, что я терпеть не могу поросят и прочих зайчиков.
- Тиа-Лека, я не хочу больше про шкаф. Я лучше спать буду.
А вот это правильно! Феям твоего возраста и комплекции спать - самое милое дело. Тем более, что у Тиа-Леки и без тебя дел по горло, как ни оскорбительно это звучит. Тиа-Лека пойдет писать про пиратов и мыть пол с морской солью, чтоб не так тошнило от морской болезни, а ты спи, пожалуй. Но шкаф мы оставим на прежнем месте, в сказку он врос намертво, всеми четырьмя ножками, а больше всего мне нравятся его зеркальные стекла.
На полках стояли книги, а еще хрустальная ракушка-пепельница, деревянная коробочка-минарет с апельсиновым маслом и розовый поросенок. Ракушку мне привезла из Франции Джульетта, деревянный минарет стоял там всегда, а вот поросенка не помню. В любом случае, я терпеть не могу розовый цвет, да еще такой сосисочный. Ножки у поросенка как спичечки, а сам он как бочечка. Ну его совсем.
Так вот, книги стояли в два ряда. В первом ряду красовались воспоминания членов императорской фамилии и особо приближенных ко двору. Там же возвышались три альбома по искусству, Русско-английский словарь Миллера и Полное собрание сновидений. А во втором ряду толклась всякая разночинная мелочь - детективы в мягких обложках, романы про тяжелую жизнь, романы про легкую жизнь и рецепты блюд из поросят. Если смотреть в целом, шкаф словно принадлежал трем разным людям - один был такой умный, солидный и почтенный, второй чуть раздолбай, но с бездной вкуса, а третий совсем от рук отбился, напихал в старинный шкаф Бог весть чего, да еще и пепельницу туда же. На самом деле, все эти трое суть один, и этот один - твой приятель Тиа-Лека. Но вот кто сунул в мой любимый шкаф этого уродца цвета промокашки? Юная фея косится из-под ресниц, звонко зевает и блаженно потягивается. Кажется, я знаю, чьих это рук дело!
Шкаф стоит в простенке между двумя окнами. За одним окном шумит молодой ясень, на другом качаются стекляные маленькие витражные рыбки на ниточках, а по осеннему тротуару проходит дама в синем плаще. Она проходит мимо ясеня, лавирует мимо витражных рыбок, ведя на золоченой шлейке крохотного поросенка. Тот бойко перебирает копытцами, сам как бочечка, ножи как спичечки. Стоп. Хватит уже, Лина! Кто-то спать собрался!
Мне пора работать. Мне надо написать статью про пиратов, большую, занимательную, а то редактор окончательно во мне разочаруется и обзовет меня сви... Нет, он и вправду обзовет меня свиньей. Гламурной розовой свиньей с голубым отливом. Он даже не будет ничего такого иметь в виду, он всегда так ругается. Слава всему Прекрасному, даже юная фея Линн не в силах выдумать розовую свинью с голубым отливом, для этого надо слишком хорошо знать жизнь.
Пираты жили на пиратском острове, у них были свои пиратские законы, а сэр Френсис Дрейк носил парик и питал нежные чувства к английской короне. Нос у него был короткий и чуть вздернутый, ножки как спичечки, а сам как бочечка, просто не пиратский адмирал, а... Линн! Спать сию секунду!
Надо пойти на кухню, покурить. Все равно в голову ничего не лезет, пуста моя голова, пуста и безвидна, и только разрозненные обломки плана статьи носятся под черепной коробкой. У меня красивая форма черепа, мне часто об этом говорят. Из моего черепа получилась бы отличная пиршественная чаша, ее, окованную золотом, наполняли бы лучшим красным вином, но это дело будущего, а пока наполню-ка я ее дымом. Пора насытить никотином серое вещество. Хотя какое же оно серое - я видел, мозг на самом деле чуть розовый, как молочный поросенок. У молочных поросят очень неприятные глазки под белесыми ресничками. Молочные поросята невинны и нахальны. Лезут везде, где не просят. Вот и сейчас! Стоит отвлечься - и молочный поросеночек разлегся на тахте, будто так и надо, сталкивает попой с подоконника герань, запихивает подвижный мокрый пятачок в мою чашку с кофе... А вот ты и ошиблась, Линн! Поросята не пьют кофе с коньяком. Они даже с молоком его не пьют. Я превращаю твоего поросенка в парусник! В маленькую модельку, пузатый фрегатик. Вот модельку ладно, можешь пристроить на шкаф, только смотри, от пыли и моли будешь защищать сама.
-Тиа-Лека! Я очень хочу лимонной водички с сахаром. Ты принесешь мне попить?
Линн, маленькая моя госпожа сестра, валила бы ты на кухню сама! Думаю, ты вполне в состоянии сделать себе воды с лимоном! Но тут Линн, конечно, всхлипывает, а я покорно встаю и иду на кухню, тем более, что сигареты валяются там же, на холодильнике.
Когда я возвращаюсь с чашкой лимонной водички, никакой модельки фрегата на шкафу нет. Хитрая юная фея смотрит на меня из-под одеяла с неистребимым лукавством. По лестнице мелким гороховым грохотком топочут копытца, дверь подъезда хлопает.